DOI: 10.21045/2071-5021-2022-68-1-1

¹Емельянова Е.К., ^1,2Горошко Н.В., ²Пацала С.В.
¹ФГБОУ ВО Новосибирский государственный медицинский университет, Новосибирск, Россия
²ФГБОУ ВО Новосибирский государственный педагогический университет, Новосибирск, Россия

Резюме

Актуальность. Пандемия COVID-19 не прекращается, в том числе, в связи с появлением явления «ковидного нигилизма» и «ковид-диссидентов». Цель исследования - рассмотреть факторы, определившие проявление ковидного нигилизма в условиях борьбы с пандемией COVID-19 в мире и в России.

Материалы и методы. Информационной базой исследования послужили публикации в периодической печати и сети Интернет, статистические материалы Center for Systems Science and Engineering (CSSE) at Johns Hopkins University (JHU), Яндекс коронавирус. Методы: общелогические, аналитические, статистического анализа и эмпирического исследования.

Результаты. Основными причинами ковидного нигилизма, противодействия маскам и вакцинам были навязывание свободы, независимости собственного тела, убеждения в теориях заговора и беспокойство по поводу побочных эффектов масок и вакцин. Интернет-активность по противодействию антиковидным мерам в РФ выражена достаточно ярко, но не выливается в беспорядки и погромы, как в странах ЕС. Процент вакцинированных от COVID-19 людей в РФ ниже, например, по сравнению с Китаем в 2 раза, в связи с сомнениями граждан в необходимости вакцинации и боязнью, что обусловлено низким уровнем грамотности населения в области вирусологии. Основными проблемами на пути к остановке пандемии являются неверие в существование возбудителя SARS-CoV-2, неверие в защитные свойства масок от инфицирования и распространения микрокапель, содержащих вирусные частицы, пренебрежительное ношение их ниже подбородка, несоблюдение социальной дистанции, дезинформирование по вопросам профилактики и распространения вируса, противовакцинный настрой из-за непонимания процесса создания и механизма действия вакцин, социальная нестабильность и недоверие органам власти. Как следствие продолжающейся пандемии возникает нагрузка на здравоохранение, появляется избыточная смертность и постковидные осложнения, что отражается на качестве жизни всего населения, продолжительности здоровой жизни. В связи с недообследованием и недополучением медицинской помощи, нехваткой персонала, перепрофилирования медицинских учреждений увеличивается смертность от нековидных причин.

Ключевые слова: инфекционные заболевания, коронавирусная инфекция, пандемия COVID-19; ковидный нигилизм; инфодемия; ковид-диссиденты; антимасочники; антивакцинаторство.

Контактная информация: Емельянова Елена Константиновна, e-mail: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование: исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Емельянова Е.К., Горошко Н.В., Пацала С.В. Ковидный нигилизм в условиях борьбы с пандемией COVID-19. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2022; 68(1):1. URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1335/30/lang,ru/ DOI: 10.21045/2071-5021-2022-68-1-1

COVID NIHILISM IN THE FIGHT AGAINST THE COVID-19 PANDEMIC
¹Emelyanova E.K., ^1,2Goroshko N.V.,  ²Patsala S.V.
¹Novosibirsk State Medical University, Novosibirsk, Russia
²Novosibirsk State Pedagogical University, Novosibirsk, Russia

Abstract

Significance. Emergence of such phenomenon as "COVID nihilism" and "COVID dissidents" can’t stop the COVID-19 pandemic.

The purpose of the study is to review factors determining COVID nihilism in the fight against the COVID-19 pandemic in the world and in Russia.

Material and methods. The information base of the study included publications in periodicals and the Internet, statistical materials of the Center for Systems Science and Engineering (CSSE) at Johns Hopkins University (JHU), YandexCoronavirus. Statistics and methods: general logical, analytical, statistical analysis and empirical research.

Results. The main reasons for COVID nihilism and opposition to vaccine and mask mandates included imposition of freedom, independence of one's own body, belief in conspiracy theories, and concern about the side effects of masks and vaccines. The Internet activity to sabotage anti-COVID measures in the Russian Federation is rather pronounced, yet it failed to result in any riots and pogroms, unlike the EU countries. The share of people vaccinated against COVID-19 in the Russian Federation is twice lower compared to China, for example, due to citizens' concerns about the need for vaccination and fear due to the low level of virology literacy among the population. The main barriers to stop the pandemic are disbelief that the pathogen SARS-CoV-2 exists, disbelief that masks protect against infection and microdroplets containing viral particles, improper face mask wearing (inside out), violation of social distance, misinformation on the virus prevention and spread, anti-vaccine attitude due to misunderstanding of the process of vaccine development and action, social instability and mistrust in the authorities. Consequences of the ongoing pandemic include burden on healthcare system, excess mortality and post-COVID complications affecting quality of life of the entire population and duration of a healthy life. Under-examination and care deficiency, shortage of personnel, and care facility repurposing result in higher mortality from causes not associated with the COVID-19 infection.

Keywords: infectious diseases, coronavirus infection, COVID-19 pandemic; COVID nihilism; infodemia; COVID dissidents; antimaskers; anti-vaxxers.

Corresponding author: Elena K. Emelyanova, e-mail: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Emelyanova E.K., https://orcid.org/0000-0003-0970-1447
Goroshko N.V., https://orcid.org/0000-0001-9137-921X
Patsala S.V., https://orcid.org/0000-0001-9595-9940
For citation: Emelyanova E.K., Goroshko N.V.,  Patsala S.V. COVID nihilism in the fight against the COVID-19 pandemic. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia / Social aspects of population health [serial online] 2022; 68(1):1. Available from: URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1335/30/lang,ru/ DOI: 10.21045/2071-5021-2022-68-1-1 (In Rus).

Введение

Стремительно распространяясь по планете с 2020 года, пандемия COVID-19 значительно трансформировала сложившийся привычный жизненный уклад десятков миллионов ее жителей, породив комплекс факторов дезадаптации в условиях риска инфицирования, болезни, изменения материального статуса, тревоги вероятных потерь [1,2].

