О журнале Издательская этика Редколлегия Редакционный совет Редакция Для авторов Контакты
Russian

Экспорт новостей

Журнал в базах данных

eLIBRARY.RU - НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА



crossref.org
vak.ed.gov.ru/vak

GoogleАкадемия

Google Scholar

Главная arrow Архив номеров arrow №5П 2024 (70) arrow МОДЕЛИ ПИТАНИЯ ВЗРОСЛОГО НАСЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
МОДЕЛИ ПИТАНИЯ ВЗРОСЛОГО НАСЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Печать
28.12.2024 г.

DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-S5-17

Ступак В.С., Маношкина Е.М., Чигрина В.П.
ФГБУ «Центральный научно-исследовательский институт организации и информатизации здравоохранения» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Москва, Российская Федерация

Резюме

Актуальность. Вопросы питания имеют важнейшее значение для здоровья организма человека. По мнению Всемирной организации здравоохранения, улучшение питания способствует укреплению здоровья, повышению сопротивляемости иммунной системы, снижает риск развития неинфекционных заболеваний (таких как сахарный диабет и болезни системы кровообращения), а также продлевает жизнь человека. На сегодняшний день недостаточно сведений о характере и особенностях питания взрослого населения (моделях питания) в различных регионах Российской Федерации.

Цель исследования: изучить модели питания взрослого населения Российской Федерации.

Материалы и методы. Проведено наблюдательное одномоментное исследование с применением метода анкетирования при помощи опросника. В рамках исследования разработана анкета, которая состоят из 46 вопросов и включает: общую характеристику респондентов, приверженность к правильному питанию, диетическое питание, режим питания, рацион питания, традиции питания, культуру питания. Анкетирование населения проводилось в 2021 году во всех субъектах Российской Федерации с охватом 60 тыс. домохозяйств, на основании которого была сформирована выборка респондентов в возрасте 18 лет и старше.

Для статистической обработки результатов исследования использовался пакет программ Statistica for Windows version 10.0, Stata и R-studio. С целью определения корреляции оцениваемых факторов использовался коэффициент ранговой корреляции Спирмена. Для определения значимых связей между переменными, а также направлений данных связей использован регрессионный анализ, тип которого также зависел от особенностей в распределении данных.

Результаты. Всего в опросе приняли участие 2 731 респондентов от 18 лет и старше (46% мужчин и 54% женщин) из 85 субъектов Российской Федерации, средний возраст участников – 43 года (от 18 до 84 лет).

На основании анализа полученных результатов выявлено, что наиболее распространенными моделями питания с частотой употребления 5-6 раз в неделю являются мясная модель – в 92,9% регионов, сладкая модель – в 90,6% регионов, макаронная модель – в 88,2% регионов, колбасная модель – в 77,7% регионов, молочная модель – в 62,3% регионов и фруктово-овощная модель – в 48,2% регионов. Моделями питания с частотой употребления ежедневно или несколько раз в день являлись фруктово-овощная (в 51,8% всех регионов), молочная (37,7%) и макаронная (11,8%).

Наименее распространены в РФ фаст-фудная модель питания, которую в 72,9% регионов никогда не использовали или употребляли менее раза в неделю, а также рыбная модель, питания которая в подавляющем большинстве регионов (80,0%) использовалась только 1 раз в неделю.

Параметрами, которые уменьшали шанс выбора практически всех моделей питания, являлись: возраст старше трудоспособного, проживание в крайней нужде, наличие чувства одиночества, семейное положение вдовца (вдовы), либо разведен (а), либо никогда не состоял (а) в браке.

Параметр «Прохождение диспансеризации в течение двух последних лет» повышал шансы приверженности к фруктово-овощной и молочной моделям и снижал шансы приверженности к фаст-фудной модели.

Заключение. В подавляющем большинстве регионов РФ наиболее распространенными моделями питания с использованием 5-6 раз в неделю являются сочетание мясной, сладкой и макаронной моделей питания (в 92,9%, 90,6% и 88,2% регионов, соответственно).

Ключевые слова: питание взрослого населения; модели питания; рациональное и нерациональное питание

Контактная информация. Маношкина Елена Михайловна, email:  Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи.
Соблюдение этических стандартов. Согласие участника на проведение опроса и обработку полученных сведений было получено до начала опроса. Исследование одобрено этическим комитетом по экспертизе социологических исследований в сфере общественного здравоохранения при ФГБУ «ЦНИИОИЗ» Минздрава России (Заключение № 2/2023 от 31.08.2023).
Для цитирования: Ступак В.С., Маношкина Е.М., Чигрина В.П. Модели питания взрослого населения Российской Федерации. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2024;

NUTRITION PATTERNS OF THE ADULT POPULATION OF THE RUSSIAN FEDERATION
Stupak V.S., Manoshkina E.M., Chigrina V.P.
Federal research institute for health organization and informatics of ministry of health of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation

Abstract

Significance. Nutrition issues are of crucial importance for the health of the human body. According to World Health Organization, improved nutrition promotes health, increases the resistance of the immune system, reduces the risk of developing non-communicable diseases (such as diabetes mellitus and diseases of the circulatory system), and prolongs human life. To date, there is insufficient information about the nature and characteristics of adult nutrition (nutrition patterns) in various regions of the Russian Federation.

Purpose of the study: to study the nutrition patterns of the adult population of the Russian Federation.

Materials and methods. An observational one-stage study was conducted using the questionnaire survey method. As part of the study, a questionnaire was developed, which consists of 46 questions and includes: the general characteristics of the respondents, adherence to proper nutrition, dietary nutrition, diet, diet, food traditions, food culture. The population survey was conducted in 2021 in all subjects of the Russian Federation with coverage of 60 thousand households, on the basis of which a sample of respondents aged 18 years and older was formed. The Statistica for Windows version 10.0, Stata and R-studio software packages were used for statistical processing of the research results. Spearman's rank correlation coefficient was used to determine the correlation of the assessed factors. To determine the significant relationships between variables, as well as the directions of these relationships, regression analysis was used, the type of which also depended on the features in the data distribution.

