ПРОБЛЕМА МЕДИЦИНСКОЙ АКТИВНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ В ЭПОХУ COVID-19
05.07.2022 г.

DOI: 10.21045/2071-5021-2022-68-3-15

1,2Горошко Н.В., 2Емельянова Е.К., 1Пацала С.В.
1ФГБОУ ВО Новосибирский государственный педагогический университет, Новосибирск, Россия
2ФГБОУ ВО Новосибирский государственный медицинский университет, Новосибирск, Россия

Резюме

Актуальность. Медицинская активность – практика человека в сфере охраны собственного и общественного здоровья, выражающаяся в соблюдении медицинских рекомендаций и правил гигиены, комплекса лечебно-профилактических мероприятий по оздоровлению, выявлению и устранению патологических изменений, функциональных нарушений, предупреждению заболеваний. Фундаментом медицинской активности является информированность, формирующаяся посредством эффективного гигиенического обучения и пропаганды здорового образа жизни. Поэтому на характер и интенсивность медицинской активности индивида оказывают степень образованности, уровень культуры, знания вопросов сохранения здоровья.

Цель исследования – рассмотреть основные проблемы медицинской активности, сохранения и укрепления здоровья в условиях пандемии COVID-19.

Методы исследования. Информационной базой исследования послужили публикации в периодической печати и сети Интернет, данные статистики Росстата, ВОЗ, «Яндекс. Коронавирус. Статистика», опросов ВЦИОМ. В работе использовались общелогические и аналитические методы, методы статистического анализа и эмпирического исследования.

Результаты. Медицинская активность и образ жизни выполняют ведущую роль в противодействии распространения COVID-19. Несоблюдение противоэпидемических мероприятий и безответственное гигиеническое поведение (игнорирование масочного режима, правил личной гигиены, социальной дистанции, «антипрививочный» настрой), безответственное медицинское поведение (недолечивание и игнорирование медицинской реабилитации) неправильное питание (несбалансированность, отсутствие культуры употребления витаминов и микроэлементов), нарушение двигательной активности (ее недостаточность) и аддиктивное поведение (курение, употребление алкогольных напитков) способствуют не только быстрому распространению инфекции в социальной среде, но и растягиванию во времени сложной эпидемиологической обстановки, сводя к минимуму весь сложный механизм антиковидных действий служб здравоохранения и управления, повышая риск тяжелого течения заболевания, постковидных осложнений и летальных исходов.

Причинами пониженной медицинской активности россиян являются недостаток доверия к личности медицинского работника, медицинским организациям, системе здравоохранения в целом; пренебрежительное отношение к своему здоровью; низкая санитарная культура населения, обусловленная недостатком образования в вопросах здоровьесбережения; сокращения медицинских учреждений и персонала государственных медицинских учреждений и пр. В числе объективных причин первая и самая острая проблема – экономическая: низкий уровень жизни значительной части населения, что существенным образом ограничивает возможности по поддержанию своего здоровья.

Основным вектором на пути улучшения сложившейся картины являются рост экономического благополучия граждан; осознанный выбор стратегий оздоровления, подкрепляемых системой мер поощрения граждан на здоровьесбережение; популяризация здорового образа жизни и самосохранительного поведения; государственные меры поддержки wellness-индустрии.

Ключевые слова: COVID-19; вирус SARS-CoV-2; здоровье; медицинская активность; грамотность в вопросах здоровья; проблема сохранения и укрепления здоровья; самосохранительное поведение.

Контактная информация: Горошко Надежда Владимировна, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование: исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи.
Соблюдение этических стандартов. Данный вид исследования не требует прохождения экспертизы локальным этическим комитетом.
Для цитирования: Горошко Н.В., Емельянова Е.К., Пацала С.В. Проблема медицинской активности населения России в эпоху COVID-19. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2022; 68(3):15. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1385/30/lang,ru/ DOI: 10.21045/2071-5021-2022-68-3-15

THE PROBLEM OF MEDICAL ACTIVITY OF THE RUSSIAN POPULATION DURING COVID-19
1,2Goroshko NV, 2Emelyanova EK, 1Patsala SV.
1Novosibirsk State Pedagogical University, Novosibirsk, Russia
2Novosibirsk State Medical University, Novosibirsk, Russia

Abstract

Significance. Medical activity is a person's practice in the field of protecting one's own and public health, expressed in compliance with medical recommendations and hygiene rules, a complex of therapeutic and preventive measures for improving health, identifying and eliminating pathological changes, functional disorders, and preventing diseases. The basis of medical activity is awareness, which is formed through effective hygiene education and promotion of a healthy lifestyle. Therefore, the nature and intensity of the medical activity of an individual is influenced by the level of education and culture, and knowledge of health-related issues.

The purpose of the study is to consider the main problems of medical activity, preservation and promotion of health in the context of the COVID-19 pandemic.

Material and methods. The information base of the study was publications in periodicals and the Internet, statistical data of the Rosstat, WHO, “Yandex. Coronavirus. Statistics”, polls by the state-run VTsIOM (All-Russia Opinion Research Center). The study used general logical and analytical methods, methods of statistical analysis and empirical research.

Results. Medical activity and lifestyle play a leading role in controlling the spread of COVID-19. Non-compliance with anti-epidemic measures and irresponsible hygienic behavior (ignoring the mask regimen, personal hygiene rules, social distancing, “anti-vaccination” attitude), irresponsible medical behavior (undertreatment and ignoring medical rehabilitation), unhealthy diet (unbalanced diet, insufficient intake of vitamins and microelements), inadequate physical activity (its insufficiency) and addictive behaviors (smoking, drinking alcoholic beverages) contribute to both rapid spread of the infection in the social environment, and prolongation of the complicated epidemiological situation over time, minimizing the entire complex mechanism of the anti-COVID actions of the health and administrative services, increasing the risk of severe course of the disease, post-COVID complications and deaths.

Reasons of the reduced medical activity of the Russians include lack of confidence in a medical specialist, medical organizations, and the health care system in general; dsregard of one's health; low sanitary culture of the population due to insufficient education in health preservation; reduction in the number of medical institutions and personnel of the state medical institutions, etc. Among the objective reasons, the first and most acute problem is the economic one: low standard of living of the significant part of the population, which dramatically limits the ability to maintain their health.

The main vector in improving the current situation is the growth of economic well-being of the citizens; a conscious choice of health improvement strategies, supported by the system of measures to encourage citizens to take care of their health; promotion of a healthy lifestyle and self-preserving behavior; and government measures to support the wellness industry.

Keywords: COVID-19; SARS-CoV-2 virus; health; medical activity; health literacy; health maintenance and promotion; self-preserving behavior.

Corresponding author: Nadezhda V. Goroshko, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Goroshko NV, https://orcid.org/0000-0001-9137-921X
Patsala SV, https://orcid.org/0000-0001-9595-9940
Emelyanova EK, https://orcid.org/0000-0003-0970-1447
Acknowledgments. The study had no sponsorship.
Competing interests. The authors declare the absence of any conflicts of interest regarding the publication of this paper.
Compliance with ethical standards. This study does not require a conclusion from the Local Ethics Committee.
For citation: Goroshko NV, Emelyanova EK, Patsala SV. The problem of medical activity of the Russian population during COVID-19. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2022; 68(3):15. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1385/30/lang,ru/. (In Rus). DOI: 10.21045/2071-5021-2022-68-3-15

Введение

В последние годы в России был отмечен положительный тренд сокращения общей смертности населения, однако в 2020 году она ощутимо возросла, достигнув 2 138 586 человек, что на 340 279 человек больше, чем годом ранее (1 798 307 человек – 2019 год) [1].

В перечне основных причин смерти в 2020 году ведущие позиции традиционно заняли болезни системы кровообращения, новообразования, на третьем месте – новая короновирусная инфекция, вызванная возбудителем SARS-CoV-2. Число умерших от COVID-19 составило 144 691 человек (98,8 на 100 000 человек населения) или 6,8% в общем количестве смертей [2].

Среди факторов, определяющих появление у человека тех или иных заболеваний, значительную роль играет отношение к личному здоровью. Решающее значение имеют усилия индивидуума, его образ жизни, поведение в определённых ситуациях. Состояние здоровья человека, по оценкам экспертов ВОЗ, более чем наполовину (55%) определяется его образом жизни. Для оценки рисков такого воздействия в Российской Федерации разработаны специальные методические рекомендации [3]. Среди факторов риска выделены неправильное питание и нарушения двигательной активности, халатное гигиеническое, медицинское, аддиктивное поведение.

