DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-3-6

Салтыкова М.М., Банченко А.Д., Шехорданова Т.В.
ФГБУ «Центр стратегического планирования и управления медико-биологическими рисками здоровью» Федерального медико-биологического агентства, Москва, Россия

Резюме

Актуальность. В исследованиях предотвратимой смертности населения традиционно используется европейский список причин смерти, в котором 38 причин и классов причин смерти разделены на три группы в соответствии с тремя уровнями профилактики. Наибольший вклад дает первая группа, которая во многом формируется за счет поведенческих факторов, таких как злоупотребление алкоголем и курением. При этом в европейский список причин предотвратимой смертности включены далеко не все причины смерти, связанные с употреблением алкоголя и наркотиков. Поэтому использование такого списка может приводить к недооценке предотвратимой при соответствующей переоценке непредотвратимой смертности, поскольку к последней будет отнесена смертность от причин, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, но не включенных в список причин предотвратимой смертности.

Целью исследования была оценка влияния на показатели предотвратимой смертности расширения списка причин, связанных с алкоголем и наркотиками, за счет включения в него всех таких причин.

Материал и методы. В исследование были включены данные, предоставленные Росстатом, о численности и смертности населения за 2011-2019 годы (со стратификацией по полу и возрасту) в 39 городах с населением от 100 до 625 тысяч человек. Помимо традиционных 3 групп предотвратимой смертности использовались дополнительные группы, включающие все причины смерти, связанные с употреблением алкоголя и наркотиков. Были проанализированы гипотезы о зависимости показателей предотвратимой смертности и прироста показателей предотвратимой смертности за счет включения всех причин смертности, связанных с алкоголизмом и наркоманией, от возрастной структуры и уровня жизни населения, а также от размера города, определяемого по численности населения.

Результаты. Анализируемое расширение первой группы предотвратимой смертности в среднем на 4 % (максимум 12%) увеличивает вклад смертности мужчин от причин, которые можно предотвратить мерами первичной профилактики, в общую смертность. Для женщин этот вклад в среднем составляет около 3% (максимум 7%). Сравнительный анализ показал, что в городах с меньшей долей молодежи достоверно выше показатели смертности от всех причин (общая смертность), а также смертности от причин, включенных в расширенную первую группу предотвратимой смертности. Кроме того, в городах с численностью до 200 тыс. человек по сравнению с более крупными также достоверно выше показатели смертности от причин, включенных в расширенную первую группу, при отсутствии различий между показателями смертности от причин, включенных в традиционную первую группу. Зависимости от уровня жизни населения не выявлено.

Заключение. Расширение списка предотвратимых причин смерти за счет включения в него всех причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, позволит более адекватно оценивать резервы снижения смертности прежде всего в городах с небольшой численностью населения и небольшой долей молодежи, в которых они недооценены при использовании традиционного списка предотвратимых причин смерти. При этом в таких городах смертность от непредотвратимых причин необоснованно завышается, т.к. к ней относят значительную часть смертей, обусловленных злоупотреблением алкоголя и наркотиков.

Ключевые слова: предотвратимая смертность; причины смерти; территориальные особенности смертности; смертность от алкоголизма

Контактная информация: Салтыкова Марина Михайловна, email:  Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Работа выполнялась в рамках прикладного исследования с шифром «Мониторинг». Рег. № НИОКТР 123040500002-3
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи.
Соблюдение этических стандартов. Данный вид исследования не требует прохождения экспертизы локальным этическим комитетом.
Для цитирования: Салтыкова М.М., Банченко А.Д., Шехорданова Т.В. Основные причины смерти и показатели предотвратимой смертности в городах Российской Федерации. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2024; 70(3):6. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1609/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-3-6

MAIN CAUSES OF DEATH AND PREVENTABLE DEATH INDICATORS IN CITIES OF THE RUSSIAN FEDERATION
Saltykova M.M., Banchenko A.D., Shekhordanova T.V.
Centre for Strategic Planning and Management of Biomedical Health Risks of the Federal Medical and Biological Agency, Moscow, Russia

Abstract

Significance. Studies on preventable mortality have traditionally used the European list of causes of death, with 38 causes and classes of causes of death divided into three groups according to three levels of prevention. The greatest contribution is made by the first group, which is largely formed due to behavioral factors, such as alcohol abuse and smoking. However, the European list of causes of preventable mortality does not include all causes of death associated with alcohol and drug use. Therefore, the use of such a list may lead to an underestimation of preventable mortality with a corresponding overestimation of unpreventable mortality, since the latter will include mortality from causes related to alcohol and drug use outside the list of causes of preventable mortality.

