Rybakova L.N.
Institute of Sociology of the Russian Academy of Science, Moscow

In the article, the problems concerning the state control of alcoholic behavior of the population are discussed. A starting point for the discussion was the population vision about the effective alcohol policy. Two groups of respondents have been allocated depending on “a locus of alcoholic behavior control”. One group considers that “everyone has the right to solve itself …” - we have called it "liberal". Other group, we have called it "paternalists" - considers it necessary for the state to provide a control over alcohol consumption by individuals. The consideration of the received materials has allowed to expand a context of the analysis and to discuss the questions in connection with processes of the social control, public solidarity, and tolerance. The article is based on the results of online interrogation among Internet users (611 persons, 18-60 years) in 11 large cities of Russia, and also focus - groups with senior pupils. 

Key words: alcohol policy, alcoholic behavior, social norm, public consciousness, state regulation, locus of the control.

Хотелось бы надеяться, что алкогольная политика направлена на оздоровление населения путем гармонизации баланса между спросом на спиртные напитки и предложением их в торговле. В последнее время ведутся дискуссии и предпринимаются конкретные меры – преимущественно – по ограничению «шаговой» доступности алкоголя. Их основа – рациональное убеждение, что мотивы потребления алкоголя заключены в привлекательности алкогольной упаковки и закрепленном хватательном рефлексе потребителя. Как отмечает политолог А.С. Панарин, в политической науке, безотносительно к предмету политики, « до настоящего времени преобладают заимствованные в англо-американской школе позитивистские установки, связанные с пониманием политических процессов как культурно и ценностно нейтральных, определяемых в основном столкновением групповых интересов. Ценностная ангажированность политических субъектов до сих пор трактуется как признак архаичной политической культуры» [8, с.93]. Вероятно, именно поэтому алкогольная политика в России строится бесстрастно, как продолжение экономики, как результат конфликта групповых интересов. Доступность, выступая как решающий показатель якобы эффективной алкогольной политики, ограничивает угол зрения алкогольной политики зависимой частью населения либо по возрастному критерию, либо по показателям здоровья. «Политологи и политические реформаторы, осознанно или неосознанно разделяющие традиции социологического натурализма и объективизма, до сих пор видят в человеке «чистую доску», на которой системы и институты записывают свои программы» (там же).

Очевидно, что эффективная алкогольная политика должна учитывать не только интересы бюджета (выгода от продажи спиртных напитков и расходы на преодоление негативных последствий злоупотребления алкоголя), но и потребности населения. Очевидно также, что удовлетворение этих потребностей представляет собой серьезную часть жизни россиян, так что вытеснение алкоголя из жизни населения вряд ли возможно в ближайшей исторической перспективе. Мы исходим из того, что эффективная алкогольная политика возможна лишь при условии сознательной и активной поддержки ее населением [9]. Это означает, что необходимо осознание социальной значимости алкоголизации, признание ее негативных аспектов социальной проблемой, волнующей массы людей в стране. Во-вторых, эффективная политика должна опираться на общественное мнение, предлагающее социальные ориентиры и на этой основе - некие пути разрешения социальной проблемы. В-третьих, формирование эффективной алкогольной политики предполагает ответственное поведение значительной массы людей в связи с потреблением алкоголя, которое опирается на солидарные представления об общественном благе и соответствующем нормативном регулировании алкогольного поведения.

На наш взгляд, теоретический контекст данного исследования составляют представления о нормативных оценках алкогольного поведения и девиациях. Нормативные представления не сводятся к декларации желательного положения дел. Например, в Кодексе об административных правонарушениях или в уголовном законодательстве артикулирована норма недопустимости появления в состоянии опьянения в общественных местах, каковыми являются учреждения культуры, а также рестораны, бары, кафе. Мало того, что эта законодательная норма частенько нарушается, эти нарушения не санкционируются органами правопорядка и вообще не фиксируются. Но именно общественная реакция осуждения, отторжения, наказания за нарушение подтверждает существование социальной нормы. Представления о нормативном алкогольном поведении касаются обстоятельств и характера потребления алкоголя: какие ситуации допускают употребление спиртных напитков и даже опьянение; в каком количестве алкоголь «можно» употреблять; какие спиртные напитки следует предпочитать; есть ли гендерные или возрастные ограничения в этой связи; кого следует считать девиантом – пьяницей; каким должно быть участие государства в регулировании алкогольного потребления?