Следует констатировать, что российское население не в полной мере понимает последствия недобросовестного отношения к сохранению и поддержанию своего здоровья и не готово к восприятию и ведению здорового образа жизни. В том случае, когда факторы риска не оказывают быстрого и заметного воздействия на их здоровье, обыватели склонны ими пренебречь. Между тем, осознанное желание индивидуума трансформировать свои поведенческие стереотипы напрямую определяет успех программ профилактики [4].

На этом фоне актуальным являются понятия «медицинская (медико-социальная) активность», «грамотность в вопросах здоровья (медицинская грамотность)», «санитарная культура». Медицинская активность как научное понятие в настоящее время еще не получило однозначного понимания, однако авторы используют его в научных работах [5,6].

Под медицинской активностью принято понимать практику человека в сфере охраны и прогресса собственного и общественного здоровья в сложившихся социально-экономических условиях, выражающуюся в соблюдении медицинских рекомендаций и навыков гигиены, санации образа жизни, условий внешней среды, индивидуального здоровья, активизации защитных сил организма, способствующих достижению активного долголетия. Фундаментом такой активности является информированность, формирующаяся посредством эффективного гигиенического обучения и пропаганды здорового образа жизни (ЗОЖ) [6].

К числу важнейших составляющих медицинской активности можно отнести:

  • - соблюдение медицинских рекомендаций и регулярное посещение учреждений здравоохранения;
  • - сознательное и ответственное отношение к основным медицинским мерам, как то: профилактика, лечение и реабилитация;
  • - отказ от пагубных привычек и осознанное конструирование индивидуального здорового образа жизни.

Медицинская активность существенным образом связана с медицинской грамотностью («health literacy» (HL)). На сегодня в научных кругах не существует единообразия в понимании и применении этого термина, несмотря на то, что в научной литературе он появился в 1974 г [7]. В материалах ВОЗ и Европейского консорциума по грамотности в вопросах здоровья (2012) выделено его определение: HL – это наличие у людей знаний, мотивации и умений, необходимых для получения, понимания, оценки и применения информации в отношении здоровья, чтобы в повседневной жизни формировать собственное мнение и принимать решения в рамках медицинской помощи, профилактики заболеваний и укрепления здоровья, а также для поддержания или улучшения качества жизни на всех ее этапах [8-11].

В отечественных источниках литературы выявлено восемь русскоязычных вариантов термина HL: гигиеническое просвещение; грамотность в вопросах здоровья; компетентность в вопросах здоровья; комплаентность в вопросах здоровья; медико-санитарная грамотность; медицинская грамотность; санитарная грамотность; санитарное просвещение [12].

Многочисленные исследования показывают взаимосвязь между медицинской активностью населения и уровнем медицинской грамотности [11, 13-16].

Степень образованности, уровень культуры, информированность в вопросах сохранения здоровья оказывают значительное воздействие на характер и интенсивность медицинской активности индивида. К сожалению, в современном обществе интерес к состоянию здоровья находится на низком уровне как на этапе профилактики заболеваний и укрепления здоровья, так и в процессе лечения с реабилитационно-восстановительным периодом, т.е. отмечается низкая мотивация в сохранении собственного здоровья. Подобная ситуация становится еще более опасной в условиях пандемии COVID-19.

Цель исследования – рассмотреть основные проблемы медицинской активности, сохранения и укрепления здоровья в условиях пандемии COVID-19.

Материал и методы исследования

Информационной базой исследования послужили публикации в периодической печати и сети Интернет, данные статистики Росстата, ВОЗ, «Яндекс. Коронавирус. Статистика», опросов ВЦИОМ. В работе использовались общелогические и аналитические методы, методы статистического анализа и эмпирического исследования.

Результаты

Образ жизни – ведущий драйвер, определяющий состояние здоровья индивида. Под ним обычно понимают набор стереотипов жизнедеятельности человека в конкретных социальных и общественно-экологических условиях. Образ и условия жизни не являются тождественными понятиями. Факторы среды, безусловно, влияют на образ жизни, но выбор поведенческих стереотипов определяется установками человека.

Образ жизни играет одну из ведущих ролей в противодействии распространения инфекции COVID-19. Несоблюдение противоэпидемических мероприятий и безответственное гигиеническое поведение (игнорирование масочного режима, правил личной гигиены, социальной дистанции, «антипрививочный» настрой), безответственное медицинское поведение (недолечивание и игнорирование медицинской реабилитации) неправильное питание (несбалансированность, отсутствие культуры употребления витаминов и микроэлементов), нарушение двигательной активности (ее недостаточность) и аддиктивное поведение (курение, употребление алкогольных напитков) способствуют не только быстрому распространению инфекции в социальной среде, но и растягиванию во времени сложной эпидемиологической обстановки, сводя к минимуму весь сложный механизм антиковидных действий служб здравоохранения и управления, повышая риск тяжелого течения заболевания, постковидных осложнений и летальных исходов.

По данным зарубежных исследователей индивидуальная ответственность, определяющая поведение и выполнение санитарных требований, выдвигаемых на государственном уровне, зависит от возраста, пола, уровня образования и других факторов. В разных возрастных группах наблюдались отличия в восприятии противодействия инфекции: так, подростки и молодые люди были определены на международном уровне как группа с потенциально низкими показателями соблюдения мер общественного здравоохранения, направленных на сдерживание распространения COVID-19 [17]. Особенно ярко у этой возрастной группы проявляется несоблюдение социальной дистанции и масочного режима при наличии большого круга социальных контактов. Социально-демографические характеристики, такие как женский пол и наличие высшего образования, были обусловливающими для большей предрасположенности к выполнению требований санитарно-эпидемиологического режима [18].

Опрос, проводимый среди лиц молодого возраста в Швейцарии показал, какие санитарные ограничения игнорировались наиболее часто: 35% опрошенных указали, что не соблюдали требование избегать прикасаний к лицу, 53% – не дезинфицировали свои мобильные телефоны, 27% – не применяли дезинфицирующее средство для рук, 53% – не мыли руки после кашля / чихания, 18% – не соблюдали социальную дистанцию, 13% – не соблюдали правило оставаться дома. Но, в то же время, ряд рекомендаций выполнялся практически всеми. Только 5% мыли руки нерегулярно, 3% не соблюдали требование кашлять/чихать в локоть/ткань, 5% не избегали контактов с группами риска, 10% не избегали группового нахождения, 10% игнорировали требование использовать общественный транспорт только в случае крайней необходимости, 3% не соблюдали правило оставаться дома с симптомами инфекционного заболевания. По всем перечисленным параметрам лица женского пола были более дисциплинированы и охотнее выполняли санитарно-гигиенические и противоэпидемические требования, по сравнению с лицами мужского пола [18].

Согласно опросу, проведенному в США, лица, которые считали ношение гигиенических масок хорошей защитной мерой, сообщали о том, что носили их добровольно. Однако, были выявлены респонденты, которые признавали защитную роль масок и, одновременно, сообщали о том, что не носят их в общественных местах, тем самым относя себя к категории эгоистичных людей, пользующихся «коллективным благом» без своего фактического вклада. В целом 83% опрошенных указали, что ношение масок влияет на предотвращение распространения вирусных заболеваний. Но опросы свидетельствуют, что часть людей не носит маски, т.к. ошибочно считает их фактором перекрывания доступа кислорода к дыхательным путям, или потому что они неудобны, или являются демонстрацией покорности требованиям на государственном уровне. Такие мнения распространены как в странах ЕС и США, так и в России. По этому вопросу сильно отличается точка зрения проживающих в странах Азии: ношение масок там считается частью гражданского долга и вкладом в общественное здравоохранение [19].