The purpose of the study was to assess the impact of expanding the list of causes related to alcohol and drug use to include all such causes in preventable mortality rates.

Material and methods. The study included data provided by Rosstat on population size and mortality in 2011-2019 (stratified by sex and age) in 39 cities with populations ranging from 100 to 625 thousand people. In addition to the traditional 3 preventable mortality groups, additional groups were used to include all causes of death associated with alcohol and drug use. The authors have tested the hypotheses about the relationship between preventable mortality rates and the increase in preventable mortality rates due to the inclusion of all causes of death associated with alcohol and drug use, and the age structure and standards of living, as well as the size of the city, determined by population size.

Results. The analyzed expansion of the first group of preventable mortality increases the contribution of male mortality from causes that can be prevented through primary prevention measures to overall mortality by an average of 4% (maximum 12%). In females, this contribution averages at about 3% (maximum 7%). A comparative analysis shows that in cities with a smaller proportion of young people, mortality rates from all causes (total mortality), as well as mortality from causes included in the expanded first group of preventable mortality, are significantly higher. In addition, in cities with a population of up to 200 thousand people, compared to larger ones, mortality rates from causes included in the expanded first group are also significantly higher, while there is no difference between mortality rates from causes included in the traditional first group. A relationship with standards of living was not identified.

Conclusion. Expanding the list of preventable causes of death though including all causes of death associated with alcohol and drug use will make it possible to more adequately assess the reserves for reducing mortality, primarily in cities with a small population and a small proportion of young people, in which they are underestimated when using the traditional list of preventable causes of death. At the same time, in such cities, mortality from unpreventable causes is unreasonably overestimated, because it includes a significant proportion of deaths caused by alcohol and drug abuse.

Keywords: preventable mortality; causes of death; territorial characteristics of mortality; mortality from alcohol abuse

Corresponding author: Marina M. Saltykova, email:  Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Saltykova MM, http://orcid.org/0000-0002-1823-8952
Banchenko AD, http://orcid.org/0009-0004-6289-2742
Shekhordanova TV, http://orcid.org/0009-0006-4228-8892
Acknowledgments. The work was carried out within the framework of applied research with the code "Monitoring" Reg. No. NIOKTR  123040500002-3
Competing interests. The authors declare the absence of any conflicts of interest regarding the publication of this paper.
Compliance with ethical standards. This study does not require a conclusion from the Local Ethics Committee.
For citation: Saltykova M.M., Banchenko A.D., Shekhordanova T.V. Main causes of death and preventable death indicators in cities of the Russian Federation. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2024; 70(3):6. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1609/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-3-6. (In Rus).

Введение

В России одной из важнейших проблем остается высокая преждевременная смертность населения от неинфекционных заболеваний [1]. Как отмечают многие исследователи, при разработке мероприятий, направленных на ее снижение, необходим не только непосредственный анализ показателей смертности, но и изучение управляемых составляющих преждевременной смертности — предотвратимых и излечимых случаев смерти [2-5]. Понятие предотвратимой смертности было предложено D. Rutstein et al. в 70-х годах ХХ столетия [6] и характеризуется количеством преждевременных смертей, которых можно было избежать путем предупреждения возникновения заболевания (потенциальной причины смерти) или его своевременного и адекватного лечения. Таким образом, анализ предотвратимой смертности позволяет выявить резервы снижения смертности от управляемых причин. Помимо качества медицинского обслуживании населения, большее влияние на показатели предотвратимой смертности оказывают поведенческие, экологические и социально-экономические факторы риска здоровью [7]. Поэтому вклад предотвратимой смертности в общую смертность населения существенно варьирует от 10-30% в странах с развитой экономикой до 40% и выше в странах с относительно слабой экономикой [8].

В Российской Федерации показатели предотвратимой смертности начали изучать в начале ХХI века, применяя европейский список предотвратимых причин смерти.