В последние десятилетия нормативные представления об алкогольном поведении претерпели значительные изменения. Так, в советское время пьянство считалось недопустимым, осуждаемым поведением и приравнивалось к алкоголизму, а нормой жизни считалась трезвость. Сейчас, по мнению известного психотерапевта В.В. Макарова, «состояние опьянения для многих стало третьим, причем наиболее желанным состоянием, наряду с бодрствованием и сном… Само широкое употребление спиртного сегодня может восприниматься как попытка самолечения нации» [7, с. 248]. Медицинская статистика и данные социологических опросов также подтверждают массовый характер алкогольного потребления на грани болезни: «пьют алкоголь (включая пиво) ежедневно или через день 33,1% юношей и 20,1% девушек» [2]. На вопрос: «Как часто Вы употребляете алкоголь?» в опросе ВЦИОМа были получены следующие ответы: «не пью вообще» - 13,6%, «иногда, по праздникам» - 52,4%, «регулярно, чтобы расслабиться» - 27,8%, «признаюсь честно, я алкоголик» - 6,2%» [1]. Фактическое «увлечение» спиртными напитками больших групп населения не обязательно отражается в сознании населения адекватным образом. Социологам, да и врачам, хорошо известно, что даже сильно выпивающий человек («проблемный пьяница», по выражению англоговорящих специалистов) не признает себя больным и уверен, что он – «как все». Поэтому отношение населения к алкоголизации не обязательно должно носить характер катастрофического ощущения. Многое зависит от внимания к теме, а также от того окружения, которое человек называет своей средой.

В данном исследовании поставлена цель с помощью эмпирических данных выявить представления населения об эффективной алкогольной политике и сравнить социологические параметры двух выделенных нами в опросе групп. Наибольшее внимание в статье, кроме текстов интервью и фокус-групп со старшеклассниками, уделено анализу результатов он-лайн опроса 611 пользователей интернета (возраст от 15 до 60 лет) в 10 городах. За основу мы взяли распределение всего массива опрошенных по признаку «локус влияния на алкогольное потребление», заложенному в вопрос анкеты: «Есть мнение, что каждый может сам решить, где, когда и сколько пить. А государство должно обеспечить только контроль над качеством спиртного. Согласны ли Вы с этим?» Респондентам нетрудно было определить свою позицию – из 611 человек всего 1% затруднился с ответом. В общем массиве 42,6 % опрошенных разделяют точку зрения, что «каждый взрослый человек отвечает за себя сам». Назовем эту группу «либералами», которые полагаются на разумную саморегуляцию индивида и социума, не переоценивают соблазн, исходящий от алкоголя.

«Либеральный» взгляд на контроль алкогольного поведения предполагает, на наш взгляд, отказ от ограничений доступности. Думается, что разделяющие эту точку зрения опрошенные держат дальнюю дистанцию от тех, кто злоупотребляет алкоголем. Им, вероятно, не приходилось испытать на себе негативных последствий пьянства своих родственников, соседей или друзей. Оказавшись в компании сильно пьяного человека, например, в кино или транспорте, они предпочитают ретироваться от беспокойного, а подчас и опасного соседа. Либеральная позиция скорее всего не выдержит испытания травмами или увечьями, полученными от пьяного водителя, милиционера, прохожего. Довольно большая группа опрошенных признает, что взрослый сам расплачивается за последствия своего поведения, своих привычек, и не учитывает, что потребление алкоголя – это всегда коллективное действие, последствия которого вовлекают еще и других людей в свою орбиту. Таким образом, эти 42,6% респондентов по сути в своем ответе как бы «разрешили» каждому человеку пить столько, сколько он считает нужным. Предполагая, что он серьезно взвесит последствия своего поведения. «Либералы» оказываются, по нашему мнению, близорукими.