Данные опросов мнения о масочном режиме в РФ достаточно противоречивы. Опрос сайтом «Стопкоронавирус.рф» в мессенджерах, проведенный в РФ в мае 2020 года, показал готовность строго соблюдать перчаточно-масочный режим от 59 до 73% опрошенных. При этом 7-10% респондентов заявили, что не собираются соблюдать никаких мер предосторожности [20]. Результаты опроса сайта «Стопкоронавирус.рф» спустя полгода в октябре 2020 года в социальных сетях показали, что 53–69% респондентов (в зависимости от площадки) при ответе на вопрос «Как вы носите маску?», указали, что делают это как положено, прикрывая и рот, и нос. «Когда как», то есть, периодически спуская её на подбородок, носят маску ещё 14–18%. От 8 до 13% опрошенных носят маску всегда, но не закрывая нос. Удельный вес вообще не использующих маски составил среди подписчиков группы «Стопкоронавирус.рф» в сообществах Viber и Telegram 8% и 9% соответственно, во «ВКонтакте» - 17% [21].

В то же время, по данным Фонда «Общественное мнение» опрос, проведенный осенью 2020 года, показал, что полезными маски и перчатки считают 49% (в 1,6 раза меньше, чем в США) и 47% респондентов соответственно, а бесполезными – 35 и 36% соответственно [22].

В опросе сервиса SuperJob в апреле 2021 года 64% россиян не поддержали идею бессрочного масочного режима, в поддержку этого высказались лишь 15% респондентов. В Москве эту меру одобрили 18%. Наименьшую поддержку данной идеи высказали жители Новосибирска (15%), Санкт-Петербурга (14%) и Волгограда (10%) [23].

Опрос СК "Росгосстрах жизнь" совместно с медицинской компанией "Инвитро", проведенный в апреле 2021 года показал, что абсолютное большинство опрошенных (90%) надевают маски в той или иной ситуации, чаще всего там, где есть требование соблюдения масочного режима [24]. Но в реальности 65% опрошенных признались, что носят одну и ту же одноразовую маску в качестве многоразовой, 13% не носили и носить маски не собираются, и также 13% в публичных местах обязательно надевают перчатки и новую одноразовую маску [25].

Одной из причин игнорирования масочного режимы в РФ является высокая стоимость масок для среднестатистического жителя при условии частой смены (раз в два часа при правильном ношении), в связи с чем распространяется мнение о желании государства и медицинских производителей «нажиться» на гражданах. Респонденты, утверждающие, что маски не эффективны, описывают свое финансовое положение как плохое или очень плохое [22].

С момента создания вакцин от короновирусной инфекции, вызванной возбудителем SARS-CoV-2, во всем мире началась не только прививочная кампания, но и активировались антипрививочные настроения. Опрос ВЦИОМ в мае 2020 года показал, что 70% опрошенных считает, что вакцинация от коронавируса должна быть добровольной, 21% – обязательной, 6% - в принципе отвергали идею вакцинации. При появлении вакцины с доказанной эффективностью возможностью вакцинации точно или скорее всего воспользовались бы почти 2/3 (59%) респондентов [26].

Спустя месяц в июне 2020 года ВЦИОМ провел опрос, в ходе которого 49% положительно относятся к решению об обязательной вакцинации в сфере услуг, 30% заявили об обратном, а 16% – безразличны к этому [27]. Результаты опроса ВЦИОМ в ноябре 2021 года изменились незначительно: одобрили данное решение 54% опрошенных, отрицательно отнеслись к нему 33%, а 9% респондентов остались безразличными [28].

Интересно, что, спустя почти два года пандемии, на 22.04.2022 года Россия занимает 103 место среди стран по уровню вакцинации, доля вакцинированного населения составляет 49,9% [29], что ниже результатов опроса.

Согласно опросу SuperJob в августе 2021 года ярко выражена зависимость между уровнем образования и прохождением вакцинации от коронавирусной инфекции: среди людей, окончивших школу с золотой медалью 46% вакцинированных, среди «троечников» – 34%. Подчеркивается, что у людей, более образованных, включенных в информационное поле, более высокий уровень доверия знаниям и науке, а антипрививочники больше ориентируются на мнения друзей, соседей, родственников, чем мнения ученых [30].

Подобные исследования, показывающие более высокий уровень образования или ученую степень у вакцинированных людей и антипрививочный настрой у менее образованных, известны и в других странах [31-33].

Таким образом, такие слагаемые санитарной культуры, как несоблюдение правил ношения средств индивидуальной защиты, недостаточно высокий темп вакцинации, несоблюдение социальной дистанции, особенно людьми молодого возраста, способствовали распространению коронавирусной инфекции и высокому уровню заболеваемости, причем образованные группы населения были более дисциплинированы и выполняли предлагаемые противоэпидемические требования.

Обсуждение

Кроме безответственного гигиенического поведения, медицинская активность населения в «коронавирусный» период характеризуется и другими показателями неадекватного восприятия серьезности ситуации и отсутствия самосохранительного поведения, что влечет к возникновению постковидного синдрома. Постковидный синдром наблюдается практически у 50% взрослых и последствия заболевания врачи пытаются скорректировать с помощью различных реабилитационных мероприятий для избежания угрозы взрывного роста хронических заболеваний и инвалидизации. Однозначным является тот факт, что наши соотечественники недооценивают последствия инфекции для своего организма, не уделяя реабилитационным мероприятиям заслуживающего внимания, а 80% переболевших от них вообще отказались. ВЦИОМ представил данные исследования опроса россиян о практике восстановления после COVID–19. Как показал опрос, на принятое решение о формате реабилитации оказали влияние следующие факторы: 64% – консультация с врачом, 21% – данные из интернета, 21% – рекомендации родственников и друзей, 10% – информация из СМИ. 61% россиян уверены, что медицинская консультация и специальное обследование являются обязательными в случае постинфекционных проявлений. По мнению 19% опрошенных восстановление ускорит медикаментозное лечение и приём витаминов. Около 11% наших соотечественников считают, что симптомы исчезнут самостоятельно. Приходится констатировать, что в большинстве своем россияне не проходят реабилитацию, надеясь на то, что проблема решится сама собой, не задумываясь о том, что она может повлечь более тяжёлые осложнения. По выбранной форме реабилитации респонденты распределились следующим образом: 64% – принимали медикаменты и лекарственные препараты, 54% – гуляли на свежем воздухе, 42% – занимались дыхательной гимнастикой и 41% – лечебной физкультурой, 33% – обращали внимание на здоровье и образ жизни; 21% – прошли медицинский осмотр [34].

Многие, кто испытывает на себе подобные состояния, не могут вернуться к полноценной работе, что негативно сказывается на качестве жизни и имеет важные экономические последствия для семей и общества [35].

Значение медицинского скрининга (профилактический осмотр, диспансеризация, медицинские чекапы) в период пандемии COVID-19 крайне актуально. Хотя ситуацию с мониторингом состояния здоровья переболевших COVID-19 в 2020 году усложнила приостановка с марта до июля программы диспансеризации в целях ограничения распространения новой коронавирусной инфекции и введение в регионах ограничительных мероприятий плановых профосмотров [36]. При этом в 2020 году на фоне приостановки плановых профосмотров и диспансеризации в медицинском сегменте стал заметен спрос на медицинские чекапы – платную услугу, которую можно проходить ежегодно в зависимости от состояния здоровья. Стоимость определяется широтой набора услуг, статусом медицинской организации, возрастом и состоянием пациента.

Вслед за снятием ограничений, актуальным стал вопрос проведения углубленной диспансеризации пациентов, перенесших COVID-19, которая помогает выявить нуждающихся в восстановлении людей. Углубленная диспансеризация для переболевших COVID-19 в России началась с 1 июля 2021 года [37].

Однако, несмотря на исключительную важность медицинского скрининга в условиях пандемии COVID-19, сравнительно небольшая доля россиян проявляет инициативу их прохождения, лишь когда ситуация становится критической.