К предотвратимой относится смертность лиц в возрасте 5-64 года от 38 причин и классов причин, разделенных на три группы в соответствии с тремя уровнями профилактики [2,9,10]. К первой группе относятся причины смерти, которые могут быть предупреждены первичной профилактикой, т.е. предупреждением заболеваемости. Ко второй группе – причины смерти, которые могут быть предупреждены своевременным выявлением и ранним началом лечения, т.е. вторичной профилактикой. К третьей группе относятся причины смерти, которые связаны с качеством оказания медицинской помощи.

В настоящее время наибольший вклад в показатели предотвратимой смертности дает первая группа [2,4,11], которая во многом формируется за счет поведенческих факторов, среди которых такие вредные привычки, как злоупотребление алкоголем и курением табака, что приводит к раннему развитию новообразований трахеи, бронхов и легкого, верхних пищеварительных путей, а также поражения печени. Кроме того, эта группа причин смерти включает травмы и отравлениями, на уровень которых в значительной мере влияют социально-экономические факторы и криминогенная обстановка.

Вместе с тем, необходимо отметить, что первая группа причин предотвратимой смертности по европейской классификации включает далеко не все причины смерти, связанные с употреблением алкоголя и наркотиков. Поэтому использование принятых в европейских исследованиях показателей предотвратимой смертности может приводить к ее недооценке при соответствующей переоценке непредотвратимой смертности, поскольку к ней будет отнесена смертность от причин, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, но не включенных в список причин предотвратимой смертности.

Целью данного исследования была оценка влияния на показатели предотвратимой смертности расширения списка причин, связанных с алкоголем и наркотиками, за счет включения в него всех таких причин.

Материал и методы

Исходные данные о численности и смертности населения за 2011-2019 годы (со стратификацией по полу и возрасту) по запросу были предоставлены Федеральной службой государственной статистики. В исследование были включены данные 39 городов с населением от 100 до 625 тысяч человек, расположенных в семи федеральных округах РФ. Анализ показателей смертности как мужчин, так и женщин проводился для возрастной группы 20-64 года, а также для соответствующих 5-летних возрастных подгрупп.

В таблице 1 представлен список городов, включенных в исследование, с указанием экономического индекса, характеризующего уровень жизни в городе и вычисляемого как отношение средней заработной платы работников учреждений к прожиточному минимуму.

Таблица 1

Краткая характеристика городов, включенных в исследование

При анализе показателей предотвратимой смертности за основу взят европейский список предотвратимых причин смерти [10,12], состоящий из 3 основных групп (Гр1, Гр2, Гр3). Помимо группы 1 (Гр1), в анализ дополнительно были включены следующие группы причин смерти: расширенная группа 1 (Гр1_р), которая кроме причин, включенных в Гр1, включала все остальные причины смерти, связанные с употреблением алкоголя и наркотиков, и сокращенная (Гр1_с ), которая не включала причины смерти, связанные с алкоголизмом, наркоманией и внешними причинами. В группу 2 (Гр_2) включены причины смерти, обусловленные заболеваниями, смертности от которых можно избежать средствами вторичной профилактики. В группу 3 (Гр_3) - причины смерти, обусловленные заболеваниями, которые могут быть предотвращены качественно оказанной медицинской помощью и лечением. Помимо этого, при анализе использовались группы причин смерти, включающие все предотвратимые и все непредотвратимые (не вошедшие в список предотвратимых) причины смерти, а также показатели смертности от всех причин смерти (показатели общей смертности - группа ОБЩ). Группа всех предотвратимых причин смерти, сформированная с использованием традиционного списка, обозначалась Предотвр_1, соответствующая группа непредотвратимых причин - Непредотвор_1. Группа, включающая расширенный список предотвратимых причин, обозначалась Предотвр_2, а соответствующая группа непредотвратимых причин - Непредотвор_2.

В таблице 2 представлены списки причин смерти (с указанием кода МКБ 10), формирующие соответствующие группы предотвратимой смертности, включенные в анализ.

Таблица 2

Классификация предотвратимых причин смерти

Таким образом, Гр1 включала причины смерти, представленные в столбцах 1 и 2; Гр1_р – в столбцах 1, 2 и 3; группа Предотвр_1 – в столбцах 1, 2, 4 и 5, а группа Предотвр_2 – во всех 5 столбцах.

Расширение исходного списка предотвратимых причин смерти, за счет всех причин, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков (столбец 3), включало следующие коды Краткой номенклатуры причин смерти: 96-100, 113, 115, 116, 135, 176, 187, 240, 279, 283, 288, 102, 281, 287.