Социальный ответ на пандемию по странам серьезно отличается и сегодня по миру прошли не менее трех волн заболеваемости, при этом нет весомых оснований утверждать о скором разрешении сложившейся ситуации. В связи с развитием новых средств массовой информации в настоящее время наравне с пандемией в мире наблюдаемся «инфодемия», сопровождающаяся резким неприятием и критикой предпринимаемых правительствами и ВОЗ ограничительных и профилактических мер. Применительно к словосочетаниям «пандемия COVID-19», «коронавирусная инфекция» возникли термины-спутники «хайп», «фейк» и другие. На фоне дезинформации и отвержения научных фактов значительная часть населения в разных странах оказалась вовлечена в активное распространение ложных новостей и другого непроверенного контента. Масштабы распространения недоствоверной информации приобрели неконтролируемый и угрожающий размах, в связи с чем 29.06.2020 была проведена «1-я конференция ВОЗ по инфодемиологии», призванная принять координированные ответные меры. Специалисты Всемирной организации здравоохранения призвали глобальное сообщество активизировать деятельность по противодействию распространению недостоверной информации путем адаптации и создания новых научно обоснованных мероприятий и практик [3].

Кроме того, ВОЗ и Роспотребнадзор на своих официальных страницах опубликовали разделы о мифах и ложных представлениях, где указывалось на ошибочность некоторых суждений [4,5].

При этом, несмотря на очевидную опасность коронавирусной инфекции, пандемия COVID-19 в современном обществе породила такое явление как «ковидный нигилизм». В отечественных СМИ это явление озвучено главой Роспотребнадзора А.Ю. Поповой и представителем администрации Президента. Его сущность можно выразить как в полном отрицании коронавирусной инфекции, вызванной возбудителем SARS-CoV-2, так и в негативно-отрицательном, неуважительном отношении и уклонении от соблюдения санитарно-эпидемиологических правил. В широком смысле нигилизм – есть негативное отношение субъекта к некоторым взглядам, нормам, идеалам, ставящее их под сомнение или же абсолютно их отрицающее в своей крайней форме [6]. Все виды нигилизма характеризует не просто отрицание, но и выражение его в крайне активной форме, принимающей зачастую неправовой характер.

Цель исследования: рассмотреть факторы, определившие проявление ковидного нигилизма в условиях борьбы с пандемией COVID-19 в мире и в России.

Материалы и методы

Информационной базой исследования послужили публикации в периодической печати и сети Интернет, статистические данные Center for Systems Science and Engineering (CSSE) at Johns Hopkins University (JHU), Яндекс. Коронавирус: статистика. В работе использовались общелогические и аналитические методы, методы статистического анализа и эмпирического исследования.

Результаты

Патогенность и летальность от коронавируса SARS-CoV-2 определяется рядом факторов: чувствительностью населения к инфекции, природными и социально-демографическими факторами (плотностью населения, возрастными группами и др.). Напряженная ситуация в период пандемии в сфере здравоохранения и экономический ущерб вынуждали правительства стран предпринимать усилия по ограничению распространения коронавирусной инфекции и вводить непопулярные меры, ответом на которые стали массовые протесты и ковидный нигилизм.

Проявления ковидного нигилизма стали заметны на начальном этапе пандемии (в период, предшествующий вакцинопрофилактике - разработке и клиническим испытаниям вакцин) и несли транснациональный характер. Прежде всего, они заключались для неинфицированных лиц в отрицании опасности коронавируса, нежелании соблюдать ограничение социальных контактов, социальное дистанцирование, использовать средства индивидуальной защиты, соблюдать правила личной гигиены (в первую очередь кожи и одежды – своевременно мыть и обрабатывать руки, лицо, одежду); для инфицированных лиц – соблюдать обязательный режим самоизоляции, правила пребывания в COVID-госпиталях, изоляторах. Позднее, к ним добавилось уклонение от профилактических мер, направленных на повышение иммунитета посредством вакцинации от COVID-19.

Группу противников предложенных рекомендаций в условиях пандемии COVID-19, составляют те, кто не боится риска заразиться, рассчитывая на защиту собственного иммунитета и на легкое течение заболевания, а это, как правило, лица молодого возраста, или предпочитают естественный иммунитет вместо поствакцинального; кто опасается побочных эффектов вакцин, мотивируя «быстрой скоростью их разработки или неэффективностью»; кто не доверяет инициативам органов здравоохранения и власти; кто считает вирус SARS-CoV-2 новым биологическим оружием или пандемию «фейковой» (рассуждая, что показатели заразившихся и погибших от COVID-19 завышены), а вводимые властями ограничительные меры, по их мнению, являются не более чем «желанием обогащения от продажи средств индивидуальной защиты, диагностики и лечения инфекции», или «экспериментом над населением» с целью отработкой сценариев «воздействия на него путем ограничения личной свободы» [7,8].

Анализ полуструктурированных интервью с ковид-диссидентами в РФ показывает, что, в равной степени не доверяя СМИ, «умеренные» диссиденты видят за медийными сообщениями о пандемии борьбу частных экономических интересов, а «радикальные» - мировой заговор, угрожающий жизни и свободе людей. Важную роль в оценке ограничительных мер ковид-диссидентами играет допандемийный опыт увлечения идеями и практиками альтернативной медицины [9].

Опрос, проведенный в июле 2020 года в РФ, показывает, что 12% опрошенных отрицают существование коронариуса SARS-CoV-2. Социальный портрет ковид-диссидента следующий: чаще других отрицают существование коронавирусной инфекции 31–45-летние (18%), неработающие граждане (19%), проживающие в селах (34%), только 18% имеют высшее образование. Предполагается, что их диссидентские взгляды сформировались как раз вследствие потери работы из-за ограничительных мер как психологическая защита, и для обретения финансовой устойчивости вновь они транслируют окружающим чрезмерность предпринимаемых мер и преувеличенную опасность вирусной инфекции. Ковид-диссиденты меньше интересуются информацией об эпидемии, чем население в целом. Больше половины из них (54%) совсем не следят за тематическими сообщениями, еще 29% следят, но не очень внимательно и убеждены, что официальные СМИ преувеличивают угрозу эпидемии (65%) [10].

Таким образом, к числу ковид-диссидентов относятся люди из малограмотных слоев населения, безработных или потерявших работу из-за пандемии, живущих вне городов (где наблюдается высокий уровень контактов, маятниковое движение населения, сконцентрирована деловая и культурная жизнь), не интересующихся новостями об уровне заболеваемости и мерах профилактики и отказывающихся развиваться или обучаться в вопросах вирусологии и эпидемиологии, что делает их социально опасными применительно к распространению коронавирусной инфекции.