Как платные медицинские чекапы, так и государственный медицинский профилактический осмотр и диспансеризация не популярны у россиян. В 2020 году диспансеризацию прошли 16% населения, что на 3% меньше, чем в 2019 году. Каждый пятый респондент (21% россиян) никогда их не проходил [38]. И причина не только во временной их приостановке в условиях сложной эпидемиологической обстановки. Непопулярность медицинского скрининга у россиян связано с рядом причин:

  1. Пренебрежительное отношение к своему здоровью и попытка максимально отложить поход к специалисту, даже если что-то беспокоит.
  2. Страх узнать о наличии у себя какого-либо заболевания и, как следствие, добровольный выбор жить в неведении до тех пор, пока дискомфорт или боль из-за болезни не станут очевидны.
  3. Недостаток доверия к врачам.
  4. Не знают о том, что по полису ОМС можно пройти диспансеризацию, профилактические осмотры и исследования бесплатно.
  5. Отсутствует возможность у многих граждан пропустить рабочий день ради посещения различных специалистов. Согласно законодательству, трудящиеся россияне имеют право раз в три года пройти диспансеризацию, не потеряв при этом средний заработок, работникам, достигшим возраста 40 лет и до наступления предпенсионного возраста, предоставляется 1 день раз в год. Однако работодатели, как правило, не приветствуют, когда сотрудник вместо исполнения трудовых обязанностей тратит время на проверку состояния здоровья. В конечном итоге из-за боязни потерять работу часть населения отказывается от бесплатного осмотра. А обращаться за ним в частные клиники и платить деньги готовы далеко не все.
  6. В поликлиниках возникают пересечения потоков обычных пациентов и тех, кто идет на профилактический осмотр и диспансеризацию, проблемы с получением талонов на анализы.
  7. Вдали от крупных городов, в районных центрах, поселениях, для того чтобы добраться до ближайшей поликлиники и успеть пройти всех врачей одного дня бывает недостаточно, в том числе из-за графика работы специалистов.
  8. Платные услуги медицинских скринингов не доступны материально малообеспеченным слоям населения.

Кроме непопулярности медицинского скрининга у самих пациентов, существует мнение ряда специалистов, что проведение диспансеризации по существующему регламенту не только не эффективно, но и вредно для качества медицинских услуг в условиях ограниченности трудовых и финансовых ресурсов в системе здравоохранения [39].

Серьезного внимания в случае любого заболевания, в том числе и в период пандемии COVID-19, заслуживает медицинская реабилитация. Однако возможности предоставления качественной реабилитационной программы серьёзно лимитируют сложившиеся в системе ОМС тарифы, предполагающие выделение на реабилитацию даже стационарных случаев в размере 30 тысяч рублей на одного пациента. Поэтому медицинская помощь, предоставляемая на коммерческих условиях, оказывается более эффективной. Стоимость качественной реабилитации высока и для решения этого вопроса пациентам предлагается оформить полис добровольного медицинского страхования с включённым в него перечнем соответствующих услуг.

Мероприятия по реабилитации и восстановлению включают набор процедур, способствующих улучшению лёгочной вентиляции, крово- и лимфообращения, дренажной функции лёгких, увеличение общей выносливости. Высокая эффективность реабилитационно-восстановительного этапа осуществляется посредством санаторно–курортного лечения. Подобная реабилитация подразумевает соблюдение диеты, режима и назначение лечения.

При этом большим спросом реабилитационные программы в санаторно-курортных условиях не пользуются. Представители санаторно-курортной отрасли называют несколько причин невысокого спроса:

  • малая информированность потребителей о наличии на рынке специальных программ по санаторной постковидной реабилитации;
  • высокая стоимость реабилитационных программ, за счет оплаты восстановительно-реабилитационного лечения; существенная стоимость является серьезным сдерживающим фактором их востребованности у переболевших COVID–19. Лишь в 2021 году медицинская реабилитация вошла в программу государственных гарантий. Такое положение означает, что подобную помощь можно получить бесплатно по направлению от поликлиники или в отделении / центре реабилитации;
  • недостаточно исчерпывающей и понятной для потребителя информации о разнообразии и эффективности процедур;
  • отсутствие времени на длительное санаторно-курортное оздоровление и лечение (курс рассчитан на 14-21 день);
  • наличие у потребителей сомнений насчет научной основы подобных программ, а позиционирование эксклюзивного реабилитационно-восстановительного содержания для переболевших COVID–19 многими рассматривается как маркетинговый ход;
  • отдельные категории граждан (например, пожилые люди) имеют несколько дополнительных проблем и ограничений как потребители услуг организаций санаторно-курортной сферы;
  • влияние на спрос психологического фактора – многие переболевшие коронавирусом не считают «себя больными», и, как следствие, данная группа потенциальных покупателей не предъявляет спрос на соответствующие программы;
  • не выстроена системная логистика: поликлиника-стационар-санаторий;
  • не всегда эффективны традиционные каналы продаж услуг организаций санаторно-курортной сферы: агентская сеть, колл-центры, центры бронирования;
  • конкурентная борьба организаций санаторно-курортной сферы за потребителя с медицинскими центрами и клиниками, предлагающими свои программы на оздоровление и реабилитацию в условиях пандемии [40, 41].

Еще одной проблемой в реализации реабилитационно-восстановительных программ, предлагаемых переболевшим COVID–19, является низкий охват подобными предложениями регионов, удаленных (в т.ч. сельской местности) от эффективно функционирующих медицинских организаций, учреждений и организаций санаторно-курортной сферы.

Особую группу риска населения с низкой медицинской активностью составляют уязвимые категории – инвалиды, пожилые люди, мигранты, безработные, где значительна доля лиц, находящихся за чертой бедности. Многие из них серьезно ограничены в получении высококвалифицированной медицинской помощи в условиях коммерциализации медицины, курс на которую в России был взят с 1990-х годов XX века. Возможность доступа к качественным медицинским услугам привела к стратификации общества. Сложилась неоднозначная картина: привилегированное положение элиты, неравенство потребителей по доходам и неравенство регионов, а также жителей города и деревни: где сильнее расслоение по уровню жизни, там меньше удовлетворенность помощью. Расширение платного медицинского обслуживания, по мнению экспертов, сопровождается ухудшением качества и ограничением доступности бюджетной медицины [42]. В период пандемии COVID–19, когда медицинские структуры были перегружены, и основная нагрузка пришлась на медицинские организации первичного звена, возросло количество компаний, осуществляющих на коммерческой основе лабораторную диагностику, медицинскую помощь. Стоимость услуг существенно варьировалась: от нескольких тысяч до десятков и сотен тысяч рублей. При этом в коронавирусном 2020 году 24,6% населения России или 36 млн человек, то есть четверть российского населения, имели доход ниже 60% от медианного, что позволяет относить их к категории малообеспеченных [43].

В среднем по России медианный доход составил в 2020 году 27 тыс. руб. Таким образом, черта «риска бедности» (60% от медианного дохода) соответствовала 16,2 тыс. руб., а порог бедности – 13,5 тыс. руб. Удельный вес населения, имеющего среднедушевые денежные доходы менее 40%, 50% и 60% от медианного по стране составил 13,6%, 17,6% и 24,6% соответственно [43]. При том, что размах вариации величины прожиточного минимума между субъектами РФ составляет 2,6 раза, дифференциация медианного дохода между регионами страны достигает 4,8 раза. Наибольший удельный вес населения с низкими относительно своего региона доходами (ниже 60% от медианных) отмечается в богатых субъектах, для которых характерна значительная имущественная дифференциация – Ямало-Ненецком автономном округе, Чукотке, Сахалине, Москве. Обратная картина складывается на противоположном полюсе регионов страны – в небогатых Карачаево-Черкесии, Костромской области, Еврейской автономной области, Хакасии и Ингушетии. Бедность ограничивает возможности ведения здорового образа жизни, снижает доступность платной медицины, лекарств и витаминов. Рост бедности напрямую связан с ухудшением здоровья населения. В 2020 году в нашей стране число тех, чей доход оказался ниже официального уровня бедности (менее 11 312 руб. в месяц на душу населения) составило 17,8. млн человек или 12,1% населения [42, 43].

При этом ряд экспертов утверждает, что культура сохранения и укрепления здоровья не связана с достатком, и в подтверждение приводят пенсионеров, которые более ответственно следят за состоянием своего здоровья и самочувствием [44].

Также на самосохранительное поведение потребителей медицинских услуг оказывает влияние степень доверия населения институтам здравоохранения и медицинским экспертам, что рассматривается с трех позиций: к личности медицинского работника (врача), которое складывается в процессе взаимодействия – межличностное; к медицинским организациям – институциональное; к системе здравоохранения в целом – системное [45].

Как свидетельствуют результаты опроса общественного мнения, проведённого ВЦИОМ, поставленному диагнозу и назначениям врача не доверяют 41% респондентов. Уровень доверия отечественной медицине у лиц старшего поколения (в возрасте 60+) достигает 73%. А вот в возрастной группе 25–44 года около 50% обращались за консультацией к другим специалистам [46].

