DOI: 10.21045/2071-5021-2021-67-2-8

¹˒² Харькова Т.Л., ² Кваша Е.А., ¹ Ревич Б.А.
¹ Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, Москва, Россия
² Институт демографии Национального исследовательского Университета «Высшая школа экономики», Москва, Россия

Резюме

Выполнена оценка динамики показателей стандартизованной смертности и ожидаемой продолжительности жизни в промышленных городах Арктического макрорегиона. Для этих городов характерен более высокий уровень смертности, в т.ч. от внешних причин, по сравнению с российским уровнем, наиболее высока смертность от рака легкого в Норильске.

Цель исследования: выявление тенденций ожидаемой продолжительности жизни и основных причин смерти населения в ряде городов с развитой промышленностью Арктического макрорегиона: Архангельске, Северодвинске, Сыктывкаре, Норильске, Новом Уренгое на фоне городского населения России в целом.

Материалы и методы. Анализ смертности населения отобранных городов проведён на основе данных Росстата о распределении умерших по полу, возрасту и причинам смерти за 2008-2019 гг. С целью устранения случайных ежегодных колебаний, расчет показателей смертности проводился по 4 трёхлетним периодам. Для анализа вклада групп причин смерти в изменение ожидаемой продолжительности жизни использовался метод декомпозиции.

Результаты. Динамика ожидаемой продолжительности жизни в арктических городах в целом повторяет общероссийские тенденции, но имеются и некоторые отличия. Города арктического макрорегиона отличает больший вклад в рост ожидаемой продолжительности жизни снижения смертности от внешних причин. Причем, в Норильске вклад болезней системы кровообращения и у мужчин, и у женщин был отрицательным, и только снижение смертности от внешних причин способствовало росту ожидаемой продолжительности жизни. При этом, уровень смертности от внешних причин в арктических городах остается выше общероссийских показателей. Этот город отличается более высокой смертностью от новообразований, (СКС от рака легкого выше в 1,2-2,5 раза) по сравнению с общероссийскими показателями.

Несмотря на отмечающийся в последнее десятилетие рост ожидаемой продолжительности жизни в арктических городах, тенденции смертности от некоторых причин в отдельных городах носят негативный характер.

Заключение. Тенденции смертности в арктических городах во многом повторяют общероссийские тенденции, но при этом отличаются рядом особенностей, которые должны быть учтены при разработке региональных мер по дальнейшему эффективному снижению смертности. Особое внимание должно быть направлено на такой резерв снижения смертности, как болезни органов дыхания и пищеварения, новообразования, инфекции, а также внешние причины смерти.

Ключевые слова: смертность; причины смерти; ожидаемая продолжительность жизни; города арктической зоны.

Контактная информация: Харькова Татьяна Леонидовна e-mail Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 18-05-60146),а также использованы данные работы, выполненной в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2021 г.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Харькова Т.Л., Кваша Е.А., Ревич Б.А. Современные тенденции смертности населения промышленных городов Арктического макрорегиона: сходство и различия. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2021; 67(2):8. URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1250/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2021-67-2-8.

CURRENT TRENDS IN MORTALITY IN INDUSTRIAL CITIES OF THE ARCTIC MACROREGION: SIMILARITIES AND DIFFERENCES
¹˒² Kharkova T.L., ² Kvasha E.A., ¹ Revich B.A.
¹ The Institute of Economic Forecasting of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia
² The Institute of Demography of the National Research University Higher School of Economics, Moscow, Russia

Abstract

The authors have evaluated dynamics in indicators of standardized mortality and life expectancy in the industrial cities of the Arctic macroregion. Those cities are characterized by a higher mortality rate including mortality from external causes compared to the Russian indicators. The highest mortality from lung cancer is registered in the city of Norilsk.

Purpose. To identify trends in life expectancy and main causes of death in a number of cities with the developed industry of the Arctic macroregion, namely: Arkhangelsk, Severodvinsk, Syktyvkar, Norilsk and Novy Urengoy, in comparison with the urban population of Russia as a whole.

Material and methods. Analysis of mortality in the selected cities was carried out on the basis of the Rosstat data with a breakdown on sex, age and causes of death for 2008-2019. To level random annual fluctuations, mortality rates were calculated for four three-year periods. The decomposition method was used to analyze contribution of groups of causes of death to changes in life expectancy.

Results. Dynamics in life expectancy in the Arctic cities generally follow he national trends with certain differences. Cities in the Arctic macroregion are characterized by a greater contribution of the reduced mortality from external causes to the rise in life expectancy. Moreover, in Norilsk, the contribution of diseases of the circulatory system in both men and women was negative, and it was the decrease in mortality from external causes that contributed to the increase in life expectancy. However, mortality from external causes of death in the Arctic cities remains higher compared to the all-Russia indicator. This city is characterized by higher mortality from neoplasms, (mortality from lung cancer is 1.2-2.5 times higher).

Despite the increase in life expectancy in the Arctic cities over the past decade, trends in mortality from some causes of death in some cities remain negative.

Conclusion. Trends in mortality in the Arctic cities largely repeat the national ones but are characterized by a number of features that should be taken into account while developing regional measures for effective mortality reduction.

A special attention should be focused on such reserve of mortality reduction as diseases of the respiratory and digestive system, neoplasms, infections as well as external causes of death.

Keywords: mortality; causes of death; life expectancy; cities of the Arctic Zone.

Corresponding author: Tatiana L. Kharkova, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Kharkova T.L., https://orcid.org/0000-0001-7460-1966
Kvasha E.A., http://orcid.org/0000-0002-2003-5484
Revch B.A., http://orcid.org/0000-0002-7528-6643
Acknowledgments.The study was funded by Russian Foundation for Basic Research, project № 18-05-60146, and also used data from the work carried out within the framework of the HSE Basic Research Program in 2021.
Conflict of interests. The authors declare no conflict of interest.
For citation: Kharkova T.L., Kvasha E.A., Revch B.A. Current trends in mortality in industrial cities of the Arctic macroregion: similarities and differences. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia / Social aspects of population health [serial online] 2021; 67(2):8. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1250/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2021-67-2-8. (In Rus).