56,5% опрошенных согласились с предложенным мнением, что «не все люди могут отвечать за себя, некоторые нуждаются в контроле со стороны». Назовем эту группу «патерналистами», выступающими за ограничение «излишней» свободы и признающими слабость человеческой природы. В алкогольной политике России постоянно превалирует патерналистская позиция, которая и проявляется в предложениях ограничить доступ к спиртным напиткам и не искушать слабую человеческую природу, а также усилить контроль со стороны законодательства и правоохранительных органов. Можно сказать, что эта позиция характерна для медицинского сообщества, потому что оформляет их повседневные наблюдения за больными, а также их знание, что у спиртных напитков есть такая сторона воздействия, как привыкание, формирование физической зависимости. «Патернализм» отражает, на наш взгляд, отношение к алкоголизации у тех людей, для которых дистанция до алкоголика или пьяницы довольно коротка, т.е. они сталкиваются с последствиями злоупотребления алкоголем в своем непосредственном окружении.

Уже распределение опрошенных в основном массиве дает интересную основу для интерпретации. С одной стороны, группы довольно многочисленны, разница между ними не столь значительна, чтобы делать однозначные выводы относительно общественного мнения. Почва для общественной дискуссии мощно представлена. Некоторый перевес в сторону тех, кто выступает за внешний контроль в решении серьезной социальной проблемы может быть объяснен историческими особенностями нашего общественного сознания. Долгие годы население жило в условиях, когда «партия – наш рулевой», «прежде думай о Родине, а потом о себе» и т.п. С другой стороны, можно предположить, что «либералы» оценивают только сам процесс употребления алкоголя, а «патерналисты» больше думают о последствиях.

Примечательно, что между группами нет существенных различий по основным социально-демографическим характеристикам: уровню образования, материальному и семейному положению, по количеству членов семьи. Связь позиции с возрастом и полом заслуживает более подробного изучения. Гипотеза 1: некоторое преобладание в массиве «патерналистов» можно объяснить преобладанием среди этой группы лиц зрелого возраста, формирование которых прошло в условиях патерналистской позиции государства. То есть, они привыкли рассуждать с государственных, общегражданских позиций и в данном случае демонстрируют государственный подход: общественное благо предполагает воздержание от спиртного. Проверка показала, что между обеими группами есть лишь два возрастных различия, привлекающих внимание. Среди «патерналистов» оказалось заметно больше людей в возрасте 30-39 лет (51,6% против 40,4% среди «либералов»). Однако среди респондентов с «либеральной» установкой больше тех, кому 40-49 лет (46,8% против 36,4% среди «патерналистов»). Получается, что «либералы» взрослее, опытнее, за ними житейская мудрость?

Гипотеза 2: преобладание в общем массиве респондентов-«патерналистов» можно объяснить преобладанием женщин, для которых характерна опекающая жизненная позиция (материнская). Эмпирические данные обнаруживают, что среди «либералов» соотношение мужчин и женщин составляет 56,2% и 43,8%; среди «патерналистов» 44,4% и 55,6%. Различие зеркальное.

Итак, среди «патерналистов» оказалось больше женщин и лиц зрелого возраста, а типаж «либералов» - мужчина «в самом расцвете сил», как говаривал небезызвестный Карлсон. На наш взгляд, это говорит о том, что разногласие между «патерналистами» и «либералами» какими-то другими факторами.

Примечательно, что в фокус-группах со старшеклассниками мы обнаружили представителей обеих позиций. Так, успевающие ученики обсуждают возможности воздействия на убеждения людей (реклама, разъяснение, воспитание), а неуспевающие ученики склонны предлагать насильственные меры типа ограничения доступа (наказывать «невнимательных» продавцов, сократить количество торговых точек со спиртным). В то же время высказывается мнение, что ничего с подростками сделать нельзя, да и не особо нужно – перебесятся, по своему опыту поймут…к 17 годам.