Для каждой из 10 групп причин смерти, включенных в анализ, по ежегодным данным Росстата о количестве умерших в возрасте от 20 до 64 лет и о соответствующем количестве мужчин и женщин были вычислены показатели смертности на 100 тыс. населения соответствующего пола и возраста в городах, включенных в исследование.

В ходе исследования были проанализированы гипотезы о зависимости показателей предотвратимой смертности и прироста показателей предотвратимой смертности за счет включения всех причин смертности, связанных с алкоголизмом и наркоманией, от возрастной структуры и уровня жизни населения, а также от размера города, определяемого по численности населения. Поскольку в исследованиях российских географов [13-15] показано, что города с населением более 250 тысяч человек более устойчивы к воздействию кризисных явлений в экономике, а следовательно, и в социальной сфере, то для оценки значимости влияния размера города на показатели смертности, включенные в анализ, из 39 городов были сформированы следующие 2 кластера: первый (Кл_до_200) – 12 городов с населением менее 200 тысяч человек и второй (Кл_от_300) – 21 город с населением более 300 тысяч. На этом этапе города, которые по количеству населения занимали промежуточное положение, в анализ не включались. Для оценки значимости влияния возрастной структуры населения городов на показатели смертности, включенные в анализ, из 39 городов были сформированы следующие 2 кластера: Кл_мол 1 - 14 городов, в которых доля населения в возрасте до 35 лет в группе взрослого трудоспособного населения от 20 до 64 лет составляла не менее 40% для мужчин и не менее 35% для женщин, и Кл_мол 2 – 10 городов, в которых доля населения в возрасте до 35 лет в группе взрослого населения от 20 до 64 лет составляла менее 38% для мужчин и менее 32 % для женщин. Остальные города, возрастная структура в которых, занимала промежуточное положение, не были включены в сравнительный анализ. Различия в пороговых значениях для мужчин и женщин обусловлены наличием существенного гендерного разрыва в средней продолжительности жизни [16].

Для оценки влияния уровня жизни населения на показатели предотвратимой смертности использовался экономический индекс, который представляет собой отношение среднемесячной заработной платы работников организаций к прожиточному минимуму соответствующего региона.

Для статистической характеристики анализируемых показателей использовались: среднее арифметическое, минимум, максимум, медиана (как характеристика центра распределения показателей ежегодной смертности), нижний и верхний квартили (как характеристики разброса показателей ежегодной смертности), а также доли (в %) всех подгрупп предотвратимой смертности от общей смертности. Все показатели смертности проанализированы отдельно для мужчин и женщин.

При проведении сравнительного анализа использовался двусторонний критерий Манна-Уитни и двусторонний точный критерий Фишера. Достоверными считались различия при р<0,05.

Результаты

В таблице 3 показан вклад смертности от предотвратимых причин в общую смертность для всех городов, включенных в анализ.

Таблица 3

Вклад (в %) смертности от предотвратимых причин в общую смертность в 2011-2018 гг.

Med – медиана, Q1 и Q3 - первый и третий квартили.

Показатель, характеризующий увеличение первой группы предотвратимой смертности за счет включения в нее всех причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, в дальнейшем обозначался ∆; ∆м и ∆ж для мужчин и женщин соответственно. В таблице 4 приведены статистические характеристики этого показателя.

Таблица 4

Статистические характеристики увеличения первой группы предотвратимой смертности за счет включения в нее всех причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков (∆)

M- среднее арифметическое, Med- медиана, Min – минимум, Max- максимум, Q1 – первый квартиль, Q3- третий квартиль

Как видно из таблицы 4, расширение первой группы предотвратимой смертности за счет всех причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, в среднем почти на 4 % (максимум 12%) увеличивает вклад смертности мужчин от причин, которые можно предотвратить мерами первичной профилактики, в общую смертность. Для женщин этот вклад в среднем составляет около 3% (максимум 7%).

Для того, чтобы определить, в каких городах расширение первой группы предотвратимой смертности наиболее значимо, был проведен сравнительный анализ кластеров городов, различающихся по количеству населения и по доле молодежи до 35 лет.

В таблице 5 представлены статистические характеристики и результаты сравнительного анализа изучаемых показателей предотвратимой смертности в городах с разной возрастной структурой населения.

Таблица 5

Статистические характеристики и результаты сравнительного анализа изучаемых показателей предотвратимой смертности в городах с разной возрастной структурой населения

Med- медиана, Q1 – первый квартиль, Q3- третий квартиль

Как можно видеть из таблицы 5, в городах с меньшей долей молодого населения и для мужчин, и для женщин характерны: более высокая смертность от всех причин (общая смертность), смертность от причин, включенных в расширенную первую группу предотвратимой смертности, а также от причин, включенных в исходную группу непредотвратимой смертности, в которую входит значительное количество причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков. Необходимо отметить, что при использовании исходного списка причин предотвратимой смертности первой группы, различий в смертности между городами с разной возрастной структурой выявлено не было, но при этом были выявлены достоверные различия в показателях смертности от причин, входящих в список непредотвратимых. Вместе с тем, при включении в список предотвратимых причин смерти всех причин, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, напротив, различия в смертности мужчин между городами с разной возрастной структурой выявлены для предотвратимых причин и не выявлены для непредотвратимых; в группе женщин различия для непредотвратимых причин сохранились.

Для того, чтобы проанализировать значимость расширения первой группы предотвратимых причин смерти в зависимости от возраста, дополнительно был проведен сравнительный анализ показателей смертности в 5-летних возрастных подгруппах между кластерами городов с разной возрастной структурой населения. Достоверные различия были выявлены в возрастной подгруппе женщин 20-24 года для исходного списка предотвратимых причин и в подгруппах как мужчин, так и женщин 20-24 и 25-29 для расширенного списка, а также в возрастной группе мужчин 30-34 для расширенного списка. Результаты представлены в таблице 6.

Таблица 6

Статистические характеристики и результаты сравнительного анализа показателей смертности в 5-летних возрастных подгруппах между кластерами городов с разной возрастной структурой населения

Как можно видеть из таблицы 6, в нескольких возрастных подгруппах выявлены достоверные различия: показатели предотвратимой смертности выше в городах с меньшей долей молодежи. Это свидетельствует о наличии причин, обуславливающих различия в предотвратимой смертности, помимо возрастной структуры.

Проведенный сравнительный анализ кластеров городов с разной возрастной структурой по уровню жизни населения (на основании анализа ЭИ) не выявил достоверных различий (р=0,8315): в кластере городов с большей долей молодого населения медиана ЭИ 4,0, а межквартильный размах (3,4; 4,2), соответствующие данные во втором кластере 3,6 и (3,3; 4,3). Вместе с тем, эти кластеры городов достоверно (р=0,0038) различаются по численности населения. При сравнении численности населения выявлено, что в кластере городов с большей долей молодого населения медиана и межквартильный размах составляют 349 373,5 и (312 400; 434 869), а во втором кластере (с меньшей долей молодежи) соответственно 174 027,5 и (124 787; 295 374). При этом во всех городах с большей долей молодежи численность населения более 275,5 тысяч человек, а из 10 городов с меньшей долей молодежи в 6 городах численность менее 200 тысяч человек. Как показал анализ соответствующих таблиц сопряженности, существует достоверная зависимость между численностью населения и долей молодежи (p < 0,003, двусторонний критерий Фишера).

Однако, поскольку в нескольких 5-летних возрастных подгруппах были выявлены достоверные различия между кластерами городов с разной возрастной структурой населения (т.е. различия обусловлены не только долей молодежи), то дополнительно был проведен сравнительный анализ изучаемых показателей предотвратимой смертности в городах с разной численностью населения (Кл_до 200 (100-200 тыс. человека) и Кл_от 300 (300-600 тыс. человек). В таблице 7 представлены результаты сравнения.

Таблица 7

Статистические характеристики и результаты сравнительного анализа показателей смертности в кластерах городов с разной численностью населения

Как можно видеть из таблицы 7, при сравнении городов с разной численностью населения наблюдается следующая закономерность: в городах с меньшей численностью населения выше общая смертность и смертность от непредотвратимых причин (при использование исходного списка), а также выше смертность от расширенной группы предотвратимых причин смерти и соответствующей группы непредотвратимых причин. Кроме того, выше смертность женщин от причин, включенных в исходный список предотвратимых причин смерти.

Таким образом показано, что наиболее значимый вклад расширения списка предотвратимых причин смерти за счет всех причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, выявлен в городах с меньшей численностью населения и меньшей долей молодого населения. Этот вклад составляет от 10 до 20% смертности от предотвратимых причин или от 5 до 12% всей смертности. Прирост предотвратимой смертности мужчин за счет включения всех причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, выше, чем соответствующий прирост смертности женщин.

Обсуждение

Большинство исследований предотвратимой смертности в РФ направлено на анализ региональных показателей смертности, при котором в анализ включаются показатели смертности, усредненные по всему субъекту РФ [3,5,11]. При этом усредняются показатели смертности населения, проживающего в принципиально различных социально-экономических, а зачастую и природно-климатических условиях: в центрах субъектов РФ (в том числе в городах-миллионниках), в больших и малых городах, а также в небольших поселках. Такой подход не позволяет выявить особенности смертности, которые могли бы быть приняты во внимание при интерпретации статистических данных о смертности населения, а также при планировании практической работы территориальных органов власти и здравоохранения.

Как показало проведенное исследование, на показатели смертности на 100 тысяч взрослого населения в возрасте от 20 до 64 лет от всех причин и на соответствующие показатели предотвратимой смертности, включающие полный список причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, влияют как возрастная структура населения, так и размер города, оцениваемый по численности населения. В городах с населением менее 200 тыс. человек и меньшей долей молодого населения указанные показатели смертности выше. Вместе с тем, в 5-летних возрастных подгруппах достоверные статистические различия выявлены только в младших возрастных подгруппах, доля которых не превосходит 42% населения в возрасте 20-64 года, а показатели смертности более чем в 10 раз меньше, чем в старших возрастных подгруппах. Однако при этом в старших возрастных подгруппах регистрируется большой внутригрупповой разброс значений, что, видимо, обуславливает отсутствие достоверности различий при относительно небольшом объеме выборки.

На основе анализа таблиц сопряженности выявлена достоверная статистическая связь между показателями численности населения и долей молодежи. Представляется логичным предположить, что она обусловлена сложившейся в РФ социально-экономической обстановкой, при которой молодежь предпочитает жить в больших городах [17,18]. Как отмечено в работе Т.Г. Нефедовой [19] заработная плата и обеспеченность жителей города услугами ниже в меньших по размеру городах, а уровень безработицы выше. Кроме того, высшие учебные заведения обычно располагаются в крупных городах, а смертность от алкоголизма среди студентов меньше, чем в среднем среди молодежи [20,21].

Заключение

Проведенное исследование продемонстрировало, что расширение списка предотвратимых причин смерти за счет включения в него всех причин смерти, связанных с употреблением алкоголя и наркотиков, позволит более адекватно оценивать резервы снижения смертности прежде всего в городах с небольшой численностью населения и небольшой долей молодежи, в которых они недооценены при использовании традиционного списка предотвратимых причин смерти. При этом в таких городах смертность от непредотвратимых причин необоснованно завышается, т.к. к ней относят значительную часть смертей, обусловленных злоупотреблением алкоголя и наркотиков.

