DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-8

Хайруллин Р.Н., Ильдарханова Ч.И., Ершова Г.Н.
ГАУЗ «Межрегиональный клинико-диагностический центр», Казань, Россия

Резюме

Актуальность. Увеличение ожидаемой продолжительности жизни является основной целью Национального проекта «Демография» для достижения национальной цели народосбережения населения России, актуализируемой высокими темпами роста смертности в стране. С целью выявления факторов, оказывающих влияние на ожидаемую продолжительность жизни в России 2019 г. и 2023 гг., рассмотрены корреляционные связи показателей, характеризующих здоровый образ жизни в 85 регионах Российской Федерации, с дальнейшим построением однофакторных и множественных линейных регрессионных моделей, позволяющих прогнозировать влияние факторов на динамику ожидаемой продолжительности жизни. Новизна исследования заключается в применении элементов эконометрического анализа для динамических рядов за 2019 и 2023 гг. и отборе показателей, статистически значимых для регионов Российской Федерации.

Материалы и методы. Отбор значимых факторов для построения регрессионных моделей произведен из числа показателей, входящих в опросы Всероссийского выборочного наблюдения состояния здоровья населения в 2019 и 2023 гг., в том числе показателей приверженности здоровому образу жизни по методике Всемирной организации здравоохранения.

Результаты. Корреляционно-регрессионный анализ позволил выявить наиболее значимые факторы, влияющие на ожидаемую продолжительность жизни в регионах Российской Федерации. Межрегиональные различия моделей ожидаемой продолжительности жизни были оценены на основе анализа σ-конвергенции региональных показателей ожидаемой продолжительности жизни с 2006 по 2023 гг. В результате исследования выявлена тенденция дивергенции региональных показателей ожидаемой продолжительности жизни в 2018 г. и 2021-2023 гг. за счет мужской когорты населения, включающей группы риска по смертности от болезней системы кровообращения.

Заключение. Здоровый образ жизни может оказывать положительное влияние на ожидаемую продолжительность жизни с различной теснотой корреляции: среди рассмотренных линейных регрессионных однофакторных моделей на примере 85 регионов РФ статистически значимы избыточное употребление алкоголя, соли, ежедневное табакокурение, достаточное употребление овощей и фруктов, самооценка здоровья. В множественной линейной регрессионной модели статистически значимым предиктором является ежедневное табакокурение со средним уровнем коэффициента детерминации. Однако для достижения плановых показателей Национального проекта «Продолжительная и активная жизнь» к 2036 г. требуется более чем двукратное снижение доли ежедневно курящих по сравнению с 2023 г. Множественная линейная регрессионная модель подтвердила достоверный коэффициент Y-пересечения, коэффициенты остальных переменных не являются статистически значимыми, что подтверждает необходимость более детального анализа факторов на уровне регионов.

Область применения результатов. Представленные подходы регрессионной оценки могут быть использованы для описания предпосылок формирования здоровьесберегающего габитуса поведения с целью формирования устойчивых трендов, а также превентивных мер соответствующей демографической политики государства для поддержания устойчивости и поступательного положительного развития демографической ситуации и своевременных прогностических оценок тенденций отклонения от положительного тренда.

Ключевые слова: ожидаемая продолжительность жизни; корреляционно-регрессионный анализ; детерминанты повышения ожидаемой продолжительности жизни; региональная дивергенция

Контактная информация: Ильдарханова Чулпан Ильдусовна, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи.
Соблюдение этических стандартов. Данный вид исследования не требует прохождения экспертизы локальным этическим комитетом.
Для цитирования: Хайруллин Р.Н., Ильдарханова Ч.И., Ершова Г.Н. Поведенческие предикторы ожидаемой продолжительности жизни в Российской Федерации (по итогам Всероссийского выборочного наблюдения состояния здоровья населения в 2019 и 2023 гг.). Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2024; 70(4):8. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1630/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-8

BEHAVIORAL PREDICTORS OF LIFE EXPECTANCY IN THE RUSSIAN FEDERATION (BASED ON THE RESULTS OF THE ALL-RUSSIAN SAMPLE OBSERVATION OF HEALTH IN 2019 AND 2023)
Khayrullin R.N., Ildarhanova Ch.I., Ershova G.N.
Interregional Clinical and Diagnostic Center, Kazan, Russia

Abstract

Significance. Increasing life expectancy is the main goal of the National Demography Project to achieve the national goal of protecting the population of Russia, actualized by high rates of mortality in the country. In order to identify factors influencing life expectancy in the Russian Federation in the pre-pandemic period in 2019 and 2023, correlations of indicators characterizing a healthy lifestyle in 85 regions of the Russian Federation have been analyzed with a further construction of single-factor and multiple linear regression models to project the impact of factors on the dynamics in life expectancy. The novelty of the study is the use of some elements of econometric analysis for dynamic series for 2019 and 2023 and selection of indicators that are statistically significant in the regions of the Russian Federation.