Обе группы признают социальный масштаб алкоголизации. Это подкрепляется сходными мнениями относительно того, кто может повлиять на изменение алкогольной ситуации – на первое место в обеих группах вышел ответ «все вместе» (почти половина «либералов» - 49,6% и две трети «патерналистов» 69,5%). Примечательно, что в успех государственных мер борьбы с возрастающей алкоголизацией мало верят и «либералы» (9,2%), и «патерналисты» (10,8%). Среди государственных мер по нормализации алкогольного потребления между обеими группами очень много сходства, от ранжирования альтернатив до процентной их оценки. При этом группы не отличаются по характеру указываемых мер, они все носят характер внешнего давления. Предлагается штрафовать за появление в нетрезвом виде в общественном месте (48,5% и 52,4%), за правонарушения в нетрезвом виде (59,2% и 64,1%), ввести сухой закон (1,9% и 5,7%), сократить производство крепких напитков, увеличив производство слабых алкогольных напитков (10,0% и 10,5%). Как видим, предложения по регулированию алкогольного потребления у обеих групп отличаются единством стереотипов. Вероятно, это можно объяснить тем, что общественная дискуссия по алкогольной политике ведется в СМИ с позиций трезвости, которая утеряла значение разумной оценки ситуации и выступает скорее как терминальная ценность. Это свидетельствует также о том, что помимо СМИ, в повседневном общении, разговор о возможном противодействии алкоголизации не обсуждается, замалчивается.

Некоторые надежды респонденты связывают с влиянием семьи, причем по этому показателю оба лагеря заметно различаются: треть «либералов» (30,8%) и вдвое меньше «патерналистов» (15,4%) указывают, что семья обладает значительным потенциалом в противодействии алкоголизму. В качестве гипотезы можно предложить следующее объяснение. Напомним, что среди «патерналистов» больше женщин зрелого возраста, и их дистанция к практической стороне алкоголизации короче. «Либералы» опираются на более общие представления о развитом самоконтроле индивида и, как следствие, о «естественном регулировании» потребления спиртных напитков: человек отдает себе отчет в том, что он делает, зачем, предвидит последствия, ведь он себе не враг. Созидающая роль семьи в этом случае заключается в развитии когнитивной составляющей поведения, в дисциплинировании, в приучении к самоограничению – «приличному поведению». Т.е. фундамент «либералов» - рациональная модель человека рефлексирующего, регулирующего свое поведение, наблюдающего за своими отношениями со средой, живущего в соответствии с социальными нормами, которые впитаны с молоком матери. В отличие от них «патерналисты» скептически оценивают возможности индивида устоять против одурманивающего действия вещества под названием «алкоголь». Они полагают, что человек слаб, что воспитательное действие семьи не может переломить природы. Т.е. фундамент «патерналистов» - человек как часть живой природы, он зависит главным образом от инстинктов и физиологических потребностей. Роль семьи сводится к сдерживанию потребностей, может быть, через категории долга или удовлетворения других потребностей.

Значимых различий между группами по алкогольному поведению не обнаружено: первая проба, опьянение, как часто, что пьете, от чего зависит выбор спиртного напитка – сходство весьма существенное. Представители обеих групп дают одинаковые ответы на вопросы, что ставит под сомнение вообще справедливость их выделения в массиве:

«Считаете ли Вы, что алкоголь является частью Вашей жизни?» Ответы «Нет» и «Скорее нет» встречаются в обеих группах с поразительным преобладанием (84,5% и 89,0%);

«Употребляли ли Вы спиртное в течение последнего года?» Ответ «Да» мы встречаем у 94,6% либералов и 92,2% патерналистов. При этом 18,8% в обеих группах ответили, что никогда не употребляли спиртного;

«Сопутствует ли спиртное Вашей работе?» Ответ «Практически никогда» выбрали 76,6% и 84,9%. Примечательно, что в более трезвых условиях работают те, кто полагается на необходимость внешних запретов на употребление спиртного;

«Частота употребления алкоголя?» Различия незначительные: «Несколько раз в неделю» 13,1% и 9,1%; «Два-три раза в месяц» - 23,4% и 28,2%; «По праздникам» - 16,0% и 22,3%.