Введение

В Арктической зоне России на начало 2020 г. проживало около 2,4 миллиона человек, 89% из которых составляют городские жители [1]. Для разработки эффективных мер по сохранению и улучшению здоровья важно знать, как уровень и тенденции смертности от основных причин смерти, приводящих к наибольшим потерям человеческого потенциала, так и неблагоприятные факторы среды обитания, влияющие на уровень смертности. Воздействие факторов образа жизни (курение, наркотики, образ жизни и другие) не столь велико – от 20-25% до 30% соответственно, но в условиях сложной демографической ситуации необходимо оценить воздействие любых, даже не очень значительных факторов риска. В промышленных городах Арктического макрорегиона воздействие неблагоприятных факторов окружающей среды происходит на фоне экстремального холодного климата. Количественные оценки ущерба здоровью от этих факторов можно получить при использовании широкого спектра разных показателей – начиная с оценки частоты каких-либо симптомов (кашель, раздражение слизистых глаз и т.п.) и заканчивая летальными исходами. К сожалению, статистика заболеваемости, временной нетрудоспособности, в том виде, как она организована, не позволяет дать точную и объективную характеристику состояния здоровья населения как России в целом, так и отдельных ее регионов. Только анализ данных о смертности позволяет нам получить относительно достоверную характеристику о состоянии общественного здоровья.

В Арктическом макрорегионе многие годы ведутся исследования общественного здоровья Северным государственным медицинским университетом, Якутским медицинским институтом, новосибирскими профильными институтами Сибирского отделения РАН (б. РАМН) и многими другими организациями. Такие исследования проводятся, как правило, в рамках оценки роли системы здравоохранения, физиологии, или/и эффективности отдельных медицинских технологий, а также существуют единичные работы по оценке воздействия загрязненного атмосферного воздуха. Безусловно, весьма велика роль организации здравоохранения, образа жизни и других ведущих факторов, но и такой средовой фактор как качество атмосферного воздуха имеет определенное значение. В связи с этим основной целью нашего исследования стало определение основных причин смерти населения городов с развитой промышленностью Арктического макрорегиона на фоне городского населения России в целом.

Для анализа выбраны города, находящиеся в Арктическом макрорегионе - Архангельск, Северодвинск, Норильск, Новый Уренгой, а также г. Сыктывкар, расположенный вблизи этой территории. Конечно, интересно было бы проследить уровень и изменения смертности населения еще двух арктических городов с развитой угольной промышленностью и повышенным уровнем загрязнения атмосферного воздуха - Воркуте и Инте, но, к сожалению, подробные данные о распределении умерших по полу, возрасту и причинам смерти в этих городах отсутствуют, так как статистическая демографическая информация по городам с численностью населения менее 100 тыс. человек на федеральном уровне Росстатом не разрабатывается. Качество атмосферного воздуха городов сравнения – Архангельска и Сыктывкара можно охарактеризовать как относительно благополучное [2-4].

Материалы и методы

Анализ смертности населения отобранных городов проведен на основе данных Росстата о распределении умерших по полу, возрасту и причинам смерти в городах Архангельск, Северодвинск, Норильск и Сыктывкар за 2008-2019 гг. и в Новом Уренгое за 2011-2019 гг. (данные за более ранний период отсутствуют). Для устранения случайных ежегодных колебаний показателей смертности, рассчитаны средние для четырех трехлетних периодов 2008-2010, 2011-2013, 2014-2016, 2017-2019 гг. В качестве сравнения использовано городское население всей России в целом.

Для устранения влияния различий в возрастном составе населения городов на общие коэффициенты смертности по отдельным причинам (согласно МКБ-10) проведен расчет стандартизованных коэффициентов смертности, в качестве стандарта используется Европейское стандартное население 1976 г., широко применяющееся ВОЗ и Росстатом. Кроме того, проведен расчет и анализ ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ), а также на основе метода декомпозиции определен вклад изменений смертности от отдельных групп причин смерти в ее динамику.

Результаты

Тенденции ожидаемой продолжительности жизни

Динамика ожидаемой продолжительности жизни, одного из основных интегральных показателей смертности, в отобранных северных городах в целом повторяет тенденции смертности городского населения России. Как видно из рисунка 1, во всех арктических городах, так же, как и в городском населении России, начавшийся рост ОПЖ в начале 2000-х годов в последнее десятилетие продолжался и у мужчин, и у женщин. Причем в Архангельске и Сыктывкаре он был более значим, чем во всем городском населении России (соответственно рост ОПЖ составил 5,32 и 5,08 лет против 4,84 года у мужчин и 3,73 и 4,76 против 3,00 лет у женщин). В результате, если в 2008-2010 гг. и в Архангельске, и в Сыктывкаре ОПЖ мужчин была ниже общероссийских показателей, то в 2017-2019 гг. в Архангельске она превысила, а в Сыктывкаре приблизилась к общероссийским значениям городского населения. В тоже время ОПЖ женщин в течение последнего десятилетия в Архангельске была выше, а в Сыктывкаре достаточно близка к общероссийскому уровню.

Иное соотношение показателей в Северодвинске и Новом Уренгое. В Северодвинске, как у мужчин, так и у женщин, изначально ОПЖ была выше, чем в среднем в городах России. К 2017-2019 гг. ОПЖ в Северодвинске осталась более высокой, чем у городского населения России, но разница в показателях уменьшилась из-за более высоких темпов ее роста в городском населении России. В течение последних десяти лет ОПЖ в Северодвинске как мужчин, так и женщин превышала в среднем общероссийские показатели у мужчин на 0,67 лет, а у женщин на 0,89 года, что возможно связано с лучшей системой медицинского обслуживания ФМБА.

На общем фоне выделяются Новый Уренгой, один из немногих российских региональных городов, превосходящих административный центр своего субъекта федерации, как по численности населения, так и по промышленному развитию, так называемая «газовая столица» России, на долю которой приходится более 70% всего добываемого газа в стране. Его отличает самая низкая смертность и соответственно более высокая ОПЖ среди рассматриваемых городов, прежде всего у мужчин, хотя женщины также отличаются более высокой ОПЖ, но отрыв от общероссийских показателей менее значим. Что касается Норильска, являющегося вторым городом по численности населения в Красноярском крае после Красноярска и самым северным городом России с численностью населения по данным Росстата более 180 тыс.чел. на начало 2020 г. , то в нем у мужчин и женщин различное соотношение ОПЖ с средней по городам России – у мужчин она в среднем немного выше (на 0,3 года), а у женщин – значительно ниже (минус 2,5 года).

