DOI: 10.21045/2071-5021-2023-69-1-6

¹Зубко А.В., ¹Сабгайда Т.П., ²Семенова В.Г., ¹Музыкантова Н.Н.
¹Федеральное государственное бюджетное учреждение «Центральный научно-исследовательский институт организации и информатизации здравоохранения» Министерства здравоохранения Российской Федерации, Москва, Россия
²Институт демографических исследований – обособленное подразделение Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук, Москва, Россия

Резюме

Актуальность. Предотвратимые причины смерти поддаются влиянию со стороны системы здравоохранения при наличии своевременных и эффективных вмешательств, включая вмешательства с целью оздоровления условий и образа жизни населения. Какие же болезни системы кровообращения относятся к предотвратимым?

Хронические ревматические болезни сердца и гипертоническая болезнь, как минимум, на возрастном интервале 5-64 года, цереброваскулярные заболевания. В новые списки причин, поддающихся лечению, включена ишемическая болезнь сердца, не относящаяся исходно к управляемым причинам смерти.

В допандемический период произошли качественные изменения смертности в плане нозологической и возрастной структуры, поскольку воздействие мер профилактики смертности проявляется и в снижении доли предотвратимых причин, и в продлении жизни больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Стоит вопрос, сохранился ли выигрыш в возрастных сдвигах предотвратимой сердечно-сосудистой смертности в период пандемии?

Целью исследования является анализ вклада предотвратимых причин в сердечно-сосудистую смертность в периоды до и во время пандемии новой коронавирусной инфекции.

Материалы и методы. На основе данных РОССТАТ проанализирована сердечно-сосудистая смертность российского населения в период 1999-2021 годы,

Смертность мужчин и женщин рассчитывалась на возрастном интервале предотвратимости 5-64 года. Поскольку доступность медицинской помощи и факторы риска развития болезней системы кровообращения у жителей городских и сельских поселений не одинаковы, проводился раздельный анализ их смертности.

Потерянные годы потенциальной жизни рассчитывались как сумма произведений абсолютного числа умерших на недожитые годы в каждой возрастной группе, деленная на 10 тысяч соответствующего населения.

Результаты. Вклад предотвратимых причин в сердечно-сосудистую смертность на возрастном интервале 5-64 года в большинстве случаев с 2003 года неуклонно снижался.

Доля хронических ревматических болезней сердца, составляя менее процента в мужской смертности в начале века, уменьшилась в три с лишним раза и продолжила своё снижение в период пандемии. Аналогичная тенденция наблюдалась в женской смертности на несколько более высоком уровне. Отметим, что снижение смертности населения от хронических ревматических болезней сердца наблюдалось с конца прошлого века, не прекращаясь в период социально-экономических катаклизмов.

Вклад гипертонической болезни в сердечно-сосудистую смертность также не велик.

Наибольшую долю в смертности от болезней системы кровообращения составляет ишемическая болезнь сердца. В отличие от других анализируемых заболеваний, эта доля больше среди городских жителей, и она больше в мужской смертности.

Наименьшую долю в смертности от болезней системы кровообращения составляет сердечная недостаточность. В период пандемии она уменьшилась в мужской смертности, мало изменившись в женской.

Вклад цереброваскулярных болезней в сердечно-сосудистую смертность населения заметно уменьшился, и это снижение продолжилось в период пандемии.

В целом, в структуре сердечно-сосудистой смертности населения в возрасте 5-64 года вклад предотвратимых причин смерти равномерно снижался: у мужчин с 79,9% в 2003 году до 72,7% в 2019 году и 71,6% в 2021 году, у женщин с 80,5% до 69,5% и 69,8% соответственно. В мужской смертности среди горожан вклад предотвратимых причин больше, чем среди селян (73,1% против 71,3% в 2019 году и 71,9% против 70,7% в 2021 году), тогда как в женской смертности эти величины близки.

Заключение. Таким образом, из анализа предотвратимых причин сердечно-сосудистой смертности следует, что:

-во-первых, именно эти причины внесли наибольший вклад в снижение смертности;

-во-вторых, влияние мер профилактики смертности заметно на возрастном интервале предотвратимости в изменении смертности от ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней;

- в-третьих, для снижения уровня смертности мужчин от цереброваскулярных болезней требуется усиление мер по борьбе со злоупотреблением алкоголем;

- в-четвёртых, при анализе результативности мер профилактики предотвратимой смертности от болезней системы кровообращения целесообразно использовать показатель недожитых лет потенциальной жизни до 70-летнего возраста.

Ключевые слова: предотвратимая смертность; смертность от заболеваний системы кровообращения; сердечно-сосудистые заболевания; потерянные годы потенциальной жизни; влияние пандемии.

Контактная информация: Зубко Александр Владимирович, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи.
Соблюдение этических стандартов. Данный вид исследования не требует прохождения экспертизы локальным этическим комитетом.
Для цитирования: Зубко А.В., Сабгайда Т.П., Семенова В.Г., Музыкантова Н.Н.  Потери российского населения от предотвратимых причин сердечно-сосудистой смертности в периоды до и во время пандемии. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2023; 69(1):6. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1450/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2023-69-1-6

MORTALITY ASSOCIATED WITH PREVENTABLE CAUSES OF DEATHS FROM CARDIO-VASCULAR DISEASES IN THE PRE-COVID PERIOD AND DURING THE PANDEMIC IN RUSSIA
¹Zubko A.V., ¹Sabgaida T.P., ²Semyonova V.G., ¹Muzykantova N.N.
¹Federal Research Institute for Health Organization and Informatics of Ministry of Health of the Russian Federation, Moscow, Russia
²Institute for Demographic Research – Branch of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia

Abstract

Significance. The healthcare system can manage preventable causes of death if timely and effective interventions are in place including interventions aimed at improving living conditions and lifestyle of the population. Which diseases of the circulatory system are preventable?

These are chronic rheumatic heart diseases and arterial hypertension at least in ages 5-64, and cerebrovascular diseases.  The updated list of treatable diseases includes ischemic heart disease originally considered as a non-manageable cause.