Нет значимых различий в предпочитаемых напитках, выбор напитка происходит по «общечеловеческим» признакам, небольшие различия в составе компании, в которой употребляется алкоголь.

Пожалуй, примечательной можно назвать разницу в месте потребления спиртных напитков – «на природе, на пикнике» отметили 34,8% либералов и 66,1% патерналистов. Эта разница может быть обусловлена не алкогольным поведением, а образом жизни. Это может означать, что «патерналисты» выделяют ситуации, не только допускающие, но предполагающие употребление алкоголя: разрешено, одобряется. Кстати, в нашем опросе 20-летних работающих молодых людей прозвучало мнение, что «старики пьют больше, потому что вечером, после работы разрешено – значит, надо». Получается, по впечатлению респондентов, условный рефлекс, связанный с отдыхом от работы.

Позицию «часто употребляю дома» отметили поровну оба лагеря (33,2% и 34,8%). Почти отсутствие различий выявлено по позициям «в гостях», «в ресторане», «на улице». Это значит, что оба лагеря весьма сходны в своем потребительском поведении, но различаются по социальным конструктам отношения к алкоголю. Если реальное поведение не объясняет правомерности выделения нами двух групп, то высказанное мнение не обусловлено собственным жизненным опытом, а навеяно общественными стереотипами.

Примером нежизненной, абстрактной ситуации может служить мнение, что «территории трезвого образа жизни» (эхо горбачевских перемен) возможны в качестве государственной меры борьбы с алкоголизмом. Треть «либералов» (30,4%) и несколько меньше половины (42,5%) «патерналистов» выступают за внешнее ограничение доступа к алкоголю и практическому исключению его из жизни населения в своеобразных «заповедниках» или «резервациях». Это предложение согласуется с позицией «патерналистов»: не соблазнять! Вероятно, оно логически связано с позицией «либералов»: не будет спиртного – не будет и поводов его употреблять. На этом фоне удивительно невелика доля выступающих за сухой закон в обоих лагерях (1,9% и 5,7%), а также странно велика доля тех «либералов», кто считает необходимым ограничение доступности спиртного (26,2% против 37,9% «патерналистов»).

В дополнительных ответах на вопрос о том, что может сделать государство в борьбе с пьянством и алкоголизмом, кристаллизуется позиция «либералов»: пропаганда здорового образа жизни, интересный досуг! И четко проявляется позиция «патерналистов»: алкоголизм – это болезнь, а не вредная привычка. Поэтому надо развивать культурное потребление спиртных напитков, наказывать работодателей за недостаточный контроль, привлекать религиозных деятелей для внедрения мыслей о грешниках и праведниках.

Следует признать, что наше разделение на «либералов» и «патерналистов» по ответам на вопрос, имплицитно скрывающий представления о «локус-контроле» алкогольного поведения статистических групп людей, вероятно, не совсем справедливо. Позиции этих лагерей в общественной дискуссии трудно назвать вполне зрелыми. В тенденции и в собственных дополнениях выделенные группы респондентов мало отличаются друг от друга. Им не хватает, на наш взгляд, четких различий, однозначного и последовательного перевеса по вопросам социального контроля, например:

• - за принудительное лечение 28,5% и 39,9%;
• - штраф за опьянение в общественном месте 48,5% и 52,4%;
• - не продавать крепкие напитки «на вынос» и ограничить их употребление специальными местами (бары, кафе и т.п.) 7,3% и 15,7%.