Рис. 1. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении в Архангельске, Северодвинске, Норильске, Новом Уренгое, Сыктывкаре и городском населении России, в 2008-2019 гг., лет

При анализе тенденций ОПЖ важно выявить за счет каких возрастных групп и причин смерти произошли изменения в смертности, что способствовало росту или снижению ожидаемой продолжительности жизни в рассматриваемых городах в различные периоды. Применение метода декомпозиции [5] позволяет ответить на этот вопрос. Как видно из рисунка 2, рост ОПЖ мужчин с 2008 по 2019 г., то есть за весь рассматриваемый период, как в городском населении России, так и в северных городах на 70-90 процентов определялся снижением смертности в трудоспособных возрастах. Однако отмечаются и некоторые особенности интенсивности снижения смертности в отдельных возрастных группах трудоспособного возраста. Так, если в городском населении России, а также в Северодвинске и Норильске, в равной степени, рост ОПЖ мужчин определялся снижением смертности в 15-44 лет и 45-64 лет, то в Архангельске, Сыктывкаре и Новом Уренгое прежде всего снижение смертности в возрастах 45-64 лет способствовало росту ОПЖ. При этом, в Сыктывкаре почти отсутствует вклад в изменение смертности детской возрастной группы.

У женщин наиболее значимым был вклад пожилых 65 лет и старше: 47% в городском населении России, 48-49%% в Сыктывкаре и Архангельске и 50% в Норильске. При этом с одной стороны особо выделяется Северодвинск, в котором почти две трети роста ОПЖ женщин определялось снижением смертности в возрастах 65 лет и старше, а с другой стороны Новый Уренгой, в котором вклад снижения смертности женщин в пожилых возрастах в рост ОПЖ был минимальным. При этом, в Северодвинске зафиксирован очень маленький вклад в изменение ОПЖ возрастной группы 15-44 лет, а в Норильске этот вклад был минимально отрицательным.

Рис. 2. Вклад отдельных возрастных групп в рост ОПЖ в Архангельске, Северодвинске, Норильске, Новом Уренгое, Сыктывкаре и городском населении России, в 2008-2019 гг., лет

Кроме того, при анализе смертности, важную информацию дает вклад изменений в смертности отдельных крупных групп причин смерти согласно МКБ 10 в изменение ОПЖ. Здесь нет единой картины, которая свойственна большинству развитых стран и России в целом [6]. В большинстве рассматриваемых северных городов основной вклад и у мужчин (53-80%%), и у женщин (50-97%%) внесло снижение смертности от болезней системы кровообращения (БСК) и от внешних причин (таблица 1).

При рассмотрении раздельно вкладов БСК и внешних причин, видна разная ситуация. У мужчин и женщин городского населения России в целом и Северодвинска, мужчин Нового Уренгоя (подавляющий вклад), женщин Сыктывкара и Архангельской области основной вклад в рост ОПЖ внесло снижение смертности от БСК. У мужчин Норильска, Сыктывкара и Архангельска, женщин Норильска и Нового Уренгоя рост ОПЖ произошел за счет снижения смертности от внешних причин смерти. В структуре вклада в изменение ОПЖ по городам необходимо подчеркнуть существенные особенности. В Норильске вклад БСК и у мужчин, и у женщин был отрицательным, и только снижение смертности от внешних причин привело к росту ОПЖ у мужчин на 1,65 года, а у женщин отрицательный вклад БСК только частично был компенсирован положительным вкладом внешних причин (0,35 года). Снижение смертности от болезней органов дыхания в Норильске привело к росту ОПЖ у мужчин на 0,95 лет и у женщин на 0,64 года. При этом Норильск выделяется относительно значимым отрицательным вкладом новообразований у мужчин (у женщин вклад положительный) и инфекций, у обоих полов (но, особенно у женщин), что связано, прежде всего, с ростом смертности от ВИЧа в возрастах от 25 до 45 лет. Кроме того, в Новом Уренгое особого внимания заслуживает и отрицательный вклад новообразований у мужчин, который в значительной степени определяется ростом смертности от рака желудочно-кишечного тракта, а также значительный у женщин и не значительный у мужчин болезней органов пищеварения. При этом, в Ямало-Ненецком автономном округе в последние годы отмечается снижение смертности от новообразований [7]. Существенные различия по вкладу в рост ОПЖ между классом БСК и внешних причин смерти между городами, во многом, можно связать с возрастными структурами населения в рассматриваемых городах. В городах, где основной вклад в рост ОПЖ внесли болезни системы кровообращения, проживает более пожилое население: на начало 2020 г. в Архангельске доля женщин старше 60 лет была 26,2%, мужчин – 15,7%, а в Северодвинске – 28,5% и 16,7%, соответственно. С другой стороны, в Норильске эти доли были значительно ниже - 5,6 и 8,9%.

Таблица 1

Вклад отдельных причин смерти в рост ОПЖ в Архангельске, Северодвинске, Норильске, Новом Уренгое, Сыктывкаре и городском населении России, в 2008-2019 гг., лет

Таким образом, если у женщин и в городах Арктического макрорегиона (кроме Нового Уренгоя, имеющего свою специфическую структуру смертности), и в городском населении России рост ОПЖ был обеспечен, прежде всего, снижением смертности от БСК и, в значительно меньшей мере, от внешних причин, то у мужчин вклад в рост ОПЖ вносили примерно в равных долях БСК и внешние причины, попеременно меняясь местами. При этом вклад БСК у мужчин в первую очередь связан со снижением смертности от ишемической болезни сердца и значительно меньшей значимости от цереброваскулярных поражений. Однако у женщин отмечаются различия. Так, если в городском населении, впрочем, как и во всем населении России [8] у женщин лидером выступает снижение смертности от инсультов, прежде всего в возрастах 65 лет и старше, то в Архангельске и Северодвинске основной вклад вносит снижение смертности от ИБС, а в Норильске и Новом Уренгое отмечается даже отрицательный вклад цереброваскулярных болезней. Что касается внешних причин смерти, то основной вклад сосредоточен в молодых возрастах (возрастной группе 15-44 лет) и почти в 1,5 - 2 раза меньше в возрастах 45-64 лет. Кроме того, менее значимый вклад в рост ОПЖ и у мужчин, и у женщин был результатом снижения смертности от болезней органов дыхания и от новообразований (кроме Норильска и Нового Уренгоя), прежде всего в возрастах 45-64 лет.