In the pre-COVID period the mortality structure underwent quality changes in terms of diseases and age distribution since the impact of preventive measures can manifest itself both in the decreased share of preventable causes and increased life expectancy of patients with cardio-vascular diseases.  Did the gain in the age structure of preventable mortality from cardio-vascular diseases (CVD) sustain during the pandemic?

The purpose of the study is to analyze contribution of preventable causes to cardio-vascular diseases mortality in the pre-COVID period and during the pandemic in Russia.

Material and methods. The study used ROSSTAT data (Russian Federal State Statistics Service) to analyze data on cardio-vascular diseases mortality in the Russian Federation in 1999-2021. Male and female mortality was calculated for ages 5-64 years – the age interval of preventability. Since access to health care and risk factors of cardio-vascular diseases differ among urban and rural settings, rural and urban mortality was analyzed separately. Potential years of life lost (PYLL) were calculated as the sum products of the absolute number of deaths and potential years lost in each age group divided by 10 000 population of the corresponding age.

Results. In most cases, the contribution of preventable causes to cardio-vascular diseases mortality in ages 5-64 has been steadily decreasing since 2003.

The share of chronic rheumatic heart diseases equaling to less than one percent in males in the beginning of the century has decreased more than 3-fold during the pandemic. Similar trends are registered in female mortality, yet at higher rates. It should be emphasized here that mortality from chronic rheumatic heart diseases has been reducing since the end of the last century including throughout the period of social and economic collapse.

The contribution of arterial hypertension to cardio-vascular diseases mortality is also low. The highest contribution to cardio-vascular diseases mortality is made by ischemic heart disease. Unlike other diseases under study, its contribution is higher among male urban population.  Heart failure is associated with the lowest contribution to cardio-vascular diseases mortality. During the pandemic, its share has decreased in male mortality while hardly changed in females.

The contribution of cerebrovascular diseases to cardio-vascular diseases mortality has significantly decreased sustaining this decline throughout the pandemic.

In general, the contribution of preventable causes to cardio-vascular diseases mortality in ages 5-64 has been steadily reducing in males from 79.9% in 2003 to 72.7% in 2019 and to 71.6% in 2021 and in females from 80.5%% to 69.5% and 69.8%, respectively. The contribution of preventable causes in male mortality is higher among urban population compared to rural one (73.1% versus 71.3% in 2019, 71.9% versus 70.7% in 2021), while mortality in urban and rural females is almost the same.

Conclusion. Analysis of preventable causes of cardio-vascular diseases mortality concludes as follows:

First, it is those causes that have contributed the most to the decrease in mortality;

Second, at the preventability age interval, the   impact of preventive measures manifests itself in changes in mortality from ischemic heart disease and cerebrovascular diseases.

Third, to ensure reduction in male mortality from cerebrovascular diseases it is necessary to intensify measures aimed at preventing alcohol use.

Forth, it makes sense to analyze effectiveness of measures aimed at preventing avoidable mortality from diseases of the circulatory system using PYLL-70.

Keywords: preventable mortality, mortality from diseases of the circulatory system, cardiovascular disease, potential years of life lost, pandemic impact.

Corresponding author: Zubko A.V., e-mail: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Zubko A.V., http://orcid.org/0000-0001-8958-1400
Sabgayda T.P., http://orcid.org/0000-0002-5670-6315
Semyonova V.G. https://orcid.org/0000-0002-2794-1009
Muzykantova N.N., http://orcid.org/0000-0003-2071-8688
Acknowledgments. The study had no sponsorship.
Competing interest. The authors declare the absence of any conflicts of interest regarding the publication of this paper.
Compliance with ethical standards. This study does not require a conclusion from the Local Ethics Committee.
For citation: Zubko A.V., Sabgayda T.P., Semyonova V.G., Muzykantova N.N. Mortality associated with preventable causes of deaths from cardio-vascular diseases in the pre-COVID period and during the pandemic in Russia. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2023; 69(1):6. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1450/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2023-69-1-6. (In Rus).

Введение

Предотвратимые причины смерти поддаются влиянию со стороны учреждений здравоохранения при наличии своевременных и эффективных вмешательств, включая вмешательства с целью оздоровления условий и образа жизни населения. При реализации программ в области охраны здоровья населения темпы снижения предотвратимой смертности больше, чем темпы снижения непредотвратимой смертности, поэтому предотвратимая смертность используется в качества индикатора результативности деятельности системы здравоохранения, который позволяет выявлять проблемы в области охраны общественного здоровья, не являясь доказательством плохого качества предоставляемых медицинских услуг [1].

Снижение смертности от болезней системы кровообращения сегодня является одной из самых актуальных задач здравоохранения. Препятствиями при решении этой задачи являются старение населения; сохранение и невозможность быстрого искоренения вредных привычек (курение, употребление алкоголя, низкое качество еды и алкоголя и др.) [2]. Поэтому для снижения уровня сердечно-сосудистой смертности требуется комплекс мер, касающихся разных сторон жизни населения и направленных на весь спектр факторов риска смерти [3]. Результативность этих мер должна проявиться в более выраженном снижении смертности от предотвратимых (управляемых) причин, чем от остальных причин смерти от болезней системы кровообращения.

Какие же болезни системы кровообращения относятся к предотвратимым?

Со времени создания первого списка предотвратимых причин смерти в него входили хронические ревматические болезни сердца и гипертоническая болезнь, как минимум, на возрастном интервале 5-64 года. При делении всех причин на группы в зависимости от уровня профилактики смертности от них [4] эти заболевания были отнесены к третьей группе причин, которые не приводят к смерти при полноценном лечении.