Логично было бы предположить, что представители позиции «каждый решает сам» не будут поддерживать насильственное ограничение «свободы» алкогольного поведения, будут выступать за воспитательные меры и откажутся приветствовать карательные санкции. Иногда в качестве примера приводят Нидерланды, где допускается употребление марихуаны и куда наркозависимые из ближних стран Евросоюза приезжают, надеясь найти легальный рынок нелегальных наркотиков. Здесь не место изучать голландский опыт оборота наркотиков. Однако интерес представляет позиция некоторых известных социологов в сфере девиантного поведения (например, голландский социолог П.Коэн), которые выступают за саморегуляцию социальной организации по вопросам ее отношения к наркотикам. П.Коэн считает, что государственные ограничения лишают индивида возможности самостоятельно принять решение. Анализируя эпидемиологические данные и сопоставляя их с законодательством, используя результаты опросов, он показывает, что население как общность способно снижать потребление наркотиков из соображений самосохранения. Его выступление на большой международной конференции в Опорто (Португалия) вызвало мощный протест среди политологов, социологов, наркочиновников, государственных управленцев. Идея возражений была следующей: общество должно иметь механизмы и богатый опыт саморегуляции, чтобы следовать социальной норме, вероятно, выводы П.Коэна «годятся» лишь для голландского сообщества, которое проживает в стабильной социально-экономической обстановке и поддерживает условия широкого социального контроля на ограниченной территории. Это означает, что страны с высокой степенью социальной солидарности, вероятно, могли бы провести эксперименты по проверке выводов голландского ученого.

В нашем он-лайн опросе мы ожидали, что представители позиции «государство должно предупреждать злоупотребление алкоголем» будут приветствовать все меры по ограничению алкогольного поведения и обеспечению безопасности непьющего или малопьющего населения. Как показывают приведенные данные, оба лагеря в нашем массиве опрошенных «согласованно» вручают государству монополию на насилие по отношению к индивиду, выступая за государственную политику ограничений. Это проявление толерантности некоторыми зарубежными исследователями оценивается как прогрессивное явление в цивилизационном процессе . С другой стороны, учитывая российские условия, можно это делегирование власти от общественности государству рассматривать как специфику российского общественного сознания, для которого характерны страх, апатия и эскапизм [3]. Страх подталкивает индивида к действию. Но если угроза касается общества, то люди часто остаются пассивными, «отодвигая от себя» мысли об угрозе, таков защитный механизм психики в условиях бессилия. Апатия подсказывает, что от индивида ничего не зависит, но ее разрушительная сила кроется в бессилии, в непреодолимости обстоятельств. Эскапизм проявляется в том, что индивид или группа, или статистическая общность игнорируют угрозы, несмотря на очевидные сигналы или поступающую информацию. Здесь возникает ассоциация с наркологическим термином «анозогнозия», который можно применить к обществу в целом или крупным группам населения. Так, можно встретить в СМИ и обыденных разговорах суждение «село спивается, работать некому», но эта тема никогда не всплывает в «общественной дискуссии» на ТВ и не обсуждается отдельной строкой в программных документах. Медицинская статистика убеждает, что треть мужчин трудоспособного возраста систематически употребляет алкоголь в опасных для здоровья дозах и болеет в 12 раз чаще, чем население в целом [5, с.29], но эта информация остается в рамках сообщества специалистов и не осознается обществом.

Дискуссия по вопросам государственных мер социального контроля (регулирование доступа, ограничения разного рода, преференции трезвости), в чрезвычайно резкой форме продемонстрированных миру так называемыми «реформами Горбачева», вероятно, могла бы послужить «созреванию» общественного мнения и определению четкой социальной нормы (повседневное представление о надлежащем поведении), которой более не является трезвость. В этих условиях зарождаются основания для социальной солидарности и эффективной политики.

Из истории социологии известны чикагские проекты преобразования социальной среды в городе и уменьшения правонарушений. Они предусматривали активизацию общественных усилий и организацию неформального контроля по реагированию на нарушения порядка. Поощрялось развитие местных групп и клубов, которыми управляли законопослушные граждане. Социальные работники поддерживали постоянные контакты с правонарушителями, вовлекали их в альтернативные формы поведенческой активности. Организация здорового досуга также использовалась в борьбе с молодежной криминальностью. Наши респонденты считают такого рода меры достойными реализации, но от их внимания ускользает климат этих нововведений – общественное участие, а не бюджетные усилия.

