Кислицына О.А.¹, Ферландер С.^2
1 Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт Экономики РАН, Москва
² Стокгольмский центр исследования здоровья и социальных изменений (SCOHOST), Стокгольм

ROLE OF SOCIAL RELATIONS IN EXPLAINING SOCIO-ECONOMIC HEALTH DISPARITIES AMONG THE RUSSIANS
Kislitsyna O.A.¹, Ferlander S.^2
1 Federal State Institution of Science, Institute of Economics of theRussian Academy of Sciences, Moscow
² The Stockholm Centre for Health and Social Change (SCOHOST), Stockholm

Контактная информация: Кислицына Ольга Анатольевна,

e-mail:  Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Contacts: Olga Kislitsyna, e-mail:  Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Резюме. Актуальность. Существование систематических различий в здоровье людей с разным социально-экономическим статусом нашло подтверждение во многих исследованиях. Одновременно с этим появляется все больше данных о том, что социальные отношения являются важной детерминантной здоровья. Некоторые ученые рассматривают социальные отношения в качестве посредника между социально-экономическим статусом и здоровьем. Однако исследования на эту тему малочисленны, а полученные результаты противоречивы. Так же остается невыясненным, как социальные отношения распределяются в зависимости от социально-экономического статуса. Исследование, с результатами которого знакомит данная работа, представляет собой попытку изучить связь между социально-экономическим статусом, социальными отношениями и здоровьем.

Цель. Цель исследования: 1) выявить связь между социально-экономическим статусом и социальными отношениями; 2) подтвердить воздействие социальных отношений на здоровье; 3) выяснить, насколько воздействие социально-экономического статуса на здоровье опосредовано социальными отношениями.

Методы. Информационной основой являются данные Европейского социального исследования, раунда 5. Статистический анализ проведен с помощью многомерных моделей логистической регрессии. Для измерения социальных отношений были выбраны три индикатора, характеризующие социальные связи и социальную поддержку: наличие семейного партнера, доступность конфиденциальности (наличие кого-то, с кем можно поговорить по душам о личном) и социальное участие (общение с людьми не по работе, а для различной совместной деятельности, развлечений). Социально-экономический статус оценивался по уровню образования, занятости и материальному положению. В качестве показателя здоровья (нездоровья) использована самооценка по пятибалльной шкале.

Результаты. Установлено, что неблагополучные в социально-экономическом смысле группы населения с большей вероятностью подвержены социальной изоляции, что, в свою очередь, негативно сказывается на состоянии их здоровья. При этом социальные отношения объясняют до 21% социально-экономических различий в состоянии здоровья россиян.

Выводы. Полученные результаты свидетельствуют о необходимости мероприятий, способствующих расширению социальных связей, особенно среди малообеспеченных слоев населения, что позволит снизить социально-экономические неравенства в здоровье.

Ключевые слова: неравенство в состоянии здоровья; самооценка здоровья; социальные отношения; социально-экономический статус.

Abstract

Background. Existence of systematic health differences between people with different socio-economic status has been confirmed by many studies. At the same time, social relations have been found to be an important determinant of health. Some scholars consider social relations as mediator between socioeconomic status and health. However, studies on this subject are scattered and inconsistent. At the same time, it remains unclear how social relations are distributed according to socio-economic status. The study, the results of which are presented in this work, is an attempt to examine relationship between socio-economic status, social relations and health.

Purpose. The purposes of the study are: 1) to explore relationship between socio-economic status and social relations; 2) to confirm association between social relations and health; 3) to reveal whether social relations mediate association between socio-economic status and health.

Methods. The study is based on data of the European Social Survey, Round 5. Statistical analysis was performed using logistic regression models. Three indicators were selected to measure social relations: presence of a family partner, confidentiality availability (presence of someone with whom it is possible to discuss intimate and personal matters) and social participation (communication with people for enjoyment rather than for reasons of work or duty). Socioeconomic status was assessed by the level of education, employment and financial situation. Self-rated health on a one-five scale was used as health (illness) indicator.