Структура смертности по причинам

В городах макроарктического региона, также как и в городском населении России, в целом, структура основных причин смерти за десятилетний период 2008-2019 гг. не претерпела больших изменений (рисунок 3). Как и в начале, так и в конце периода, стандартизованный коэффициент смертности (СКС) от всех причин на 70-80% и более определяется такими крупными группами причин смерти, как БСК, новообразования и внешние причины, хотя по городам и отмечаются некоторые различия. Так, наиболее высока доля БСК в Новом Уренгое и Северодвинске, новообразований и внешних причин - в Архангельске и Сыктывкаре. Также обращает на себя внимание, что в последние годы доля БСК в Норильске и у мужчин, и у женщин стала выше, в отличие от остальных городов, где она снизилась. В то же время во всех городах отмечается снижение доли внешних причин и рост новообразований, кроме женщин Норильска, где доля новообразований увеличилась только на 1,8 п.п.

Рис. 3. Структура смертности по причинам смерти в Архангельске, Северодвинске, Норильске, Новом Уренгое, Сыктывкаре и городском населении России в 2008-2010 и 2017-2019 гг., %

Особо следует отметить, что в отличие от прежних лет болезни органов пищеварения стали занимать в структуре смертности четвертое ранговое место опередив болезни органов дыхания, как у мужчин, так и у женщин. Безусловно, в дальнейшем отдельного внимания заслуживает и такая собирательная группа причин, как «Другие причины», куда вошли все остальные не выделенные на рисунке классы, вклад которых за эти годы в ряде регионов вырос и у мужчин, и у женщин.

Основной причиной смерти и в городском населении России, и в северных городах остаются БСК, хотя в последнее десятилетие практически во всех регионах России отмечается существенное ее снижение. Однако темпы снижения все же различаются, что во многом зависит от ее исходного уровня: чем выше СКС в начале периода, тем снижение более значимо. Так, если в начале периода в Архангельске, Северодвинске и Сыктывкаре СКС от БСК у мужчин был почти в 1,5 раза выше, чем в Норильске, то к концу периода различия сократились до 1,1-1,3 раза в результате менее интенсивного снижения смертности от БСК в Норильске (таблица 2). У женщин в целом отмечались аналогичные тенденции, за исключением женщин Норильска, у которых в последние годы смертность от БСК росла и стала превышать показатели, отмечающиеся в других городах. У мужчин наиболее высокие значения СКС от БСК регистрируются в Северодвинске.

Таблица 2

Стандартизованные коэффициенты смертности в Архангельске, Северодвинске, Норильске, Новом Уренгое, Сыктывкаре и городском населении России в 2008-2010 и 2017-2019 гг., (на 100000)

Напротив, Архангельск почти на всем протяжении рассматриваемого периода отличается относительно низкими СКС от БСК как у мужчин, так и у женщин и лишь в последние два года они сравнялись с общероссийскими показателями. Возможно, это связано с тем, что в Архангельске, в отличие от других регионов, ситуация с манипуляциями статистических данных относительно причин смерти, имеющих своей целью достижения целевых индикаторов по снижению смертности от БСК, коснулась в меньшей степени [9,10].

Вместе с тем, несмотря на относительно низкую смертность от БСК в Архангельске по сравнению с другими городами, ее уровень значительно превосходит показатели, отмечающиеся в развитых странах, в частности такой близкой по климатогеографическим характеристиками стране, как Норвегия. Так, в 2012-2016 гг. СКС от БСК мужчин в возрасте 35-69 лет в Норвегии составлял 89 в расчете на 100 000 населения [11], а в Архангельске он был в 8 раз выше - 721. Такие различия в смертности от БСК объясняются многими причинами, это и проблемы, вытекающие из различной практики кодирования и определения основной причины смерти, недостаточно развитая и эффективная работа системы здравоохранения, малая доля лиц, практикующих здоровый образ жизни, а также достаточно широкое распространение злоупотребления алкоголем, и прежде всего потребление крепких спиртных напитков и незарегистрированного алкоголя [12].

Второе место в структуре смертности по причинам занимают новообразования. За последнее десятилетие тенденции смертности городского населения России от новообразований сохраняют относительную стабильность с небольшим снижением (минус 12,4%). В целом тенденции смертности от новообразований в городах арктического макрорегиона близки к общероссийским тенденциям. Однако на некоторых особенностях все же необходимо остановиться. Во-первых, города арктического региона отличаются более высокой смертностью от новообразований по сравнению с общероссийскими показателями, особенно это относится к мужчинам. Так, более высокий уровень смертности от новообразований регистрируется у мужчин и женщин в Архангельске и Сыктывкаре: СКС выше общероссийских показателей у мужчин на треть, а у женщин более чем на 10%. Также у женщин Норильска СКС от новообразований на треть выше общероссийского: 168,7 против 124,3 в расчете на 100000 (таблица 2).

До сих пор основной онкологической причиной смерти у мужчин является рак трахеи, бронхов и легких, на долю которого приходится более четверти умерших от новообразований и это характерно для всех арктических городов, за исключением Нового Уренгоя, где основная доля умерших от новообразований у мужчин - это умершие от рака желудка. Особо следует отметить сложившуюся ситуацию в Норильске, в котором СКС от рака легкого у мужчин, и особенно у женщин выше общероссийских показателей, соответственно в 1,2 и 2,5 раза. Возможно, это следствие особенно опасной канцерогенной ситуации, сложившейся в Норильске [13]. Однако в последние годы оценка качества атмосферного воздуха стала весьма трудной из-за отсутствия открытой информации. Последняя публикация по этому вопросу, в которой приведены данные о содержании канцерогенного никеля вышла в 2017 г. и в ней приведены данные, что за 2015-2017 гг. в 35,8% - 16,2% образцах концентрации никеля в атмосферном воздухе Норильска превышали ПДК, но информация о его содержании за последние годы на официальных сайтах контролирующих служб отсутствует [14]. Присутствие в атмосферном воздухе Норильска канцерогенных веществ послужило основанием для детальной оценки онкологической заболеваемости и смертности. Результаты этих работ доказали более высокий уровень заболеваемости раком лёгкого по сравнению с краевыми данными [15,16], более того в Норильске явно прослеживается и омоложение заболеваемости этим злокачественным образованием [17,18].