Роль ограничительных мер в проявлении ковидного нигилизма. В настоящее время проанализировано 6068 предпринятых мер, направленных на защиту общественного здоровья, но не связанных с оказанием медицинской помощи, которые применялись в 79 странах для сдерживания пандемии [11], в результате чего выделены несколько ключевых эффективных мер, которые в большей степени способствуют снижению индекса репродукции коронавируса. В 2020 году наиболее эффективными мерами снижения заболеваемости были закрытие и блокировка мест сбора (непродовольственных магазинов, ресторанов, собраний группами, мест досуга и развлечений), комендантский час, перевод на удаленную работу на дому, прекращение массовых мероприятий, закрытие учебных заведений, закрытие границ, повышение доступности средств индивидуальной защиты, индивидуальные ограничения передвижения. Менее эффективными для снижения заболеваемости были действия правительств по предоставлению или получению международной помощи, проверка состояния здоровья в аэропортах и других местах прибытия из-за границы, ограничение общественного транспорта, меры по отслеживанию контактов и изоляция инфицированных, дезинфекция объектов окружающей среды.

Несмотря на эффективность сдерживания пандемии, эти ограничительные меры приводят к значительным экономическим и социальным издержкам для государства, и по-разному влияют на поведение людей, их психическое здоровье и социальную безопасность, провоцируя отдельные слои населения на протестную деятельность. Недостаточная разъяснительная и просветительская работа с населением не привела к осознанному отношению к ограничениям, и при наложении на инфодемию породила ковидный нигилизм.

Начиная с апреля 2020 года протестная деятельность демонстрантов стала заметной по всей Европе и в США, причем не только в интернете, но и на улицах - против принимаемых антиковидных мер выходят десятки тысяч человек. Участники протестов против ковид-ограничений выходят бастовать как против локдаунов (например, в Германии), так и против обязательной вакцинации или введения ковид-паспортов (в Италии – «зеленый паспорт», во Франции – «санитарный паспорт»). Высказывается недовольство ограничениями свободы на передвижение, по поводу введения санитарных паспортов, без которых практически невозможно перемещаться внутри некоторых стран, дискриминации в отношении непривитых, установления «тотальной слежки» в период локдауна под предлогом контроля над «санитарной ситуацией в стране». В РФ также периодически люди собираются на пикеты и митинги против ковид-ограничений, но они не столь многочисленны, как в странах ЕС.

Ответом на запрет массовых мероприятий стало проведение «ковид-вечеринок», иногда даже с приглашением инфицированного человека, чтобы заразиться и перенести заболевание как он – в бессимптомной или легкой форме.

Отрицатели существования коронавируса как первые ковидные нигилисты. Первыми ковидными нигилистами можно назвать людей, которые отрицали наличие возбудителя коронавируса SARS-CoV-2, не принимая во внимание, что были расшифрованы полногеномные последовательности РНК вируса, внесенные в международную базу GISAID, на основе чего параллельно во многих странах мира были созданы ПЦР-тесты для его детекции, а также сделаны его фотографии с помощью электронных микроскопов. Опрос респондентов в США и Великобритании показал, что отрицающие наличие коронавируса и сторонники заговора COVID-19 имели более низкий уровень образования и менее благоприятные взгляды на меры, предпринимаемые правительствами [12]. Комментарии в социальных сетях российского сегмента интернета к статьям и новостям, посвященным нарастанию темпов заболеваемости COVID-19, наглядно демонстрируют низкий (а часто нулевой) уровень знаний о вирусах, возбудителях инфекционных заболеваний в целом, противоэпидемических мерах, что обнажает большие проблемы в преподавании биологии и усвоении школьного курса.

Антимасочники. Противники ношения масок ссылались на ограничение свободы и права людей, отсутствие учета мнения, хотят они носить маски или нет, сравнении маски и образа человека с «закрытым ртом», чье мнение не важно правительству, чувство дискомфорта, из-за прилегания маски к лицу, отравление выдыхаемым углекислым газом, боязнь принять масочный режим, так как в будущем он может стать обязательным, неэффективность против вирусных возбудителей. Происходило высмеивание людей, носящих маски без вопросов, как слепых напуганных послушных последователей государственного контроля и правил. Опросы в США выявили «отвращение к принуждению ношения масок» и психологическое сопротивление этому [13].

Пандемия разделила общество на два противоборствующих лагеря – убежденных противников обязательного ношения масок и убежденных сторонников, считающих маску признаком хорошего тона и ответственности перед другими людьми. У последних вызывают дискомфорт те члены общества, которые саботируют маски, тем самым демонстрируя неуважение к носящим, и безбарьерно распространяют возбудителей инфекций с микрокаплями слюны при разговоре, чихании, кашле.

Согласно анализу данных Crowdtangle с начала августа до октября 2020 года количество людей, присоединившихся к группам антимасочного движения в Facebook, выросло на 1800 % и составило более 43 000 пользователей [14].

Но, в тоже время, интересна реакция жителей Великобритании, после того, как в июле 2021 года масочный режим был отменен: респонденты опроса заявили, что они хотят, чтобы правила в отношении масок в общественном транспорте (79%) и в магазинах (76%) были восстановлены [15].

Инфодемия как почва для проявления ковидного нигилизма. На первой конференции ВОЗ по инфодемиологии [3] отмечалось, что скорость распространения ложной информации выше, чем фактов; информация распространяется в реальном времени подобно инфекции; основой новой конфигурации информационной среды служат социальные сети. При этом подверженностью ложной информации обладают категории населения, имеющие недостаточный уровень знаний, малообразованные, с отсутствием критической проверки.

Примером распространения дезинформации о COVID-19 в США служат результаты опроса, проведенного YouGov и The Economist в начале марта 2020 года, показавшие, что 44% респондентов считают, что опасность вируса преувеличивается по политическим причинам, а 13% считают, что это мистификация [16].

В Великобритании было установлено, как восприимчивость населения к дезинформации о COVID-19 влияет на основные формы поведения в отношении здоровья, о которых сообщали сами анкетируемые. Они демонстрировали четкую связь между восприимчивостью к дезинформации и нерешительностью в отношении вакцинации, пониженную ответственность и несоблюдение рекомендаций общественного здравоохранения, что приводит к быстрому распространению вируса. В связи с этим рекомендуется целенаправленно проводить вмешательства и широкомасштабное информирование, улучшающие критическое мышление населения и доверие к науке [17].