Results. It was found out that socio-economically disadvantaged persons are at greater risk of social isolation, which, in turn, has negative effect on health. Social relations explain up to 21% of the socio-economic inequalities in self-rated health of the Russian people.

Conclusions. The received results show the need to promote social support and social integration especially among people with low socio-economic status, which can contribute to reduce health inequalities.

Keywords: health inequality; self-rated health; social relations; socio-economic status.

Введение

Появляется все больше данных о том, что социальные отношения способствуют хорошему здоровью (в том числе и психическому), снижению уровня общей смертности [12, 13, 26], смертности в результате несчастных случаев и самоубийств [12], сердечнососудистых заболеваний и онкологии [13], более благоприятному профилю поведения, которое оказывает влияние на здоровье [20], снижению преступности [22, 15, 14]. Можно выделить несколько механизмов, объясняющих такую связь. Во-первых, социальные отношения облегчают доступ к информации медицинского характера (о заболеваниях, медицинских учреждениях, врачах, лекарственных средствах и т.п.) [5]. Во-вторых, они играют важную роль в возможности получения неформальной помощи и поддержки.  В случае болезни, поддержка семьи и друзей играет ключевую роль в обеспечении доступа к услугам здравоохранения, посредством, например,  финансовой помощи, транспортных услуг и помощи в поиске врачей-специалистов. В-третьих, хорошие социальные отношения, социальная поддержка и межличностное доверие создают «эффект буфера» – снижают психологический стресс, связанный с болезнью, способствуют быстрому выздоровлению. В-четвертых, социальное взаимодействие может способствовать развитию социальных норм, поддерживающих здоровые формы поведения (такие как профилактика заболеваний, физическая активность), или ограничивать распространение вредных привычек (таких, как потребление алкоголя и курение) [9, 7, 20]. К сожалению, в России влияние социальных отношений на здоровье остается недостаточно изученным.

Результаты многих исследований свидетельствуют о том, что социально экономический статус (мерами которого служат образование, доход, род занятий) является одной из важных детерминант здоровья [напр. 11, 24, 8]. Среди возможных объяснений социально-экономических различий в состоянии здоровья (систематических различий в здоровье людей с разным социально-экономическим статусом) можно выделить роль психосоциальных факторов, в особенности психосоциального стресса, вызванного тем, что индивид занимает более низкую позицию в социально-экономической иерархии или живет в условиях социально-экономического недостатка.

Некоторые исследователи рассматривают социальные отношения в качестве посредника между социально-экономическим статусом и здоровьем. Однако исследования на эту тему малочисленны, а полученные результаты противоречивы. Например, исследование в Великобритании не подтвердило значения социальной поддержки как посредника в объяснении влияния занятости на возникновение сердечнососудистых заболеваний, депрессии, проблем с физическим функционированием [23]. Исследование в Германии, напротив, показало, что связь между доходом и здоровьем (самооценкой здоровья) опосредована участием в культурной жизни общества в свободное время, в то время как социальные отношения были менее значимы [21]. Другое исследование в Германии установило, что социальные отношения и социальная поддержка в зависимости от выбранного индикатора объясняют от 8% до 35% социально-экономических различий в здоровье (измеренных по уровню дохода, статусу занятости и уровню образования) [17].

Так же остается невыясненным, как социальные отношения распределяются в зависимости от социально-экономического статуса. Некоторые исследования выявили положительную связь между социально-экономическим статусом и социальными отношениями: лица с низким уровнем образования или материально менее обеспеченные реже поддерживают контакты с друзьями [4, 18, 25]. Другие исследования нашли обратную связь: высоко обеспеченные респонденты реже контактируют с членами семьи, в то время как низко образованные имеют больше социальных связей [19]. С одной стороны, люди, живущие в бедности, могут находиться в состоянии социальной изоляции. Социальное участие требует финансовых ресурсов, для того, чтобы платить членские взносы, покупать подарки, оплачивать походы с друзьями в театры, рестораны и т.п. Поэтому, а также часто из-за чувства стыда, люди с низким социальным статусом имеют тенденцию ограничивать свой социальный «радиус», они имеют меньше друзей, но больше связей с семьей, родственниками, соседями. В свою очередь, более обеспеченные люди располагают большими ресурсами для оказания неформальной социальной поддержки, и, как следствие, получают больше взамен. То есть экономический капитал может быть трансформирован в социальный, и наоборот [6]. Однако высокая социально-экономическая позиция не всегда означает большее число и лучшее качество социальных отношений, например, вследствие нехватки времени на общение.