Results. A total of 2,731 respondents aged 18 and over (46% men and 54% women) from 85 regions of the Russian Federation took part in the survey, the average age of participants was 43 years (from 18 to 84 years). Based on the analysis of the results obtained, it was revealed that the most common nutrition models with a frequency of consumption 5-6 times a week are the meat model – in 92.9% of regions, the sweet model – in 90.6% of regions, the pasta model – in 88.2% of regions, the sausage model – in 77.7% of regions, the dairy model – in 62.3% of regions and The fruit and vegetable model is used in 48.2% of the regions. The food models with a frequency of daily or several times a day were fruit and vegetable (in 51.8% of all regions), dairy (37.7%) and pasta (11.8%). The least common in the Russian Federation is the fast food model of nutrition, which in 72.9% of regions has never been used or consumed less than once a week, as well as the fish model, which in the vast majority of regions (80.0%) was used only once a week. The parameters that reduced the chance of choosing almost all food models are age older than able-bodied, living in extreme need, having a sense of loneliness, marital status of a widower, either divorced or never married. The parameter "Undergoing medical examination during the last two years" increased the chances of adherence to the fruit, vegetable and dairy models and reduced the chances of adherence to the fast food model.

Conclusion. In the vast majority of regions of the Russian Federation, the most common food models using 5-6 times a week are a combination of meat, sweet and pasta food models (in 92.9%, 90.6% and 88.2% of regions, respectively).

Keywords: nutrition of the adult population; nutrition models; rational and irrational nutrition

Corresponding author: Elena M. Manoshkina, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Stupak VS, https://orcid.org/0000-0002-8722-1142
Manoshkina EM, http://orcid.org/0000-0001-6161-440X
Chigrina VP, https://orcid.org/0000-0002-5044-4836
Acknowledgments. The study had no sponsorship.
Competing interests. The authors declare the absence of any conflicts of interest regarding the publication of this paper.
Compliance with ethical standards. The consent of the participant to conduct the survey and to process the information obtained was obtained prior to the start of the survey. The studies were approved by the Ethics Committee for the Expertise of Sociological Research in the Field of Public Health at the Federal State Budgetary Institution "TsNIIOIZ" of the Ministry of Health of the Russian Federation (Conclusion No. 2/2023 dated 08/31/2023).
For citation: Stupak VS, Manoshkina EM, Chigrina VP. Nutrition patterns of the adult population of the Russian Federation.  Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2024; (In Rus).

Введение

Вопросы питания имеют важнейшее значение для здоровья организма человека. По мнению Всемирной Организации Здравоохранения, улучшение питание способствует укреплению здоровья, повышению сопротивляемости иммунной системы, снижает риск развития неинфекционных заболеваний (таких как сахарный диабет и болезни системы кровообращения), а также продлевает жизнь человека [1].

Согласно определению ВОЗ, здоровое питание - это питание, которое обеспечивает нормальные рост, развитие и жизнедеятельность человека. а также способствует укреплению здоровья и предотвращению болезней [2]. Максимов С.А. и соавт. [3] cчитают, что питание – это система пищевых привычек, обусловленных приверженностью к определённым продуктам питания, которая может проявляться в виде сформированных стереотипов питания, либо характеризоваться случайным и беспорядочным потреблением пищевых продуктов. На пищевое поведение человека влияет множество факторов, среди которых значительную роль играют демографические и социально-экономические характеристики, включая семейные традиции, рекламу, средства массовой информации, урбанизацию и т.д. [4-7].

Результаты научных исследований свидетельствуют о низкой осведомленности населения о правильном питании: по данным Wu et al. [8] общий уровень осведомленности населения о правильном питании составлял 20,4%. По мнению ряда исследователей, пищевое поведение и привычки большинства людей определяются такими факторами, как стоимость продуктов и вкусовые качества [9,10]. Согласно исследованию ВЦИОМ, проведенному в 2020 году, 52% населения Российской Федерации при выборе продуктов питания в первую очередь ориентировались на цену, 49% руководствовались их качеством и только 10% – на возможность составления сбалансированного рациона [11].

Изучение характера питания возможно с позиции качественной оценки привычек питания на основании опроса о частоте потребления тех или иных продуктов и количественной оценки содержания основных пищевых веществ, т.е. структуры питания, на основе углубленного опроса всей съеденной пищи за определенный период времени (за день, за 3 дня, за неделю). Привычки питания в ходе массовых обследований, обычно оцениваются опросным методом с участием интервьюера или по самозаполняемым вопросникам, которые позволяют получать сопоставимые данные на больших контингентах респондентов [12]. Исследование состава питания в настоящее время стало важной частью эпидемиологии питания [13,14]. Так, в последние годы появились работы, посвященные изучению структуры питания и развитию различных заболеваний, в том числе - опорно-двигательного аппарата [15], онкологических [16], сердечно-сосудистых [17] и сахарного диабета [18]. В исследовании ЕССЕ-РФ в российской популяции авторы выделили 4 эмпирические модели питания, условно обозначенные как «Разумная», «Солевая», «Мясная» и «Смешанная», которые ассоциируются с различной степенью вероятности тех или иных факторов риска развития хронических неинфекционных заболеваний [3]. Основным ограничением данного исследования по мнению авторов является использование короткой версии анкеты по питанию, так как группы пищевых продуктов, отобранные для исследования, достаточно ограничены [3].

Цель нашего исследования: Изучить модели питания взрослого населения 85 субъектов Российской Федерации с использованием разработанной анкеты.

Материалы и методы

Проведено наблюдательное одномоментное исследование с применением метода анкетирования при помощи опросника по оценке диетических традиций и культуры питания в Российской Федерации. Анкетирование населения проводилось в 2021 году во всех субъектах Российской Федерации с охватом 60 тыс. домохозяйств. Уровень представительности результатов - в целом по Российской Федерации. На основании анкетирования при помощи опросника по оценке диетических традиций и культуры питания в Российской Федерации была сформирована выборка респондентов в возрасте 18 лет и старше.

В рамках исследования разработана анкета, которая состоят из 46 вопросов и включает: общую характеристику респондентов, приверженность к правильному питанию, диетическое питание, режим питания, рацион питания, традиции питания, культуру питания.

Заполнение электронного вопросника проводилось в 85 субъектах Российской Федерации с использованием российской платформы «Online Marketing Intelligence», сертифицированной по обновленному стандарту ISO 20252:2019 и располагающей онлайн-панелью для проведения репрезентативного опроса населения Российской Федерации. Выборочная совокупность репрезентирует население Российской Федерации по полу, возрасту, уровню образования, типу населенного пункта, в котором проживает респондент.