Итак, опрос респондентов-пользователей интернет, хотя и не может считаться репрезентативным для всего населения, выявил определенные тенденции в умонастроениях. Одновременно анализ позволил нам придти к выводу, что мнения «либералов» и «патерналистов» не могут быть представлены как продуманные, ясные и последовательные позиции общественных сил, поскольку они не находят отражения в реальном алкогольном поведении опрошенных групп. Эти позиции смогут внести вклад в общественный процесс, если индивид будет готов ограничить себя, ориентируясь на общее благо, на социальную норму.

Рассмотрим представления об алкогольной политике, которые высказали старшеклассники одной из подмосковных школ (10-е классы). В этом массиве данных мы собрали мнения школьников и их понимание ситуации с алкогольным потреблением, представления о возможностях воздействия на уровень потребления алкоголя молодежью. Очевидно, что это также не характеризует всю эту возрастную группу, но тенденции ясны.

Конечно, дети (16-17 лет) высказывают довольно поверхностные мысли, но они ценны тем, что демонстрируют нам их картину мира, а свое поведение они строят исходя из того, что видят в своем окружении:

«Я думаю, что нужно повысить возрастной порог для продажи алкоголя, как это сделано в Европе, то есть, продавать не с 18 лет, а с 21 года. Как положено везде».

«… а паспорт не требуют. В магазине не требуют паспорт». «Зато есть ведь видеокамеры, можно контролировать продавца и штрафовать».

« Закрыть магазины пивные». « Сделать специализированные… Чтобы меньше продавалось в торговых точках алкоголя. А то через каждые 300 метров стоят эти палатки с алкоголем».

Много недоверия высказывается по поводу действий государственных структур и выполнения законов:

«Я думаю, что во-первых, нашему обществу в голову ничего не вложишь, во-вторых, наше государство только обещает что-либо сделать, а само бездействует. И какие бы законы не продвигались в Госдуме, и вообще, ни один из них принят не будет. А если он и будет принят к рассмотрению, то подтверждения он не получит. Государству не выгодно, государство на нас деньги делает».

«Они сейчас … Как бы, борются с продажей алкоголя, то есть, всё в этом духе. Но всё равно, как бы, какие-то палатки, какие-то подпольные магазины всё равно будут делать деньги на детях... Потому что в большинстве случаев сейчас несовершеннолетние покупают больше алкоголя больше, чем взрослые, как бы, люди».

«Но пускай, уберут всю продукцию тогда из магазинов. Тогда население спиваться не будет. Тогда, конечно, появятся домашние самогонные аппараты, достанутся с полок антресолей. И опять начнется незаконная продажа алкоголя…То же самое, да, вот сейчас повысили цены на водку. Да? Но люди, в основном, употребляют слабоалкогольные напитки. Молодежь остается молодежью… как бы, на сильные алкогольные напитки они не очень сильно налегают. То есть, ходовой продукт – это пиво, коктейли, … вино тоже употребляют, как бы».

«Им /родителям/ не продавали, это не было разрешено. Не было так распространено, как сейчас. И у них не было к этому тяги, потому что не было такой пропаганды, какая есть сейчас: в метро, там пропаганда и алкоголя, и сигарет. Хотя висят то, что, там: «Скажи «Нет!» курению! Скажи «Нет!» алкоголизму!» А эскалаторы … А вот, пройдите по переходам метро, это, во-первых, на каждом углу стоят банки и склянки. Это валяются пьяные люди. Люди просто всё это видят. И пропаганда алкоголя, сигарет, чё только нету».

«Но родители, не знаю, они именно говорят то, что «Учитесь на наших ошибках, не на своих!». Нереально учиться на их ошибках, пока сама не попробуешь тот же самый алкоголь. Ты в жизни никогда не пила. Ты попробуешь алкоголь, ты напьешься до такого состояния, что тебе станет плохо, и тебя увезут в больницу. И после этого ты поймешь, что да, алкоголь – это очень плохо, и то, что на самом деле».

К интересному выводу пришла одна из групп: «кажется… Наших сверстников просто закрыть дома на ключ, забить окна досками и никуда не выпускать! /Общий смех/».