Подводя итог изложенному выше, можно сделать вывод о том, что связь между социально-экономическим статусом, социальными отношениями и здоровьем не совсем понятна. Результат часто зависит от изучаемого населения и выбранных индикаторов, характеризующих социальные отношения и социально-экономический статус.

В настоящем исследовании предполагается рассмотреть три аспекта: 1) выявить связь между социально-экономическим статусом и социальными отношениями россиян; 2) подтвердить воздействие социальных отношений на здоровье; 3) выяснить насколько воздействие социально-экономического статуса на здоровье опосредовано социальными отношениями.

Методы

Данные. Информационной основой исследования являются данные Европейского социального исследования (European Social Survey (ESS: http://www.europeansocialsurvey.org/), раунда 5, проведенного в период с декабря 2010 г. по май 2011 г., во время которого путем интервьюирования «лицом к лицу» были получены сведения о 2595 россиянах в возрасте старше 15 лет. Для последующего анализа выборка была ограничена респондентами в возрасте старше 18 лет (2500 человек). Европейское социальное исследование (ЕСО) представляет собой многолетнее сравнительное обследование взглядов, ценностей и поведения жителей европейский стран, начатое в 2002 г. и проводящееся каждые два года. С 2006 г. в ЕСО принимает участие Россия.

Переменные. В качестве показателя здоровья (нездоровья) была использована самооценка состояния здоровья респондентов, измеренная по пятибалльной шкале (где оценка 1 свидетельствует об очень плохом здоровье, а оценка 5 – очень хорошем). Для дальнейшего анализа самооценка здоровья дихотомизирована как плохое (оценки 1 и 2) и неплохое (оценки 3,4,5) здоровье.

Для измерения социальных отношений были выбраны три индикатора, характеризующие социальные связи и социальную поддержку: наличие семейного партнера, доступность конфиденциальности и социальное участие. Предполагалось, что респондент имеет партнера, если он состоит в зарегистрированном или незарегистрированном браке. Доступность конфиденциальности оценивалась из ответа респондентов на вопрос о том, есть ли у них кто-то, с кем можно поговорить по душам о личном. Положительный ответ расценивался как доступность конфиденциальности. Респондентам также было предложено ответить на вопрос о том, как часто они проводят время с людьми не по работе, а чтобы пообщаться или для различной совместной деятельности, развлечений. В зависимости от ответа респонденты были разделены на две группы: те, кто ответил, что встречается с людьми реже или гораздо реже своих сверстников, были отнесены к группе с низким социальным участием, другие – к группе с высоким социальным участием.

Три меры социально-экономического статуса были использованы в исследовании: уровень образования, занятость и материальное положение. В соответствии с уровнем образования респонденты были распределены по трем группам: те, кто имеет среднее общее образование или ниже, вошли в первую группу, имеющие начальное или среднее профессиональное образование были отнесены ко второй группе, а имеющие высшее профессиональное образование или выше составили третью группу. По уровню занятости участники обследования представляли две группы: те, кто имел оплачиваемую работу в качестве наемного работника, занимался индивидуальной трудовой деятельностью, предпринимательством, семейным бизнесом, рассматривался как занятый, остальные как незанятые. Информация о материальном положении респондентов была получена из ответа на вопрос о доходах семьи. Респонденты были разделены на три категории: те, кто ответил, что живет на доход, не испытывая материальных трудностей, и кому в принципе хватает дохода, были отнесены к первой категории; те, кому жить на доход довольно трудно – ко второй категории; и, наконец, те, кому жить на доход очень трудно – представляли третью категорию.