Публичные личности в медиапространстве, не имеющие отношения к вирусологии, эпидемиологии, молекулярной биологии, высказывали или даже навязывали аудитории свое невежественное мнение, убеждая в «неэффективности» или противозаконности предпринимаемых мер, выдвигая конспирологические версии. Поскольку общение с малограмотной в вопросах вирусологии и вакцинопофилактики аудиторией проходило на доступном языке, фейковые и невежественные доводы легко принимались за истину, проявлялось нежелание углубляться в научные подробности и неспособность понять научный аппарат, несмотря на то, что была возможность получить информацию в СМИ от авторитетных инфекционистов и сотрудников Роспотребнадзора. В результате наблюдалось формирование группировок, активно пропагандирующих ложную информацию и, наоборот, ведущих просветительскую деятельность, например, по вопросам масочного режима, эффективности социальной дистанции и вакцин, что создало социальную напряженность и конфронтацию между ними. Свою негативную роль сыграла перегруженность систем здравоохранения, когда все силы медицинских работников были привлечены к пациентам, находящимся в тяжелом состоянии, а для более «легких» пациентов общение с врачами было дистанционным, недоступным или минимальным, в результате чего такие люди доверяли информации не из медицинских источников, которые часто были недостоверными.

Высокий спрос на информацию, распространенность социальных сетей и неадекватный правовой надзор за онлайн-контентом имеют решающее значение для распространения дезинформации. Представляя стратегии сдерживания пандемии как тиранический акт со стороны государства, нарушающий право человека на свободу, теории заговора отстаивают поведение против сдерживания (антимасочный режим, антисоциальное дистанцирование, антиизоляция / антикарантин) как победу свободы личности над свободой государства, что приводит к более быстрому распространению вируса [18].

Социальная нестабильность как индуктор ковидного нигилизма. Пандемия COVID-19 и система ограничительных мер стали фактором травматизации социального здоровья населения из наиболее уязвимых групп [19]:

• молодежи с неустойчивым финансовым или маргинальным положением, с неполной занятостью, безработных, неопределившихся в выборе будущей профессии [20,21];
• женщин с возросшей нагрузкой труда или сокращенным размером оплаты; с новыми обязанностями по уходу и учебе с детьми из-за закрытия дошкольных и школьных учреждений; переведенных на удаленный режим работы, в условиях которого стирается граница между трудовой и личной жизнью;
• людей старших возрастных групп, переведенных на удаленный режим работы и, в силу естественного повышенного риска, оказавшихся в условиях наиболее жестких ограничительных мер, что способствовало обострению проблем психического и социального здоровья ввиду возросшего чувства тревожности, одиночества, опасения утраты работы и пр. [22];
• работники с уязвимым статусом (самозанятые, сдельщики, мигранты), не имеющих доступа ко всем традиционным инструментам и механизмам социальной защиты населения (как то, например, оплачиваемый отпуск или выплаты по листу временной нетрудоспособности) [23].

Степень проявления ковидного нигилизма связана с социальной стабильностью общества. Ряд специалистов видят близким по содержанию понятия «социальной стабильности» и «социальной устойчивости», обосновывая, что социально стабильным может считаться только такое общество, которое активно развивается, но при этом сохраняет целостность базовых социальных структур, процессов и отношений. Социальная стабильность включает множество элементов, в том числе доверие населения органам власти, их легитимность и устойчивость, уровень бедности и социального расслоения населения, устойчивость экономики, уровень и качество жизни людей и другие [24].

Современная ситуация по основным компонентам, составляющим социальную стабильность общества, в России такова, что указывает на неустойчивое ее положение. По уровню доверия к политическим институтам Россия отстает от развитых стран. Снижение доверия властям связано с экономическим кризисом и запросом на социальную справедливость, пенсионной реформой, мерами социально-экономической поддержки только определенных групп населения в пандемию COVID-19.

Неустойчивое социальное положение провоцирует на агрессию в обществе. Одним из слагаемых возросшей агрессивности выступает повышенная враждебность граждан и социальных групп («антимасочников», «антивакцианторов») по отношению к приверженцам соблюдения санитарно-эпидемиологического режима.

Противники вакцинации и движение антивакцинаторства. Принуждение или стимулирование населения к вакцинации не рассматривается противниками вакцин в качестве блага для общественного здравоохранения, в связи с чем возникали дискуссии в интернете и демонстрации с протестами в различных странах. В период с июня 2020 года по июнь 2021 года с помощью программы MeltwaterTM в Твиттере Великобритании и США было зафиксировано и проанализировано 7,89 миллиона твитов на английском языке, в которых упоминались мнения как за, так и против ношения масок и вакцинации от COVID-19. В марте 2021 года произошел резкий всплеск обсуждения эффективности, безопасности и поставок вакцин в связи с широким разворачиванием кампаний по вакцинации и перспективах обязательности паспорта вакцинированного для международных поездок и крупных мероприятий. Обе страны имели примерно одинаковые показатели отрицательного отношения к вакцинам: в США - 17%, в Великобритании - 15% высказываний [25].

Противники вакцин высказывали опасения по поводу быстрой скорости их создания, недоверие к составу, включая теории заговора о содержании клеток свиньи, эмбрионов человека, алюминии, мутагенах ДНК, микрочипах, стерилизующих веществах.

Количество введенных доз вакцины на 23 декабря 2021 года в РФ составляет 143 030 530, или 98 010 на 100 000 населения [26] При этом мы занимаем 92 место по проценту вакцинированных граждан в стране (43,95 %), в то время как в Китае вакцинировано 86,73 % населения, в Канаде - 81,14 %, Великобритании - 74,64 %, Италии - 73,39 %, Франции - 73,35 %, Германии - 71,39 %, США - 62,71 % [27]. Такое сравнение позволяет сделать вывод, что по разным причинам кампания по вакцинации в РФ была не слишком эффективной. Антивакцинаторная активность накладывает существенные ограничения на глобальную борьбу с пандемией COVID-19 и ставит властные структуры многих государств мира перед лицом рискованного выбора между обязательной или добровольной иммунизацией населения.

В социальных сетях и мессенджерах осуществляется организованная юридическая поддержка ковид-диссидентов и сомневающихся, при этом блокируются только паблики, распространяющие дезинформацию [28].