Можно предположить, что доля подобных обращений, вероятно, была бы на порядок выше, если бы подобная услуга предоставлялась бесплатно.

В допандемийное время, в 2018 году международной исследовательской компанией Ipsos Group было проведено исследование оценки потребителями качества национального медицинского обслуживания. Оно основано на опросе более 20 тысяч взрослых в возрасте от 16 до 64 лет в 28-27 странах Старого и Нового света, в том числе и в России [47]. В перечне основных проблем в России указывают низкое качество лечения (59%), недоступность платной медицинской помощи (56%). Положительно оценивают качество медицинского обслуживания (врачей-специалистов, больниц, диагностику и лекарственное обеспечение) лишь 16% опрошенных [47]. К 2020 году мнение потребителей услуг отечественной системы здравоохранения не поменялось. Информация Ipsos Group согласуется с проведенными в сентябре 2020 году опросом фонда «Общественное мнение». Лишь 10% опрошенных полностью довольны отечественной медициной [42].

В условиях дефицита времени и мотивации посещать специалиста в стенах медучреждения в реабилитационно-восстановительный период, высокий потенциал у нового направления - телемедицины. Пандемия COVID-19 послужила драйвером для ее развития и дополнительных проектов, в т.ч. дистанционных программ – онлайн-занятий, направленных на реабилитацию и восстановление. Телемедицина позволяет пациентам консультироваться с врачами или специалистами без необходимости посещать их лично, используя видео, аудио и / или приложения для обмена сообщениями на компьютере, планшете или смартфоне. В допандемийное время в мире использование услуг телемедицины было не велико.

ВЦИОМ отмечает, что более половины россиян информированы о телемедицине, причём в крупных городах информированность выше. Среди них 8% получали данную услугу, в том числе 6% она была оказана посредством телефонной связи, 2% – через интернет. Вероятность воспользоваться подобной консультацией по телефону в будущем допускают 53% информированных, среди жителей мегаполисов (1 и более млн. чел.) их удельный вес возрастает до 58%, в столицах – 60%. 48% готовы обратиться к врачу, используя для этого интернет [48]. Однако существует ряд объективных трудностей на пути расширения роли и значения телемедицины, дистанционных программ, которые актуальны на протяжении последних 15 лет: технические (например, низкий уровень развития телекоммуникационной инфраструктуры), юридические (например, статус дистанционного консультанта юридически не определен), экономические (например, отсутствие в бюджете медицинских учреждений, местных и региональных органов здравоохранения статей расходов, связанных с телемедициной), организационно-медицинские (дефицит времени для подобного рода деятельности специалистов высшей квалификации, которые востребованы и загружены как клинической, так и преподавательской работой) [49].

При этом стоит отметить, что современная мировая система здравоохранения активно интегрируется с мобильными технологиями, которые облегчают доступ к ряду медицинских услуг и позволяют самостоятельно следить за своим здоровьем. Динамично развивается использующее для медицинской помощи и формирования здорового образа жизни посредством беспроводных технологий мобильное здравоохранение (mHealth). В рамках mHealth параллельно формируются два стержневых взаимосвязанных направления: устройства и технологии для лечения и ухода за пациентами, с одной стороны, средства контроля здорового образа жизни (wellness) и фитнеса (fitness) – с другой [50].

Популярность mHealth у россиян не высока. В том же исследовании, проведенном Ipsos Group в 2018 году, отмечается, что доля россиян, никогда не использовавших подключенные медицинские устройства, составляла 70% [47]. Причины, сдерживающие использование возможностей мобильного здравоохранения, разные. Но, в первую очередь, - недостаточная информированность населения о его возможностях (31%) и стоимость как барьер (39%), кроме того пациенты не считают устройства полезными и не доверяют качеству данных, определяемых устройствами.

Существенное значение для поддержания и восстановления здоровья в период пандемии COVID-19 имеет коррекция нарушений питания, в том числе микронутриентной недостаточности. Микронутриентный дефицит в условиях снижения энергоресурсов организма может значительно ослабить организм при инфицировании, особенно у лиц старших возрастов. В группе населения с наименьшими доходами мультивитамины используются в два раза меньше, а БАДы – в пять раз меньше, по сравнению с группой населения с наибольшими доходами [51].

На фоне пандемии россияне стали реже не только следить за рационом, но и заниматься спортом. В период длительного нахождения в домашних условиях наблюдается снижение физической активности, сопровождающееся в условиях избытка свободного времени и повышенного потребления продуктов питания в целях снижения влияния стресса, ростом суточного энергопотребления. По данным Росстат, на 2020 год количество россиян, которые регулярно занимаются спортом не велико – 9,1%, а в 2021 год показатель еще более сократился и составил 7,3% населения [52]. Дело не только в ковидных ограничениях 2020-2021 годов. В доковидный 2019 год относительный показатель также не велик и составлял 12% населения [52]. Для сравнения: в Европе и США – свыше 40% населения занимаются спортом. Низкий интерес к физической активности многие связывают в первую очередь с нехваткой времени, слабым уровнем инфраструктурной обеспеченности, отсутствием спортивных объектов шаговой доступности, высокой стоимостью физкультурно-спортивных услуг. Так, цена месячного абонемента для посещения бассейна, тренажерного зала колеблется от 5 до 20 тыс. руб. в зависимости от региона и месторасположения спортсооружения.

В целом стоит отметить, что несмотря на очевидную картину негативных последствий для состояния здоровья населения новой коронавирусной инфекции и, как следствие, угрозу качества жизни, социологическое осмысление самосохранительного поведения значительной части населения недостаточное, что определяет низкую медицинскую активность в российском обществе.

Заключение

Среди факторов, определяющих появление у человека тех или иных заболеваний, значительную роль играет отношение к личному здоровью. Решающее значение имеют усилия индивидуума, его образ жизни, поведение в определённых ситуациях. В вопросах охраны здоровья населения, сокращения смертности и роста продолжительности жизни одним из важнейших факторов является медицинская активность. Отношение к своему здоровью детерминируется уровнем информированности общества и пропаганды факторов здорового образа жизни. Важной проблемой в современных условиях является низкий уровень культуры самосохранения. Значительная часть населения не заботится о своем здоровье. Среди большинства россиян господствует стереотип, что заботится о своём здоровье сложно и дорого.

В перечне причин можно отметить недостаток доверия к личности медицинского работника (врача), доверия к медицинским организациям, доверия к системе здравоохранения в целом; пренебрежительное отношение к своему здоровью; низкую санитарную культуру населения, обусловленную недостатком образования в вопросах здоровьесбережения и пр. В числе объективных причин первая и самая острая проблема – низкий уровень жизни значительной части населения, что существенным образом ограничивает возможности по поддержанию своего здоровья. Также актуальна проблема сокращения медицинских учреждений и персонала государственных медицинских учреждений. В условиях пандемии COVID-19 низкая мотивация граждан в сохранении собственного здоровья грозит самыми фатальными последствиями.

Распространенность поведенческих факторов риска в России оказывает существенное влияние на состояние здоровья населения в период пандемии COVID-19. Прежде всего, к ним относятся низкая культура самосохранительного поведения, которая в пандемию более очевидно проявляется в виде пренебрежения правилами личной гигиены и противоэпидемическими мерами, недолечивания и отсутствия реабилитации после перенесенной коронавирусной инфекции, недостаточной двигательной активности, несбалансированного питания и незначительного употребления дополнительных источников витаминов и микроэлементов, патологической зависимости от вредных привычек.

Основным вектором на пути улучшения сложившейся картины являются рост экономического благополучия граждан; осознанный выбор стратегий оздоровления, подкрепляемых системой мер поощрения граждан на здоровьесбережение; популяризация здорового образа жизни и самосохранительного поведения; государственные меры поддержки wellness-индустрии.