Как предотвратимые причины смерти рассматриваются цереброваскулярные заболевания. Исходно эта патология была отнесена к первой группе причин, преимущественно определяемым условиями и стилем жизни (в основном вредными привычками). К концу прошлого века в развитых странах смертность от причин первой группы достигла малых значений и остается стабильно низкой. Поэтому западные исследователи перешли от анализа предотвратимых причин к анализу причин, поддающихся лечению. В новые списки предотвратимых причин включались только причины, преимущественно зависящие от работы медицинских организаций [5,6]. Цереброваскулярные заболевания также были включены в эти списки. Хотя их возникновение зачастую обусловлено злоупотреблением алкоголем, было показано, что при современном развитии медицины хорошее медицинское обслуживание может противодействовать неблагоприятным последствиям вредных привычек, особенно смертности [7]. Поскольку высокое качество медицинского обслуживания обеспечивается наличием адекватных ресурсов [8]. то в развитых странах смертность от цереброваскулярных болезней уже не зависит от употребления алкоголя.

В новые списки причин, поддающихся лечению, включена ишемическая болезнь сердца, не относящаяся исходно к управляемым причинам смерти. Развитие медицины и появление новых технологий позволяет предупреждать смерти от ранее непредотвратимых причин. Своевременное применение высокотехнологичных коронарных процедур (сцентирование, коронарография, ангиопластика и аортокоронарное шунтирование) минимизирует риск смерти пациентов с ишемической болезнью сердца, как минимум, в трудоспособном возрасте. Поэтому эта патология теперь включена в списки причин, поддающихся лечению. Однако при расчете предотвратимой смертности на основе новых списков учитывается только 50% смертей от ишемической болезни сердца, поскольку развитие этой патологии мультифакторно (злоупотребление алкоголем, курение, частые стрессы, избыточной масса тела, низкой физическая активность, а также гиперхолестеринемия, артериальная гипертензия, сахарный диабет). То есть, меры, направленные на заболевания других классов, могут сказываться на смертности от ишемической болезни сердца [5].

В Европейском Атласе предотвратимой смертности (Atlas of amenable mortality), разработанном для эпидемиологического мониторинга состояния здоровья населения европейских стран с постиндустриальной моделью смертности, включён список из 45 причин смерти, поддающихся лечению, куда входит сердечная недостаточность (I50) [9]. Отметим, что по правилам кодирования МКБ-10 это состояние по возможности не должно выбираться первоначальной причиной смерти, поскольку оно чаще всего отражает механизм смерти.

Другие болезни системы кровообращения пока не включены в список причин при анализе предотвратимой смертности.

Болезни системы кровообращения – ведущая причина смерти российского населения, её уровень существенно выше, чем в развитых странах. Поэтому в стране были предприняты масштабные усилия для снижения смертности от болезней системы кровообращения. В 2002-2008 годы была реализована федеральная целевая программа «Профилактика и лечение артериальной гипертонии в Российской Федерации», продолженная в 2007 году подпрограммой «Артериальная гипертония» федеральной целевой программы «Предупреждение и борьба с социально значимыми заболеваниями (2007-2012 годы)". С 2008 г. в стране создавалась сеть сосудистых центров в рамках реализации национального проекта «Оказание медицинской помощи больным с острыми сосудистыми заболеваниями». Правила медико-санитарной помощи больным с сердечно-сосудистыми заболеваниями в медицинских организациях установлены в 2012 году Порядком оказания медицинской помощи. Снижению смертности от болезней системы кровообращения способствовал также факт объявления 2015 года годом борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Эти усилия были предприняты на фоне широкомасштабных мер государства по оздоровлению социально-экономической ситуации, повышению качества и доступности медицинской помощи, борьбе с распространением вредных привычек среди населения.

Такие меры привели к существенному снижению смертности от болезней системы кровообращения к 2019 году, хотя она по-прежнему оставалась ведущей причиной смерти. Но в период пандемии сердечно-сосудистая смертность значительно выросла, поскольку перенесенный COVID-19 увеличивает риск смерти от сердечно-сосудистых заболеваний [10,11,12], кроме того, в период пандемии доступность и качество медицинской помощи ухудшились.

В допандемический период произошли качественные изменения смертности в плане нозологической и возрастной структуры, поскольку воздействие мер профилактики смертности проявляется и в снижении доли предотвратимых причин, и в продлении жизни больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Стоит вопрос, сохранился ли выигрыш в возрастных сдвигах предотвратимой сердечно-сосудистой смертности в период пандемии?

Ответ на такой вопрос может быть получен при измерении недожитых лет жизни и анализе динамики этого показателя. Показатель «Потерянные годы потенциальной жизни» (ПГПЖ) позволяет совмещать оценку уровня смертности и её возрастные характеристики. Было показано, что показатель ПГПЖ экономически активного населения также может служить индикатором реализации программ снижения смертности от болезней системы кровообращения [13]. Соответственно, потерянные годы потенциальной жизни лиц в возрасте 5-64 года при недожитии до 70-летнего возраста адекватно отразят накопленный потенциал качественного изменения смертности от болезней системы кровообращения при их сравнении в периоды до и во время пандемии.

Целью исследования является анализ вклада предотвратимых причин в сердечно-сосудистую смертность в периоды до и во время пандемии новой коронавирусной инфекции.

Материал и методы

На основе данных официальной статистики проанализирована сердечно-сосудистой смертность российского населения в период 1999-2021 годы, включивший этапы роста смертности (1999-2003 годы), социального оздоровления (2005-2019) и период пандемии новой коронавирусной инфекции (2019-2021 годы). Поскольку среди сельского населения рост смертности наблюдался до 2005 года, то анализ смертности на этапе её снижения проводился для 2005-2019 годы. Анализировались предотвратимые причины сердечно-сосудистой смертности: хронические ревматические болезни сердца, гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца, цереброваскулярные заболевания, а также сердечная недостаточность. (Последняя анализировалась только за период 2011-2021 годы, поскольку в статистической форме С51 об умерших она стала учитываться только с 2011 года). Остальные заболевания класса «Болезни системы кровообращения» рассматривались как непредотвратимые причины смерти.

Смертность мужчин и женщин рассчитывалась на возрастном интервале предотвратимости 5-64 года. Подробнее методика анализа предотвратимой смертности описана нами ранее [14]. Поскольку доступность медицинской помощи и факторы риска развития болезней системы кровообращения у жителей городских и сельских поселений не одинаково, проводился раздельный анализ их смертности.