Главные врачи больниц-ковидариев РФ снимались в социальной рекламе в поддержку кампании вакцинации, занимались разъяснительной работой в телепередачах, наряду с ведущими специалистами Роспотребнадзора, инфекционистами. Однако, по-видимому, основная часть противников вакцинации не является целевой аудиторией ТВ-программ, где проводилось просвещение и обсуждение заболеваемости, средств профилактики.

Обсуждение

Активное сопротивление части общества предпринимаемым антиковидным мерам способствует продолжению пандемии. Разработанная математическая модель оптимального контроля заболеваемости COVID-19 показала влияние числа ковидных нигилистов в обществе на ход пандемии в Нигерии. В Африке COVID-19 ошибочно считается болезнью белых и богатых людей, которые путешествуют за границу. Таким образом, большинство людей в городских трущобах и сельских районах отказываются соблюдать такие меры контроля, как социальное дистанцирование, ношение масок, мытье рук, применение дезинфицирующих средств, что создает проблему для контроля над COVID-19. Расчеты показали, что если 45 человек из 100 будут отрицать существование болезни и не соблюдать санитарно-эпидемиологические рекомендации, то пандемия будет носить неуправляемый характер [29].

В настоящее время активно, особенно в зарубежных исследованиях, освещается вопрос индивидуальной поведенческой реакции на опасность заражения вирусом SARS-CoV-2. Так в Норвегии отмечают, что подобные реакции определяются личностными ценностями, принадлежностью человека к той или иной социальной группе населения. Исследователи предложили разделить население на шестнадцать личностных типов в зависимости от их отношения к пандемии COVID-19: «несогласные» («отрицатели», «вредители», «неуязвимые», «бунтари»), «частично согласные» («распространители», «обвинители», «эксплуататоры»), «согласные» («реалисты», «тревожные», «созерцатели», «накопители», «инноваторы», «помощники», «альтруисты», «воины», «ветераны»). Понимание данной структуры позволит выстроить эффективное адресное взаимодействие между обществом и властью, а доминирование конкретных групп будет определять скорость распространения болезни [30].

Для более полного понимания ковидного нигилизма важно учитывать материалы научных исследований в сфере гендерных стереотипов по отношению своему здоровью. Исследователи отмечают большую склонность мужчин к асоциальному поведению, распространенность в их среде вредных привычек и безразличное отношение к состоянию своего здоровья. В гендерном «портрете» женщин выделяются нервно-психическая лабильность, забота о своем здоровье и стремление к социальному благополучию.

Борьба с пандемией COVID-19 потребовала консолидированных действий как со стороны органов власти, так и индивидуальной ответственности граждан. В данной ситуации вполне обосновано выражение «большое в малом» или «из малого складывается большое». Пандемия COVID-19 продемонстрировала готовность человечества к солидарной борьбе с коронавирусной инфекцией, в процессе чего правительства стран были вынуждены делать важный выбор между сохранением экономического роста или сохранением жизней пожилых людей.

Государственным органам власти пришлось решать более сложный перечень возникших проблем, длительность и масштаб проявления которых, в значительной степени, зависимы от социально ответственного поведения и выполнения рекомендованных требований гражданами. Уклонение или недобросовестное их выполнение способствовало расширению социально-экономических и медико-социальных проблем в пространственно-временном аспекте. Например, проявилось в большей заболеваемости, смертности второй и третьей волн пандемии.

По прошествии почти двух лет с заявления ВОЗ о начале пандемии коронавируса можно отметить, что далеко не все страны находится в точке максимальной успешности решения проблемы влияния на национальную экономику и социум пандемии, вызванной распространением вируса SARS-CoV-2.

Масштабы действий, предпринятых органами управления разных государств, внушительны. Как показывает опыт, каждое государство формирует свой набор инструментов и механизмов для борьбы с пандемией, а универсального решения так и не найдено. Для создания эффективной стратегии противодействия подобным глобальным вызовам необходимо изучить и осмыслить весь накопленный в разных странах опыт, как позитивный, так и негативный.

Заключение

Пандемия COVID-19 для многих граждан обозначила непростую ситуацию, определяющую принимаемые меры по недопущению распространения инфекции с разных сторон - как потерю свободы или неприкосновенности частной жизни, или как подчинение с осознанием, что игнорирование и уклонение от принятых мер угрожает потерянными годами жизни или благополучия (возможно, измеряемое годами жизни с поправкой на качество). Возможно, обязательная вакцинация с соблюдением индивидуальных мер предосторожности, связанных с передачей инфекции, – это значительно меньшая потеря благополучия или свободы, чем другие сложные ресурсоемкие стратегии и риски.

Основными причинами ковидного нигилизма, противодействия маскам и вакцинам были навязывание свободы, независимости собственного тела, убеждения в теориях заговора и беспокойство по поводу побочных эффектов.

Если рассматривать уровень ковидного нигилизма по двум ярким маркерам – уровню протестных демонстраций и проценту вакцинируемых людей, то Россия занимает неоднозначную позицию. Интернет-активность по противодействию антиковидным мерам в РФ выражена достаточно ярко, но не выливается в беспорядки и погромы, как в странах ЕС. Процент вакцинированных от COVID-19 людей в РФ ниже, например, по сравнению с Китаем в 2 раза, в связи с сомнениями граждан в необходимости вакцинации и боязнью, что обусловлено низким уровнем грамотности населения в области вирусологии.

Основными проблемами на пути к остановке пандемии являются неверие в существование возбудителя SARS-CoV-2, неверие в защитные свойства масок от инфицирования и распространения микрокапель, содержащих вирусные частицы, пренебрежительное ношение их ниже подбородка, несоблюдение социальной дистанции, дезинформирование по вопросам профилактики и распространения вируса, противовакцинный настрой из-за непонимания процесса создания и механизма действия вакцин, социальная нестабильность и недоверие органам власти. Как следствие продолжающейся пандемии возникает нагрузка на здравоохранение, появляется избыточная смертность и постковидные осложнения, что отражается на качестве жизни всего населения, продолжительности здоровой жизни. В связи с недообследованием и недополучением медицинской помощи, нехваткой персонала, перепрофилирования медицинских учреждений увеличивается смертность от нековидных причин.