Библиография

  1. Демография. Федеральная служба государственной статистики. URL: https://rosstat.gov.ru/folder/12781 (Дата обращения: 21.04.22).
  2. Естественное движение населения Российской Федерации. Федеральная служба государственной статистики. URL: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13269 (Дата обращения: 21.04.22).
  3. Методические рекомендации МР 2.1.10.0033-11 "2.1.10. Состояние здоровья населения в связи с состоянием окружающей среды и условиями проживания населения. Оценка риска, связанного с воздействием факторов образа жизни на здоровье населения". URL: https://36.rospotrebnadzor.ru/documents/rekdoc1/9539. (Дата обращения: 21.04.22).
  4. Калинина A.M., Концевая А.В., Омельяненко М.Г. Оценка моделей профилактического поведения пациентов первичного звена здравоохранения в отношении факторов риска основных сердечно-сосудистых заболеваний. Профилактическая медицина 2008; 11(4): 3-8.
  5. Лучкевич В.С., Зелионко А.В. Медико-социальный анализ влияния показателей медицинской информированности и здоровьесберегающего поведения на основные характеристики здоровья и качества жизни городских и сельских жителей. Известия Самарского научного центра Российской академии наук 2016; 18(2-3): 752-759.
  6. Кузнецов С.М., Майдан В.А., Шишлин А.А., Кузьмин С.Г. Методологические основы гигиенической терминологии относительно проблемы здорового образа жизни. Вестник российской военно-медицинской академии 2015; 2(50): 229-235.
  7. Simonds S.K. Health Education as Social Policy. Health Education & Behavior 1974; 2: 1-10. https://doi.org/10.1177/10901981740020S102
  8. Sørensen K., Van den Broucke S., Fullam J., Doyle G., Pelikan J., Slonska Z. et al. Health literacy and public health: a systematic review and integration of definitions and models. BMC Public Health. 2012; 25:12-80. https://doi:10.1186/1471-2458-12-80
  9. HLS-EU Consortium. Comparative report on health literacy in eight EU member states. The European Health Literacy Project 2009-2012. URL: http:// www.health-literacy.eu (Дата обращения: 21.04.22).
  10. D’Eath M., Barry M.M., Sixsmith J. A rapid evidence review of interventions for improving health literacy. Stockholm, European Centre for Disease Prevention and Control. 2012. 22 p.
  11. Санитарная грамотность. Убедительные факты. Всемирная организация здравоохранения. Европейское региональное бюро, 2014. 102 c. URL: https://www.euro.who.int/ru/publications/abstracts/health-literacy.-the-solid-facts (Дата обращения: 21.04.22).
  12. Сырцова Л.Е., Абросимова Ю.Е., Лопатина М.В. Грамотность в вопросах здоровья: содержание понятия. Профилактическая медицина 2016; 19(2-1): 58-63. https://doi: orri/10.29298/25877305-2018-08-19
  13. Pleasant A. Advancing Health Literacy Measurement: A Pathway to Better Health and Health System Performance. Journal of Health Communication: International Perspectives. 2014; 19(12): 1481-1496. DOI:10.1080/10810730.2014.954083
  14. Martensson L., Hensing G. Health literacy - a heterogeneous phenomenon: a literature review. Scand J. Caring Sci 2012; 26(1):151-160. DOI:10.1111/J.1471-6712.2011.00900.X
  15. Berkman N., Davis T., McCormack L. Health literacy: What is it? Journal of Health Communication 2010; 15: 9-19. DOI:10.1080/10810730.2010.499985
  16. Van der Heide I., Wang J., Droomers M., Spreeuwenberg P., Rademakers J. The relationship between health, education, and health literacy: results from the Dutch Adult Literacy and Life Skills Survey. J Health Commun 2013; 18:172-184. https://doi:10.1080/10810730.2013.825668
  17. Wright L., Fancourt D. Do predictors of adherence to pandemic guidelines change over time? A panel study of 22,000 UK adults during the COVID-19 pandemic. Prev Med 2021; 153: 106713 https://doi: 10.1016/j.ypmed.2021.106713
  18. Nivette A., Ribeaud D., Murray A., Steinhoff A., Bechtiger L., Hepp U., Shanahan L., Eisner M. Non-compliance with COVID-19-related public health measures among young adults in Switzerland: Insights from a longitudinal cohort study. Social Science & Medicine 2020; 268: 113370 https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2020.113370
  19. Bir C., Widmar N.O. Social pressure, altruism, free-riding, and non-compliance in mask wearing by U.S. residents in response to COVID-19 pandemic. Soc Sci Humanit 2021; 4(1): 100229 https://doi.org/10.1016/j.ssaho.2021.100229
  20. Опрос: большинство россиян намерены строго соблюдать перчаточно-масочный режим. ТАСС. URL: https://tass.ru/obschestvo/8460173?utm_source=yandex.ru&utm_medium=organic&utm_campaign=yandex.ru&utm_referrer=yandex.ru (Дата обращения: 21.04.22).
  21. Опрос: как россияне предпочитают носить защитные маски. Рамблер. URL: https://news.rambler.ru/sociology/44964708-opros-kak-rossiyane-predpochitayut-nosit-zaschitnye-maski/ (Дата обращения: 21.04.22).
  22. Доказательная гигиена. Что россияне думают об эффективности мер индивидуальной защиты. Проект «КоронаФОМ». URL: https://covid19.fom.ru/post/dokazatelnaya-gigiena (Дата обращения: 21.04.22).
  23. Россияне высказали отношение к бессрочному масочному режиму. РБК. URL: https://www.rbc.ru/society/18/04/2021/607a49b49a794701bab2ed4a (Дата обращения: 21.04.22).
  24. Опрос: Каждый второй россиянин продолжил бы соблюдать масочный режим после его отмены. Life. URL: https://life.ru/p/1390029 (Дата обращения: 21.04.22).
  25. У вас тоже одна и та же маска в кармане? Наш опрос о реальном соблюдении режима. Ульяновск. URL: https://ulpressa.ru/2020/08/25/у-вас-тоже-одна-и-та-же-маска-в-кармане-н/ (Дата обращения: 21.04.22).
  26. Вакцинация против COVID-2019: перспективы и ожидания. ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/vakczinacziya-protiv-covid-2019-perspektivy-i-ozhidaniya (Дата обращения: 21.04.22).