Material and methods. Significant factors for the construction of regression models were selected from the indicators included in the surveys of the All-Russian sample observation of health in 2019 and 2023 including the indicator of adherence to a healthy lifestyle according to methods of the World Health Organization.

Results. A correlation and regression analysis made it possible to identify the most significant factors affecting life expectancy in the regions of the Russian Federation. Inter-regional differences in life expectancy models were estimated based on the analysis of σ-convergence of the regional indicators of life expectancy from 2000 to 2023. The study revealed a trend of divergence in the regional indicators of life expectancy in 2018 and 2021-2023 due to the male cohort of the population, including risk groups for mortality from diseases of the circulatory system.

Conclusion. A healthy lifestyle can have a positive effect on life expectancy with varying degrees of correlation of the components of healthy lifestyle: among the considered linear regression single-factor models, on the example of 85 regions of the Russian Federation, excessive alcohol consumption, salt intake, daily tobacco smoking, sufficient consumption of vegetables and fruits, and self-assessment of health are statistically significant. In the multiple linear regression model, a statistically significant predictor is daily smoking with an average level of the coefficient of determination. However, in order to achieve the planned targets of the National Project “Long and active life” by 2036, a more than twofold decrease in the proportion of daily smokers is required compared to 2023. The multiple linear regression model confirmed a reliable Y-intersection coefficient, the coefficients of other variables are not statistically significant, substantiating the need for a more detailed analysis of factors at the regional level.

Scope of application. The presented regression assessment approaches can be used to describe the prerequisites for developing a health-preserving behavior in order to form stable trends, as well as preventive measures of the relevant demographic policy of the state to maintain stability and progressive positive development of the demographic situation and timely prognostic assessments of trends in deviation from the positive trend.

Keywords: life expectancy; correlation and regression analysis; determinants of the rise in life expectancy; regional divergence

Corresponding author: Chulpan I. Ildarhanova, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Khayrullin R.N., https://orcid.org/0000-0002-2160-7720
Ildarhanova Ch.I., https://orcid.org/0000-0002-3992-0336
Ershova G.N., https://orcid.org/0000-0001-6399-0521
Acknowledgments. The study had no sponsorship.
Competing interests. The authors declare the absence of any conflicts of interest regarding the publication of this paper.
Compliance with ethical standards. This study does not require a conclusion from the Local Ethics Committee.
For citation: Khayrullin R.N., Ildarhanova Ch.I, Ershova G.N. Behavioral predictors of life expectancy in the Russian Federation (based on the results of the all-Russian sample observation of health in 2019 and 2023). Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2024; 70(4):8. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1630/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-8 (In Rus).

Введение

За два года пандемия COVID-19 обратила вспять десятилетний рост ожидаемой продолжительности жизни при рождении и ожидаемой продолжительности здоровой жизни во всем мире. В 2020 году ожидаемая продолжительность жизни и ожидаемая продолжительность здоровой жизни в мире вернулись к уровню 2016 года (72,5 года и 62,8 года соответственно). В следующем году наблюдался дальнейший спад, и оба показателя вернулись к уровню 2012 года (71,4 года и 61,9 года соответственно) (World health statistics 2024). Детерминанты ожидаемой продолжительности жизни являются предметом пристального изучения исследователей всего мира, как на межстрановом, так и на региональном уровне (Li; Cefalo). Ожидаемая продолжительность жизни на уровне страны зависит от величины различий в смертности между регионами и группами населения. Например, исследователи Германии проанализировали процессы конвергенции ожидаемой продолжительности жизни в восточном и западном регионах страны (Jasilionis). Гендерные различия ожидаемой продолжительности жизни в пользу женщин отмечены на основе исследований ОПЖ в 25 странах, в 2 кластерах из 6 выявлено базовое долгосрочное равновесие в гендерных различиях в ожидаемой продолжительности жизни. Дифференцированные ответы о самооценке здоровья мужчин и женщин отражаются в отличительных гендерных моделях качества жизни (Espinoza). Для российских демографов при исследовании зависимости ОПЖ от моделей самосохранительного поведения различных когорт населения репрезентативным источником сведений стало социологическое исследование «Демографическое самочувствие регионов России», реализованное в 10 субъектах РФ Институтом демографических исследований ФНИСЦ РАН в 2019-2020 гг. (Ростовская Т.К.; Иванова А.Е.; Ильдарханова Ч.И.; Ершова Г.Н.). Оценке вклада поведенческих факторов риска в смертность и потери ожидаемой продолжительности жизни посвящены исследования Эпидемиологический мониторинг факторов риска и здоровья в мегаполисе (ЭГИДА-Москва) В исследовании ЭГИДА-Москва, использовался вопросник международного исследования ВОЗ — STEPS (The WHO STEP wise approach to noncommunicable disease risk factor surveillance; «Мониторинг факторов риска неинфекционных заболеваний», версия 3.2) и российского многоцентрового эпидемиологического исследования «ЭССЕ-РФ» (Эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний в различных регионах Российской Федерации) (2012-2014 гг.) (Евстифеева и др.) и другие региональные исследования (Рязанцев С.В., Иванова А.Е.).