Статистический анализ. Связь между социально-экономическим статусом, социальными отношениями и здоровьем была проанализирована с помощью многомерных моделей логистической регрессии пакета SPSS. Было использовано несколько исследовательских стратегий: сперва было исследовано воздействие социально-экономического статуса на социальные отношения (Табл. 2), затем влияние социальных отношений на здоровье (Табл. 3), и, наконец, проанализирована связь между социально-экономическим статусом и здоровьем при учете социальных отношений (Табл. 4). Роль социальных отношений как посредника между социально-экономическим статусом и здоровьем определялась (Табл.4) процентным уменьшением коэффициентов шансов OR логистической регрессии после включения в модель индикаторов социальных отношений по формуле [16, 17]:

Δ= ([OR_{Модель1} – OR_{Модель1+социальные отношения}] / [OR_{Модель1} – 1]) * 100.

Процентные изменения вычисляются в том случае, когда коэффициенты шансов в первой модели, учитывающей только пол и возраст, статистически значимы (p<0,05).

Результаты. Основные характеристики респондентов представлены в таблице 1. Около 13% оценивают свое здоровье как плохое или очень плохое. Чуть менее половины (45,6%) не имеют семейного партнера, десятой части (10,5%) не к кому обратиться для того, чтобы поговорить по душам, более трети (37%) реже общаются с другими людьми по сравнению со своими сверстниками. Около трети респондентов (35,5%) имеют среднее общее образование или ниже. Чуть менее половины (45,2%) не работают. Более половины (54,3%) отмечают, что жить на доход их семьи трудно или очень трудно.

Таблица 1

Характеристики респондентов (n=2500)

Таблица 2 представляет результаты логистической регрессии, характеризующие воздействие социально-экономического статуса на различные аспекты социальных отношений.

Респонденты, имеющие неблагоприятное материальное положение, с большей вероятностью подвержены отсутствию социальных связей и социальной поддержки. Наблюдается практически 2-кратный риск социальной изоляции (отсутствия партнера; кого-то, с кем можно поговорить по душам; редкое общение с другими людьми) для тех из них, кто ответил, что ему очень трудно жить на получаемый доход. Отсутствие работы почти в 2 раза (OR=1,83) увеличивает вероятность того, что респонденту не с кем поговорить по душам, и более чем в 2 раза (OR=2,66) - вероятность отсутствия семейного партнера. Уровень образования тесно связан только с наличием партнера: имеющие среднее общее образование или ниже с большей вероятностью не состоят в браке (зарегистрированном или незарегистрированном) (OR=2,11) по сравнению с высоко образованными респондентами. Эти результаты не зависят от пола и возраста.

Таблица 2

Риск социальной изоляции в зависимости от социально-экономического статуса⁺ (коэффициенты шансов OR с 95% доверительными интервалами (CI))

+ С учетом пола и возраста

Значимость * p<0,05 **p<0,01 ***p<0,005 ****p<0,001

Таблица 3 представляет результаты логистической регрессии, характеризующие воздействие социальных отношений на состояние здоровья. Риск плохого здоровья увеличивается практически в 2 раза (OR=1,86), если респондент реже своих сверстников общается с другими людьми, и более чем в полтора раза (OR=1,63), если ему не с кем поговорить по душам.

Таблица 3

Риск плохого здоровья в зависимости от социальных отношений ⁺ (коэффициенты шансов OR с 95% доверительными интервалами (CI))

+ С учетом пола и возраста

Значимость * p<0,05 **p<0,01 ***p<0,005 ****p<0,001

В таблице 4 представлены результаты логистической регрессии, характеризующие воздействие одновременно и социально-экономического статуса, и социальных отношений на здоровье.