Выборка разбивается на городское и сельское население, а также по полу (мужской, женский) и возрасту. Выделяется пять возрастных групп: 18–24; 25–34; 35-44; 45-64; 65+ лет. Таким образом, совокупное число групп – 20.

Общий объем выборки распределялся между всеми вышеуказанными группами пропорционально половозрастному составу населения по данным Федеральной службы государственной статистики на 1 января года, предшествующего проведению опроса.

Для оптимального достоверного статистического анализа выбран доверительный интервал 1,96, уровень погрешности – 2%. Таким образом, минимальный размер выборки составил 2401 человек. Расчет осуществлен по формуле:

S=(0.25z^2)/e^2,

где

S – размер выборки (минимальный/оптимальный),
Z – значение, соответствующее доверительному интервалу,
e – допустимая погрешность измерения.
Для минимального размера выборки: Z=1.96 e=2.5.
Для оптимального размера выборки: Z=1.96 e=2.

Критерии включения в настоящее исследование: мужчины и женщины в возрасте от 18 лет; граждане Российской Федерации; согласие на участие в исследовании (заполнение и отправка опросника приравнивались к даче информационного согласия).

Для статистической обработки результатов исследования использовался пакет программ Statistica for Windows version 10.0, Stata и R-studio. Качественные данные представлены в виде абсолютных или относительных (%) частот, количественные – в виде Х ± х, где Х – среднее арифметическое, х – стандартное отклонение.

В случае ненормального распределения данных вычислены также медиана и межквартильный размах переменных. При сравнении распределений качественных признаков использовался критерий согласия Пирсона. При сравнении качественных признаков проведен расчет отношения шансов. Для оценки различий в попарно несвязанных выборках при ненормальном распределении использовался U-критерий Манна – Уитни и Краскела – Уоллиса; при нормальном – T-критерий.

С целью определения корреляции оцениваемых факторов использовался коэффициент ранговой корреляции Спирмена. Для определения значимых связей между переменными, а также направлений данных связей использован регрессионный анализ, тип которого также зависел от особенностей в распределении данных.

Протокол исследования одобрен этическим комитетом по экспертизе социологических исследований в сфере общественного здравоохранения при ФГБУ «ЦНИИОИЗ» Минздрава России (Заключение № 2/2023 от 31.08.2023).

Результаты

Общая характеристика респондентов

Всего в опросе приняли участие 2 731 респондентов от 18 лет и старше (46% мужчин и 54% женщин) из 85 субъектов Российской Федерации, средний возраст участников – 43 года (от 18 до 84 лет).

Более половины опрошенных были замужем/женаты (52%, n = 1410), а пятая часть никогда не состояла в браке (19%, n = 518). Подавляющее большинство имели детей (71%, n=1927) и проживали в городе (90%, n=1259). В Таблице Таблица 1 представлена подробная социально-демографическая характеристика респондентов.

Таблица 1

Социально-демографическая характеристика респондентов

Параметр n %
Пол
Мужской 1249 46
Женский 1482 54
Возраст (лет)
18-24 309 11
25-34 686 26
35-44 610 22
45-54 467 17
55-64 393 14
65+ 266 10
Тип населенного пункта
Городской (город или поселок городского типа) 1259 90
Сельский (остальные) 146 10
Уровень образования
Законченное среднее (школа, лицей, гимназия) 385 14
Среднее специальное или техническое (ПТУ, техникум, училище) 1049 38
Незаконченное высшее (не меньше 3-х курсов вуза) 164 6
Высшее образование (бакалавриат, магистратура, специалитет, аспирантура) 1133 42
Семейное положение
Замужем (женат) 1410 52
Сожительствую 268 10
Разведен(а) 365 13
Вдовец (вдова) 170 6
Никогда не состоял(а) в браке 518 19
Наличие детей
Да 1927 71
Нет 804 29
Социально-профессиональная категория
Руководитель 107 4
Самозанятый 210 8
Предприниматель 61 2
Работник/служащий/специалист 1386 50,8
Безработный 270 9,9
Пенсионер 551 20,2
Студент 168 6,2
Финансовое положение
Не хватает денег даже на еду (крайне низкое) 71 2,6
Денег хватает на еду, но покупка одежды и оплата коммунальных услуг вызывает затруднения (низкое) 386 14,1
Денег хватает на еду и одежду, но покупка бытовой техники вызывает затруднения (среднее) 1228 44,9
Денег хватает на одежду, еду и бытовую технику, но покупка автомобиля, квартиры или дачи вызывает затруднения (выше среднего) 972 35,6
Средств хватает чтобы купить все, что нужно (высокое) 74 2,7
Федеральный округ
Центральный федеральный округ 769 28,2
Северо-Западный федеральный округ 276 10,1
Южный федеральный округ 316 11,6
Северо-Кавказский федеральный округ 185 6,8
Приволжский федеральный округ 516 18,9
Уральский федеральный округ 197 7,2
Сибирский федеральный округ 321 11,6
Дальневосточный федеральный округ 155 5,7

На основании сведений, предоставленных респондентами о весе и росте, рассчитан индекс массы тела (ИМТ), по которому далее определялось наличие избыточного веса или ожирения в соответствии с классификацией Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), 1997 #[19]#.

По результатам анализа 31% (n=841) опрошенных имели избыточный вес и 22% (n=593) – ожирение, из них 69% (n=411) – 1 степени, 19% (n=113) – 2 степени и 12% (n=69) – 3 степени (на основании ответов на вопросы о росте и весе респондентов). Кроме того, 29% (n=789) респондентов имели хотя бы одно хроническое заболевание желудочно-кишечного тракта и 16% (n=441) – аллергию на продукты питания.

В рамках выборочного наблюдения состояния здоровья населения респондентам был задан вопрос «Как часто Вы едите…?» относительно ряда продуктов питания с вариантами ответов: ежедневно, несколько раз в день; ежедневно; 5-6 раз в неделю; 2-4 раза в неделю; раз в неделю; менее раза в неделю; никогда.

С целью типизации моделей питания проведен корреляционный анализ частоты употребления конкретных продуктов. В таблице 2 представлены коэффициенты корреляции Спирмена > 0,3, что соответствует умеренной и высокой тесноте взаимосвязи.