Основными целями Национального проекта «Демография» являются увеличение ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ) до 78 лет и ожидаемой продолжительности здоровой жизни 67 лет к 2024 г. За 2019 и 2023 гг. Росстат предоставил ежегодные данные по демографическим показателям Всероссийского выборочного наблюдения состояния здоровья населения, что позволяет оценить факторы, оказавшие влияние на ожидаемую продолжительность жизни (ОПЖ), а также сопоставить динамику показателей допандемического периода 2019 г. и 2023 гг. С целью выявления факторов, оказывающих влияние на ОПЖ в РФ, рассмотрены корреляционные связи показателей, характеризующих здоровый образ жизни в 85 регионах РФ, с дальнейшим построением однофакторных и множественных линейных регрессионных моделей, позволяющих прогнозировать влияние факторов на динамику ОПЖ. Новизна исследования заключается в применении элементов эконометрического анализа для динамических рядов за 2019 и 2023 гг. и отборе показателей, статистически значимых для регионов РФ.

Материалы и методы

Отбор значимых факторов для построения регрессионных моделей произведен из числа показателей, входящих в опросы Всероссийского выборочного наблюдения состояния здоровья населения в 2019 и 2023 гг. При формировании итогов наблюдения его результаты распространяются Росстатом на все частные домохозяйства и на все население, проживающее в них, с применением весовых коэффициентов, рассчитываемых как обратно пропорциональные вероятностям отбора. Выборочное наблюдение состояния здоровья населения проведено Росстатом во всех субъектах Российской Федерации с охватом 60 тыс. домохозяйств во исполнение постановления Правительства Российской Федерации от 27 ноября 2010 г. №946 «Об организации в Российской Федерации системы федеральных статистических наблюдений по социально-демографическим проблемам и мониторинга экономических потерь от смертности, заболеваемости и инвалидизации населения» Методика расчета показателя приверженности здоровому образу жизни согласно Вопроснику STEPS Всемирной организации здравоохранения включает следующие критерии: отсутствие курения, употребление не менее 400 грамм овощей и фруктов, адекватная физическая активность (150 минут умеренной или 75 минут интенсивной физической нагрузки в неделю), потребление не более 5 гр. соли, потребление еженедельно не более 168 гр. этанола для мужчин и 84 гр. для женщин. За 2023 г. исследователям пока недоступны данные по частоте физической нагрузки, потреблению алкогольных напитков в неделю в пересчете на чистый этанол, в том числе в региональном разрезе, также данные по полу об избыточном потреблении соли, наличию/отсутствию и частоте курения.

Для включения в регрессионную модель показатель должен отвечать следующим критериям: коэффициент корреляции Пирсона (R_Pearson) и коэффициент детерминации (R²) превышают 0,5 при высоком уровне значимости (p-value < 0,05), что позволяет говорить о наличии существенной и достоверной тесноты связи. Следующим этапом анализа являлось t-тестирование Стьюдента и проверка F-статистики на преодоление критических значений. Далее был осуществлен тест Голдфелда-Квандта на гетероскедастичность остатков модели. Определение тесноты связи со всеми выявленными факторами осуществлено посредством множественного регрессионного анализа. Указанные исследовательские процедуры позволили выявить наиболее значимые факторы, влияющие на ОПЖ в регионах РФ. Межрегиональные различия моделей ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ) были оценены на основе анализа σ-конвергенции региональных показателей ОПЖ с 2006 по 2023 гг. Среднеквадратическое отклонение было рассчитано по формуле:

где σ – среднеквадратичное отклонение ОПЖ, x – ОПЖ в регионе

x – средний показатель ОПЖ в регионе, n – количество регионов.

Коэффициент вариации ОПЖ был вычислен по формуле:

Результаты

В 2019 г. ожидаемая продолжительность жизни в РФ составляла 73,34 года. Целевой показатель Национального проекта «Демография» по ожидаемой продолжительности жизни на 2024 год (78 лет) в 2019 г. достигли Республика Дагестан (79,03 года), г. Москва (78,08 года), Республика Ингушетия (79,64 года). В 2023 году эти 3 региона сохранили показатели ожидаемой продолжительности жизни выше целевого уровня Национального проекта «Демография»: Республика Дагестан (79,87 года), г. Москва (79,38 года), Республика Ингушетия (79,2 года) при среднем по РФ 73,41 года.

В 2019 г. ожидаемая продолжительность здоровой жизни составляла 60,3 года. Лидерами страны (от 61,3 года до 67,2 года) стали Республики Ингушетия, Дагестан, Чеченская, Республика Татарстан, г. Москва, Республика Мордовия, Калининградская и Московская области, Республика Северная Осетия-Алания, г. Санкт-Петербург, Республика Адыгея, Астраханская область, Чувашская Республика. В Калужской, Костромской, Ульяновской, Саратовской, Ярославской, Самарской областях, республиках Удмуртия, Калмыкия, Хакасия и Краснодарском крае ожидаемая продолжительность здоровой жизни была выше средней по РФ, в остальных регионах равна либо ниже показателя РФ. Еврейская автономная область и Чукотский автономный округ продемонстрировали наименьшие показатели (53 года и 49,1 года).