Для трех указанных периодов рассчитывались среднегодовые темпы прироста смертности российского населения. Определялись также средние значения потерянных лет потенциальной жизни (до 70-летнего возраста) в расчете на одного жителя в возрасте 5-64 года для трех периодов: 2002-2004 годы (конец роста смертности) 2017-2019 годы (конец снижения смертности) и 2020-2021 годы.

Потерянные годы потенциальной жизни рассчитывались как сумма произведений абсолютного числа умерших на недожитые годы в каждой возрастной группе [15], деленная на 10 тысяч соответствующего населения.

Результаты

В Российской Федерации среди населения в возрасте 5-64 года вклад сердечно-сосудистой смертности в смертность от всех причин составляет около трети. На пике смертности 2003 года этот вклад составлял 37,3% в мужской и 38,6% в женской смертности. В 2019 году вклад болезней системы кровообращения в мужскую смертность изменился мало (35,5%), у женщин он снизился до 29,3%. К 2021 году, не смотря на рост смертности, он снизился до 32,2% и 23,5% соответственно.

Среди сельского населения пик смертности от болезней системы кровообращения наблюдался в 2005 году, когда среди городского населения уже наблюдалось снижение смертности (рис. 1). Отметим, что для всего населения пик смертности приходился на 2003 год. На протяжении всего анализируемого периода сердечно-сосудистой смертность сельского населения превышала показатели горожан, уровень смертности мужчин превышал уровень смертности женщин в возрасте 5-64 года в три с лишним раз среди горожан (от 3,1 до 3,7 раз) и в два с лишним раз среди селян (от 2,6 до 3,0).

Рис. 1. Динамика смертности российских мужчин и женщин в возрасте 5-64 года, проживающих в городской и сельской местности, от болезней системы кровообращения (Европейский стандарт, на 100000)

Вклад предотвратимых причин в сердечно-сосудистую смертность на возрастном интервале 5-64 года в большинстве случаев с 2003 года неуклонно снижался (табл. 1). Доля хронических ревматических болезней сердца, составляя менее процента в мужской смертности в начале века, уменьшилась в три с лишним раза и продолжила своё снижение в период пандемии. Аналогичная тенденция наблюдалась в женской смертности на несколько более высоком уровне. Отметим, что снижение смертности населения от хронических ревматических болезней сердца наблюдалось с конца прошлого века, не прекращаясь в период социально-экономических катаклизмов.

Вклад гипертонической болезни в сердечно-сосудистую смертность также не велик. Хотя её доля в структуре причин смерти от болезней системы кровообращения изменилась не сильно, в мужской смертности прослеживается тренд её неуклонного снижения в течение всего периода. В женской смертности после заметного снижения к 2019 году доля гипертонической болезни несколько увеличилась в период пандемии. С 1999 по 2002 годы уровень смертности от этой патологии оставался стабильным, после чего началось снижение смертности.

Таблица 1

Вклад предотвратимых причин в стандартизованную смертность российского населения в возрасте 5-64 года от болезней системы кровообращения (%)

Наибольшую долю в смертности от болезней системы кровообращения составляет ишемическая болезнь сердца. В отличие от других анализируемых заболеваний, эта доля больше среди городских жителей и она больше в мужской смертности. Другая особенность этой предотвратимой причины заключается в том, что вклад ишемической болезни сердца в смертность женщин от болезней системы кровообращения из-за пандемии мало снизился с 2003 года у горожанок и вырос среди сельских жительниц, тогда как в мужской смертности этот вклад уменьшился. Следует отметить, что в целом, среди патологий этой рубрики причин смерти в наибольшей степени снизилась смертность от повторных инфарктов миокарда (в 2,8 раза у мужчин и в 4,3 раза у женщин).

Наименьшую долю в смертности от болезней системы кровообращения составляет сердечная недостаточность. В период пандемии она уменьшилась в мужской смертности, мало изменившись в женской.

Вклад цереброваскулярных болезней в сердечно-сосудистую смертность населения заметно уменьшился, и это снижение продолжилось в период пандемии. Следует отметить, что доля среди цереброваскулярных болезней инсульта неуточнённого уменьшилась с 30,9% в 2003 году до 0,9% в 2021 году в мужской и с 31,3% до 1,0% в женской смертности. Как итог улучшения диагностики цереброваскулярных болезней, в их структуре доля инфаркта мозга выросла с 20,4% до 34,8% среди мужчин и с 19,1% до 31,8% среди женщин; доля внутримозговых кровоизлияний выросла с 27,6% до 36,5% среди мужчин и с 28,8% до 36,8% среди женщин; доля субарахноидальных кровоизлияний выросла с 4,2% до 5,9% среди мужчин и с 4,7% до 9,5% среди женщин.

В целом, в структуре сердечно-сосудистой смертности населения в возрасте 5-64 года вклад предотвратимых причин смерти равномерно снижался: у мужчин с 79,9% в 2003 году до 72,7% в 2019 году и 71,6% в 2021 году, у женщин с 80,5% до 69,5% и 69,8% соответственно. В мужской смертности среди горожан вклад предотвратимых причин больше, чем среди селян (73,1% против 71,3% в 2019 году и 71,9% против 70,7% в 2021 году), тогда как в женской смертности эти величины близки.

В начале века в период роста смертности она её рост наблюдался не для всех предотвратимых причин смерти. Так, смертность от хронических ревматических болезней сердца и гипертонической болезни снижалась (табл. 2). Среднегодовой темп снижения смертности был больше среди женщин, чем среди мужчин, и среди городских мужчин, чем среди сельских. Затем, в период снижения, темпы снижения смертности от этих причин увеличились, и в большей степени в мужской смертности как в городской, так и в сельской местности.

Смертность от ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней росла в начале века меньшими темпами, чем смертность от непредотвратимых причин. Но после 2005 года темпы снижения смертности от этих причин были больше, чем темпы снижения смертности от непредотвратимых причин. Лабильность уровня смертности от ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней была более выражена у сельских жителей.