  27. Вакцинация с элементами обязательности: за и против. ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/vakcinacija-s-ehlementami-objazatelnosti-za-i-protiv (Дата обращения: 21.04.22).
  28. Вакцинация от коронавируса: отношение россиян. ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/vakcinacija-ot-koronavirusa-otnoshenie-rossijan (Дата обращения: 21.04.22).
  29. Яндекс. Коронавирус. Статистика. URL: https://yandex.ru/covid19/stat?geoId=225§ionId=vaccinations-questions&utm=main_touch#vaccinations (Дата обращения: 21.04.22).
  30. Эксперты оценили долю антипрививочников среди отличников и троечников. РБК. URL: https://www.rbc.ru/society/03/08/2021/610848de9a79471c8a49e38c (Дата обращения: 21.04.22).
  31. Patzina A., Dietrich H. The social gradient in COVID-19 vaccination intentions and the role of solidarity beliefs among adolescents. SSM - Population Health 2022; 17:101054 https://doi.org/10.1016/j.ssmph.2022.101054
  32. Al-Amer R., Maneze D., Everett B., Montayre J., Villarosa A. R., Dwekat et al. COVID-19 vaccination intention in the first year of the pandemic: A systematic review. Journal of Clinical Nursing 2022; 31(1–2): 62–86. https://doi:10.1111/jocn.15951
  33. Guidry J.P.D., Laestadius L.I., Vraga E.K., Miller C. A., Perrin P. B., Burton C. W. et al. Willingness to get the COVID-19 vaccine with and without emergency use authorization. American Journal of Infection Control 2021; 49(2): 137-142 https://doi.org/10.1016/j.ajic.2020.11.018
  34. Родин К. Практики восстановления после COVID-19. ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/fileadmin/user_upload/presentations/2022/2022-02-17_Rodin_K._Praktiki_vosstanovlenija_posle_COVID-19__final_.pdf (Дата обращения: 21.04.22).
  35. Understanding and managing Long COVID requires a patient-led approach. World health organization. URL: https://www.euro.who.int/en/health-topics/health-emergencies/pages/news/news/2021/02/new-policy-brief-calls-on-decision-makers-to-support-patients-as-1-in-10-report-symptoms-of-long-covid/understanding-and-managing-long-covid-requires-a-patient-led-approach?fbclid=IwAR39-PmzWr2XAvnA4XcPIs1uIGaX9lsGNZ96hPUvpVOV5x_LsT3Cnj-uYp4 (Дата обращения: 21.04.22).
  36. «О приостановлении проведения Всероссийской диспансеризации взрослого населения Российской Федерации в соответствии с распоряжением Правительства РФ от 27.06.2019 N 1391-р». Распоряжение Правительства РФ от 21.03.2020 N 710-р (ред. от 10.07.2020). Законы, кодексы и нормативно-правовые акты Российской Федерации. URL: https://legalacts.ru/doc/rasporjazhenie-pravitelstva-rf-ot-21032020-n-710-r-o-priostanovlenii/ (Дата обращения: 21.04.22).
  37. "О внесении изменений в Программу государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи на 2021 год и на плановый период 2022 и 2023 годов". Постановление Правительства Российской Федерации от 19.11.2021 № 1979. Официальный правовой портал интернет-информации. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202111240016 (Дата обращения: 21.04.22).
  38. ВЦИОМ: каждый пятый россиянин никогда не проходил диспансеризацию. ТАСС. URL: https://tass.ru/obschestvo/8689321 (Дата обращения: 21.04.22).
  39. Улумбекова Г.Э., Власов В.В. Анализ медико-экономической эффективности проведения диспансеризации населения России и ее перспективы. Вестник ВШОУЗ 2017; (4): 36–41.
  40. Почему не растет спрос на санаторные программы реабилитации после COVID-19. Ассоциация туроператоров. URL: https://www.atorus.ru/news/press-centre/new/54264.html (Дата обращения: 21.04.22).
  41. Терапевтическое окно: лечить последствия COVID-19 в санаториях слишком дорого. Деловой Санкт-Петербург. URL: https://www.dp.ru/a/2021/01/13/Terapevticheskoe_okno (Дата обращения: 21.04.22).
  42. Деньги не лечат: к чему ведет реформа здравоохранения. Ведомости. URL: https://www.vedomosti.ru/society/articles/2020/10/14/843300-dengi-lechat (Дата обращения: 21.04.22).
  43. Неравенство и бедность. Федеральная служба государственной статистики. URL: https://rosstat.gov.ru/folder/13723?print=1 (Дата обращения: 21.04.22).
  44. Вред ли получится: больше половины россиян не заботятся о состоянии своего здоровья. Известия. URL: https://iz.ru/1141628/ekaterina-iasakova-veronika-kulakova/vred-li-poluchitsia-bolshe-poloviny-rossiian-ne-zabotiatsia-o-zdorove (Дата обращения: 21.04.22).
  45. Камынина Н.Н., Короткова К.О., Скулкина Ю.Н. Обзор исследований доверия к системе здравоохранения. Здоровье мегаполиса 2020; 1(1): 87-95. https://doi.org/10.47619/2713-2617.zm.2020.v1i1;87-95
  46. Качество медицинских услуг: запрос на жесткий контроль. ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/kachestvo-mediczinskikh-uslug-zapros-na-zhestkij-kontrol (Дата обращения: 21.04.22).
  47. Global Views On Healthcare – 2018. Ipsos. URL: https://www.ipsos.com/en/global-views-healthcare (Дата обращения: 21.04.22).
  48. Телемедицина в России: сегодня и завтра. ВЦИОМ URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/telemediczina-v-rossii-segodnya-i-zavtra (Дата обращения: 21.04.22).
  49. Федоров В.Ф. Столяр В.Л. Проблемы Российской телемедицины и пути их решения (краткая экспертная оценка). Врач и информационные технологии 2008; 5: 43-51.
  50. mHealth – «мобильное» здравоохранение в современном мире. Medgadgets. URL: https://habr.com/ru/company/medgadgets/blog/227159/ (Дата обращения: 21.04.22).
  51. Рождественская Л.Н., Рогова О.В. О необходимости обеспечения физической и экономической доступности здорового питания населения. Вестник ЮУрГУ. Серия «Пищевые и биотехнологии» 2020; (8)1: 94-104. https://doi:10.14529/food200111
  52. ЕМИСС. государственная статистика. URL: https://www.fedstat.ru/indicator/59457 (Дата обращения: 21.04.22).

References

  1. Demographics. Federal State Statistics Service]. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://rosstat.gov.ru/folder/12781 (in Russian).
  2. The natural movement of the population of the Russian Federation. Federal State Statistics Service. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13269 (in Russian).
  3. The state of health of the population in connection with the state of the environment and living conditions of the population. Assessment of the risk associated with the impact of lifestyle factors on the health of the population. URL: https://36.rospotrebnadzor.ru/documents/rekdoc1/9539. (Дата обращения: 21.04.22). (in Russian).
  4. Kalinina A.M., Kontsevaya A.V., Omel'yanenko M.G. Evaluation of preventive behavior patterns in primary care patients in relation to risk factors for major cardiovascular diseases. Profilakticheskaya meditsina 2008; 11(4): 3-8. (in Russian).
  5. Luchkevich V.S., Zelionko A.V. Medical and social analysis of the impact of indicators of medical awareness and health-saving behavior on the main characteristics of health and quality of life of urban and rural residents. Izvestiya Samarskogo nauchnogo tsentra Rossiyskoy akademii nauk 2016; 18(2-3): 752-759. (in Russian).
  6. Kuznetsov S.M., Maydan V.A., Shishlin A.A., Kuz'min S.G. Methodological foundations of hygienic terminology regarding the problem of a healthy lifestyle. Vestnik rossiyskoy voenno-meditsinskoy akademii 2015; 2(50): 229-235. (in Russian).
  7. Simonds S.K. Health Education as Social Policy. Health Education & Behavior 1974; 2: 1-10. https://doi.org/10.1177/10901981740020S102
  8. Sørensen K., Van den Broucke S., Fullam J., Doyle G., Pelikan J., Slonska Z. et al.Health literacy and public health: a systematic review and integration of definitions and models. BMC Public Health. 2012; 25:12-80. https://doi:10.1186/1471-2458-12-80
  9. HLS-EU Consortium. Comparative report on health literacy in eight EU member states. The European Health Literacy Project 2009-2012. [cited 2021 Apr 22] Available from: http:// www.health-literacy.eu
  10. D’Eath M., Barry M.M., Sixsmith J. A rapid evidence review of interventions for improving health literacy. Stockholm, European Centre for Disease Prevention and Control, 2012. 22 p.
  11. Health literacy. Compelling facts. Evropeyskoe regional'noe byuro, 2014. 102 p. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://www.euro.who.int/ru/publications/abstracts/health-literacy.-the-solid-facts (in Russian).
  12. Syrtsova L.E., Abrosimova Yu.E., Lopatina M.V. Health literacy: the content of the concept. Profilakticheskaya meditsina 2016; 19(2-1): 58-63. https://doi: orri/10.29298/25877305-2018-08-19 (in Russian).
  13. Pleasant A. Advancing Health Literacy Measurement: A Pathway to Better Health and Health System Performance. Journal of Health Communication: International Perspectives. 2014;19(12): 1481-1496. https://doi:10.1080/10810730.2014.954083
  14. Martensson L., Hensing G. Health literacy - a heterogeneous phenomenon: a literature review. Scand J. Caring Sci 2012; 26(1):151-160. https://doi:10.1111/j.1471-6712.2011.00900.x
  15. Berkman N., Davis T., McCormack L. Health literacy: What is it? Journal of Health Communication 2010; 15: 9-19. https://doi:10.1080/10810730.2010.499985
  16. Van der Heide I., Wang J., Droomers M., Spreeuwenberg P., Rademakers J. The relationship between health, education, and health literacy: results from the Dutch Adult Literacy and Life Skills Survey. J Health Commun 2013; 18:172-184. https://doi:10.1080/10810730.2013.825668
  17. Wright L., Fancourt D. Do predictors of adherence to pandemic guidelines change over time? A panel study of 22,000 UK adults during the COVID-19 pandemic. Prev Med 2021; 153: 106713 https://doi: 10.1016/j.ypmed.2021.106713
  18. Nivette A., Ribeaud D., Murray A., Steinhoff A., Bechtiger L., Hepp U., Shanahan L., Eisner M. Non-compliance with COVID-19-related public health measures among young adults in Switzerland: Insights from a longitudinal cohort study. Social Science & Medicine 2020; 268: 113370 https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2020.113370
  19. Bir C., Widmar N.O. Social pressure, altruism, free-riding, and non-compliance in mask wearing by U.S. residents in response to COVID-19 pandemic. Soc Sci Humanit 2021; 4(1): 100229 https://doi.org/10.1016/j.ssaho.2021.100229
  20. Poll: the majority of Russians intend to strictly observe the glove-mask regime. TASS. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://tass.ru/obschestvo/8460173?utm_source=yandex.ru&utm_medium=organic&utm_campaign=yandex.ru&utm_referrer=yandex.ru (in Russian).
  21. Poll: how Russians prefer to wear protective masks. Rambler. [cited 2021 Apr 22]. Available from:https://news.rambler.ru/sociology/44964708-opros-kak-rossiyane-predpochitayut-nosit-zaschitnye-maski/ (in Russian).
  22. Evidence-based hygiene. What do Russians think about the effectiveness of personal protection measures. Projekt «KoronaFOM». [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://covid19.fom.ru/post/dokazatelnaya-gigiena (in Russian).
  23. The Russians expressed their attitude to the indefinite mask regime]. RBK. [cited 2021 Apr 22]. Available from:https://www.rbc.ru/society/18/04/2021/607a49b49a794701bab2ed4a. (in Russian).
  24. Poll: Every second Russian would continue to observe the mask regime after it was canceled. Life. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://life.ru/p/1390029 (in Russian).
  25. Do you also have the same mask in your pocket? Our survey about the actual compliance with the regime. Ul'yanovsk. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://ulpressa.ru/2020/08/25/u-vas-tozhe-odna-i-ta-zhe-maska-v-karmane-n/ (in Russian).
  26. Vaccination against COVID-2019: prospects and expectations. VCIOM. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/vakczinacziya-protiv-covid-2019-perspektivy-i-ozhidaniya (in Russian).
  27. Vaccination with mandatory elements: pros and cons. VCIOM. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/vakcinacija-s-ehlementami-objazatelnosti-za-i-protiv (in Russian).
  28. Vaccination against coronavirus: the attitude of Russians. VCIOM. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/vakcinacija-ot-koronavirusa-otnoshenie-rossijan (in Russian).
  29. Yandeks. Koronavirus. Statistika. Yandex. Coronavirus. Statistics. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://yandex.ru/covid19/stat?geoId=225§ionId=vaccinations-questions&utm=main_touch#vaccinations (in Russian).
  30. Experts assessed the proportion of anti-vaccinators among A students and C students. RBK. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://www.rbc.ru/society/03/08/2021/610848de9a79471c8a49e38c (in Russian).
  31. Patzina A., Dietrich H. The social gradient in COVID-19 vaccination intentions and the role of solidarity beliefs among adolescents. SSM - Population Health 2022; 17:101054 https://doi.org/10.1016/j.ssmph.2022.101054
  32. Al-Amer R., Maneze D., Everett B., Montayre J., Villarosa A. R., Dwekat et al. COVID-19 vaccination intention in the first year of the pandemic: A systematic review. Journal of Clinical Nursing 2022; 31(1–2): 62–86. https://doi:10.1111/jocn.15951
  33. Guidry J.P.D., Laestadius L.I., Vraga E.K., Miller C. A., Perrin P. B., Burton C. W. et al. Willingness to get the COVID-19 vaccine with and without emergency use authorization. American Journal of Infection Control 2021; 49(2): 137-142 https://doi.org/10.1016/j.ajic.2020.11.018
  34. Rodin K. Recovery practices after COVID-19. VCIOM. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://wciom.ru/fileadmin/user_upload/presentations/2022/2022-02-17_Rodin_K._Praktiki_vosstanovlenija_posle_COVID-19__final_.pdf (in Russian).
  35. Understanding and managing Long COVID requires a patient-led approach. World health organization. [Understanding and managing Long COVID requires a patient-led approach]. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://www.euro.who.int/en/health-topics/health-emergencies/pages/news/news/2021/02/new-policy-brief-calls-on-decision-makers-to-support-patients-as-1-in-10-report-symptoms-of-long-covid/understanding-and-managing-long-covid-requires-a-patient-led-approach?fbclid=IwAR39-PmzWr2XAvnA4XcPIs1uIGaX9lsGNZ96hPUvpVOV5x_LsT3Cnj-uYp4
  36. On the suspension of the All-Russian medical examination of the adult population of the Russian Federation in accordance with the order of the Government of the Russian Federation of June 27, 2019 N 1391-r. Zakony, kodeksy i normativno-pravovye akty Rossiyskoy Federatsii. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://legalacts.ru/doc/rasporjazhenie-pravitelstva-rf-ot-21032020-n-710-r-o-priostanovlenii/ (in Russian).
  37. On Amendments to the Program of State Guarantees of Free Provision of Medical Care to Citizens for 2021 and for the Planning Period of 2022 and 2023. Postanovlenie Pravitel'stva Rossiyskoy Federatsii ot 19.11.2021 № 1979. Ofitsial'nyy pravovoy portal internet-informatsii. [cited 2021 Apr 22]. Available from: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202111240016 (in Russian).
  38. VCIOM: every fifth Russian has never passed medical examination]. TASS. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://tass.ru/obschestvo/8689321. (in Russian).
  39. Ulumbekova G.E., Vlasov V.V. Analysis of the medical and economic efficiency of medical examination of the population of Russia and its prospects. Vestnik VShOUZ 2017; (4): 36–41. (in Russian).
  40. Why the demand for sanatorium rehabilitation programs is not growing after COVID-19. Assotsiatsiya turoperatorov. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://www.atorus.ru/news/press-centre/new/54264.html (in Russian).
  41. Therapeutic window: It is too expensive to treat the consequences of COVID-19 in sanatoriums. Delovoy Sankt-Peterburg. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://www.dp.ru/a/2021/01/13/Terapevticheskoe_okno (in Russian).
  42. Money does not heal: what is the health care reform leading to. Vedomosti. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://www.vedomosti.ru/society/articles/2020/10/14/843300-dengi-lechat (in Russian).
  43. Inequality and poverty. Federal State Statistics Service. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://rosstat.gov.ru/folder/13723?print=1 (in Russian).
  44. Will it hurt: more than half of Russians do not care about their health. Izvestiya. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://iz.ru/1141628/ekaterina-iasakova-veronika-kulakova/vred-li-poluchitsia-bolshe-poloviny-rossiian-ne-zabotiatsia-o-zdorove. (in Russian).
  45. Kamynina N.N., Korotkova K.O., Skulkina Yu.N. A review of research on trust in the healthcare system. Zdorov'e megapolisa 2020; 1(1): 87-95. https://doi.org/10.47619/2713-2617.zm.2020.v1i1;87-95 (in Russian).
  46. The quality of medical services: a request for tight control. VCIOM. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/kachestvo-mediczinskikh-uslug-zapros-na-zhestkij-kontrol (in Russian).
  47. Global Views On Healthcare – 2018. [Global Views On Healthcare – 2018]. Ipsos. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://www.ipsos.com/en/global-views-healthcare
  48. Telemedicine in Russia: today and tomorrow. VCIOM [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/telemediczina-v-rossii-segodnya-i-zavtra (in Russian).
  49. Fedorov V.F. Stolyar V.L. Problems of Russian telemedicine and ways to solve them (brief expert assessment). Vrach i informatsionnye tekhnologii 2008; 5: 43-51. (in Russian).
  50. mHealth - "mobile" healthcare in the modern world. Medgadgets. [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://habr.com/ru/company/medgadgets/blog/227159/ (in Russian).
  51. Rozhdestvenskaya L.N., Rogova O.V. On the need to ensure the physical and economic accessibility of healthy nutrition for the population. Vestnik YuUrGU. Seriya «Pishchevye i biotekhnologii» 2020; (8)1: 94-104. https://doi:10.14529/food200111 (in Russian).
  52. EMISS. Government statistics [cited 2021 Apr 22]. Available from: https://www.fedstat.ru/indicator/59457 (in Russian).

Дата поступления: 24.04.2022

Адрес статьи на сайте vestnik.mednet.ru:
http://vestnik.mednet.ru/content/view/1385/30/lang,ru/

© «Социальные аспекты здоровья населения» электронный научный журнал, 2024
© Все права защищены!

Просмотров: 3820

Ваш комментарий будет первым

Добавить комментарий
  • Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме.
  • Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:

Код:* Code
Последнее обновление ( 01.08.2022 г. )