У женщин основная причина смерти от злокачественных новообразований - это рак молочной железы, причем уровень СКС от данной причины в арктических городах практически соответствует общероссийским показателям, за исключением Нового Уренгоя (СКС выше в 1,7 раза).

Кроме того города арктического макрорегиона отличает и более высокая смертность мужчин от рака предстательной железы (СКС в Сыктывкаре выше общероссийских показателей в 1,4 раза, в Архангельске и Норильске в 1,2 раза).

Внешние причины смерти, занимающие третье место в структуре смертности, повсеместно демонстрируют снижение и у мужчин, и у женщин как в городском населении России в целом, так и в арктических городах. Причем темпы снижения в Сыктывкаре и Архангельске у мужчин и женщин были значимее, чем в целом по России, а в Норильске и Северодвинске ниже. Напротив, в Новом Уренгое СКС от внешних причин у мужчин снизился меньше, а у женщин больше по сравнению с городским населением России. Как известно значительную долю среди внешних причин составляют самоубийства. Так, в Северодвинске, Архангельске и Сыктывкаре на их долю приходится около одной пятой смертей от всех внешних причин у мужчин, в Новом Уренгое и Норильске около 15%, тогда как в городском населении России в целом - около 10%. У женщин отмечаются достаточно близкие соотношения, за исключением Нового Уренгоя, где доля самоубийств среди всех внешних причин составляет почти 40%.

Уровень СКС от самоубийств, то у мужчин он значительно выше, чем у женщин, расхождения достигают более 8 раз в Северодвинске и Архангельске, около 5 раз в Сыктывкаре, но только 2-2,5 раза в Новом Уренгое и Норильске при общероссийском соотношении около 5,5 раз.

В последнее десятилетие тенденции смертности от болезней органов пищеварения (БОП) как в России в целом, так и в арктических городах можно охарактеризовать как нестабильные, периоды роста сменяются периодами снижения. При этом наиболее высокие СКС от БОП и у мужчин, и у женщин отмечаются в Сыктывкаре и Норильске, превышение над общероссийскими показателями почти в 1,5 раза.

Обсуждение

Как показывает ряд исследований, последний период роста ожидаемой продолжительности жизни в России в основном был результатом снижения смертности взрослого населения и у мужчин, и у женщин. При этом основной вклад у мужчин вносило снижение смертности в возрастах от 45 до 59 лет, а у женщин в более старших возрастах от 60 лет и старше [19]. Что касается причин смерти, то рост продолжительности жизни у мужчин почти на 80% был обеспечен в почти равных долях снижением смертности от болезней системы кровообращения и от внешних причин. Иная картина у женщин: 70% - это результат снижения смертности от болезней системы кровообращения и значительно меньше от внешних причин смерти.

По данным Минздрава Архангельской области [20] на этой территории полностью выполняется программа организации и оказания медицинской помощи больным с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Так за 2015-2017 годы число лиц, получивших высокотехнологичную медицинскую помощь увеличилось на 24,2%. Несмотря на это в Архангельской области отмечается достаточно высокий риск для лиц пожилого и старческого возрастов умереть от инсультов и их последствий дома, а лица трудоспособного возраста имеют относительно высокие шансы умереть на месте происшествия, в том числе в машине скорой помощи [21].

Кроме того, к особенностям арктических городов, можно отнести и различия в возрастных кривых смертности от самоубийств. Если в целом по России возрастные коэффициенты смертности у мужчин в возрастах от 25 до 70 лет различаются незначительно, а более высокие уровни регистрируются в возрастах 75 лет и старше, то в городах арктического макрорегиона пик смертности от самоубийств сосредоточен в более молодых возрастах: в Норильске 30-44 лет, Новом Уренгое 25-34 лет, Сыктывкаре 25-44 лет, Архангельске 25-49 лет. У женщин везде более высокая смертность от самоубийств отмечается в возрастах от 35 до 59 лет, в том числе в арктических городах особенно в 40-49 лет. Аналогичные возрастные особенности суицидальной смертности отмечались и ранее при изучении смертности от самоубийств в регионах арктической зоны Российской Федерации [22]. Также города арктического макрорегиона отличает и относительно высокая смертность в результате убийств, в среднем она выше общероссийских показателей в 1,5-2 раза и у мужчин, и у женщин.

Особое место в структуре смертности населения России, в том числе и от внешних причин, занимает смертность от случайных отравлений алкоголем (СОА) [23-25]. Как показал анализ, несмотря на повсеместное снижение смертности от данной причины, в арктических городах смертность от СОА в 2-3 раза превышает общероссийский уровень, причем это характерно как для мужчин, так и для женщин. При этом наиболее высокий уровень смертности отмечается у мужчин в Архангельске, а у женщин в Норильске.

Что касается тенденций смертности от болезней органов дыхания (БОД), занимающей четвертое место в структуре причин смерти, то в настоящее время различия в смертности, выраженные СКС, не столь велики между городами макроарктического региона и городским населением России в целом, прежде всего у мужчин. И только в Архангельске уровень СКС выше в 1,2 раза. Однако у женщин, несмотря на интенсивное снижение смертности от БОД, в Норильске и Новом Уренгое сохраняется относительно высокий ее уровень, превышение над общероссийскими показателями составляет 1,5 раза и более, выше в 1,3 раза отмечаются СКС и в Архангельске. При этом наименьшие значения СКС от БОД отмечаются в Северодвинске и у мужчин, и у женщин.

В последнее десятилетие тенденции смертности от болезней органов пищеварения (БОП) как в России в целом, так и в арктических городах можно охарактеризовать как нестабильные, периоды роста сменяются периодами снижения. При этом наиболее высокие СКС от БОП и у мужчин, и у женщин отмечаются в Сыктывкаре и Норильске, превышение над общероссийскими показателями почти в 1,5 раза.

Обращает на себя внимание и такая группа причин как «Симптомы, признаки, отклонения от нормы, выявленные при клинических и лабораторных исследованиях, не классифицированные в других рубриках». Так, СКС от этого класса во всех городах макроарктического региона ниже, чем в России в целом, за исключением мужчин Норильска, где СКС выше в среднем в 3 и более раз, что в основном связано с значительным превышением, доходящим до 10 раз и более возрастных коэффициентов смертности в возрастах старше 50 лет. Отмечаемые различия вероятнее всего связаны с низким качеством кодирования причин смерти, а не с особенностями смертности в городе [26].