Библиография

1. Jianyin Qiu, Bin Shen, Min Zhao, Zhen Wang, Bin Xie, Yifeng Xu. A nationwide survey of psychological distress among Chinese people in the COVID-19 epidemic: implications and policy recommendations. Journal of General Psychiatry 2020; 33 (2): e100213. URL: https://www.researchgate.net/publication/339753962_A_nationwide_survey_of_psychological_distress_among_Chinese_people_in_the_COVID-19_epidemic_Implications_and_policy_recommendations. (Дата обращения: 20.12.2021).
2. Первечко Е.И., Митина О.В., Степанова О.Б., Конюховская Ю.Е., Дорохов Е.А. Восприятие COVID-19 населением России в условиях пандемии 2020 года. В кн.: Вызовы пандемии COVID-19: психическое здоровье, дистанционное образование, интернет-безопасность. Т. 1. Москва: Изд-во ГБОУ ВПО МГППУ; 2020. С. 71-99. URL: https://istina.ips.ac.ru/publications/article/329394000/ (Дата обращения: 20.12.2021).
3. ВОЗ. 1-я конференция ВОЗ по инфодемиологии. URL: https://www.who.int/ru/news-room/events/detail/2020/06/30/default-calendar/1st-who-infodemiology-conference (Дата обращения 20.12.2021).
4. Рекомендации ВОЗ для населения в связи c распространением нового коронавируса (2019-nCoV): мифы и ложные представления. URL: https://www.who.int/ru/emergencies/diseases/novel-coronavirus-2019/advice-for-public/myth-busters (Дата обращения 20.12.2021).
5. Рекомендации ВОЗ для населения в связи c распространением нового коронавируса: мифы и ложные представления. URL: https://www.rospotrebnadzor.ru/about/info/news/news_details.php?ELEMENT_ID=13990 (Дата обращения 20.12.2021).
6. Ильичёв И. Е., Лазарева С.А. Нигилизм: понятие и классификация. Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России 2017; (1): 32-39.
7. Tomasz Oleksy, Anna Wnuk, Małgorzata Gambin, Agnieszka Lys. Dynamic relationships between different types of conspiracy theories about COVID-19 and protective behaviour: A four-wave panel study in Poland. Social Science & Medicine15 May 2021Volume 280 (Cover date: July 2021) Article 114028. Available from: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/34023709/ (Дата обращения 20.12.2021).
8. Philipp Darius, Michael Urquhart. Disinformed social movements: A large-scale mapping of conspiracy narratives as online harms during the COVID-19 pandemic. Online Social Networks and Media4. October 2021. Volume 26. (Cover date: November 2021). Article 100174. DOI: https://doi.org/10.1016/j.osnem.2021.100174 (Дата обращения: 20.12.2021).
9. Кирзюк А.А. «У меня нет страха»: ковид-диссиденты в поисках агентности и правды. Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2021;(2):484-509. URL: https://doi.org/10.14515/monitoring.2021.2.1776 (Дата обращения: 20.12.2021).
10. Закутина Е. «Не верю!» – социологический портрет ковид-диссидента. URL: https://covid19.fom.ru/post/ne-veryu-sociologicheskij-portret-kovid-dissidenta (Дата обращения 20.12.2021).
11. Nils Haug, Lukas Geyrhofer, Alessandro Londei, Elma Dervic, Amélie Desvars-Larrive, Vittorio Loreto, Beate Pinior, Stefan Thurner, Peter Klimek. Ranking the effectiveness of worldwide COVID-19 government interventions. Nature Human Behaviour 2020; 4: 1303-1312. URL: https://www.researchgate.net/publication/345973169_Ranking_the_effectiveness_of_worldwide_COVID-19_government_interventions (Дата обращения 20.12.2021).
12. Neophytos Georgiou, Paul Delfabbro, Ryan Balzan. COVID-19-related conspiracy beliefs and their relationship with perceived stress and pre-existing conspiracy beliefs. Personality and Individual Differences. 16 June 2020Volume 166 (Cover date: 1 November 2020) Article 110201 URL: https://doi.org/10.1016/j.paid.2020.110201 (Дата обращения 20.12.2021).
13. Steven Taylor, Gordon J.G. Asmundson, Valerio Capraro. Negative attitudes about facemasks during the COVID-19 pandemic: The dual importance of perceived ineffectiveness and psychological reactance. PLoS ONE 2021;16 (2): e0246317. Available from: https://www.researchgate.net/publication/349387802_Negative_attitudes_about_facemasks_during_the_COVID-19_pandemic_The_dual_importance_of_perceived_ineffectiveness_and_psychological_reactance DOI: 10.1371/journal.pone.0246317. (Дата обращения 20.12.2021).
14. Membership of Anti-Mask Facebook Groups Jumps Sharply. New York Times. [Интернет]. URL: https://www.nytimes.com/2020/10/01/technology/membership-of-anti-mask-facebook-groups-jumps-sharply.html (Дата обращения 20.12.2021).
15. Sam Martin, Samantha Vanderslott. “Any idea how fast ‘It’s just a mask!’ can turn into ‘It’s just a vaccine!’”: From mask mandates to vaccine mandates during the COVID-19 pandemic Vaccine. Available online 28 October 2021 In press, corrected proof URL: https://www.academia.edu/60536736/_Any_idea_how_fast_Its_just_a_mask_can_turn_into_Its_just_a_vaccine_From_mask_mandates_to_vaccine_mandates_during_the_COVID_19_pandemic (Дата обращения 20.12.2021).
16. Why smart people believe coronavirus myths. BBC. URL: https://www.bbc.com/future/article/20200406-why-smart-people-believe-coronavirus-myths (Дата обращения 20.12.2021).
17. Jon Roozenbeek, Claudia R. Schneider, Sarah Dryhurst, John Kerr, Alexandra L. J. Freeman, Gabriel Recchia, Anne Marthe van der Bles, Sander van der Linden. Susceptibility to misinformation about COVID-19 around the world. Royal Society open science 2020; 7 (10): 201199. URL: https://www.researchgate.net/publication/344642790_Susceptibility_to_misinformation_about_COVID-19_around_the_world (Дата обращения 20.12.2021).
18. Amir Masoud Forati, Rina Ghose. Geospatial analysis of misinformation in COVID-19 related tweets. Applied Geography 4 June 2021. Volume 133 (Cover date: August 2021). Article 102473. URL: https://www.researchgate.net/publication/352151542_Geospatial_analysis_of_misinformation_in_COVID-19_related_tweets (Дата обращения 20.12.2021).
19. Касьянов В.В., Гафиатулина Н.Х., Вакула И.М. Пандемия и система ограничительных мер как фактор травматизации социального здоровья населения. Государственное и муниципальное управление. Ученые записки 2021; (1): 237-242.
20. Сердюченко Я.В. Жизненный мир молодой семьи: особенности формирования и риски разрушения (на материалах Ростовской области): автореф. дис. ... канд. соц. наук. Ростов-на-Дону. 2018. 38 с.
21. Вакула И.М., Загутин Д.С. Модели девиантного поведения молодежи и его профилактика: социально-правовой аспект. Философия права 2019; (1): 42-46.
22. Мосолов С.Н. Проблемы психического здоровья в условиях пандемии COVID-19. Журнал неврологии и психиатрии 2020; 120 (5): 7-15.
23. Вакула И.М., Загутин Д.С. Современные вызовы социализации молодежи в контексте национальной безопасности. Москва: КноРус; 2018. 122 с.
24. Колин К.К. Социальная стабильность общества как фактор национальной и глобальной безопасности. URL: http://sec.chgik.ru/1780-2 (Дата обращения 20.12.2021).
25. Sam Martin, Samantha Vanderslott. Any idea how fast ‘It’s just a mask!’ can turn into ‘It’s just a vaccine!”: From mask mandates to vaccine mandates during the COVID-19 pandemic. Vaccine. Available online 28 October 2021. In press, corrected proof. URL: https://www.academia.edu/60536736/_Any_idea_how_fast_Its_just_a_mask_can_turn_into_Its_just_a_vaccine_From_mask_mandates_to_vaccine_mandates_during_the_COVID_19_pandemic (Дата обращения 20.12.2021).
26. COVID-19 Dashboard by the Center for Systems Science and Engineering (CSSE) at Johns Hopkins University (JHU). URL: https://www.arcgis.com/apps/dashboards/bda7594740fd40299423467b48e9ecf6 (Дата обращения 20.12.2021).
27. Коронавирус: статистика. URL: https://yandex.ru/covid19/stat#vaccinations (Дата обращения 24.12.2021).
28. Горошко Н.В., Емельянова Е.К., Пацала С.В. Проблема ковид-антивакцинаторства: Россия на мировом фоне. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2021; 67 (4). URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1282/30/lang,ru/ (Дата обращения 24.12.2021).
29. Reuben Iortyer Gweryina, Chinwendu Emilian Madubueze, Francis Shienbee Kaduna. Mathematical assessment of the role of denial on COVID-19 transmission with non-linear incidence and treatment functions. Scientific African 14 June 2021. Volume 12. (Cover date: July 2021). Article e00811. URL: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/34151051/ (Дата обращения 20.12.2021).
30. Mimi E. Lam. United by the global COVID-19 pandemic: divided by our values and viral identities. Humanities and social sciences communications 2021. URL: https://www.nature.com/articles/s41599-020-00679-5.pdf (Дата обращения 20.12.2021).