Таблица 2

Корреляционная взаимосвязь присутствия продуктов питания в рационе респондентов

  Фрукты Овощи Вареные мясные изделия (сосиски, колбаса) Копченые мясные изделия Молоко и кисломолочные продукты Сыр Творог и творожные продукты Сладкие напитки и минеральная вода Картофельные чипсы, сухарики, крендельки) Готовые продукты, купленные в местах быстрого питания («фаст фуд»)
Фрукты - 0,49 - - - - - - - -
Овощи 0,49 - - - - - - - - -
Вареные мясные изделия (сосиски, колбаса) - - - 0,46 - - - - - -
Копченые мясные изделия - - 0,46 - - - - - 0,35 0,3
Молоко и кисломолочные продукты - - - - - - 0,32 - - -
Сыр - - - - - - 0,31 - - -
Творог и творожные продукты - - - - 0,32 0,31 - - - -
Сладкие напитки и минеральная вода - - - - - - - - 0,49 0,39
Картофельные чипсы, сухарики, крендельки - - - 0,35 - - - 0,49 - 0,62
Готовые продукты, купленные в местах быстрого питания («фаст фуд») - - - 0,30 - - - 0,39 0,62 -

На основании проведенного анализа продукты питания, коррелирующие друг с другом, были объединены в конкретные модели питания (таблица 3).

Таблица 3

Основные модели питания взрослого населения Российской Федерации

Модель питания Продукты
Фруктово-овощная Фрукты, овощи
Cладкая Фруктовые соки, конфеты, торты, шоколад
Макаронная Крупы, каши, макаронные изделия
Мясная Мясо, мясо птицы (отварное, жареное, тушеное)
Рыбная Рыба (отварная, жареная, соленая, копченая)
Молочная Молоко и кисломолочные продукты, творог и творожные продукты, сыр
Колбасная Сосиски, колбаса, копченые мясные изделия
Фаст-фудная Готовые продукты, купленные в местах быстрого питания; картофельные чипсы, сухарики, крендельки; сладкие напитки и газированная вода

Далее оценивался преимущественный выбор населением определенной модели питания в каждом субъекте Российской Федерации на основании частоты употребления продуктов, входящих в каждую из сформированных моделей.

Фруктово-овощная модель питания

По результатам анализа в 44 регионах Российской Федерации наблюдалось частое употребление фруктов и овощей (ежедневно или несколько раз в день), что составило 51,8% от числа всех регионов, в 41 субъекте – более редкое (5-6 раз в неделю) ( Рисунок).

Рис. 1
Рис. 1. Частота употребления взрослым населением продуктов, входящих в фруктово-овощную модель питания

Частый прием в пищу мясных изделий (ежедневно или несколько раз в день) зарегистрирован в 6 регионах: Республиках Татарстан, Тыва, Бурятия, Саха (Якутия), Удмуртской Республике и Еврейской Автономной области. Что составило 7,1% (Рисунок2). В большинстве регионов (в 79, что составило 92,9%), частота употребления взрослым населением продуктов, входящих в мясную модель – 5-6 раз в неделю.

Рис. 2
Рис. 2. Частота употребления взрослым населением продуктов, входящих в мясную модель питания

В 5 регионах (Архангельской и Сахалинской областях, Ненецком и Ямало-Ненецком автономных округах, а также Еврейской автономной области) отмечалось частое употребление в пищу рыбы (5-6 раз в неделю), а в подавляющем большинстве субъектов (n=68) – в 80,0% – редкое употребление рыбы (раз в неделю) (Рисунок).

Рис. 3
Рис. 3. Частота употребления взрослым населением продуктов, входящих в рыбную модель питания

В 37,7% всех субъектов страны (n=32) среди населения выявлено частое употребление продуктов, входивших в молочную модель питания (ежедневно или несколько раз в день), в остальных регионах – более редкое (5-6 раз в неделю) (62,3%) (Рисунок 4).

Рис. 4
Рис. 4. Частота употребления взрослым населением продуктов, входящих в молочную модель питания

Редкий прием в пищу вареных и копченых колбасных мясных изделий (никогда или менее раза в неделю) отмечался в Кабардино-Балкарской Республике. При этом в подавляющем большинстве субъектов Российской Федерации (в 77,7%, n=66) регистрировалось частое употребление вареных и копченых колбасных мясных изделий (5-6 раз в неделю) (Рисунок 5).

Рис. 5
Рис. 5. Частота употребления населением продуктов, входящих в колбасную модель питания

В подавляющем большинстве регионах Российской Федерации (90,6%, n=77) отмечалось частое употребление в пищу продуктов, входящих в сладкую модель питания (5-6 раз в неделю). В Смоленской, Тульской областях, Карачаево-Черкесской, Кабардино-Балкарской и Удмуртской Республиках – более редкое употребление сладких продуктов (2-4 раза в неделю) (5,6%), а в Орловской области и Республиках Калмыкия и Чувашия (3,5%) – самое редкое (раз в неделю) на территории Российской Федерации (Рисунок).

Рис. 6
Рис. 6. Частота употребления населением продуктов, входящих в сладкую модель питания

Среди населения Чеченской Республики выявлено самое частое по сравнению с остальными регионами России употребление продуктов, входивших в фаст-фудную модель питания (5-6 раз в неделю), среди населения Еврейской автономной области – более редкое (2-4 раза в неделю), а в подавляющем большинстве субъектов Российской Федерации (в 72,9%, n=62) – самое редкое (никогда или менее раза в неделю) (Рисунок 7).

Рис. 7
Рис. 7. Частота употребления населением продуктов, входящих в фаст-фудную модель питания

Относительно круп, каш и макаронных изделий наблюдалось частое их употребление на всей территории Российской Федерации: в 10 регионах (11,8%) – ежедневно или несколько раз в день, а в 75 регионах (88,2%) – 5-6 раз в неделю ().

Рис. 8
Рис. 8. Частота употребления населением продуктов, входящих в макаронную модель питания

С целью выявления параметров, влиявших на преимущественный выбор населением определенных моделей питания, построены порядковые логистические регрессии. По результатам анализа параметрами, повышавшими шансы приверженности к сладкой модели питания, оказались отсутствие материальных затруднений, чувство угрозы потери работы и принадлежность к группе госслужащих. Помимо этого, у того, кто никогда не был вынужден довольствоваться только несколькими продуктами и никогда не ел меньше, чем должен был, по его мнению, шанс оказаться в группе приверженных к сладкой модели питания повышался в 1,3 раза.

Параметрами, снижавшими шансы оказаться в группе приверженных к сладкой модели питания, являлись проживание в крайней нужде, возраст старше трудоспособного, пропуск приема пищи, мужской пол, наличие проблем со здоровьем и принадлежность к группе разведенных. Также у респондентов, ничего не предпринимавших при возникновении у них проблем со здоровьем, шансы быть приверженными к сладкой модели питания снижались в 0,6 раз (Таблица ).

Таблица 4

Параметры, связанные с выбором сладкой модели питания

Параметр Влияние ОШ (95% ДИ)
Отсутствие материальных затруднений 2,008 (1,663–2,425)
Очень беспокоит чувство угрозы потери работы 1,343 (1,116–1,617)
Денег хватает лишь на основные продукты питания и одежду 1,317 (1,135–1,528)
Не было такого, чтобы вынуждены были довольствоваться только несколькими продуктами 1,308 (1,134–1,509)
Не было такого, чтобы ели меньше, чем должны были бы по мнению респондента 1,258 (1,038–1,525)
Госслужащий 1,168 (1,002–1,362)
Разведен(а) 0,877 (0,787–0,976)
Наличие проблем со здоровьем 0,824 (0,752–0,903)
Мужской пол 0,746 (0,688–0,808)
Приходилось пропускать прием пищи 0,737 (0,574–0,945)
При болезни ничего не делают 0,586 (0,346–0,996)
Возраст старше трудоспособного 0,576 (0,464–0,715)
Проживание в крайней нужде 0,441 (0,281–0,690)

Параметрами, повышавшими шансы быть приверженным к молочной модели питания, являлись отсутствие материальных затруднений, чувства угрозы потери работы, беспокойства о нехватке денег на еду, наличие проблем со здоровьем, прохождение диспансеризации в течение двух последних лет, принадлежность к группе бизнесменов. Помимо вышеперечисленного у тех, у кого никогда не было такого, чтобы в домохозяйстве закончилась еда; кто ел меньше, чем должен был, по его мнению, а также был вынужден довольствоваться только несколькими продуктами, шанс оказаться приверженным к молочной модели питания повышался в 1,95, 1,44 и 1,39 раза соответственно.

Параметрами, снижавшими шансы предпочтения молочной модели питания, оказались проживание в крайней нужде, трата всех доходов на еду, плохая самооценка здоровья по сравнению с окружающими, пропуск приема пищи, чувство одиночества, мужской пол, а также принадлежность к группе разведенных, вдов(цов) и никогда не состоявших в браке (Таблица ).

Таблица 5

Параметры, связанные с выбором молочной модели питания

Параметр Влияние ОШ (95% ДИ)
Отсутствие материальных затруднений 1,998 (1,637–2,439)
Никогда не было такого, чтобы в домохозяйстве закончилась еда 1,951 (1,379–2,760)
Не было такого, чтобы ели меньше, чем должны были бы по мнению респондента 1,440 (1,184–1,753)
Отсутствие чувства угрозы потери работы 1,421 (1,220–1,655)
Не было такого, чтобы вынуждены были довольствоваться только несколькими продуктами 1,399 (1,206–1,624)
Отсутствие беспокойства о нехватки денег на еду 1,363 (1,160–1,604)
Бизнесмен 1,332 (1,042–1,704)
Прохождение диспансеризации в течение двух последних лет 1,331 (1,229–1,441)
Наличие проблем со здоровьем 1,139 (1,034–1,254)
Вдовец(а) 0,824 (0,726–0,936)
Никогда не состоял(а) в браке 0,814 (0,707–0,936)
Мужской пол 0,787 (0,724–0,856)
Разведен(а) 0,787 (0,705–0,879)
Наличие чувства одиночества 0,758 (0,677–0,848)
Пропуск приема пищи 0,674 (0,519–0,873)
Хуже оценивают состояние своего здоровья по сравнению с другими людьми 0,663 (0,561–0,784)
Трата всех доходов на еду 0,610 (0,422–0,881)
Проживание в крайней нужде 0,522 (0,323–0,843)
При болезни ничего не делают 0,459 (0,265–0,795)

Параметрами, положительно влиявшими на предпочтение фаст-фудной модели питания, являлись обращение к людям, лечащим нетрадиционными средствами, при возникновении проблем со здоровьем, пропуск приема пищи, мужской пол, трата половины от всех доходов на еду, наличие чувства одиночества, тревоги неопределенности будущего и угрозы потери работы, а также принадлежность к группе лиц, никогда не состоявших в браке и бизнесменов.

Параметрами, снижавшими шансы предпочтения фаст-фудной модели питания, оказались возраст старше трудоспособного, проживание в крайней нужде, обращение к врачам при возникновении проблем со здоровьем и прохождение диспансеризации в течение последних двух лет. Помимо этого, те, кто сообщал, что у него не было такого, чтобы он не ел целый день; ел меньше, чем должен был; а также чтобы в домохозяйстве закончилась еда, имели меньшие шансы приверженности к фаст-фудной модели питания по сравнению с остальными респондентами (Таблица 6).

Таблица 6

Параметры, связанные с выбором фаст-фудной модели питания

Параметр Влияние ОШ (95% ДИ)
При возникновении проблем со здоровьем обращение к людям, лечащим нетрадиционными средствами 1,679 (1,325–2,128)
Пропуск приема пищи 1,566 (1,232–1,991)
Мужской пол 1,527 (1,411–1,653)
Трата половины от всех доходов на еду 1,474 (1,108–1,963)
Бизнесмен 1,473 (1,170–1,855)
Никогда не состоял(а) в браке 1,350 (1,186–1,537)
Наличие чувства угроза потери работы 1,347 (1,123–1,617)
Наличие чувства одиночества 1,212 (1,091–1,347)
Присутствие тревоги неопределенности будущего 1,205 (1,054–1,379)
Прохождение диспансеризации в течение двух последних лет 0,894 (0,829–0,964)
При возникновении проблем со здоровьем обращение к врачам 0,831 (0,734–0,941)
Не было такого, чтобы ели меньше, чем должны были по мнению респондента 0,784 (0,649–0,947)
Не было такого, чтобы в домохозяйстве закончилась еда 0,672 (0,491–0,920)
Проживание в крайней нужде 0,651 (0,423–0,996)
Не было такого, чтобы респондент не ел целый день 0,633 (0,460–0,870)
Пенсионер 0,614 (0,504–0,747)
Возраст старше трудоспособного 0,218 (0,174–0,273)

Параметрами, повышавшими шансы приверженности к фруктово-овощной модели питания, являлись прохождение диспансеризации в течение последних двух лет, отсутствие материальных затруднений и чувства угрозы потери работы. Кроме того, респонденты, сообщавшие, что у них никогда не было такого, чтобы в домохозяйстве закончилась еда; они не ели целый день; ели меньше, чем должны были, по их мнению; беспокоились, что не будет достаточно еды, чтобы поесть и были вынуждены довольствоваться только несколькими продуктами, имели большие шансы оказаться в группе приверженных к фруктово-овощной модели питания по сравнению с остальными респондентами.