Отмечающийся в последнее десятилетие рост ожидаемой продолжительности жизни в арктических городах в результате снижения смертности в возрастах и от отдельных причин во многом повторяет общероссийские тенденции, но есть и некоторые особенности. Прежде всего, это относительно незначительный отрицательный вклад инфекций, симптомов, новообразований и болезней системы кровообращения у мужчин и женщин в Норильске, а в Новом Уренгое - новообразований у мужчин и болезней органов пищеварения у обоих полов, а также и инфекций приводят к снижению ОПЖ.

Более высокий уровень смертности от злокачественных образований в арктических городах, в какой-то мере, объясняется неблагополучной экологической обстановкой, в частности это соответствует результатам предыдущих исследований о канцерогенной опасности атмосферного воздуха Норильска.

На проблемы высокой смертности от инфекций, прежде всего от ВИЧ в северных регионах также обращалось внимание и в предыдущих исследованиях. Так, В Ханты-Мансийском автономном округе-Югра за 2008-2016 гг. в связи с ростом смертности от ВИЧ потерянные годы потенциальной жизни возросли в 2,4 раза для мужчин и в 2016 г. составляли 7747,5 человеко-лет, а для женщин - в 5,6 раз и составляли 3318,8 человеко-лет, что свидетельствует о негативном развитии эпидемической ситуации и наиболее высоком риске смерти от ВИЧ-инфекции для молодых и средних возрастов [27].

Заключение

Несмотря на то, что тенденции смертности и ожидаемой продолжительности жизни в арктических городах во многом повторяют общероссийские тенденции, они отличаются рядом особенностей. Во-первых, в последние годы по сравнению с городским населением России почти во всех городах арктического макрорегиона отмечается более высокая смертность от БСК и прежде всего у женщин в Норильске (СКС выше в 1,5 раза). Также более высокая смертность в арктических городах отмечается и у мужчин, и у женщин от новообразований и внешних причин, СКС от новообразований почти на треть выше у мужчин в Архангельске и Сыктывкаре и у женщин в Норильске, а СКС от внешних причин в 1,5 раза выше у женщин в Норильске и почти на 20% выше у мужчин в Архангельске, Сыктывкаре и Северодвинске. Кроме этого, проблемы высокой смертности в городах арктического макрорегиона связаны и с повышенной смертностью от болезней органов дыхания и пищеварения, особенно в Норильске и Новом Уренгое, несколько менее значимо в Архангельске и Сыктывкаре. Также особого внимания заслуживает высокая смертность от инфекционных заболеваний у мужчин, и особенно у женщин в Норильске (СКС от этой причины выше СКС городского населения России соответственно в 1,4 и 2,6 раза) и необходим более детальный анализ этого явления.

Несомненно, что все отмеченные болевые точки ситуации со смертностью в городах арктического макрорегиона должны быть учтены при разработке региональных мер по дальнейшему эффективному снижению смертности. Особое внимание должно быть направлено на такой резерв снижения смертности, как болезни органов дыхания и пищеварения новообразования и инфекции, а также внешние причины смерти и болезни системы кровообращения. При этом важным является комплексность проводимых мер, они не должны быть направлены на снижение смертности от одной причины.

Библиография

1. Росстат: жители Арктической зоны обеспечивают десятую часть ВВП России. URL: https://ria.ru/20200521/1571761572.html (Дата обращения: 15.11.2020).
2. Зорина Е.Н. Взаимосвязи между экологическим качеством среды и здоровьем населения. В сб.: Актуальные проблемы, направления и механизмы развития производственных сил Севера. Материалы Пятого Всероссийского Научного семинара. Сыктывкар: ООО «Коми республиканская типография». 2016. С. 78-84.
3. Государственный доклад о состоянии окружающей среды Республики Коми в 2018 г. Сыктывкар. 2019. 163 с.
4. Состояние и охрана окружающей среды Архангельской области за 2017 год. Архангельск. 2018. 470 с.
5. Андреев Е.М. Метод компонент в анализе продолжительности жизни Вестник статистики 1982; (9): 42-47.
6. Население России 2017. Двадцать пятый ежегодный демографический доклад. С.В. Захаров, редактор. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики; 2019. С. 302-304
7. Главный врач Новоуренгойской ЦГБ представила отчетный доклад о состоянии здоровья населения Нового Уренгоя URL: https://new-urengoy.info/news/category/novosti-novogo-urengoa/glavnyj-vrac-novourengojskoj-cgb-predstavila-otcetnyj-doklad-o-sostoanii-zdorova-naselenia-novogo-urengoa (Дата обращения: 15.11.2020)
8. Население России 2017. Двадцать пятый ежегодный демографический доклад. С.В. Захаров, редактор. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики; 2019. С. 300-301.
9. Вишневский А.Г., Андреев Е.М., Тимонин С.А. Смертность от болезней системы кровообращения и продолжительность жизни в России. Демографическое обозрение 2016;(3)1:6-34; https://doi.org/10.17323/demreview.v3i1.1761 (Дата обращения: 15.11.2020)
10. Бойцов С.А., Самородская И.В. Высокая смертность от БСК в России: адекватны ли подходы к кодированию причин смерти. Кардиология 2015;(1):47-51.
11. Cook S., Malyutina S., Kudryavtsev A. et al.. Know Your Heart: Rationale, design and conduct of a cross-sectional study of cardiovascular structure, function and risk factors in 4500 men and women aged 35-69 years from two Russian cities, 2015-18. Wellcome Open Research 2018;3(67): 1-25
12. Шелыгин В.К. Медико-демографические ущербы и алкоголизация населения европейского севера России: дис. … д-ра мед. наук. Архангельск. 2013. 366 с.
13. Куркатов С.В., Тихонова И.В., Иванова О.Ю. Оценка риска воздействия атмосферных загрязнений на здоровье населения г. Норильска. Гигиена и санитария 2015; (2): 28-31.
14. О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Красноярском крае в 2017 г.: Государственный доклад. Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Красноярскому краю, Красноярск, 2018. 323 с.
15. Писарева Л.Ф. и соавт. Особенности онкологической заболеваемости в Заполярье. В сб.: Эпидемиология, профилактика и ранняя диагностика злокачественных новообразований. Томск, 1987, С. 73-75.
16. Дыхно Ю.А. и соавт. Эпидемиология рака легкого в Норильском промышленном районе. Рак легкого. Москва. 1992, С. 13-16
17. Серебряков П.В. Использование оценки канцерогенного риска на горнорудных и металлургических предприятиях Заполярья. Гигиена и санитария 2015; (5): 95-98.
18. Ананина О.А., Писарева В.Ф., Одинцова И.Н., Христенко Е.Л., Попкова Г.А., Христенко И.Д. Заболеваемость новообразованиями в Норильске. Пути формирования групп повышенного риска. В сб.: Онкология ХХI века: от научных исследований – в клиническую практику. Материалы VIII Всероссийского съезда онкологов. СПб.: Ассоциация онкологов России; 2013. Том 1. С. 154-157.
19. Население России 2017. Двадцать пятый ежегодный демографический доклад. С.В. Захаров, редактор. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики; 2019. С. 300-301
20. Региональный проект: Формирование системы мотивации граждан к здоровому образу жизни, включая здоровое питание и отказ от вредных привычек. URL:https://www.minzdrav29.ru/health/national_project/ (Дата обращения: 05.02.2019).
21. Герасимова М.А. Социально-демографическая характеристика умерших от инсультов и их последствий (i60-i64, i69) в зависимости от места наступления смерти в Архангельской области. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2018; 61(3):3. URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/980/30/lang,ru/ (Дата обращения: 15.11.2020).
22. Шелыгин К.В., Сумароков Ю.А., Малявская С.И. Смертность от самоубийств в арктической зоне Российской Федерации. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2018; 59(1):4. URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/951/30/lang,ru/ (Дата обращения: 15.11.2020).
23. Немцов А.В. Алкогольный урон регионов России. Москва: NALEX; 2003. 136 c.
24. Немцов А.В. Алкогольная история России: новейший период. Москва: Книжный дом "ЛИБРОКОМ"; 2009. 320 с.
25. Grigoriev P., Andreev E. The huge reduction in adult male mortality in Belarus and Russia: is it attributable to anti-alcohol measures? Plos ONE 2015; 10(9): e 0138021).
26. Андреев Е. М. Плохо определенные и точно не установленные причины смерти в России. Демографическое обозрение 2016; .(2): 103-142. DOI: 10.17323/demreview.v3i2.1755
27. Владимиров А.В., Цыбикова Э.Б. Преждевременная смертность от ВИЧ-инфекции и туберкулеза смертность от ВИЧ-инфекции и туберкулеза. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2018; 64 (6)11. URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1033/30/lang,ru/ (Дата обращения: 15.11.2020).

References

1. Rosstat: zhiteli Arkticheskoy zony obespechivayut desyatuyu chast' VVP Rossii [Rosstat: Residents of the Arctic region provide a tenth part of Russian GDP]. [Online] [cited 2020 Nov 15]. Available from: https://ria.ru/20200521/1571761572.html . (In Russian).
2. Zorina E.N. Vzaimosvyazi mezhdu ekologicheskim kachestvom sredy i zdorov'em naseleniya [Relationship between ecological quality of an environment and population health]. In: Aktual'nye problemy, napravleniya i mekhanizmy razvitiya proizvodstvennykh sil Severa [Actual problems, directions, and mechanisms for developing industrial power of the North region]. Materialy Pyatogo Vserossiyskogo Nauchnogo seminara. Syktyvkar: OOO «Komi respublikanskaya tipografiya». 2016. p. 78-84. (In Russian).
3. Gosudarstvennyy doklad o sostoyanii okruzhayushchey sredy Respubliki Komi v 2018 g. [The government report on the environment state in Komi Republic in 2018]. Syktyvkar 2019. 163 p. (In Russian).
4. Sostoyanie i okhrana okruzhayushchey sredy Arkhangel'skoy oblasti za 2017 god [Current state and protection of environment in Arkhangelsk region during 2017]. Arkhangel'sk. 2018. 470 p. (In Russian).
5. Andreev E.M. Metod komponent v analize prodolzhitel'nosti zhizni [Component method in the life expectancy analysis]. Vestnik statistiki 1982; (9): 42-47. (In Russian).
6. Naselenie Rossii 2017. Dvadtsat' pyatyy ezhegodnyy demograficheskiy doklad [Population of Russia 2017. 25th Annual Demographic Report]. S.V. Zakharov, editor . Moscow: Izdatel'skiy dom Vysshey shkoly ekonomiki; 2019. p. 302-304. (In Russian).
7. Glavnyy vrach Novourengoyskoy CGB predstavila otchetnyy doklad o sostoyanii zdorov'ya naseleniya Novogo Urengoya [The chief physician of the Novy Urengoy Central City Hospital presented a report on the health status of population of Novy Urengoy]. [Online] [cited 2020 Nov 15]. Available from: https://new-urengoy.info/news/category/novosti-novogo-urengoa/glavnyj-vrac-novourengojskoj-cgb-predstavila-otcetnyj-doklad-o-sostoanii-zdorova-naselenia-novogo-urengoa . (In Russian).
8. Naselenie Rossii 2017. Dvadtsat' pyatyy ezhegodnyy demograficheskiy doklad [Population of Russia 2017. 25th Annual Demographic Report]. S.V. Zakharov, editor. Moscow: Izdatel'skiy dom Vysshey shkoly ekonomiki; 2019. P. 300-301. (In Russian).
9. Vishnevskiy A.G., Andreev E.M., Timonin S.A. Smertnost' ot bolezney sistemy krovoobrashcheniya i prodolzhitel'nost' zhizni v Rossii [Mortality from circulatory system diseases and life expectancy in Russia]. Demograficheskoe obozrenie [Online] 2016 [cited 2020 Nov 15];(3)1:6-34; Available from: https://doi.org/10.17323/demreview.v3i1.1761. (In Russian).
10. Boytsov S.A., Samorodskaya I.V. Vysokaya smertnost' ot BSK v Rossii: adekvatny li podkhody k kodirovaniyu prichin smerti [High level of mortality from CSD in Russia: are the approaches to death causes coding adequate?]. Kardiologiya 2015;(1):47-51. (In Russian).
11. Cook S., Malyutina S., Kudryavtsev A. et al.. Know Your Heart: Rationale, design and conduct of a cross-sectional study of cardiovascular structure, function and risk factors in 4500 men and women aged 35-69 years from two Russian cities, 2015-18. Wellcome Open Research 2018;3(67): 1-25
12. Shelygin V.K. Mediko-demograficheskie ushcherby i alkogolizatsiya naseleniya evropeyskogo severa Rossii [Health and demographist losses and alcohol abuse in the population of European North of Russia]. Dr. Med. Sci [dissertation]. Arkhangel'sk . 2013. 366 p. (In Russian).
13. Kurkatov S.V., Tikhonova I.V., Ivanova O.Yu. Otsenka riska vozdeystviya atmosfernykh zagryazneniy na zdorov'e naseleniya g. Noril'ska [Assessment of the risk of atmospheric pollution impact on population health in Noril'sk]. Gigiena i sanitariya 2015; (2): 28-31. (In Russian).
14. O sostoyanii sanitarno-epidemiologicheskogo blagopoluchiya naseleniya v Krasnoyarskom krae v 2017 g. [On the state of sanitary and epidemiological well-being of population in Krasnoyarsk Territory in 2017]: Gosudarstvennyy doklad. Upravlenie Federal'noy sluzhby po nadzoru v sfere zashchity prav potrebiteley i blagopoluchiya cheloveka po Krasnoyarskomu krayu, Krasnoyarsk, 2018. 323 p. (In Russian).