Коэффициент вариации ОПЖ был от 3 до 5% (менее 33%) весь рассматриваемый период, что указывает на однородность показателей. Выявлено наличие дивергенции региональных показателей ожидаемой продолжительности жизни в 2018-2019 гг., сменивших устойчивую конвергенцию в РФ, наблюдавшуюся с 2006 г. по 2017 гг. Сходство региональных моделей можно объяснить сохраняющимся решающим вкладом в общий коэффициент смертности смертности от болезней системы кровообращения. Конвергенция была отмечена только в 2019, 2020 гг., с 2021 г. вновь сменившаяся дивергенцией, что следует связывать с влиянием на уровень смертности пандемии коронавирусной инфекции, в том числе от болезней системы кровообращения, что отразилось на различиях динамики у мужчин и женщин: у женщин дивергенция 2018 г. сменилась конвергенцией, а у мужчин наметилась дивергенция в 2021 и 2022 гг. Среднеквадратическое отклонение по регионам РФ составило в 2022 г. 2,93 у мужчин и 1,73 у женщин. Среднее ожидаемое количество недожитых лет в РФ в 2022 г. из-за смертности от болезней системы кровообращения составило 0,81 года у мужчин и 0,25 года у женщин в возрасте 20-59 лет и 10,77 года у мужчин и 8,88 у женщин в возрасте 60-99 лет.

В 2023 г. доля граждан, ведущих здоровый образ жизни в РФ, составила 9,1% при целевом показателе доли граждан, ведущих здоровый образ жизни (8,9%). Целевой показатель доли граждан, систематически занимающихся физической культурой и спортом в 2022 г., должен был составить 53,1%, в 2024 г. - 55%. В 2023 г. в РФ показатель составил 56,8. Наибольшая доля высокой физической активности выше среднего по РФ (31%) у мужчин отмечена в возрастах от 25-29 до 60 лет, также и у женщин в трудоспособном возрасте от 20 до 59 лет выше среднего по РФ 25,5% с экстремумом в возрасте 35-39 лет 39,6% у мужчин и 34% у женщин.

Среди регионов РФ наибольшие показатели высокой приверженности ЗОЖ в г. Севастополе, Ненецком автономном округе, Новгородской области, республик Удмуртия, Тыва, Ингушетии, Кабардино-Балкарской Республики.

Среди мужчин высокими приверженцами ЗОЖ являются треть жителей г. Севастополя и Республики Ингушетия. Наименьшие показатели у мужчин в Новосибирской и Ульяновской областях (1,6%) и субъектах Дальневосточного федерального округа. У женщин наименьшие доли высокой приверженности ЗОЖ среди москвичек (5,2%) и жительниц Республики Бурятия, Амурской, Магаданской, Еврейской автономной областей, Чукотского автономного округа, Приморского края и Дальневосточного федерального округа в целом, республик Хакасия, Алтай, Новосибирской области Сибирского федерального округа, Курской и Самарской, Ульяновской, Нижегородской областей Приволжского федерального округа (5% и менее).

По итогам 2023 года оценка россиянами своего здоровья почти в равных долях распределена между ответами «хорошее» и «удовлетворительное»: 45% и 41%. Оценки «очень хорошее» и «очень плохое» также почти равные: 6,7% и 6,8%. При этом в таблице 9.1 высока дифференциация по возрастам и регионам РФ. Например, во Владимирской области оценки в сумме «очень хорошее» и «хорошее» присвоили 45% лиц старше 15 лет, а у детей сумма таковых 96,3%. В рамках Северо-Кавказского федерального округа свое здоровье как превосходное оценили только 4% в Ставропольском крае, 5,4% в Республике Северная Осетия-Алания, в Республике Дагестан 6,7%. В соседней Чеченской Республике максимальная по РФ доля – 35%, в Республике Ингушетия 25%. Карачаево-Черкесская, Кабардино-Балкарская республики и Республика Северная Осетия-Алания – в числе антилидеров (80, 81, 82 места по РФ) по уровню оценки здоровья детей 7-14 лет как «плохое» и «очень плохое»: 3,3%, 2%, 2,8%. Наибольшие показатели по РФ в Тверской области (4,9%), Республике Калмыкия (4,1%), Саха (Якутия) (3,4%).

В 2023 г. дифференциация самооценки здоровья по возрастам составляет 20%: высокая самооценка от 26% в 15-19 лет снижается до 6% к 40 годам и от 8% до 27% увеличивается доля удовлетворительного состояния здоровья, доля оценивающих здоровье как «хорошее» в течение трудоспособной жизни также снижается на 20%, а в течение жизни за 65 лет (от 15 до 80 лет) снижается на 40% до 4%. К 80 годам самооценки россиян распределены в группах «удовлетворительное» и «плохое» (52% и 38%). В течение жизни 6,7% доля оценивающих здоровье как превосходное смещается в группу оценок «хорошо» и «удовлетворительно», доля высоко оценивающих здоровье практически обнуляется, к 80 годам доля оценок «очень плохое» возрастает от 0,6% до 5%.

Таблица 9.1 «Оценка респондентами состояния своего здоровья» и Таблицы 65 «Население, высоко оценившее состояние своего здоровья на текущий момент» предоставляют различные показатели удовлетворенности населения состоянием своего здоровья. В целом по России 51,5% респондентов составили суммарную оценку «очень хорошее» и «хорошее». Однако согласно Таблице 65 в 2023 г. высокая самооценка собственного здоровья характерна для 55% россиян. Самый низкий показатель согласно таблице 65 в Чукотском автономном округе – там таковых пятая часть населения, почти треть – в Республике Тыва и Ямало-Ненецком автономном округе. Различия продемонстрировали показатели Чеченской Республики и Республики Ингушетия, где высокая оценка своего здоровья оказалась характерна только для четверти населения. Наиболее высокие показатели в Еврейской автономной области и Республике Марий Эл, Кировской и Пензенской областях – мнение о высоком уровне собственного здоровья поддерживают почти ¾ населения, в остальных регионах –70% и менее. Таким образом, высокие оценки своего здоровья респондентов республик Чечня и Ингушетия (табл. 9.1) коррелируют с лидирующими показателями ожидаемой продолжительности жизни в этих регионах, однако, при расчете на все население демонстрируют одни из наименьших по РФ показателей.

Самооценки в Таблице 65 дифференцированы не только по регионам, но и по полу. У женщин доля высоко оценивших собственное здоровье выше, чем у мужчин в среднем по РФ на 9,2%. Наибольший разрыв в Республике Алтай (20,9%-ных пункта) и Брянской области (18,6%ных пункта). Незначительная разница в пользу мужчин отмечена только в Забайкальском крае (1,4%).

Корреляционно-регрессионный анализ показателей самооценки здоровья и ожидаемой продолжительности жизни показал снижение коэффициента корреляции Пирсона (R_Pearson) от 56% в 2019 г. до 21% при высоком уровне значимости (p-value < 0,05), однако точность аппроксимации недостаточная: коэффициенты детерминации (R²) не превышают 0,5.

Пищевые привычки и предпочтения имеют выраженные гендерные и возрастные различия. Для мужчин 14-17, 20-24 лет и 45-49 лет наличие в рационе овощей и фруктов менее важно, чем в остальных группах («очень важно» и «важно» отметили менее 50% респондентов) при среднем показателе 51%, у женщин минимальное внимание к данному компоненту рациона («очень важно» и «важно» отметили 62% респондентов) в возрасте 14-17 лет при среднем по выборке 77%. То же относится к умеренному потреблению соли: в группах подростков 14-17 лет доли приверженных здоровому питанию минимальны: только 31% юношей и 40% девушек отметили высокие оценки важности показателя при средних показателях по всем возрастам 68% и 45%. Причем у мужчин 20-24 лет также низкая доля заявивших о важности уровня пищевой соли в пище (34%).

Всего по РФ доля наибольшая населения, ежедневно включающая в свой рацион фрукты и овощи в объеме 400 гр., отмечена в Ненецком автономном округе (53%), Новгородской области (48,7%), г. Севастополе (47,2%), Ханты-Мансийском автономном округе (38,1%). Кроме указанных регионов, среди женщин потребляют овощи и фрукты ежедневно свыше трети жительниц Удмуртской и Кабардино-Балкарской республик, а среди мужчин – 40% и более в республиках Ингушетия и Северная Осетия- Алания. В 2019 г. отмечен высокий уровень статистической значимости фактора потребления овощей и фруктов (p-value < 0,05) со слабой положительной связью как для мужчин (R_Pearson=46%), так и для женщин (R_Pearson=39%). В 2023 г. для мужской когорты R_Pearson=31%, уравнение линейной регрессии для показателя доли лиц, употреблявших не менее 400 грамм овощей и фруктов, имеет вид:

Y=66,3+0,08*X

На основании построенной модели можно утверждать, что увеличение потребления овощей до 100% мужчинами способствовало бы в 10% случаев увеличению ОПЖ до 74,3 лет. В расчетах для женщин в 2023 г. коэффициент статистической значимости p-value > 0,05, что свидетельствует о справедливости нулевой гипотезы о незначимости переменной.

Для построения модели множественной регрессии отдельно для мужчин и для женщин в 2023 г. данных недостаточно, для модели 2019 г. доступны данные по 3 предикторам: доля граждан, употребляющих избыточное количество алкоголя (переменная X₁), доля лиц, потребляющих ежедневно не менее 400 граммов овощей и фруктов (переменная X₂), доля лиц, потребляющих избыточное количество соли (переменная Х₃). Корреляционно-регрессионный анализ показал статистически значимое влияние первых двух переменных со средней отрицательной теснотой связи: 63% у мужчин и 65% у женщин с низким уровнем аппроксимации модели 40% у мужчин и 42% у женщин. Модели продемонстрировали гендерные различия коэффициентов Y-пересечения 68,1 у мужчин и 77,9 у женщин.

Основным показателем приверженности ЗОЖ является отказ от табакокурения. Удовлетворительная приверженность здоровому образу жизни характеризуется отсутствием курения, а высокая приверженность – наряду с отказом от курения наличием других компонентов ЗОЖ. В 2022 году Российская Федерация на 34 месте из 172 стран мира по распространенности табакокурения среди лиц старше 15 лет с показателем 29,2% (World health statistics 2024). В 2023 г. в России, по сравнению с 2019 г., доля курящих среди молодежи от 15 до 34 лет снизилась на 41%. За 5 лет темп снижения распространенности табакокурения среди россиян трудоспособного возраста составил 19,4%.

В десятку лидирующих регионов по величине доли некурящих в возрасте старше 15 лет входят 10 республик Северного Кавказа, в регионах-лидерах по ОПЖ Чеченской Республике и Дагестане доли некурящих составляют почти 100% - 98% и 97% соответственно – за 5 лет отмечено увеличение доли некурящих почти на 10%. Наименьшие показатели по РФ – в Ненецком (62%) и Чукотском автономных округах (61,6%), Еврейской автономной области (57,5%), демонстрирующих низкие показатели ОПЖ. Посредством пересчета доли курящих по доле некурящих в 2023 г. в сравнении с долей курящих в 2019 г. было выявлено снижение за 5 лет влияния табакокурения на снижение ОПЖ в регионах от коэффициента корреляции Пирсона R_Pearson=79% в 2019 г. до 68% в 2023 г. при высоком уровне значимости (p-value < 0,05), коэффициенты детерминации (R²) превышают 0,5.

При проведении многофакторного регрессионного анализа были использованы 3 предиктора: доля граждан, потребляющих ежедневно не менее 400 граммов овощей и фруктов (переменная X₁), доля граждан, курящих ежедневно (переменная X₂), доля граждан добавляющих соль, соленые приправы или соленый соус в готовую пищу непосредственно перед тем, как её съесть (суммарно «всегда»+ «часто») (переменная X₃). Результаты анализа представлены в таблице 1:

Таблица 1

Результаты регрессионного анализа факторов ожидаемой продолжительности жизни в РФ в 2023 г.

Источник Рассчитано авторами по данным Выборочного наблюдения состояния здоровья населения РФ в 2023 г.

Уравнение множественной регрессии имеет вид:

Y=78,634+0,012X₁-0,317X₂-0,036X₃

Отрицательные коэффициенты в уравнении имеют показатели доли ежедневно курящих и доли лиц, избыточно употребляющих соль, то есть при снижении данных показателей ОПЖ будет увеличиваться. t-тестирование Стьюдента и проверка F-статистики на преодоление критических значений выявило значимость для ОПЖ коэффициента Y-пересечения и переменной X₂ – доля граждан, курящих ежедневно при высоком уровне значимости (p-value < 0,05). При исключении статистически незначимых факторов, уравнение будет иметь вид:

Y=78,634-0,317X₂

Согласно данной модели, для того, чтобы ОПЖ в РФ увеличилась до 81 года (плановый показатель Национального проекта «Демография» на 2036 год), необходимо, чтобы доля граждан, курящих ежедневно, снизилась, по сравнению с 2023 годом на 8,9% и составляла 7,46%. Уровень достоверности аппроксимации несущественно превышает 0,5, значительная часть дисперсии обусловлена другими факторами.

Обсуждение полученных результатов

Следует согласиться с исследователями, считающими, что самооценку здоровья и индивидуальную желаемую ожидаемую продолжительность жизни граждане соотносят с информацией об ОПЖ в регионе/стране, при этом выявленное снижение корреляции между показателями ОПЖ и самооценкой здоровья соотносится с выводами региональных исследователей о недооценке гражданами, особенно мужчинами из групп риска по уровню потребления табака и алкоголя, значимости самосохранительного поведения, которая, может иметь последствия для динамики ожидаемой продолжительности жизни (Рязанцев; Ильдарханова). По мнению значительного корпуса исследователей, здоровый образ жизни имеет дифференцированное по возрасту и полу влияние на ожидаемую продолжительность жизни: в возрасте 45 лет мужчины в категории здорового образа жизни имели на 4,4 года большую общую продолжительность жизни, чем мужчины в категории нездорового образа жизни, среди женщин разница в ОПЖ в возрасте 45 лет составила 3,4 года. Этот эффект сохраняется и в более старшем возрасте (Limpens et al). По расчетам исследователей Великобритании, переориентирование питания с нездорового на режим, ориентированный на долголетие, способен увеличить ОПЖ на 10 и 11 лет для 40-летних мужчин и женщин и на 5 лет для 70-летних граждан (Fadnes, L.T.). Следует согласиться с выводами по итогам российского раунда исследования ЭГИДА-Москва о существенном преобладании у мужчин факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний: курения и избыточного потребления алкоголя и соли (Евстифеева и др.).

В перспективе факторы, оказывающие влияние на динамику ОПЖ, следует рассмотреть в разрезе город/село. Ввиду среднего уровня аппроксимации моделей линейной регрессии R² на уровне РФ требуются дополнительные исследования для выяснения значимых факторов в отдельных регионах на основе полиномиальных или логарифмических моделей. Более детальные исследования на региональном уровне позволят выделить отдельные кластеры по демографической структуре и самосохранительному поведению. Представленные подходы регрессионной оценки могут быть использованы для описания предпосылок формирования здоровьесберегающего габитуса поведения с целью формирования устойчивых трендов, а также превентивных мер соответствующей демографической политики государства для поддержания устойчивости и поступательного положительного развития демографической ситуации и своевременных прогностических оценок тенденций отклонения от положительного тренда.

Заключение

Здоровый образ жизни может оказывать положительное влияние на ожидаемую продолжительность жизни с различной теснотой корреляции: среди рассмотренных линейных регрессионных однофакторных моделей на примере 85 регионов РФ статистически значимы следующие составляющие здорового образа жизни: избыточное употребление алкоголя, соли, ежедневное табакокурение, достаточное употребление овощей и фруктов, самооценка здоровья. В множественной линейной регрессионной модели статистически значимым предиктором является ежедневное табакокурение со средним уровнем коэффициента детерминации. Однако для достижения плановых показателей Национального проекта «Продолжительная и активная жизнь» к 2036 г. требуется более чем двукратное снижение доли ежедневно курящих по сравнению с 2023 годом. Множественная линейная регрессионная модель подтвердила достоверный коэффициент Y-пересечения, коэффициенты остальных переменных не являются статистически значимыми, р-значение > 0,05, что подтверждает необходимость более детального анализа факторов на уровне регионов.

Библиография

1. World health statistics 2024: monitoring health for the SDGs, sustainable development goals. WHO, 2024. 86 p. Режим доступа: https://iris.who.int/bitstream/handle/10665/376869/9789240094703-eng.pdf?sequence=1 (Дата обращения: 26.06.2024).
2. Li Y., Li X., Wang W., et al. Spatiotemporal evolution and characteristics of worldwide life expectancy. Environ Sci Pollut Res 2023; 30: 87145-87157. DOI: https://doi.org/10.1007/s11356-023-28330-1
3. Cefalo L., Levantesi S. Nigri, A. Modeling Gender Life Expectancy Ratio in a Multi-population Framework. Soc Indic Res 2023; DOI: https://doi.org/10.1007/s11205-023-03098-6
4. Jasilionis D., van Raalte A.A., Klüsener S. et al. The underwhelming German life expectancy. Eur J Epidemiol 2023; 38: 839-850. DOI: https://doi.org/10.1007/s10654-023-00995-5
5. Espinoza M.A., Severino R., Balmaceda C. et al. The socioeconomic distribution of life expectancy and healthy life expectancy in Chile. Int J Equity Health 2023; 22(160). DOI: https://doi.org/10.1186/s12939-023-01972-w
6. Ростовская Т.К., Васильева Е.Н. Брачные, репродуктивные, самосохранительные стратегии членов студенческих семей: по результатам глубинного интервью. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки 2024; 1(73): 74-82. DOI: 10.52452/18115942_2024_1_74.
7. Ivanova A., Zemlyanova E., Sabgayda T. et al. Demographic ageing, health status and life quality of the elderly in Russia. China popul. dev. stud 2023; 7: 130-159. DOI: 10.1007/s42379-023-00133-4
8. Ильдарханова Ч.И., Архангельский В.Н., Абдульзянов А.Р., Ершова Г.Н. Самосохранительное поведение населения Республики Татарстан в контексте ожидаемой продолжительности жизни. Регион: экономика и социология 2024; 2: 105-136. DOI: https://doi.org/10.15372/REG20240205.
9. Ершова Г.Н. Габитус здоровьесбережения школьников: от семейной к национальной модели. Регионология 2021; 29(4): 886-901. DOI: https://doi. org/10.15507/2413-1407.117.029.202104.00-00
10. Евстифеева С.Е., Капустина А.В., Никонов Е.Л., Доценко А.Н., Прохоренко Е.В., Баланова Ю.А., Имаева А.Э., Карамнова Н.С., Муромцева Г.А., Назаров Б.М., Шальнова С.А., Драпкина О.М. от имени участников исследования ЭГИДА-Москва. Возрастные и гендерные характеристики поведенческих факторов риска и приверженности здоровому образу жизни у москвичей. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2020;19(5):2670. DOI:10.15829/1728-8800-2020-2670
11. Рязанцев С.В., Иванова А.Е. Самооценка здоровья и самосохранительное поведение населения Тюменской области трудоспособного возраста. Вестник Южно-Российского государственного технического университета (НПИ). Серия: Социально-экономические науки2023; 16(4): 7-24. DOI: https://doi.org/10.17213/2075-2067-2023-4-7-24.
12. Рязанцев С.В., Семенова В.Г., Иванова А.Е. Сдвиги смертности трудоспособоного населения Тюменской области с позиций контроля факторов риска. Сегодня и завтра Российской экономики 2022;107-108: 5-25. DOI:10.26653/1993-4947-2022-107-108-01.
13. Limpens M.A.M., Asllanaj E., Dommershuijsen L.J. et al. Healthy lifestyle in older adults and life expectancy with and without heart failure. Eur J Epidemiol 2022; 37: 205-214. DOI: https://doi.org/10.1007/s10654-022-00841-0
14. Fadnes L.T., Celis-Morales, C., Økland J.M., et al. Life expectancy can increase by up to 10 years following sustained shifts towards healthier diets in the United Kingdom. Nat Food 2023; 4: 961-965. DOI: 10.1038/s43016-023-00868-w

References

1. World health statistics 2024: monitoring health for the SDGs, sustainable development goals. WHO, 2024. 86 p. Available from: https://iris.who.int/bitstream/handle/10665/376869/9789240094703-eng.pdf?sequence=1 (Date accessed: 26.06.2024).
2. Li Y., Li X., Wang W. et al. Spatiotemporal evolution and characteristics of worldwide life expectancy. Environ Sci Pollut Res 2023; 30: 87145-87157. DOI: https://doi.org/10.1007/s11356-023-28330-1
3. Cefalo L., Levantesi S., Nigri, A. Modeling Gender Life Expectancy Ratio in a Multi-population Framework. Soc Indic Res 2023; DOI: https://doi.org/10.1007/s11205-023-03098-6
4. Jasilionis D., van Raalte A.A., Klüsener S. et al. The underwhelming German life expectancy. Eur J Epidemiol 2023; 38: 839-850. DOI: https://doi.org/10.1007/s10654-023-00995-5
5. Espinoza M.A., Severino R., Balmaceda C. et al. The socioeconomic distribution of life expectancy and healthy life expectancy in Chile. Int J Equity Health 2023; 22(160). DOI: https://doi.org/10.1186/s12939-023-01972-w
6. Rostovskaya T.K., Vasileva E.N. Marriage, reproductive, self-preservation strategies of student families: according to in-depth interviews. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. Seriya: Social'nye nauki 2024; 1(73): 74-82. DOI: https://doi.org/10.52452/18115942_2024_1_74. (In Russ.)
7. Ivanova A., Zemlyanova E., Sabgayda T., et al. Demographic ageing, health status and life quality of the elderly in Russia. China popul. dev. stud. 2023; 7: 130-159. DOI: https://doi.org/10.1007/s42379-023-00133-4
8. Ildarhanova Ch.I., Arkhangelsky V.N., Abdulzyanov A.R., Ershova G.N. Self-preservation behavior of the population of the Republic of Tatarstan in the context of life expectancy. Region: Economika i Sociologiya 2024; 2: 105-136. DOI: https://doi.org/10.15372/REG20240205. (In Russ.)
9. Ershova G.N. The habitus of health care for schoolchildren: from a family to a national model. Regionologia 2021; 29(4): 886-901. DOI: https://doi. org/10.15507/2413-1407.117.029.202104.00-00 (In Russ.)
10. Evstifeeva S.E., Kapustina A.V., Nikonov E.L., Dotsenko A.N., Prokhorenko E.V., Balanova Yu.A., et al. Age and sex characteristics of behavioral risk factors and adherence to a healthy lifestyle in Muscovites. Kardiovaskuliarnaya terapiya i profilaktika 2020;19(5):2670. DOI:10.15829/1728-8800-2020-2670 (In Russ.)
11. Ryazantsev S.V., Ivanova A.E. Self-assessment of health and self-preservation behavior of the working-age population of the Tyumen region. Vestnik Juzhno-Rossijskogo gosudarstvennogo tehnicheskogo universiteta (NPI). Seriya: Social'no-jekonomicheskie nauki 2023; 16(4): 7-24. DOI: 10.17213/2075-2067-2023-4-7-24. (In Russ.)
12. Ryazantsev S.V., Semenova V.G., Ivanova A.E. Shifts in mortality of the able-bodied population of the Tyumen region from the standpoint of risk factor control. Segodnya i zavtra Rossiyskoy ekonomiki 2022;107-108: 5-25. DOI:10.26653/1993-4947-2022-107-108-01. (In Russ.)
13. Limpens M.A.M., Asllanaj E., Dommershuijsen L.J. et al. Healthy lifestyle in older adults and life expectancy with and without heart failure. Eur J Epidemiol 2022; 37: 205-214. DOI: 10.1007/s10654-022-00841-0
14. Fadnes L.T., Celis-Morales, C., Økland J.M. et al. Life expectancy can increase by up to 10 years following sustained shifts towards healthier diets in the United Kingdom. Nat Food 2023; 4: 961-965. DOI: 10.1038/s43016-023-00868-w

Дата поступления: 26.07.2024

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*