Параметрами, снижавшими шансы приверженности к фруктово-овощной модели питания, оказались пропуск приема пищи, проживание в крайней нужде, трата почти всего дохода на еду, наличие чувства одиночества, обращение к людям, лечащим нетрадиционными средствами, при возникновении проблем со здоровьем, плохая самооценка здоровья по сравнению с другими людьми, а также принадлежность к группе разведенных, вдов(цов) и лиц, никогда не состоявших в браке (Таблица 7).

Таблица 7

Параметры, связанные с выбором фруктово-овощной модели питания

Параметр Влияние ОШ (95% ДИ)
Не было такого, чтобы в домохозяйстве закончилась еда 2,251 (1,631–3,108)
Не было такого, чтобы респондент не ел целый день 2,249 (1,610–3,144)
Чувствуют себя значительно хуже, чем год назад 1,556 (1,083–2,236)
Не было такого, чтобы ели меньше, чем должны были по мнению респондента 1,476 (1,226–1,777)
Особых материальных затруднений нет, но не все покупки по карману 1,461 (1,263–1,691)
Совсем не беспокоит чувство угроза потери работы 1,449 (1,257–1,672)
Отсутствуют материальные затруднения 1,342 (1,111–1,621)
Никогда не беспокоились, что не будет достаточно еды, чтобы поесть 1,318 (1,134–1,532)
Не было такого, чтобы вынуждены были довольствоваться только несколькими продуктами 1,283 (1,116–1,475)
Прохождение диспансеризации в течение двух последних лет 1,261 (1,168–1,362)
При возникновении проблем со здоровьем лечатся самостоятельно лекарственными препаратами или «нетрадиционными средствами» 1,208 (1,121–1,302)
Разведен(а) 0,875 (0,784–0,978)
Вдовец(а) 0,810 (0,717–0,914)
Никогда не состоял(а) в браке 0,796 (0,694–0,913)
Мужской пол 0,788 (0,719–0,843)
Хуже оценивают состояния своего здоровья по сравнению с остальными 0,727 (0,620–0,854)
При возникновении проблем со здоровьем обращаются к людям, лечащим нетрадиционными средствами 0,722 (0,569–0,917)
Наличие чувства одиночества 0,711 (0,606–0,834)
Трата почти всего дохода на еду 0,696 (0,490–0,989)
Проживание в крайней нужде 0,578 (0,371–0,897)
Пропуск приема пищи 0,538 (0,422–0,687)

Параметрами, повышавшими шансы выбора колбасной модели питания, являлись мужской пол, отсутствие материальных затруднений, трата 2/3 дохода на еду и принадлежность к группе рабочих. Помимо этого, у тех респондентов, кто сообщал, что у них не было такого, чтобы в домохозяйстве закончилась еда и они были вынуждены довольствоваться только несколькими продуктами, шанс попасть в группу приверженных к колбасной модели питания повышался в 1,6 и 1,2 раза соответственно.

Параметрами, снижавшими шансы оказаться приверженными к колбасной модели питания, являлись наличие чувства одиночества, возраст старше трудоспособного, более плохая самооценка здоровья по сравнению с прошлым годом, проживание в крайней нужде, а также принадлежность к группе вдов(цов) и респондентов, никогда не состоявших в браке (Таблица 3).

Таблица 3

Параметры, связанные с выбором колбасной модели питания

Параметр Влияние ОШ (95% ДИ)
Не было такого, чтобы в домохозяйстве закончилась еда 1,585 (1,168–2,147)
Трата 2/3 дохода на еду 1,561 (1,147–2,120)
Мужской пол 1,421 (1,306–1,546)
Рабочий 1,386 (1,193–1,609)
Отсутствуют материальные затруднения 1,357 (1,117–1,648)
Не было такого, чтобы вынуждены были довольствоваться только несколькими продуктами 1,160 (1,008–1,334)
Вдовец(а) 0,861 (0,761–0,973)
Никогда не состоял(а) в браке 0,837 (0,730–0,960)
Очень часто возникает чувство одиночества 0,835 (0,710–0,983)
Возраст старше трудоспособного 0,695 (0,557–0,868)
Проживание в крайней нужде 0,601 (0,396–0,913)
Чувствует себя значительно хуже, чем год назад 0,554 (0,385–0,797)

Обсуждение

На основании анализа полученных результатов выявлено, что наиболее распространенными моделями питания с частотой употребления 5-6 раз в неделю являются мясная модель – в 92,9% регионов, сладкая модель – в 90,6% регионов, макаронная модель – в 88,2% регионов, колбасная модель – в 77,7% регионов, молочная модель – в 62,3% регионов и фруктово-овощная модель – в 48,2% регионов. Моделями питания с частотой употребления ежедневно или несколько раз в день являлись фруктово-овощная (в 51,8% всех регионов), молочная (37,7%) и макаронная (11,8%).

Наименее распространены в РФ фаст-фудная модель питания, которую в 72,9% регионов никогда не использовали или употребляли менее раза в неделю, а также рыбная модель, питания которая в подавляющем большинстве регионов (80,0%) использовалась только 1 раз в неделю.

Полученные нами результаты перекликаются с данными других отечественных исследователей [3], выделившие в российской популяции четыре устойчивых сочетания употребления пищевых продуктов: молочные продукты, сладости, свежие фрукты, овощи и макароны; колбасные изделия и соления; мясо и рыба; бобовые, соления, рыба и др.

Параметрами, которые уменьшали шанс выбора практически всех моделей питания являются возраст старше трудоспособного, проживание в крайней нужде, наличие чувства одиночества, семейное положение вдовца (вдовы), либо разведен (а), либо никогда не состоял (а) в браке.