Дискуссии в молодежной аудитории показали, что результатов сегодняшней антиалкогольной политики придется ждать долго. Главным образом потому, что она ориентирована на близкие цели: ограничим доступность – сократится потребление. Хотя уже детям понятно, что это не так. Кроме того принятие государственных решений по вопросам алкоголизации населения должно предусматривать комплекс мероприятий, объединяющих нулевую толерантность общественности к пьянству (СМИ, родители и правоохранительные органы), сочетание запретов и ограничений с активным антиалкогольным просвещением, медицинской помощью алкоголикам и их родственникам, информирование о цене, которую общество платит за пьянство [4, с.119].

Но самое главное – для эффективной алкогольной политики необходима общественная дискуссия по проблемам алкоголизации, затрагивающая гражданскую позицию, стимулирующая осознание вопроса: в какой мере алкогольная политика вторгается в частную жизнь? Рассмотренные нами позиции в отношении государственного регулирования алкогольного поведения представляют собой некоторые отражения двух моделей развития культуры толерантности в публичной сфере [6, с.9-10]. В нашем случае «либералисты» настаивают на освобождении от всякого общественного вмешательства, как бы отгораживая всякого потребителя алкоголя, но главным образом, пьяницу, от общественного обсуждения и осуждения: «каждый сам решает…». В результате имеем свободу для пьющего в ущерб другим членам общества - непосредственно (жертвы пьяного преступника, члены семьи скандалиста и т.д.) и опосредованно (социальная стоимость алкоголизма). Другая группа среди опрошенных, «патерналисты», ориентированы на включение индивидуального потребления алкоголя в общественный контекст – в момент потребления и после него. Развернутая дискуссия между этими двумя группами, которые не улавливаются СМИ и соответственно не обнаруживаются при подготовке решений по противодействию алкоголизации, назрела, необходима и может быть продуктивна как по «узкому» вопросу отношения к алкоголю, так и по широким вопросам ответственности индивида и общества за происходящее с нами.

Список литературы

1. Пресс-выпуск № 1279, 29.07.2009 http://wciom.ru/arkhiv .
2. Егоров А.Ю. Алкоголизация и алкоголизм в молодежной среде // Биомедицинский журнал Medline.ru, том 2, ст.51 (cc. 299-307) http://medline.ru
3. Катастрофическое сознание в современном мире конца ХХ в. (По материалам международных исследований) //Под ред. Шляпентоха В., Шубкина В., Ядова В. См. электронную Библиотеку Гумер . http://soc.lib.ru/
4. Комлев Ю.Ю. Теория рестриктивного социального контроля. МВД РФ, Казанский юридический ин-т. - Казань, 2009. - 153 с.
5. Кошкина Е.А., Павловская Н.И., Ягудина Р.И., Куликов А.Ю., Усенко К.Ю. Земскова Н.А. Медико-социальные и экономические последствия злоупотребления алкоголем в России. // Наркология, 2009. - № 11.- с. 29-34.
6. Красин Ю.А. Публичная сфера и толерантность: сюжеты к размышлению. //Публичная сфера и культура толерантности. Общие проблемы и российская специфика. Под ред. Ю.А.Красина. – М., 2002. - С. 3-7.
7. Макаров В.В. Избранные лекции по психотерапии. – М.: Академический проект, 2000. – 462 с.
8. Панарин А.С. Объяснение и понимание в политической науке // Вестник РГНФ – 1997. - №2.- с. 93-100.
9. Пелипас В.Е., Мирошниченко Л.Д. Алкогольная политика. М.: ННЦН, 2009. - 28 с.
10. Пространства жизни субъекта. Единство и многомерность субъектной составляющей социальной эволюции. /Отв. ред. Э.В.Сайко. М.: Наука, 2004. – 608 с.

Write Comment

Please keep the topic of messages relevant to the subject of the article. Personal verbal attacks will be deleted. Please don't use comments to plug your web site. Such material will be removed. Just ensure to *Refresh* your browser for a new security code to be displayed prior to clicking on the 'Send' button. Keep in mind that the above process only applies if you simply entered the wrong security code.
Name:
E-mail
Comment:
Code:*