15. Pisareva L.F., et al. Osobennosti onkologicheskoy zabolevaemosti v Zapolyar'e [Features of cancer morbidity in the Arctic]. In: Epidemiologiya, profilaktika i rannyaya diagnostika zlokachestvennykh novoobrazovanii [Epidemiology, prevention and early diagnosis of malignant neoplasms]. Tomsk, 1987,p. 73-75. (In Russian).
16. Dykhno Yu.A., et al. Epidemiologiya raka legkogo v Noril'skom promyshlennom rayone [Epidemiology of lung cancer in Norilsk industrial region]. Rak legkogo. Moscow. 1992, P. 13-16 (In Russian).
17. Serebryakov P.V. Ispol'zovanie otsenki kantserogennogo riska na gornorudnykh i metallurgicheskikh predpriyatiyakh Zapolyar'ya [Using the assessment of cancer risk at mining and metallurgical enterprises in the Arctic]. Gigiena i sanitariya 2015; (5): 95-98. (In Russian).
18. Ananina O.A., Pisareva V.F., Odintsova I.N., Khristenko E.L., Popkova G.A., Khristenko I.D. Zabolevaemost' novoobrazovaniyami v Noril'ske. Puti formirovaniya grupp povyshennogo riska [The incidence of neoplasms in Norilsk. The ways to form high risk groups]. In: Onkologiya XXI veka: ot nauchnykh issledovaniy – v klinicheskuyu praktiku [Oncology of the XXI century: from scientific researches to clinical practice]. Materialy VIII Vserossiyskogo s"ezda onkologov. St. Petersburg: Assotsiatsiya onkologov Rossii; 2013. vol 1. p. 154-157. (In Russian).
19. Naselenie Rossii 2017. Dvadtsat' pyatyy ezhegodnyy demograficheskiy doklad [Population of Russia 2017. 25th Annual Demographic Report]. S.V. Zakharov, editor. Moscow: Izdatel'skiy dom Vysshey shkoly ekonomiki; 2019. p. 300-301.(In Russian).
20. Regional'nyy proekt: Formirovanie sistemy motivatsii grazhdan k zdorovomu obrazu zhizni, vklyuchaya zdorovoe pitanie i otkaz ot vrednykh privychek [Regional project. Formation of a system to motivate the citizens to healthy life style including healthy diet and avoiding harmful habits] [Online] [cited 2019 Feb 05]. Available from: URL: https://www.minzdrav29.ru/health/national_project/ . (In Russian).
21. Gerasimova M.A. Sotsial'no-demograficheskaya kharakteristika umershikh ot insul'tov i ikh posledstviy (i60-i64, i69) v zavisimosti ot mesta nastupleniya smerti v Arhangel'skoy oblasti [Social and demographic features of deaths from stroke and consequences (i60-i64, i69) depending on the place of death in the Arkhangelsk region]. Sotsial'nye aspekty zdorov'ya naseleniya [serial online] 2018 [cited 2020 Nov 15]; 61(3):3. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/980/30/lang,ru/ . (In Russian).
22. Shelygin K.V., Sumarokov Yu.A., Malyavskaya S.I. Smertnost' ot samoubiystv v arkticheskoy zone Rossiyskoy Federatsii [Death rates from suicides in the Arctic region of the Russian Federation]. Sotsial'nye aspekty zdorov'ya naseleniya [serial online] 2018 [cited 2020 Nov 15]; 59(1):4. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/951/30/lang,ru/ . (In Russian).
23. Nemtsov A.V. Alkogol'nyy uron regionov Rossii [Alcohol-related losses in Russian regions]. Moscow: NALEX; 2003. 136 p. (In Russian).
24. Nemtsov A.V. Alkogol'naya istoriya Rossii: noveyshiy period [Alcohol-related history in Russia: the modern period]. Moscow: Knizhnyy dom "LIBROKOM"; 2009. 320 с. (In Russian).
25. Grigoriev P., Andreev E. The huge reduction in adult male mortality in Belarus and Russia: is it attributable to anti-alcohol measures? Plos ONE 2015; 10(9): e 0138021).
26. Andreev E.M. Plokho opredelennye i tochno ne ustanovlennye prichiny smerti v Rossii [Poorly determined and unspecified mortality causes in Russia]. Demograficheskoe obozrenie 2016; .(2): 103-142. DOI: 10.17323/demreview.v3i2.1755 (In Russian).
27. Vladimirov A.V., Tsybikova E.B. Prezhdevremennaya smertnost' ot VICH-infektsii i tuberkuleza; smertnost' ot VICH-infekcii i tuberkuleza [Premature mortality from HIV-infection and tuberculosis; mortality from HIV-infection and tuberculosis]. Sotsial'nye aspekty zdorov'ya naseleniya [serial online] 2018 [cited 2020 Nov 15]; 64 (6)11. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1033/30/lang,ru/. (In Russian).

Дата поступления: 17.01.2021

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*