Параметр «Прохождение диспансеризации в течение двух последних лет» повышал шансы приверженности к фруктово-овощной и молочной моделям и снижал шансы приверженности к фаст-фудной модели.

Шанс выбора молочной, сладкой, фрукто-овощной и колбасной моделей питания увеличивался при отсутствии материальных затруднений.

Заключение

В подавляющем большинстве регионов Российской Федерации наиболее распространенными моделями питания с использованием 5-6 раз в неделю являются сочетание мясной, сладкой и макаронной моделей (в 92,9%, 90,6% и 88,2% регионов, соответственно).

Самое частое употребление в пищу мясных изделий (ежедневно или несколько раз в день) зарегистрировано в 6 регионах: Республиках Татарстан, Тыва, Бурятия, Саха (Якутия), Удмуртской Республике и Еврейской Автономной области (7,1% от всех регионов).

Самыми редкими моделями питания в РФ являются фаст-фудная и рыбная модель питания.

Положительная связь параметра «Прохождение диспансеризации в течение двух последних лет» с приверженностью к фруктово-овощной и молочной моделям и отрицательная с приверженностью к фаст-фудной модели подтверждают пользу периодических профилактических осмотров и диспансеризации. В дальнейшем целесообразно продолжение исследования в данной области с выявлением взаимосвязи моделей питания и наличием хронических неинфекционных заболеваний, что позволит сформировать целевые профилактические программы.

Библиография

  1. Всемирная организация здравоохранения. Питание https://www.who.int/ru/health-topics/nutrition#tab=tab_1
  2. Всемирная организация здравоохранения. Здоровое питание https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/healthy-diet
  3. Максимов С.А., Карамнова Н.С., Шальнова С.А., Драпкина О.М. Эмпирические модели питания и их влияние на состояние здоровья в эпидемиологических исследованиях. Вопросы питания. 2020; 89(1):6-18. https://doi.org/10.24411/0042-8833-2020-10001
  4. Mertens E. Kuijsten A., Dofkova M., Mistura L., D'Addesio L., Turrini A., Dubuisson K., Favre S., Havard S., Trolle E., van't Veer P., Geleinse J. Geographic and socioeconomic diversity of food and nutrient intakes: a comparison of four European countries. Eur. J. Nutr. 2019; 58(4):1475–1493. https://doi.org/10.1007/s00394-018-1673-6
  5. Mello AV, Pereira JL, Leme ACB, Goldbaum M, Cesar CLG, Fisberg RM. Social determinants, lifestyle and diet quality: a population-based study from the 2015 Health Survey of São Paulo, Brazil.Public Health Nutr. 2020; 23(10):1766–1777. https://doi.org/10.1017/S1368980019003483
  6. Whitelock E., Ensaff H. On Your Own: Older Adults’ Food Choice and Dietary Habits .Nutrients. 2018; 10(4):413. https://doi.org/10.3390/nu10040.413
  7. Egg S, Erler J, Perktold B, Hasenegger V, Rust P, Ramoner R, König J, Purtscher AE. Traditional v. modern dietary patterns among a population in western Austria: associations with body composition and nutrient profile. Public Health Nutr. 2019; 22(3): 455–465. https://doi.org/10.1017/S1368980018003270  
  8. Wu Y, Wang S, Shi M, Wang X, Liu H, Guo S, Tan L, Yang X, Wu X and Hao L. Awareness of nutrition and health knowledge and its influencing factors among Wuhan residents. Front. Public Health. 2022; 10: 987755. https://doi.org/10.3389/fpubh2022.987755
  9. Sproesser G, Ruby MB, Arbit N, Rosin P, Schupp H, Renner B. The Eating Motivation Survey: results from the USA, India and Germany. Public Health Nutr. 2018; 21(3):515–525. https://doi.org/10.1017/S136898001700.2798
  10. Baudry J, Peneau S, Alles B, Touvier M. et al. Food Choice Motives When Purchasing in Organic and Conventional Consumer Clusters: Focus on Sustainable Concerns (The NutriNet-Santé Cohort Study). Nutrients. 2017; 9(2):88. https://doi.org/10.3390/nu90200.88
  11. Здоровье – высшая ценность. ВЦИОМ [Электронный ресурс]. – URL: https://wciom.ru/analyticalreviews/analiticheskii-obzor/zdorove-vysshaya-czennost. (Дата доступа 23.08.2024).
  12. Калинина А.М., Шальнова С.А., Гамбарян М.Г., Еганян Р.А., Муромцева Г.А., Бочкарева Е.В., Ким И.В. Эпидемиологические методы выявления основных хронических неинфекционных заболеваний и факторов риска при массовых обследованиях населения. Методическое пособие. Под редакцией проф. Бойцова С.А. М. 2015 - 96 с. Интернет ресурс: http://www.gnicpm.ru. (Дата доступа 23.08.2024).
  13. Tapsell L.C., Neale E.P., Satij a A., Hu F.B. Foods, nutrients, and dietary patterns: interconnections and implications for dietary guidelines. Adv. Nutr. 2016; 7(3):445-454. https://doi.org/10.3945/an.115.011718
  14. Кунцевич А.К. Риск метаболического синдрома и питание населения // Ожирение и метаболизм. 2015; 12(1):3-10. https://doi.org/10.14341/OMET201513-10
  15. Denova-Gutierrez E., Mendez-Sanchez L., Munoz-Aguirre P., Tucker K.L., Clark P. Dietary patterns, bone mineral density, and risk of fractures: a systematic review and meta-analysis // Nutrients. 2018;10(12):E1922. https://doi.org/10.3390/nu10121922
  16. Garcia-Larsen V., Morton V., Norat T. et al. Dietary patterns derived from principal component analysis (PCA) and risk of colorectal cancer: a systematic review and meta-analysis. Eur. J. Clin. Nutr. 2019; 73(3):366-386. https://doi.org/10.1038/s41430-018-0234-7
  17. Saeedi P., Shavandi A., Skidmore P.M.L. What do we know about diet and markers of cardiovascular health in children: a review. Int. J. Environ. Res. Public Health. 2019; 16(4):E548. https://doi.org/10.3390/ijerph16040548
  18. Jannasch F., Kroger J., Schulze M.B. Dietary patterns and type 2 diabetes: a systematic literature review and meta-analysis of prospective studies. J. Nutr. 2017;147(6):1174-1182. https://doi.org/10.3945/jn.116.242552
  19. World Health Organization. Obesity: preventing and managing the global epidemic. 1997, Geneva: WHO. (WHO/NUT/NCD/98.1) Режим доступа: https://www.researchgate.net/publication/277925691_Obesity_preventing_and_managing_the_global_epidemic_Report_of_a_WHO_Consultation_on_Obesity_Geneva_1997_WHONUTNCD981 (Дата доступа 20.08.2024).