В период пандемии смертность от болезней системы кровообращения выросла. Если вклад большинства предотвратимых причин в сердечно-сосудистую смертность населения в возрасте 5-64 года продолжил своё снижение в период пандемии, то уровень смертности от этих причин в большинстве случаев вырос. Исключение составляет смертность от хронических ревматических болезней сердца, сердечной недостаточности, а у городских мужчин также от гипертонической болезни. Интенсивное снижение смертности от сердечной недостаточности в 20-е годы продолжилось среди мужчин, но прекратилось среди женщин.

Таблица 2

Среднегодовой прирост смертности российских мужчин и женщин в возрасте 5-64 года, проживающих в городской и сельской местности, от болезней системы кровообращения в разные периоды (%)

Подъём уровня смертности мужчин в 2020-2021 году от гипертонической болезни, ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней в большей степени произошёл среди сельских мужчин. В женской смертности аналогичное соотношение наблюдается только для цереброваскулярных болезней, а смертность от хронических ревматических болезней сердца среди сельских женщин прекратила своё снижение.

Смертность мужчин от непредотвратимых причин выросла в большей степени, чем от предотвратимых. В женской сердечно-сосудистой смертности наибольшие темпы роста в период пандемии отмечаются для гипертонической болезни и ишемической болезни сердца, существенно превышающие темпы роста смертности от непредотвратимых причин.

Если анализировать потери как недожитые годы потенциальной жизни, то прослеживается снижение средних за периоды значений ПГПЖ из-за смертности от болезней системы кровообращения, что отражает факт сдвига возраста смерти на более поздний (табл. 3). Не смотря на существенное превышение уровня смертности сельских жителей в нулевые годы, потери этого периода из-за преждевременной смертности мужчин от ишемической болезни сопоставимы с ПГПЖ городских мужчин, что означает более «молодую» смертность горожан. В последние годы снижения смертности потери среди сельских мужчин стали превышать значения этих показателей для горожан, что сохранилось и в период пандемии.

Таблица 3

Средние значения потерянных лет потенциальной жизни (до 70-летнего возраста) в расчете на одного жителя Российской Федерации в возрасте 5-64 года из-за сердечно-сосудистой смертности в разные периоды (лет)

Наибольшее сокращение потерь к 2019 году, как и наибольший рост потерь ПГПЖ в период пандемии, наблюдалось среди городских женщин. Потери ПГПЖ из-за смерти от ишемической болезни сердца уменьшились в 2,0 раза среди городских и в 1,8 раза среди сельских мужчин; в 2,0 раза среди городских и в 1,7 раза среди сельских женщин. В 20-е годы мужские потери из-за ишемической болезни увеличились в меньшей степени (на 2,7% в городе и на 3,8% в селе), чем женские (11,1% и 9,8% соответственно). Потери ПГПЖ из-за смерти от цереброваскулярных болезней уменьшились в 1,7 раза среди городских и в 1,8 раза среди сельских мужчин и в 2,1 раза среди женщин обеих групп. Их рост в период пандемии был примерно одинаков среди анализируемых групп населения и составил около 3%.

Соотношение потерь мужчин и женщин сохранилось и среди городских (3,2 раза), и среди сельских жителей (2,7 раз). При смерти от ишемической болезни сердца превыщение мужских потерь уменьшилось от 4,2 до 3,8 раз в городе и с 3,5 до 3,2 раз в сельской местности, а при смерти от цереброваскулярных болезней, наоборот, увеличилось от 2,0 до 2,4 и от 1,7 до 2,0 раз соответственно.

В отличие от соотношения темпов роста смертности в период пандемии, потери ПГПЖ от непредотвратимых причин среди мужчин меньше потерь от ишемической болезни сердца, а среди женщин, наоборот, несколько больше.

Обсуждение

Динамика смертности от хронических ревматических болезней сердца свидетельствует, что влияние факторов риска на развитие этого заболевание во второй половине 20 века значительно уменьшилось, поэтому снижение смертности от деятельности системы здравоохранения уже практически не зависит. Объективно возникающие периоды ухудшения качества и доступности в последней четверти века не приводили к замедлению темпов снижения смертности. Потери ПГПЖ из-за этого заболевания больше среди сельских жителей, что объясняется их худшим качеством жизни. По-видимому, при дальнейшем анализе предотвратимой сердечно-сосудистой смертности на уровне страны эту причину можно не учитывать.

Также при анализе предотвратимой сердечно-сосудистой смертности можно не учитывать сердечную недостаточность, доля которой в структуре причин смерти российского населения не велика, а величина потерь недожитых лет на возрастном интервале предотвратимости стремится к нулю. В снижении смертности от этой причины проявляется тенденция к улучшению качества кодирования причин смерти.

Вклад гипертонической болезни в сердечно-сосудистую смертность не велик при том, что, по оценкам специалистов, в структуре заболеваемости лидируют болезни, характеризующиеся повышенным кровяным давлением [16]. Некоторое снижение уровня смертности от гипертонической болезни в начале века с последующим ускорением темпов снижения позволяет предположить, что факторы, влияющие на снижение смертности, появились в конце прошлого века. Поскольку в это время не уменьшилось распространенность курения и потребления алкоголя, количество стрессов увеличилось, качество пищевых продуктов ухудшилось, деятельность системы здравоохранения затормозилось, можно предположить, что сказалось появление в прошлом веке новых лекарственных средств [17-19] и реализации Федеральной целевой программы по профилактике и лечению артериальной гипертензии в России в 2002—2012 гг. [20], а также очищение воздуха за счёт спада производства. Реализация программ борьбы с гипертонией и сокращение влияния факторов риска привели к существенному сокращению смертности от этой патологии. Связанный с пандемией рост смертности не привёл к значительному росту потерь.

Социально-экономические трудности конца прошлого и начала текущего столетий привели к выраженному росту смертности от ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней, однако темпы её роста были меньше, чем темпы роста смертности от непредотвратимых причин. При оздоровлении ситуации смертность от управляемых причин стала снижаться наибольшими темпами. Большая лабильность этой смертности связана с тем, что в ней большая часть обусловлена острыми состояниями, тогда как непредотвратимая сердечно-сосудистая смертность в большинстве своем обусловлена хроническими заболеваниями. То есть, на возрастном интервале предотвратимости смертности от ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней заметно влияние мер профилактики смертности.

Влияние этих профилактических мер сохранилось и в период пандемии. Смертность мужчин от непредотвратимых причин выросла в большей степени, чем от предотвратимых, и при этом рост мужских потерь ПГПЖ в период пандемии в большей степени обусловлен непредотвратимыми причинами. В женской смертности ситуация не столь очевидна. Наибольший прирост смертности в 20-е годы наблюдался для гипертонии и ишемической болезни сердца. Однако в приросте женских потерь ПГПЖ большую часть составляет прирост недожитых лет из-за смерти от непредотвратимых причин, для которых произошло более выраженное «омоложение» смертности. В итоге, вклад предотвратимых причин в смертность от болезней системы кровообращения в этот уменьшился. То есть изменения возрастных сдвигов предотвратимой сердечно-сосудистой смертности в допандемический период сохранились, что не позволило предотвратимым причинам стать лидерами в формировании сверхсмертности, как это было на рубеже веков.

В мужской смертности от болезней системы кровообращения среди горожан вклад предотвратимых причин больше, чем среди селян, тогда как в женской смертности эти величины близки. По-видимому, для лечения неуправляемых сердечно-сосудистых заболеваний у мужчин доступность технологичной медицинской помощи является принципиально более важной.

Анализ такой характеристики смертности, как недожитые годы жизни, позволяют получить более развернутые заключения о влиянии факторов риска смертности. Так, потери ПГПЖ среди сельских жителей больше, чем среди горожан, что обусловлено лучшим доступом городского населения к медицинской помощи и несколько лучшими социально-экономическими условиями их жизни.

Вариации соотношения потерь ПГПЖ мужчин и женщин из-за их смерти от ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней отражают влияние основных факторов риска смертности. Уменьшение этого соотношения для ишемической болезни сердца свидетельствует об уменьшении числа стрессовых ситуаций, провоцирующих инфаркты миокарда у молодых мужчин, что согласуется с более выраженным снижением величины потерь в городской местности. Известно, что мужчины менее устойчивы к разнообразным видам стресса в плане сохранения соматического здоровья, что биологически обусловлено [21]. Рост величины превышения мужских потерь при смерти от цереброваскулярных болезней при более выраженном снижении величины потерь среди женщин позволяют предположить, что, с одной стороны, здесь сказывается влияние улучшения доступности и качества медицинской помощи пациентам с острыми сосудистыми событиями, но с другой стороны, мало меняется влияние на смертность мужчин фактора злоупотребления алкоголем. Последнее заключение согласуется с выводами других исследователей, что значимость ориентации пациентов на ведение здорового образа жизни в настоящее время усиливается на фоне развития профилактической медицины [22]. Подчеркивается, что собенно важной является серьезная мотивация сельских жителей к здоровому образу жизни, включая здоровое питание и отказ от вредных привычек [23], что в наших результатах отражается большим приростом смертности селян от цереброваскулярных заболеваний.

Для хронических ревматических болезней сердца и сердечной недостаточности величины ПГПЖ стремятся к нулю. По-видимому, анализ смертности от этих причин целесообразен лишь при межрегиональном сравнении смертности от этих причин, но не при анализе предотвратимых причин сердечно-сосудистой смертности. Также не велики значения ПГПЖ из-за смерти от гипертонической болезни, и они были бы еще меньше при расчёте недожитых лет до граничного возраста предотвратимости смертности – 65 лет. Поэтому в расчетах ПГПЖ при анализе предотвратимой смертности следует использовать граничный возраст 70 лет.

Заключение

Таким образом, из анализа предотвратимых причин сердечно-сосудистой смертности следует, что:

-во-первых, именно эти причины внесли наибольший вклад в снижение смертности;

-во-вторых, влияние мер профилактики смертности заметно на возрастном интервале предотвратимости в изменении смертности от ишемической болезни сердца и цереброваскулярных болезней;

- в-третьих, для снижения уровня смертности мужчин от цереброваскулярных болезней требуется усиление мер по борьбе со злоупотреблением алкоголем;

- в-четвёртых, при анализе результативности мер профилактики предотвратимой смертности от болезней системы кровообращения целесообразно использовать показатель недожитых лет потенциальной жизни до 70-летнего возраста.