Для того, чтобы выявить роль социальных отношений как посредника между социально-экономическим статусом и здоровьем, были рассчитаны 5 моделей. В Модели 1 рассмотрено воздействие социально-экономического статуса на здоровье только с учетом пола и возраста. В Моделях 2,3,4 дополнительно к переменным, представленным в Модели 1, поочередно добавлены индикаторы социальных отношений, и, наконец, в последнюю Модель 5 были включены одновременно все три индикатора.

Эти пять моделей были рассчитаны отдельно для каждой меры социально-экономического статуса, кроме уровня образования, так как воздействие последнего на состояние здоровья оказалось статистически незначимо (Модель 1, не представлено). Были вычислены процентные изменения коэффициентов шансов (OR) в моделях 2,3,4,5 по сравнению с Моделью 1. Они изменяются от 4% до 21% в зависимости от индикатора социальных отношений и социально-экономического статуса. Так, наличие партнера объясняет всего лишь 4% неравенства в здоровье, вызванного различием в уровне материального положения, и 1% – различием в уровне образования. Социальное участие объясняет 8-14% различий в здоровье, связанных с материальным положением, и 16% – обусловленных разным уровнем образования респондентов. Наличие кого-то, с кем можно поговорить по душам, раскрывает 8-15% различий в здоровье вследствие разного уровня доходов и 7% – вследствие разного уровня образования. И, наконец, объясняющая сила трех мер социальных отношений, включенных в модель одновременно (Модель 5), достигает 16-20% для материального положения и 21% для образования.

Таблица 4

Риск плохого здоровья в зависимости от социально-экономического статуса и социальных отношений (коэффициенты шансов OR с 95% доверительными интервалами (CI) и процентными изменениями ∆)

* статистически значимо на уровне не выше 0,05

Модель 1 учитывает пол и возраст

Обсуждение. Полученные результаты свидетельствуют о том, что социально-экономический статус россиян тесно связан с различными аспектами социальных отношений, как это ранее было показано зарубежными исследователям [25]. Люди с низким социально-экономическим статусом с большей вероятностью не имеют семейного партнера, реже общаются с другими людьми, им не с кем поговорить по душам. Иными словами они подвержены большему риску социальной изоляции. Наибольшее негативное воздействие оказывает плохое материальное положение и отсутствие работы. Кроме того, низкий социально-экономический статус отрицательно сказывается на здоровье россиян, что подтверждает результаты, полученные ранее другими исследователями как в России [1], так и за рубежом [10].

При этом установлено, что различные аспекты социальных отношений являются важными детерминантами здоровья россиян, как это ранее было показано для жителей Москвы [2] и Санкт-Петербурга [3].

Изменения коэффициентов шансов OR, характеризующих связь между социально-экономическим статусом и здоровьем, после введения в модель индикаторов социальных отношений доказывает, что социально-экономическое неравенство в здоровье россиян в значительной степени опосредовано неудовлетворительными социальными отношениями, что подтверждает результаты недавно проведенного исследования в Германии [17]. В первую очередь это касается таких индикаторов социально-экономического статуса, как материальное положение и занятость. Социальные отношения в зависимости от выбранного индикатора объясняют от 4% до 21% социально-экономических различий в здоровье.

Выводы. Таким образом, важный вывод, который позволяют сделать полученные результаты, заключается в том, что неблагополучные в социально-экономическом смысле группы населения с большей вероятностью подвержены социальной изоляции, что, в свою очередь, негативно сказывается на состоянии их здоровья. Поэтому необходимы мероприятия, способствующие расширению социальных связей, особенно среди малообеспеченных слоев населения, что позволит снизить социально-экономические неравенства в здоровье.

Библиография

1. Вагеро Д., Кислицына О. Связь между самооценкой сердечных проблем и бедностью в России – результаты обследования в г. Таганроге в 1998 г. Народонаселение 2003;3.
2. Кислицына О., Ферландер С. Влияние социальной поддержки на здоровье москвичей. