DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-3-14

Уваров С. Н.
Удмуртский государственный аграрный университет, Ижевск, Россия

Резюме

Актуальность. Тема является малоизученной, хотя распространение социальных болезней имело ярко выраженную национальную специфику и повышало смертность в Удмуртии.

Цель исследования. Рассмотреть специфику социальных болезней в Удмуртии и деятельность органов здравоохранения по их преодолению в 1920-е гг.

Материалы и методы. Источниками явились статистические материалы и неопубликованная делопроизводственная документация различных государственных органов Удмуртии. Использовались как общенаучные (анализ, синтез), так и специальные методы (историко-генетический, историко-сравнительный).

Результаты. Показатели распространения трахомы, туберкулеза, сифилиса, пьянства в Удмуртии были намного выше общероссийских/общесоюзных. В немалой степени это положение сложилось из-за удмуртов, которые по распространенности социальных болезней лидировали в стране. В частности, в конце 1920-х гг. трахомой поражен был каждый второй удмурт. Чуть менее половины сифилитиков и почти две трети больных гонореей также относились к титульной нации области. По употреблению самогона сельская местность, где доминировали удмурты, значительно опережала деревню других регионов. Основными причинами распространенности социальных болезней у удмуртов были следующие. Антисанитарные условия, в которых они проживали, способствовали массовой трахоме и бытовому сифилису. К тому же венерические заболевания у удмуртов во многом были обусловлены добрачной половой свободой. Туберкулез распространялся из-за стесненных жилищных условий. Употребление кумышки имело ритуальное значение, превратившись в традицию.

Выводы. Исследование показало, что предпринимавшихся усилий в 1920-е гг. было недостаточно, искоренить социальные болезни не получилось. Однако активная борьба, которая велась органами здравоохранения, позволила стабилизировать ситуацию.

Ключевые слова: социальные болезни; трахома; туберкулез; сифилис; пьянство; удмурты.

Контактная информация: Уваров Сергей Николаевич, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Исследование проведено за счет гранта Российского научного фонда и в УдГАУ. Код проекта 23-28-01604, https://rscf.ru/project/23-28-01604/
Конфликт интересов. Автор декларирует отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи.
Соблюдение этических стандартов. Данный вид исследования не требует прохождения экспертизы локальным этическим комитетом.
Для цитирования: Уваров С.Н. Социальные болезни в Удмуртии и борьба с ними в 1920-е годы. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2024; 70(3):14. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1617/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-3-14

SOCIAL DISEASES IN UDMURTIA AND THEIR CONTROL IN THE 1920S.
Uvarov S. N.
Udmurt State Agrarian University

Abstract

Significance. The topic is understudied, although the spread of social diseases had a pronounced national specificity and increased mortality in Udmurtia.

The purpose of the study was to review specifics of social diseases in Udmurtia and activities of health authorities to control them in the 1920s.

Material and methods. The sources included statistical materials and unpublished records of various government bodies of Udmurtia. Both general scientific (analysis, synthesis) and special methods (historical-genetic, historical-comparative) were used.

Results. The prevalence rates of trachoma, tuberculosis, syphilis, and drunkenness in Udmurtia were much higher than the all-Russia/all-Union rates. To a large extent, this situation was due to the Udmurts, who leaded in terms of the prevalence of social diseases in the country. In particular, at the end of the 1920s every second Udmurt was affected by trachoma. Slightly less than half of all syphilitics and almost two-thirds of patients with gonorrhea also belonged to the titular nation of the region. In terms of moonshine consumption, the countryside, dominated by the Udmurts, was significantly ahead of the villages in other regions. The main reasons for the prevalence of social diseases among the Udmurts were as follows. The unsanitary conditions they lived in contributed to a widespread of trachoma and domestic syphilis. In addition, sexually transmitted diseases among the Udmurts were mainly associated with premarital sexual promiscuity. A spread of Tuberculosis was due to cramped living conditions. The consumption of kumyshka was of a ritual significance, turning into a tradition.

Conclusion. The study shows that efforts undertaken in the 1920s were insufficient to eradicate social diseases. However, the active struggle waged by health authorities stabilized the situation.

Keywords: social diseases; trachoma; tuberculosis; syphilis; drunkenness; Udmurts.

Corresponding author: Sergey N. Uvarov, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Uvarov S.N., https://orcid.org/0000-0002-6451-9245
Acknowledgments. The research was carried out with a grant from the Russian Science Foundation and UdSAU. Project code 23-28-01604, https://rscf.ru/en/project/23-28-01604/
Competing interests. The author declares that there are no obvious or potential conflicts of interest in connection with the publication of this article.
Compliance with ethical standards. This type of research does not require examination by a local ethics committee.
For citation: Uvarov S.N. Social diseases in Udmurtia and their control in the 1920s. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2024; 70(3):14. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1617/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-3-14 (In Rus).

Введение

Борьба с социальными болезнями сразу стала важным направлением государственной политики в области здравоохранения в годы становления советской медицины [4, с. 243]. Начальным этапом в этом процессе явились 1920-е гг. Закончилась гражданская война в европейской части страны, появилась возможность мирного строительства. Многие народы России получили свою государственность. Новые административные единицы подключались к борьбе с социальными болезнями. В их числе оказалась созданная в 1920 г. Вотская автономная область (с 1932 г. – Удмуртская), где эта проблема оказалась очень острой.

Несмотря на значительное распространение социальных болезней в Удмуртии, они не получили должного внимания в историографии. Чаще всего о них писали врачи, как, например, Ф.Ф. Сысоев – о трахоме [22]. Вклад органов здравоохранения Удмуртии в борьбу с социальными болезнями затрагивался в изданиях по истории медицины региона [14,18,30]. В ряде исследований освещалось употребление удмуртами кумышки. В них подчеркивается ритуальный характер этого процесса [9,10]. Социальные болезни 1920–1930-х гг. изучал А.Н. Кежутин. В его работах, посвященных Нижегородскому краю, встречаются некоторые факты и про Удмуртию, которая входила в состав края в 1929–1934 гг. Правда, А.Н. Кежутин рассматривал лишь туберкулез и сифилис [6,7]. Таким образом, заявленная тема является малоизученной.

Цель исследования. Рассмотреть специфику социальных болезней в Удмуртии и деятельность органов здравоохранения по их преодолению в 1920-е гг.

Материалы и методы

Источниками явились статистические материалы и неопубликованная делопроизводственная документация различных государственных органов Удмуртии (Вотской автономной области). В Центральном государственном архиве Удмуртской Республики использовались фонд Удмуртского областного отдела здравоохранения (ф. Р-175) и фонд Удмуртского облсовета и его исполкома (ф. Р-195). В Центре документации новейшей истории Удмуртской Республики использовался фонд Удмуртского обкома КПСС (ф. 16). Использовались как общенаучные (анализ, синтез), так и специальные методы (историко-генетический, историко-сравнительный). Нижней хронологической границей явился 1921 г., когда после получения удмуртами своей государственности появился Вотский (Удмуртский) областной отдел здравоохранения, возглавивший борьбу с социальными болезнями в регионе. Верхняя граница заканчивается рубежом 1920-х – 1930-х гг., когда начался этап ускоренной модернизации, и борьба с социальными болезнями вышла на новый уровень.

Результаты

4 ноября 1920 г. была образована Вотская автономная область, далее сформировались региональные органы управления, в том числе в сфере охраны здоровья. Отдел здравоохранения исполнительного комитета Вотского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов был образован в следующем году. Одним из важных направлений деятельности облздравотдела сразу стала борьба с социальными болезнями, по степени распространения которых область находилась на первых местах в России. Этому способствовал этнический фактор. Чаще других носителями социальных болезней в регионе оказывались удмурты. Всего в Вотской автономной области перепись 1926 г. учла 756,3 тыс. чел., из которых удмурты составили 395,6 тыс. чел. (52,3%). Подавляющее их большинство (392,5 тыс. чел.) проживало в сельской местности, где они доминировали (57,8%). Лишь три тысячи удмуртов проживало в городских поселениях области, где они составили 3,9%. При этом половина городских удмуртов проживала в Ижевске [3, с. 3, 12,13,28–33]. В том числе из-за распространения социальных болезней уровень смертности в Удмуртии значительно превосходил средний по России/СССР. Например, в среднем за трехлетие 1924–1926 г. смертность в сельской местности ВАО составила 34,4‰, тогда как по РСФСР она равнялась 23,6‰ [25, л. 94].

Среди всех социальных болезней настоящим бедствием для Удмуртии являлась трахома. Это видно по табл. 1. Как показывают ее данные, количество больных трахомой в Вотской автономной области было значительным и на протяжении 1920-х гг. только росло. Правда, следует учитывать, что обращались за медицинской помощью далеко не все, поэтому рост в первую очередь был обусловлен улучшением качества регистрации. Так, цифры в 1924 г. (более ранние не обнаружены) – это амбулаторная статистика. А в летний период 1925 г. в области было сформировано три глазных отряда (один обследовательский и два лечебно-профилактических), чья работа позволила установить фактическую пораженность в области [24, л. 5об]. В 1927–1931 гг. сплошное обследование в Вотской автономной области (охвачено 58,3 тыс. чел.) показало, что по отдельным районам от 25% до 82,9% населения больны трахомой. По затрахомленности удмурты находились на первом месте в СССР: пораженность трахомой составляла у них 49,8%, у чувашей она достигала 47,0%, у башкир – 36,5%, немцев Поволжья – 30,8%. Последствиями болезни часто становилась слепота – обследование выявило 6125 случаев, из которых 4625 было вызвано трахомой [26, л. 27об].

Таблица 1

Распространение социальных болезней в Удмуртии, чел.

Таблица составлена на основе: [19, с. 70]; [20, с. 69]; [21, с. 37]; [23, л. 32, 41]; [26, л. 27]; [29, л. 7об.]

О масштабе проблемы говорят отчеты о состоянии призывников. Так, во время весеннего призыва 1924 г. из общего числа подлежащих к призыву на действительную военную службу граждан 1902 года рождения было выбраковано, как вовсе негодных к военной службе и получивших отсрочки по болезни: по Ижевскому уезду – 33%, Глазовскому – 45% и Можгинскому – 35%. Выбракованные распределились по следующим болезням: глазные – 40% (в основном это трахома), легочные и сердечные – 14%, физическая недоразвитость – 11%, венерические – 1,5%, прочие – 33,5% [11, с. 362].

Во время обсуждения доклада комиссии СНК РСФСР по итогам обследования хозяйственного и культурного состояния ВАО на заседании бюро обкома 24 октября 1929 г. звучала цифра, что «у нас 90% в армию не годятся, годных всего 10%». Там же сетовали на то, что «удмурт только тогда идет к врачу, когда совсем становится слепой, а вначале не идет» [28, л. 8, 15об].

Еще в конце XIX века стоявший у истоков офтальмологической помощи на территории современной Удмуртии врач Глазовской земской больницы А.П. Тепляшин предположил следующие причины распространения трахомы. Он отмечал «дурные гигиенические условия помещений, тесноту... нечистоту и неопрятность вотяков», некоторые анатомические особенности строения глаз удмуртов – «узкий и короткий разрез щели век», а также «предрассудки» относительно лечения болезни, в том числе «вылизывание языком». Кроме того, удмурты «отличались общительностью», что «облегчало передачу заразы» [5, с. 160].

Действительно, удмуртские деревни в большинстве располагались в низких и зачастую болотистых местностях, около речек. Жили весьма скученно, зимой в доме помещалось до 20 чел. Обычно сыновья, даже после женитьбы, оставались с родителями. Как правило, форточек в окнах не было; зимой вместе с людьми обитали молодые домашние животные (телята, поросята и прочие). Дворы содержались грязно; уборные, устраиваемые возле стены избы без всякой ямы и изгороди, куда выливались и все отбросы домашнего обихода, служили постоянным источником заразы.

Как отмечалось в отчетах органов здравоохранения, личная гигиена у удмуртов почти полностью отсутствовала. Хотя крестьяне и мылись в бане раз в неделю, но мыло при этом употребляли очень редко. В бане мылось несколько семейств. Белье никогда не кипятили, почему иногда целые деревни повально были заражены чесоткой. В семье и в гостях пользовались общим полотенцем, которое часто заменяла просто тряпка старого белья. Постельное белье (верхние наволочки и простыни) у большинства отсутствовало, а если и имелось, то обычно не стиралось до износа.

Антисанитарное состояние удмуртской деревни усугублялось еще укоренившимися предрассудками и суевериями, вроде запрета уборки избы и стирки белья при заразных заболеваниях из боязни, что болезнь «рассердится». Обращению к врачам и фельдшерам население предпочитало знахарей и повитух [25, л. 2об, 3].

Весьма опасной социальной болезнью являлся туберкулез. Показатели заболеваемости росли вплоть до конца 1920-х гг., когда наступила стабилизация на довольно высоком уровне (табл. 1). Правда, определить, в какой мере это связано с улучшением регистрации, сказать однозначно нельзя. В отчетах облздравотдела объяснения не обнаружены. Повышенная роль удмуртов в распространении данного заболевания также присутствовала. Но продемонстрировать это получится только на примере девяти месяцев 1931 г., за другие периоды национальную специфику в источниках найти не удалось. Всего туберкулезом легких в сельской местности Удмуртии за январь-сентябрь 1931 г. заболело 5936 чел. Из них удмуртов насчитывалось 4179 чел. (70,4%), что было значительно выше их доли среди селян. Скорее всего, сказывалось описанное выше скученное проживание. В Глазове за тот же период из 477 заболевших насчитывалось 332 удмуртов (69,6%), в Можге из 835 чел. (возможно, имеется в виду не только сам город, но и село, которое некоторое время являлось центром района) – 226 удмуртов (27,1%). Эти цифры выше удельного веса удмуртов, занимаемого в этих городах. В Ижевске туберкулезом болело 303 чел., но удмуртов среди них не было [26, л. 8].

В городах туберкулез также распространялся из-за стесненных жилищных условий. Начавшаяся индустриализация вызвала существенный рост городского населения. Например, в Ижевске с 1923 по 1927 гг. обеспеченность населения жилплощадью уменьшилась с 5 до 3,9 м² при санитарной норме 8 м². К тому же в городе отсутствовали водопровод и канализация [25, л. 3об].

Летальность была очень высокой. От туберкулеза легких только в Ижевске в 1924 г. умерло 132 чел., в 1925 г. – 116 чел., в 1926 г. – 175 чел., в 1927 г. – 145 чел., в 1928 г. – 149 чел. [19, с. 23]; [20, с. 18–19]; [21, с. 16–17]. В пересчете на относительные показатели в сравнении с другими городами СССР получаются очень значительные цифры. С 1926 г. Государственным туберкулезным институтом в стране стал рассчитываться общий показатель смертности от туберкулеза по 17 городам с населением 100 тыс. чел. и более. В среднем он составил: в 1926 г. – 19,2 чел.; в 1927 г. – 20,4; в 1928 г. – 19,6; в 1929 г. – 19,7 чел. [15]. На 100 тыс. населения в Ижевске от туберкулеза скончалось в 1924 г. 230 чел., в 1925 г. – 200, в 1926 г. – 293, в 1927 г. – 257 чел. [25, л. 1об]. Не застрахованы от болезни были и дети. В 1930 г. в областной столице от туберкулеза легких умерло 18 детей в возрасте до года, а в 1931 г. – 15 [29, л. 21об]. К сожалению, по сельской местности статистика причин смертности в этот период еще не велась.

Динамика заболеваний сифилисом в ВАО была нелинейной. Максимум распространения пришелся на 1928 г., когда болело 8535 чел. В области частота заболеваний почти вдвое превышала общесоюзную. Например, в 1926 г. на 10 тыс. населения в Вотской автономной области сифилисом болело 99 чел., а в СССР – 42 чел. [25, л. 1об].

Венерические заболевания опять же были весьма распространенными у удмуртов. К примеру, в 1931 г. в области 45% сифилитиков и 63% больных гонореей относились к удмуртам [26, л. 27]. Объясняется широкое распространение, с одной стороны, описанными выше антисанитарными условиями, которые способствовали бытовому пути передачи сифилиса. По данным облздравотдела, именно сельское население был поражено бытовым сифилисом [23, л. 41]. С другой стороны, существовал половой путь, уходящий корнями в традиции. Все наблюдатели единогласно свидетельствовали, что до замужества удмуртские девушки пользовались безграничной свободой в своих отношениях с мужчинами. Если последствием внебрачной любви являлась беременность, девушка не теряла, а выигрывала в общественном мнении; она получала массу предложений от женихов, так как дала доказательство способности производить детей. Летом – игрища, а зимой – посиделки, являлись временем, когда молодежь предавалась без всяких стеснений кратковременной любви. Местом зимних посиделок бывали обыкновенно нежилые строения, чаще всего бани. Полную противоположность правам, которыми пользуются девушки, представляли права женщины. Замужество полагало конец свободе. Распущенная девушка сразу становилась верной женой [16, л. 132, 133, 143].

От сифилиса тоже умирали. Например, в Ижевске в 1924 г. умер 1 чел., в 1925 г. – 5 чел., в 1926 г. – 4 чел., в 1927 г. – 6 чел., в 1928 г. – 3 чел. [19, с. 23]; [20, с. 18–19]; [21, с. 16–17]. По сельской местности статистика причин смертности не велась. Вероятнее всего, что погибшие от данной болезни тоже были. Кроме того, сифилис повышал риск выкидышей и мертворожденных, усиливал младенческую смертность. К примеру, в Ижевске в 1930 г. умерло 244 ребенка от врожденной слабости и преждевременного рождения, в 1931 г. таких случаев было 189. Одной из двух причин наряду с тяжелыми условиями работы женщин назывался большой процент заболеваемости матерей сифилисом, который почти никем не выявлялся при беременности и не лечился [29, л. 21об, 22]. В 1930 г. было выявлено 766 случаев наследственного сифилиса [26, л. 8]. Также нередко сифилис приводил к бесплодию.

Еще одной распространенной социальной болезнью в регионе было пьянство. В Вотской автономной области потребление алкогольных напитков было самым высоким в РСФСР [12, с. 55]. По оценкам ЦСУ РСФСР, в 1927 г. в области 91,1% крестьянских дворов употребляли спиртные напитки. Больше было только в Тверской губернии (91,2%). По потреблению алкоголя на душу сельского населения Удмуртию (1,25 ведра) обгоняла только Курская губерния (1,64 ведра). При этом в целом по РСФСР (без Якутии) в том году в деревне было выпито 0,76 ведра алкоголя на душу населения (М.В. Попов ошибочно называет ведра литрами в качестве единицы измерения). Во многом столь высокие цифры обеспечивали удмурты, среди которых было популярно кумышковарение и употребление самогона.

Как писал один из статкоров в замечаниях к «Анкетам о распространении спиртных напитков в сельских местностях в 1927 г.»: «Население наше – вотяки или удмурты, это племя заражено самогоном и уже более 200 лет пьет вонючую самогонку и гнать ее никогда не откажется; как его ни наказывай, он все будет варить. Если в начале деревни вешать за самогон по одному хозяину, то в конце – последний – все же будет варить, пока не дойдет до него очередь» [1, с. 36–37, 51].

В сводке информотдела ГПУ по Вотской автономной области за 11 января 1923 г. отмечалось, что: «... пьянство в области усиливается и захватывает все слои населения. Пьянствуют поголовно все – рабочие, крестьяне, служащие и даже ответственные партработники» [17, с. 63].

Кумышка у удмуртов имела религиозное значение в их языческих обрядностях. Для удмуртов кумышка составляла все, и к ней он привыкал с детства, так как варением кумышки занимались главным образом женщины. Ни болезнь, ни похороны, ни пахота, ни сев, ни свадьба, ни солдатчина не могли обойтись без обильного потребления кумышки, но особенно она считалась необходимою при молениях в начале всех сельскохозяйственных работ [13, с. 10–11]. Давалась она даже малым детям, как лекарство от всяких болезней, не говоря уже о потреблении ее женщинами [25, л. 2об, 3]. Хотя стоит отметить, что трудовые будни у удмуртов проходили трезво, а кумышка употреблялась в основном по праздникам.

Однако пьянство, самогоноварение были распространены не только у удмуртов. В 1927 г. в Ижевске было обнаружено 119 «очагов» самогоноварения. В 1925 г. в столице из 2,5 тыс. преступлений около 1,2 тыс. были связаны с производством и сбытом спиртных напитков. Разраставшееся пьянство становилось одной из главных причин должностных и хозяйственных преступлений, прогулов, краж, грабежей и разбоев, хулиганства, убийств и самоубийств, увеличивавшихся из года в год [2, с. 90]. Нередко оно вело к отравлениям. Так, в 1928 г. от острого отравления алкоголем в Ижевске умерло 18 чел. [21, с. 19].

Обсуждение

Как мы видим, ситуация с распространением социальных болезней требовала скорейшей реакции. Но первое время после провозглашения Вотской автономной области, образованной из частей четырех уездов бывшей Вятской губернии, ушло на становление системы здравоохранения. В отчете облздравоотдела за 1923 г. даже фигурировала формулировка «пришлось начинать административно-организационную работу почти с азов». Поэтому первые годы работы ушли на укрепление и расширение существовавших лечебно-санитарных учреждений, пришедших в негодность за период Первой мировой и Гражданской войн. К тому же в 1921–1922 гг. на территории Удмуртии размах получили паразитарные тифы, на борьбу с которыми были брошены все медицинские силы и имевшиеся средства [23, л. 30].

Для борьбы с социальными болезнями, прежде всего, требовались медицинские кадры. Поскольку своего медицинского вуза еще не было, из области командировались на медицинские факультеты университетов для получения высшего медицинского образования. Приглашались врачи и из других регионов, но они в Удмуртию ехали неохотно из-за низких зарплат, а в Ижевск – еще и из-за неудовлетворительных жилищных условий. Приехавшие нередко через какое-то время увольнялись. Текучесть медицинских кадров являлась серьезной проблемой. Одновременно шла подготовительная работа по организации медицинских учебных заведений, и в 1923 г. в Ижевске было открыто медицинское училище. Организовывались различные обучающие курсы, например, трахоматозных сестер.

Из года в год росли расходы бюджета на здравоохранение. В 1925/26 г. они составили 1495,5 тыс. руб., в 1926/27 г. – 1990,3 тыс. руб., в 1927/28 г. – 2101,2 тыс. руб. из всех источников. Но при этом на борьбу с социальными болезнями из этих сумм в 1925/26 г. было израсходовано 8,6%, в 1926/27 г. – 10,0%, в 1927/28 г. – 8,3% [25, л. 5об].

Самой сложной задачей оказалась борьба с туберкулезом, поскольку для борьбы с другими социальными болезнями некоторый задел все же уже имелся. Для противотуберкулезных учреждений долго не было ни подходящих помещений, ни средств, ни достаточного количества квалифицированного медицинского персонала. Лишь в 1925 г. в Ижевске был открыт туберкулезный диспансер. В нем имелось три кабинета, ночной санаторий на 15 коек, выставка-читальня, лаборатория и обследовательский аппарат [24, л. 5]. В следующем году тубдиспансер появился в Глазове. В 1927 г. при ижевском тубдиспансере работало всего пять врачей, из которых двое – по совместительству, в Глазове работал один врач [27, л. 128об]. В 1925 г. в туберкулезные диспансеры обратилось 1797 чел., в 1926 г. – 2386, в 1927 г. – 3982, в 1928 г. – 4314 чел. Посещений ими было сделано соответственно: 3758, 11238, 19925, 24756. Первый рентгеновский кабинет открылся в Ижевске, в 1928 г. в нем было сделано 1366 просвечиваний и 272 снимка. Тем самым был заложен фундамент для планомерной противотуберкулезной работы.

В 1925 г. в Ижевске открылся венерологический диспансер на три кабинета, в котором работало три врача. В 1925 г. в вендиспансер было 758 обращений, в 1926 г. – 594, в 1927 г. – 896, в 1928 г. – 2132. Посещений вендиспансера было в эти же годы: 11864, 24146, 25542 и 37558. Как и тубдиспансеры, венерологический диспансер обслуживал лишь горожан.

Основную роль в борьбе с трахомой играли амбулатории. В летний период 1925 г. в области сформировались два лечебно-профилактических глазных отряда в Глазовском и Можгинском уездах и один обследовательский глазной отряд в Можгинском уезде. В 1928 г. глазные отряды провели 59126 посещений. В трахоматозных изоляторах Ижевска и Глазова в 1924 г. было организовано 31689 койко-дней, в 1925 г. – 28815, в 1926 г. – 24472 [19, с. 65–66; 20, с. 71; 21, с. 38–39].

Велась также активная просветительская деятельность. Издавалась различная санитарно-просветительская литература, в том числе и на удмуртском языке. Среди рабочих и служащих организовывались кружки по санитарному просвещению, проводились курсы для школьных учителей. К примеру, в 1925 г. было прочитано 1517 лекций, поставлено семь санитарных пьес, проведено 115 экскурсий, демонстрировались три киноленты на 11 сеансах, в местных газетах опубликована 21 статья. Летом 1925 г. в Ижевске функционировала выставка, которую посетило более 17 тыс. чел. [24, л. 6об].

Вместе с тем, имелись и трудности, которые облздравотдел преодолеть был не в состоянии. В первую очередь, это касалось недостаточного финансирования, несмотря на рост расходов на здравоохранение. Например, по всем источникам в области на него расходовалось: в 1925/26 г. – 1,97 руб. на одну душу населения, в 1926/27 г. – 2,56 руб., в 1927/28 г. – 2,67 руб. Для сравнения в 1926/27 г. в РСФСР затраты составили 3,77 руб. на одного жителя. Вотская автономная область была относительно бедной. В момент ее создания в нее еще не были включены богатые ресурсами и выгодно расположенные территории. В общем объеме бюджета области на здравоохранение и так тратилась значительная доля: в 1925/26 г. – 13,2%, в 1926/27 г. – 12,3%, в 1927/28 г. – 13,4%. Поэтому на дальнейший рост удельного веса рассчитывать не приходилось [25, л. 6].

Поскольку речь идет о социальных болезнях, возникновение которых в значительной степени зависит от неблагоприятных социально-экономических условий, то для их преодоления усилий только органов здравоохранения было недостаточно. Для того же улучшения жилищных условий резко возросшей численности горожан нужны были колоссальные ресурсы. Водопровод с канализацией сделали бы успешнее борьбу с антисанитарией в городах, но в 1920-е гг. они так и не появились. Не входило в задачи облздравотдела также и обучение грамоте населения. Для борьбы с пьянством требовалось участие правоохранительных органов, а также улучшение культурного обслуживания населения, чтобы занять досуг. Поэтому победить социальные болезни в 1920-е гг. не получилось, но проводившиеся мероприятия, по крайней мере, позволили стабилизировать ситуацию.

Выводы

Таким образом, в 1920-е гг. в Удмуртии были очень распространены социальные болезни, имевшие сильно выраженную национальную специфику. Антисанитарные условия, в которых проживали удмурты, способствовали трахоме и сифилису. К тому же венерические заболевания во многом были обусловлены добрачной половой свободой. Употребление кумышки имело ритуальное значение, но превратилось в традицию. Туберкулез распространялся из-за стесненных жилищных условий. Активная борьба, которая велась органами здравоохранения, стала приносить свои плоды. Совсем победить социальные болезни в Удмуртии в 1920-е гг. еще не получилось, но удалось стабилизировать ситуацию.

Библиография

1. Алкоголизм в современной деревне. Москва: Издание ЦСУ РСФСР, 1929. 55 с.
2. Бехтерева Л.Н. Эволюция культурного досуга городского населения в 1920-е гг.: региональный аспект. Вестник Удмуртского университета. Серия История и филология 2015;25(1):86–91.
3. Всесоюзная перепись населения 1926 года. Т. 4: Вятский район, Уральская область, Башкирская АССР. Отд. 1. Народность. Родной язык. Возраст. Грамотность. Москва: Издание ЦСУ СССР, 1928. 423 с.
4. Егорышева И.В., Шерстнева Е.В. Организация Наркомздравом РСФСР борьбы с социальными болезнями в 20-е годы ХХ века. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины 2018;26(4):243–246. DOI 10.32687/0869-866X-2018-26-4-243-246.
5. Иванова Н.Н. Глазные болезни и становление офтальмологии в Удмуртии (земский период). В кн.: Труды Ижевской государственной медицинской академии: сборник научных статей. Т. 54. Ижевск: ИГМА; 2016. С. 160–161.
6. Кежутин А.Н. Борьба с социальными болезнями в Нижегородском крае на рубеже 1920–1930-х гг. Вестник Томского государственного университета. История 2021(70):26–30. DOI 10.17223/19988613/70/4.
7. Кежутин А.Н. Создание и деятельность органов здравоохранения по борьбе с социальными болезнями в Нижегородской губернии и национальных автономиях Поволжья в первой половине 1920-х гг. Манускрипт 2018;12(1):41–44.
8. Луппов П.Н. Из наблюдений над бытом удмуртов Варзиятчинского края Вотской Автономной области. Ижевск: Удкнига; 1927. 34 с.
9. Михеев И.С. Кумышка. История кумышки. Известия общества археологии, истории и этнографии 1928; XXXIV(1–2): 146–159.
10. Никитина Г.А. Кумышка в традиционном обществе и в современной жизни удмуртов. Здоровье, демография, экология финно-угорских народов 2015;(1):33–36.
11. Обзор деятельности Областного исполнительного комитета Вотской Автономной области. 1923–24-й хозяйственный год. Ижевск: Вотск. Облисполком; 1925. 480 с.
12. Попов М.В. Пьянство и алкоголизм среди крестьянства Урала в 1920 – 30-е годы. В кн.: Уральское село в ХХ веке. Сборник статей и информационных материалов к «Летописи уральских деревень». Екатеринбург: УрСХИ; 1994. С. 52–60.
13. Родионов И. В. Кумышка: очерк. Вятка: Губернская типография, 1900. 19 с.
14. Савельев В.Н., Малых Н.В. История здравоохранения Удмуртии. Ижевск: ИГМА; 2012. 190 с.
15. Скачкова Е.И., Нечаева О.Б., Пунга В.В. Организация противотуберкулезной помощи в России. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2008; 6(2):7. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/66/30/lang,ru/
16. Смирнов И.Н. Вотяки: историко-этнографический очерк. Казань: Типография Императорского университета; 1890. 358 с.
17. Советская деревня глазами ВЧК–ОГПУ–НКВД. 1918–1939. Документы и материалы. В 4-х томах. Берелович А., Данилов В., редакторы. Т. 2. 1923–1929. Москва: РОССПЭН,; 2000. 1168 с.
18. Становление и развитие здравоохранения Удмуртской Республики. Шадрин С. Г., редактор. Ижевск: Вектор; 1996. 335 с.
19. Статистический сборник за 1924–1926 гг. Ижевск: Облстатотдел; 1927. 520 с.
20. Статистический ежегодник за 1927 г. Ижевск: Облстатотдел; 1928. 228 с.
21. Статистический ежегодник за 1928 г. Ижевск: Облстатотдел; 1929. 216 с.
22. Сысоев Ф.Ф. Трахома. Ижевск: Удмуртгосиздат; 1937. 54 с.
23. Центральный государственный архив Удмуртской Республики. Ф. Р-175. Оп. 1. Д. 80.
24. Центральный государственный архив Удмуртской Республики. Ф. Р-175. Оп. 1. Д. 93.
25. Центральный государственный архив Удмуртской Республики. Ф. Р-175. Оп. 1. Д. 106.
26. Центральный государственный архив Удмуртской Республики. Ф. Р-195. Оп. 1. Д. 849.
27. Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики. Ф. 16. Оп. 1. Д. 895.
28. Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики. Ф. 16. Оп. 1. Д. 949.
29. Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики. Ф. 16. Оп. 1. Д. 1403.
30. 60 лет здравоохранения Удмуртской АССР. Ижевск: Удмуртия, 1981. 134 с.

References

1. Alcoholism in a modern village]. Moscow: Izdanie Tsentral'nogo statisticheskogo upravleniya RSFSR, 1929. 55 p. (In Rus.).
2. Bekhtereva LN. The evolution of cultural leisure of the urban population in the 1920s: regional aspect. Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriya Istoriya i filologiya 2015;25(1):86–91. (In Rus.).
3. All-Union Population Census of 1926. T. 4: Vyatka region, Ural region, Bashkir Autonomous Soviet Socialist Republic. Dept. 1. Nationality. Native language. Age. Literacy. Moscow: Izdanie Tsentral'nogo statisticheskogo upravleniya SSSR, 1928. 423 p. (In Rus.).
4. Egorysheva IV., Sherstneva EV. Organization of the People's Commissariat of Health of the RSFSR in the fight against social diseases in the 20s of the twentieth century. Problemy sotsial'noy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny 2018;26(4):243–246. DOI 10.32687/0869-866X-2018-26-4-243-246. (In Rus.).
5. Ivanova NN. Eye diseases and the development of ophthalmology in Udmurtia (zemstvo period). In: Proceedings of the Izhevsk State Medical Academy: collection of scientific articles. Vol. 54. Izhevsk: IGMA, 2016. P. 160–161. (In Rus.).
6. Kezhutin AN. The fight against social diseases in the Nizhny Novgorod region at the turn of the 1920s–1930. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. 2021(70):26–30. DOI 10.17223/19988613/70/4. (In Rus.).
7. Kezhutin AN. The creation and activities of health authorities to combat social diseases in the Nizhny Novgorod province and the national autonomies of the Volga region in the first half of the 1920. Manuskript 2018;12(1):41–44. (In Rus.).
8. Luppov PN. From observations of the life of the Udmurts of the Varziyatchinsky region of the Votsk Autonomous Region. Izhevsk: Udkniga; 1927. 34 p. (In Rus.).
9. Mikheev IS. Kumyshka. The history of the kumyshka. Izvestiya obshchestva arkheologii, istorii i etnografii 1928; XXXIV(1–2): 146–159. (In Rus.).
10. Nikitina GA. Kumyshka in traditional society and in modern life of the Udmurts. Zdorov'e, demografiya, ekologiya finno-ugorskikh narodov 2015(1):33–36. (In Rus.).
11. Review of the activities of the Regional Executive Committee of the Votsk Autonomous Region. 1923–24 business year. Izhevsk: Votsk. Oblispolkom; 1925. 480 p.
12. Popov MV. Drunkenness and alcoholism among the peasantry of the Urals in the 1920s - 30s. In: Ural village in the twentieth century: Sat. articles and information materials for the “Chronicle of the Ural Villages”. Ekaterinburg: Ural'skiy sel'skokhozyaystvennyy institut; 1994. P. 52–60. (In Rus.).
13. Rodionov IV. Kumyshka: essay. Vyatka: Gubernskaya tipografiya; 1900. 19 p. (In Rus.).
14. Savelyev VN., Malykh NV. History of healthcare in Udmurtia. Izhevsk: IGMA; 2012. 190 p. (In Rus.).
15. Skachkova EI., Nechaeva OB., Punga VV. Organization of anti-tuberculosis care in Russia. Sotsial'nye aspekty zdorov'ya naselenia [serial online] 2008; 6(2):7. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/66/30/lang,ru/ (In Rus.).
16. Smirnov IN. Votyaki: historical and ethnographic essay. Kazan: Tipografiya Imperatorskogo universiteta; 1890. 358 p. (In Rus.).
17. Soviet village through the eyes of the Cheka–OGPU–NKVD. 1918–1939. Documents and materials. In 4 volumes. Berelovich A., Danilov V., editors. Vol. 2. 1923–1929. Moscow: ROSSPEN; 2000. 1168 p. (In Rus.).
18. Formation and development of healthcare in the Udmurt Republic. Shadrin SG, editor. Izhevsk: Vector; 1996. 335 p. (In Rus.).
19. Statistical collection for 1924–1926. Izhevsk: Oblstatotdel; 1927. 520 p. (In Rus.).
20. Statistical yearbook for 1927. Izhevsk: Oblstatotdel; 1928. 228 p. (In Rus.).
21. Statistical yearbook for 1928. Izhevsk: Oblstatotdel; 1929. 216 p. (In Rus.).
22. Sysoev FF. Trachoma. Izhevsk: Udmurtgosizdat, 1937. 54 p. (In Udmurt).
23. Central State Archive of the Udmurt Republic. F. R-175. Op. 1. D. 80. (In Rus.).
24. Central State Archive of the Udmurt Republic. F. R-175. Op. 1. D. 93. (In Rus.).
25. Central State Archive of the Udmurt Republic. F. R-175. Op. 1. D. 106. (In Rus.).
26. Central State Archive of the Udmurt Republic. F. R-195. Op. 1. D. 849. (In Rus.).
27. Center for Documentation of the Contemporary History of the Udmurt Republic. F. 16. Op. 1. D. 895. (In Rus.).
28. Center for Documentation of the Contemporary History of the Udmurt Republic. F. 16. Op. 1. D. 949. (In Rus.).
29. Center for Documentation of the Contemporary History of the Udmurt Republic. F. 16. Op. 1. D. 1403. (In Rus.).
30. 60 years of healthcare of the Udmurt Autonomous Soviet Socialist Republic. Izhevsk: Udmurtia; 1981. 134 p. (In Rus.).

Дата поступления: 18.05.2024

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*