References

1. Jianyin Qiu, Bin Shen, Min Zhao, Zhen Wang, Bin Xie, Yifeng Xu. A nationwide survey of psychological distress among Chinese people in the COVID-19 epidemic: implications and policy recommendations. Journal of General Psychiatry 2020; 33 (2): e100213. Available from: https://www.researchgate.net/publication/339753962_A_nationwide_survey_of_psychological_distress_among_Chinese_people_in_the_COVID-19_epidemic_Implications_and_policy_recommendations (Date accessed: Dec 20, 2021).
2. Pervechko E.I., Mitina O.V., Stepanova O.B., Konyukhovskaya Yu.E., Dorokhov E.A. Perception of COVID-19 by the Russian population in the context of the 2020 pandemic. In: Vyzovy pandemii COVID-19: psikhicheskoe zdorov'e, distantsionnoe obrazovanie, internet-bezopasnost'. V. 1. Moscow: Izd-vo GBOU VPO MGPPU; 2020. P. 71-99. Available from: https://istina.ips.ac.ru/publications/article/329394000/. (Date accessed: Dec 20, 2021). (in Russian).
3. WHO. 1st WHO Conference on Infodemiology. Available from: https://www.who.int/ru/news-room/events/detail/2020/06/30/default-calendar/1st-who-infodemiology-conference (Date accessed: Dec 20, 2021).
4. WHO recommendations for the population in connection with the spread of the new coronavirus (2019-nCoV): myths and misconceptions. Available from: https://www.who.int/ru/emergencies/diseases/novel-coronavirus-2019/advice-for-public/myth-busters (Date accessed: Dec 20, 2021).
5. WHO recommendations for the population in connection with the spread of the new coronavirus: myths and misconceptions. Available from: https://www.rospotrebnadzor.ru/about/info/news/news_details.php?ELEMENT_ID=13990 (Date accessed: Dec 20,2021).
6. Il'ichev I. E., Lazareva S.A. Nihilism: concept and classification. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii 2017; (1): 32-39 (in Russian).
7. Tomasz Oleksy, Anna Wnuk, Małgorzata Gambin, Agnieszka Lys. Dynamic relationships between different types of conspiracy theories about COVID-19 and protective behavior: A four-wave panel study in Poland. Social Science & Medicine15 May 2021Volume 280 (Cover date: July 2021) Article 114028. Available from: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/34023709/ (Date accessed: Dec 20, 2021).
8. Philipp Darius, Michael Urquhart. Disinformed social movements: A large-scale mapping of conspiracy narratives as online harms during the COVID-19 pandemic. Online Social Networks and Media4. October 2021. Vol. 26. (Cover date: November 2021). Article 100174. DOI: https://doi.org/10.1016/j.osnem.2021.100174. (Date accessed: Dec 20, 2021).
9. Kirzyuk A.A. I Have No Fear: Covid dissidents in search of agency and truth. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i sotsial'nye peremeny 2021; (2): 484-509. Available from: https://doi.org/10.14515/monitoring.2021.2.1776 (Date accessed: Dec 20, 2021) (in Russian).
10. Zakutina E. I do not believe! - a sociological portrait of a dissident COVID. Available from: https://covid19.fom.ru/post/ne-veryu-sociologicheskij-portret-kovid-dissidenta (Date accessed: Dec 20, 2021) (in Russian).
11. Nils Haug, Lukas Geyrhofer, Alessandro Londei, Elma Dervic, Amélie Desvars-Larrive, Vittorio Loreto, Beate Pinior, Stefan Thurner, Peter Klimek. Ranking the effectiveness of worldwide COVID-19 government interventions. Nature Human Behaviour 2020; 4: 1303-1312. Available from: https://www.researchgate.net/publication/345973169_Ranking_the_effectiveness_of_worldwide_COVID-19_government_interventions (Date accessed: Dec 20, 2021).
12. Neophytos Georgiou, Paul Delfabbro, Ryan Balzan. COVID-19-related conspiracy beliefs and their relationship with perceived stress and pre-existing conspiracy beliefs. Personality and Individual Differences. 16 June 2020Volume 166 (Cover date: 1 November 2020). Article 110201. Available from: https://doi.org/10.1016/j.paid.2020.110201 (Date accessed: Dec 20, 2021).
13. Steven Taylor, Gordon J.G. Asmundson, Valerio Capraro. Negative attitudes about facemasks during the COVID-19 pandemic: The dual importance of perceived ineffectiveness and psychological reactance. PLoS ONE 2021; 16 (2): e0246317. Available from: https://www.researchgate.net/publication/349387802_Negative_attitudes_about_facemasks_during_the_COVID-19_pandemic_The_dual_importance_of_perceived_ineffectiveness_and_psychological_reactance. DOI: 10.1371/journal.pone.0246317. (Date accessed: Dec 20, 2021).
14. Membership of Anti-Mask Facebook Groups Jumps Sharply. New York Times. Available from: https://www.nytimes.com/2020/10/01/technology/membership-of-anti-mask-facebook-groups-jumps-sharply.html (Date accessed: Dec 20, 2021).