References

  1. Vsemirnaya organizaciya zdravoohraneniya. Pitanie https://www.who.int/ru/health-topics/nutrition#tab=tab_1
  2. Vsemirnaya organizaciya zdravoohraneniya. Zdorovoe pitanie https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/healthy-diet
  3. Maksimov S.A., Karamnova N.S., Shalnova S.A., Drapkina O.M. Empirical nutrition models and their impact on health status in epidemiological studies. Voprosy pitaniia [Problems of Nutrition]. 2020; 89(1):6-18. https://doi.org/10.24411/0042-8833-2020-10001 (in Russian).
  4. Mertens E. Kuijsten A., Dofkova M., Mistura L., D'Addesio L., Turrini A., Dubuisson K., Favre S., Havard S., Trolle E., van't Veer P., Geleinse J. Geographic and socioeconomic diversity of food and nutrient intakes: a comparison of four European countries. Eur. J. Nutr. 2019; 58(4):1475–1493. https://doi.org/10.1007/s00394-018-1673-6
  5. Mello AV, Pereira JL, Leme ACB, Goldbaum M, Cesar CLG, Fisberg RM. Social determinants, lifestyle and diet quality: a population-based study from the 2015 Health Survey of São Paulo, Brazil.Public Health Nutr. 2020; 23(10):1766–1777. https://doi.org/10.1017/S1368980019003483
  6. Whitelock E., Ensaff H. On Your Own: Older Adults’ Food Choice and Dietary Habits .Nutrients. 2018; 10(4):413. https://doi.org/10.3390/nu10040.413
  7. Egg S, Erler J, Perktold B, Hasenegger V, Rust P, Ramoner R, König J, Purtscher AE. Traditional v. modern dietary patterns among a population in western Austria: associations with body composition and nutrient profile. Public Health Nutr. 2019; 22(3): 455–465. https://doi.org/10.1017/S1368980018003270
  8. Wu Y, Wang S, Shi M, Wang X, Liu H, Guo S, Tan L, Yang X, Wu X and Hao L. Awareness of nutrition and health knowledge and its influencing factors among Wuhan residents. Front. Public Health. 2022; 10: 987755. https://doi.org/10.3389/fpubh2022.987755
  9. Sproesser G, Ruby MB, Arbit N, Rosin P, Schupp H, Renner B. The Eating Motivation Survey: results from the USA, India and Germany. Public Health Nutr. 2018; 21(3):515–525. https://doi.org/10.1017/S136898001700.2798
  10. Baudry J, Peneau S, Alles B, Touvier M. et al. Food Choice Motives When Purchasing in Organic and Conventional Consumer Clusters: Focus on Sustainable Concerns (The NutriNet-Santé Cohort Study). Nutrients. 2017; 9(2):88. https://doi.org/10.3390/nu90200.88
  11. Zdorov'e – vysshaya cennost'. VCIOM [Elektronnyj resurs]. Available from: https://wciom.ru/analyticalreviews/analiticheskii-obzor/zdorove-vysshaya-czennost (Date accessed: 08/23/2024).
  12. Kalinina A.M., Shal'nova S.A., Gambaryan M.G., Eganyan R.A., Muromceva G.A., Bochkareva E.V., Kim I.V. Epidemiologicheskie metody vyyavleniya osnovnyh hronicheskih neinfekcionnyh zabolevanij i faktorov riska pri massovyh obsledovaniyah naseleniya. Metodicheskoe posobie. Pod redakciej prof. Bojcova S.A. M. 2015 - 96 s. (In Russian). Available from: http://www.gnicpm.ru (Date accessed: 08/23/2024).
  13. Tapsell L.C., Neale E.P., Satij a A., Hu F.B. Foods, nutrients, and dietary patterns: interconnections and implications for dietary guidelines. Adv. Nutr. 2016; 7(3):445-454. https://doi.org/10.3945/an.115.011718
  14. Kuntsevich A.K. The risk of metabolic syndrome and nutrition. Obesity and metabolism. 2015;12(1):3-10. (In Russ.) https://doi.org/10.14341/OMET201513-10
  15. Denova-Gutierrez E., Mendez-Sanchez L., Munoz-Aguirre P., Tucker K.L., Clark P. Dietary patterns, bone mineral density, and risk of fractures: a systematic review and meta-analysis // Nutrients. 2018;10(12):E1922. https://doi.org/10.3390/nu10121922
  16. Garcia-Larsen V., Morton V., Norat T. et al. Dietary patterns derived from principal component analysis (PCA) and risk of colorectal cancer: a systematic review and meta-analysis. Eur. J. Clin. Nutr. 2019; 73(3):366-386. https://doi.org/10.1038/s41430-018-0234-7
  17. Saeedi P., Shavandi A., Skidmore P.M.L. What do we know about diet and markers of cardiovascular health in children: a review. Int. J. Environ. Res. Public Health. 2019; 16(4):E548. https://doi.org/10.3390/ijerph16040548
  18. Jannasch F., Kroger J., Schulze M.B. Dietary patterns and type 2 diabetes: a systematic literature review and meta-analysis of prospective studies. J. Nutr. 2017;147(6):1174-1182. https://doi.org/10.3945/jn.116.242552
  19. World Health Organization. Obesity: preventing and managing the global epidemic. 1997, Geneva: WHO. (WHO/NUT/NCD/98.1) Режим доступа: https://www.researchgate.net/publication/277925691_Obesity_preventing_and_managing_the_global_epidemic_Report_of_a_WHO_Consultation_on_Obesity_Geneva_1997_WHONUTNCD981 (Date accessed: 08/23/2024).

Дата поступления: 30.09.2024


Просмотров: 17

Ваш комментарий будет первым

Добавить комментарий
  • Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме.
  • Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:

Код:* Code

Последнее обновление ( 16.01.2025 г. )
« Пред.   След. »
home contact search contact search