Библиография

1. Nolte E., McKee M. Measuring the health of nations: analysis of mortality amenable to health care. BMJ 2003; 327(7424):1129. DOI: 10.1136/bmj.327.7424.1129.
2. Рыбаковский О.Л. Воспроизводство населения России: задачи, тенденции, факторы и возможные результаты к 2024 году. Народонаселение 2020; 23(1):53-66. DOI: 10.19181/population.2020.23.1.5
3. Иванова А.Е., Семенова В.Г., Сабгайда Т.П., Евдокушкина Г.Н., Руднев С.Г. Резервы роста продолжительности жизни населения Москвы за счет эффективной деятельности здравоохранения. Москва: ГБУ НИИОЗММ ДЗМ; 2019. 79 c. ISBN: 978-5-907251-09-0
4. Simonato L., Ballard T., Bellini P., Winkelmann R. Avoidable mortality in Europe 1955-1994: a plea for prevention. J Epidemiol Community Health 1998; 52(10):624-630. DOI: 10.1136/jech.52.10.624.
5. Nolte E, McKee M. Does health care save lives? Avoidable mortality revisited. London: The Nuffield Trust; 2004. 139 p.
6. Tobias M., Yeh L.C. How much does health care contribute to health gain and to health inequality? Trends in amenable mortality in New Zealand 1981–2004. Aust N Z Public Health 2009; 33(1):70-78. DOI: 10.1111/j.1753-6405.2009.00342.x.
7. Santos-Jaén J.M., León-Gómez A., Valls Martínez Md.C., Gimeno-Arias F. The Effect of Public Healthcare Expenditure on the Reduction in Mortality Rates Caused by Unhealthy Habits among the Population. Healthcare 2022; 10(11):2253. DOI: 10.3390/healthcare10112253.
8. Ramírez-Orellana, A.; del Carmen Valls Martínez, M.; Grasso, M.S. Using Higher-Order Constructs to Estimate Health-Disease Status: The Effect of Health System Performance and Sustainability. Mathematics 2021;9:1228 DOI: 10.3390/math9111228.
9. Hoffmann, R., Plug, I., Khoshaba, B., McKee, M., & Mackenbach, J. P. Amenable mortality revisited: the AMIEHS study. Gaceta sanitaria 2013; 27:199-206. DOI: 10.1016/j.gaceta.2012.08.004.
10. Chen C., Zhou Y., Wang D.W. SARS-CoV-2: a potential novel ethology of fulminant myocarditis Herz 2020; 45(3):230-232. DOI: 10.1007/s00059-020-04909-z.
11. Nannoni S., de Groot R., Bell S., Markus H.S. Stroke in COVID-19: A systematic review and meta-analysis. International Journal of Stroke 2021; 16(2):137-149. DOI: 10.1177/1747493020972922.
12. Козлов И.А., Тюрин И.Н. Сердечно-сосудистые осложнения COVID-19. Вестник анестезиологии и реаниматологии 2020; 4(17):14-22. DOI: 10.21292/2078-5658-2020-17-4-14-22.
13. Самородская И. В., Семёнов В. Ю. Потерянные годы потенциальной жизни от болезней системы кровообращения экономически активного населения Российской Федерации в 2013-2019 годах. Российский кардиологический журнал 2021; 26(5):4161. DOI: 10.15829/1560-4071-2021-4161.
14. Сабгайда Т.П. Предотвратимые причины смерти в России и странах Евросоюза. Здравоохранение Российской Федерации 2017; 61(3):116-122. DOI: 10.18821/0044-197Х-2017-61-3-116-122
15. Практическая демография. Рыбаковский Л.Л., редактор. Москва: ЦСП; 2005. 280 с.
16. Борщук, Е. Л., Бегун, Д. Н., Варенникова, Ю. В., Дуйсембаева, А. Н. Региональные особенности заболеваемости болезнями системы кровообращения населения Оренбургской области. Здоровье населения и среда обитания 2021; (2):4-9. DOI: 10.35627/2219-5238/2021-335-2-4-9.
17. Hansson L., Lindholm L. H., Ekbom T., Dahlöf B., Lanke J., Scherstén B., et al. Randomised trial of old and new antihypertensive drugs in elderly patients: cardiovascular mortality and morbidity the Swedish Trial in Old Patients with Hypertension-2 study. The Lancet 1999;354(9192):1751-1756. DOI: 10.1016/s0140-6736(99)10327-1.
18. Wilhelmsen L., Berglund G., Elmfeldt D., Fitzsimons T., Holzgreve H., Hosie J., et al. Beta-blockers versus diuretics in hypertensive men: main results from the HAPPHY trial. Journal of hypertension 1987; 5(5):561-572. DOI: 10.1097/00004872-198710000-00009.
19. Кобалава Ж., Котовская Ю. Инновационные подходы к лечению артериальной гипертонии. Врач 2010; (4):2-7
20. Чазова И.Е., Ощепкова Е.В. Итоги реализации Федеральной целевой программы по профилактике и лечению артериальной гипертензии в России в 2002-2012 гг. Вестник Российской академии медицинских наук. 2013;68(2):4-11.
21. Дмитриева Т.Б., Дроздов А.З. Половые и гендерные аспекты стрессоустойчивости (аналитический обзор). Часть 1. Российский психиатрический журнал 2010;(1):18-24.
22. Железняк Н.Л., Боюшенко Е.Н., Панов А.В., Танова А.А. Медико-статистический анализ показателей реализации регионального проекта «Борьба с сердечно-сосудистыми заболеваниями». Главный врач Юга России 2020; 4(74):9-12.
23. Былина С.Г. Смертность городского и сельского населения РФ по причинам смерти: сравнительный анализ. Международный научно-исследовательский журнал 2020; 10(100):95-103. DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2020.100.10.054.

References

1. Nolte E., McKee M. Measuring the health of nations: analysis of mortality amenable to health care. BMJ. 2003;327(7424):1129. DOI: 10.1136/bmj.327.7424.1129.
2. Rybakovsky O.L. Vosproizvodstvo naseleniya Rossii: zadachi, tendentsii, faktory i vozmozhnye rezul'taty k 2024 godu. [Russian population reproduction: challenges, trends, factors and possible results by 2024]. Narodonaselenie. 2020;23(1):53-66. DOI: 10.19181/population.2020.23.1.5. (In Rus.).
3. Ivanova A.E., Semyonova V.G., Sabgayda T.P., Evdokushkina G.N., Rudnev S.G. Rezervy rosta prodolzhitel'nosti zhizni naseleniya Moskvy za schet effektivnoy deyatel'nosti zdravookhraneniya [Reserves for increasing the life expectancy of the population of Moscow due to the effective activity of healthcare. Collective monograph]. Moscow; 2019. 79 p. ISBN: 978-5-907251-09-0. (In Rus.).
4. Simonato L., Ballard T., Bellini P., Winkelmann R. Avoidable mortality in Europe 1955-1994: a plea for prevention. J Epidemiol Community Health. 1998;52(10):624-630. DOI: 10.1136/jech.52.10.624.
5. Nolte E, McKee M. Does health care save lives? Avoidable mortality revisited. London:The Nuffield Trust; (2004). 139 p.
6. Tobias M., Yeh L.C. How much does health care contribute to health gain and to health inequality? Trends in amenable mortality in New Zealand 1981–2004. Aust N Z Public Health. 2009;33(1):70-78. DOI: 10.1111/j.1753-6405.2009.00342.x.
7. Santos-Jaén J.M., León-Gómez A., Valls Martínez Md.C., Gimeno-Arias F. The Effect of Public Healthcare Expenditure on the Reduction in Mortality Rates Caused by Unhealthy Habits among the Population. Healthcare. 2022;10(11):2253. DOI: 10.3390/healthcare10112253.
8. Ramírez-Orellana, A.; del Carmen Valls Martínez, M.; Grasso, M.S. Using Higher-Order Constructs to Estimate Health-Disease Status: The Effect of Health System Performance and Sustainability. Mathematics. 2021;9:1228 DOI: 10.3390/math9111228.
9. Hoffmann, R., Plug, I., Khoshaba, B., McKee, M., & Mackenbach, J. P. Amenable mortality revisited: the AMIEHS study. Gaceta sanitaria. 2013;27:199-206. DOI: 10.1016/j.gaceta.2012.08.004.
10. Chen C., Zhou Y., Wang D.W. SARS-CoV-2: a potential novel ethology of fulminant myocarditis Herz. 2020;45(3):230-232. DOI: 10.1007/s00059-020-04909-z.
11. Nannoni S., de Groot R., Bell S., Markus H.S. Stroke in COVID-19: A systematic review and meta-analysis. International Journal of Stroke. 2021;16(2):137-149. DOI: 10.1177/1747493020972922.
12. Kozlov I.A., Tyurin I.N. Serdechno-sosudistye oslozhneniya COVID-19. [Сardiovascular complications of COVID-19]. Vestnik anesteziologii i reanimatologii. 2020;4(17):14-22. DOI: 10.21292/2078-5658-2020-17-4-14-22. (In Rus.).
13. Samorodskaya I.V., Semenov V. Yu. Poteryannye gody potentsial'noy zhizni ot bolezney sistemy krovoobrashcheniya ekonomicheski aktivnogo naseleniya Rossiyskoy Federatsii v 2013-2019 godakh. [Years of potential life lost from cardiovascular diseases of the economically active Russian population in 2013-2019]. Rossiyskiy kardiologicheskiy zhurnal. 2021;26(5):4161. (In Russ.) doi:10.15829/1560-4071-2021-4161. (In Rus.).
14. Sabgayda T.P. Predotvratimye prichiny smerti v Rossii i stranakh Evrosoyuza. [The preventable causes of death in Russia and in the EU countries]. Zdravookhranenie Rossiyskoy Federatsii. 2017; 61 (3): 116—122. (In Russ.). DOI: http://dx.doi.org/10.18821/0044-197Х-2017-61-3-116-122. (In Rus.).
15. Prakticheskaya demografiya [Practical demography]. L.L. Rybakovsky, editor. Moscow: TsSP; 2005. 280 p. (In Rus.).
16. Borshchuk E.L., Begun D.N., Varennikova Yu.V., Duisembaeva A.N. Regional'nye osobennosti zabolevaemosti boleznyami sistemy krovoobrashcheniya naseleniya Orenburgskoy oblasti. [Regional features of the incidence of diseases of the circulatory system in the population of the Orenburg region]. Zdorov'e naseleniya i sreda obitaniya. 2021;(2):4-9. DOI: 10.35627/2219-5238/2021-335-2-4-9. (In Rus.).
17. Hansson L., Lindholm L. H., Ekbom T., Dahlöf B., Lanke J., Scherstén B., ... & de Faire U. Randomised trial of old and new antihypertensive drugs in elderly patients: cardiovascular mortality and morbidity the Swedish Trial in Old Patients with Hypertension-2 study. The Lancet. 1999;354(9192):1751-1756. DOI: 10.1016/s0140-6736(99)10327-1.
18. Wilhelmsen L., Berglund G., Elmfeldt D., Fitzsimons T., Holzgreve H., Hosie J., & Wedel H. Beta-blockers versus diuretics in hypertensive men: main results from the HAPPHY trial. Journal of hypertension. 1987;5(5):561-572. DOI: 10.1097/00004872-198710000-00009.
19. Kobalava, J., & Kotovskaya, Y. Innovatsionnye podkhody k lecheniyu arterial'noy gipertonii. [Innovative approaches to the treatment of arterial hypertension]. Vrach 2010;(4):2-7. (In Rus.).
20. Chazova I.E., Oshchepkova E.V. Itogi realizatsii Federal'noy tselevoy programmy po profilaktike i lecheniyu arterial'noy gipertenzii v Rossii v 2002-2012 gg. [Results of the implementation of the Federal Target Program for the Prevention and Treatment of Arterial Hypertension in Russia in 2002–2012]. Vestnik Rossiyskoy akademii meditsinskikh nauk. 2013;68(2):4-11. (In Rus.).
21. Dmitrieva T.B., Drozdov A.Z. Polovye i gendernye aspekty stressoustoychivosti (analiticheskiy obzor). Chast' 1. [Sex and Gender Aspects of Stress Resistance (Analytical Review). Part 1]. Rossiyskiy psikhiatricheskiy zhurnal 2010;(1):18-24. (In Rus.).
22. Zheleznyak N.L., Boyushenko E.N., Panov A.V., Tanova A.A. Mediko-statisticheskiy analiz pokazateley realizatsii regional'nogo proekta «Bor'ba s serdechno-sosudistymi zabolevaniyami». [Medical-statistical analysis of indicators of the implementation of the regional project "Fight against cardiovascular diseases"]. Glavnyy vrach Yuga Rossii 2020;4(74):9-12. (In Rus.).
23. Bylina S.G. Smertnost' gorodskogo i sel'skogo naseleniya RF po prichinam smerti: sravnitel'nyy analiz. [Mortality of the urban and rural population of the Russian Federation by cause of death: a comparative analysis]. Mezhdunarodnyy nauchno-issledovatel'skiy zhurnal 2020;10(100):95-103. DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2020.100.10.054. (In Rus.).

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*