Библиография

1. Бойцов С.А., Деев, А.Д., Шальнова С.А. Смертность и факторы риска развития неинфекционных заболеваний в России: особенности, динамика, прогноз. Терапевтический архив 2017; (1):5-13.
2. Сабгайда Т.П. Предотвратимые причины смерти в России и странах Евросоюза. Здравоохранение Российской Федерации 2017; 61(3): 116-122. DOI: 10.18821/0044-197Х-2017-61-3-116-122 (Дата обращения 20 февраля 2024).
3. Иванова А.Е., Михайлов А.Ю. Оценка демографической политики по снижению смертности на региональном уровне в России. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2017; 57 (5): 1. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/914/30/lang,ru/ DOI: 10.21045/2071-5021-2017-57-5-1 (Дата обращения 20 февраля 2024).
4. Иванова А.Е., Семёнова В.Г., Сабгайда Т.П. Резервы снижения смертности в России, обусловленные эффективностью здравоохранения. Вестник Российской Академии Наук 2021; 91(9): 865–878.
5. Иванова А.Е., Сабгайда Т.П., Семенова В.Г., Евдокушкина Г.Н. Оценка деятельности здравоохранения с использованием критериев предотвратимой смертности. Здоровье мегаполиса 2022; 3(1):41–52. DOI: 10.47619/2713-2617.zm.2022.v.3i1;41–52.
6. Rutstein D.D., Berenberg W., Chalmers T.C., Child C.G., Fishman A.P., Perrin E.B. Measuring the quality of medical care. A clinical method. N Engl J Med 1976; 294(11):582-588. DOI: 10.1056/NEJM197603112941104.
7. Hoffmann R., Borsboom G., Saez M., Dell’Olmo M.M., Burström B., Corman D., et al. Social differences in avoidable mortality between small areas of 15 European cities: an ecological study. International Journal of Health Geographics 2014; 13(1):8. DOI: 10.1186/1476-072X-13-8.
8. Westerling R. Commentary: Evaluating avoidable mortality in developing countries—an important issue for public health. Int. J. Epidemiol 2001; 30(5):973–975.
9. Сабгайда Т.П. Возрастные особенности предотвратимой смертности населения России Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2013; 33 (5):2. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/505/30/lang,ru/ (Дата обращения 20 февраля 2024).
10. European Community Atlas of 'Avoidable Death'. Commission of the European Communities Health Services Research. Series No. 3. Holland W., editor. Oxford: Oxford University Press; 1988. 392 р.
11. Будаев Б. С., Кицул И. С., Тармаева И. Ю., Богданова О. Г. Региональные особенности предотвратимой смертности населения. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины 2020; 28(6):1362-1366. DOI: 10.32687/0869-866X-2020-28-6-1362-1366.
12. Simonato L., Ballard T., Bellini P., Winkelmann R. Avoidable mortality in Europe 1955-1994: a plea for prevention. J. Epidemiol. Community Health 1998; 52(10): 624-630.
13. Зубаревич Н. Поляризация городов России как следствие кризиса 90-х годов. Вестник Евразии 2001; (1):5-29.
14. Зубаревич Н. Развитие крупных городов России: только ли размер имеет значение? В кн.: Экономика и география. Сборник статей. Заостровцев А.П., Лимонов Л.Э., редакторы. Санкт-Петербург: Автономная некоммерческая организация «Международный центр социально-экономических исследований «Леонтьевский центр»; 2013. С.198-210.
15. Нефедова Т.Г., Трейвиш А.И. «Сильные» и «слабые» города России. В кн.: Полюса и центры роста в региональном развитии. Ю. Г. Липец, редактор. Москва: ИГ РАН; 1998. С.135-145.
16. Родионова Л.А., Копнова Е.Д. Гендерные и региональные различия в ожидаемой продолжительности жизни в России. Вопросы статистики 2020; 27(1):106-120. DOI: 10.34023/2313-6383-2020-27-1-106-120.
17. Мкртчян Н.В. Миграция молодежи из малых городов России. Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены 2017; (1): 225-242. DOI: 10.14515/monitoring.2017.1.15.
18. «От Волги до Енисея…»: образовательная миграция молодежи в России. Габдрахманов Н.К., Никифорова Н.Ю., Лешуков О.В., редакторы. Москва: НИУ ВШЭ; 2019. 48 с.
19. Нефёдова Т.Г. Миграционная подвижность населения и отходничество в современной России. Известия РАН. Серия географическая 2015; (3): 41–56. DOI: 10.15356/0373-2444-2015-3-41-56.
20. Морев М.В. Попова В.И. Социальный портрет страдающих алкоголизмом и наркоманией. Проблемы развития территории 2011; 53 (1):67-76.
21. Русинова Н.Л., Озерова О.В., Сафронов В.В. Социальные различия в здоровье и приверженности курению и алкоголю в России: тенденции 1994–2009 гг. Петербургская социология сегодня 2011; (1):35-127.

References

1. Boytsov S.A., Deev, A.D., Shalnova S.A. Mortality and risk factors for the development of non-communicable diseases in Russia: features, dynamics, prognosis. Terapevticheskiy arkhiv 2017; (1):5-13. (In Rus).
2. Sabgaida T.P. Preventable causes of death in Russia and the European Union. Healthcare of the Russian Federation 2017; 61(3): 116-122. DOI: 10.18821/0044-197Х-2017-61-3-116-122. (In Rus).
3. Ivanova A.E., Mikhailov A.Yu. Assessment of demographic policy to reduce mortality at the regional level in Russia. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2017; 57(5):1. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/914/30/lang,ru/ (Date accessed February 20, 2024). DOI: 10.21045/2071-5021-2017-57-5-1 (In Rus).
4. Ivanova A. E., Semyonova V. G., Sabgaida T. P. Reserves for reducing mortality in Russia due to the effectiveness of healthcare. Vestnik Rossiyskoy Akademii Nauk 2021; 91(9): 865–878. (In Rus).
5. Ivanova, A. E., Sabgaida, T. P., Semenova, V. G., Evdokushkina, G. N. Assessment of healthcare activities using criteria for preventable mortality. Zdorov'e megapolisa 2022; 3(1):41–52. DOI: 10.47619/2713-2617.zm.2022.v.3i1;41–52 (In Rus).
6. Rutstein D.D., Berenberg W., Chalmers T.C., Child C.G., Fishman A.P., Perrin E.B. Measuring the quality of medical care. A clinical method. N Engl J Med 1976; 294(11):582-588. DOI: 10.1056/NEJM197603112941104
7. Hoffmann R., Borsboom G., Saez M., Dell’Olmo M.M., Burström B., Diana Corman D., et al. Social differences in avoidable mortality between small areas of 15 European cities: an ecological study. International Journal of Health Geographics 2014; 13(1):8. DOI: 10.1186/1476-072X-13-8.
8. Westerling R. Commentary: Evaluating avoidable mortality in developing countries—an important issue for public health. Int. J. Epidemiol 2001; 30(5):973–975.
9. Sabgaida T.P. Age-related features of preventable mortality in the Russian population. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2013; 33(5):2. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/505/30/lang,ru/ (Date accessed February 20, 2024) (In Rus).
10. European Community Atlas of 'Avoidable Death'. Commission of the European Communities Health Services Research. Series No. 3. Holland W., editor. Oxford: Oxford University Press; 1988. 392 р.
11. Budaev B. S., Kitsul I. S., Tarmaeva I. Yu., Bogdanova O. G. Regional features of preventable mortality of the population. Problems of social hygiene, health care and history of medicine 2020; 28(6):1362–1366. DOI: 10.32687/0869-866X-2020-28-6-1362-1366
12. Simonato L., Ballard T., Bellini P., Winkelmann R. Avoidable mortality in Europe 1955-1994: a plea for prevention. J. Epidemiol. Community Health 1998; 52(10): 624–630.
13. Zubarevich N. Polarization of Russian cities as a consequence of the crisis of the 90s. Vestnik Evrazii 2001; (1):5-29.
14. Zubarevich N. Development of large cities in Russia: is it only size that matters? In: Economics and geography. Digest of articles. Zaostrovtsev A.P., Limonov L.E., editors. St. Petersburg: Autonomous non-profit organization “International Center for Socio-Economic Research “Leontief Center”; 2013. P. 198-210.
15. Nefedova T.G., Treivish A.I. “Strong” and “weak” cities in Russia. In the book: Poles and centers of growth in regional development. Yu. G. Lipets, editor. Moscow: IG RAS; 1998. P.135-145.
16. Rodionova L.A., Kopnova E.D. Gender and regional differences in life expectancy in Russia. Statistics Questions 2020; 27(1):106-120. DOI: 10.34023/2313-6383-2020-27-1-106-120
17. Mkrtchyan N.V. Migration of youth from small towns in Russia. Public Opinion Monitoring: Economic and Social Changes 2017; (1): 225–242. DOI: 10.14515/monitoring.2017.1.15
18. «From the Volga to the Yenisei...»: educational migration of youth in Russia. N.K. Gabdrakhmanov, N.Yu. Nikiforova, O.V. Leshukov, editors. M.: National Research University Higher School of Economics, 2019. 48 p.
19. Nefedova T.G. Migration mobility of the population and otkhodnichestvo in modern Russia. Izvestiya RAN. Seriya geograficheskaya 2015; (3): 41–56. DOI: 10.15356/0373-2444-2015-3-41-56
20. Morev M.V. Popova V.I. Social portrait of those suffering from alcoholism and drug addiction. Problemy razvitiya territorii 2011; 53 (1):67-76.
21. Rusinova N.L., Ozerova O.V., Safronov V.V. Social differences in health and adherence to smoking and alcohol in Russia: trends 1994–2009. Peterburgskaya sotsiologiya segodnya 2011; 1:35-127.

Дата поступления: 11.03.2024

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*