15. Sam Martin, Samantha Vanderslott. “Any idea how fast ‘It’s just a mask!’ can turn into ‘It’s just a vaccine!’”: From mask mandates to vaccine mandates during the COVID-19 pandemic Vaccine. Available online 28 October 2021. In press, corrected proof. Available from: https://www.academia.edu/60536736/_Any_idea_how_fast_Its_just_a_mask_can_turn_into_Its_just_a_vaccine_From_mask_mandates_to_vaccine_mandates_during_the_COVID_19_pandemic (Date accessed: Dec 20, 2021).
16. Why smart people believe coronavirus myths. BBC. Available from: https://www.bbc.com/future/article/20200406-why-smart-people-believe-coronavirus-myths (Date accessed: Dec 20, 2021).
17. Jon Roozenbeek, Claudia R. Schneider, Sarah Dryhurst, John Kerr, Alexandra L.J. Freeman, Gabriel Recchia, Anne Marthe van der Bles, Sander van der Linden. Susceptibility to misinformation about COVID-19 around the world. Royal Society open science 2020; 7 (10):201199. Available from: https://www.researchgate.net/publication/344642790_Susceptibility_to_misinformation_about_COVID-19_around_the_world (Date accessed: Dec 20, 2021).
18. Amir Masoud Forati, Rina Ghose. Geospatial analysis of misinformation in COVID-19 related tweets. Applied Geography 4 June 2021. Volume 133 (Cover date: August 2021). Article 102473. Available from: https://www.researchgate.net/publication/352151542_Geospatial_analysis_of_misinformation_in_COVID-19_related_tweets (Date accessed: Dec 20, 2021).
19. Kas'yanov V.V., Gafiatulina N.Kh., Vakula I.M. Pandemic and system of restrictive measures as a factor of traumatizing social health of the population. State and municipal administration. Uchenye zapiski. 2021; (1): 237-242 (in Russian).
20. Serdyuchenko Ya.V. The life world of a young family: features of formation and risks of destruction (based on materials from the Rostov region). Candidate of Sociological Sciences. Rostov-na-Donu. 2018. 38 p. (in Russian).
21. Vakula I.M., Zagutin D.S. Models of deviant behavior of young people and its prevention: social and legal aspect. Filosofiya prava 2019; (1): 42-46 (in Russian).
22. Mosolov S.N. Mental health problems in the context of the COVID-19 pandemic. Zhurnal nevrologii i psikhiatrii 2020; 120 (5): 7-15 (in Russian).
23. Vakula I.M., Zagutin D.S. Modern challenges of youth socialization in the context of national security. Moscow: KnoRus; 2018. 122 p. (in Russian).
24. Kolin K.K. Social stability of society as a factor of national and global security. Available from: http://sec.chgik.ru/1780-2 (Date accessed: Dec 20, 2021) (in Russian).
25. Sam Martin, Samantha Vanderslott. Any idea how fast ‘It’s just a mask!’ can turn into ‘It’s just a vaccine!’: From mask mandates to vaccine mandates during the COVID-19 pandemic. Vaccine. Available online 28 October 2021. In press, corrected proof. Available from: https://www.academia.edu/60536736/_Any_idea_how_fast_Its_just_a_mask_can_turn_into_Its_just_a_vaccine_From_mask_mandates_to_vaccine_mandates_during_the_COVID_19_pandemic (Date accessed: Dec 20, 2021).
26. COVID-19. Dashboard by the Center for Systems Science and Engineering (CSSE) at Johns Hopkins University. Available from: https://www.arcgis.com/apps/dashboards/bda7594740fd40299423467b48e9ecf6 (Date accessed: Dec 20, 2021).
27. Coronavirus: statistics. Available from: https://yandex.ru/covid19/stat#vaccinations (Date accessed: Dec 24, 2021).
28. Goroshko N.V., Emel'yanova E.K., Patsala S.V. The problem of covid anti-vaccination: Russia against the world background. Social'nye aspekty zdorov'a naseleniya [serial online]. 2021; 67 (4). Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1282/30/lang,ru/ (Date accessed: Dec 24, 2021) (in Russian).
29. Reuben Iortyer Gweryina, Chinwendu Emilian Madubueze, Francis Shienbee Kaduna. Mathematical assessment of the role of denial on COVID-19 transmission with non-linear incidence and treatment functions. Scientific African 14 June 2021; Volume 12 (Cover date: July 2021). Article e00811. Available from: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/34151051/ (Date accessed: Dec 20, 2021).
30. Mimi E. Lam. United by the global COVID-19 pandemic: divided by our values and viral identities. Humanities and social sciences communications 2021. Available from: https://www.nature.com/articles/s41599-020-00679-5.pdf (Date accessed: Dec 12, 2021).

Дата поступления: 30.12.2021.

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*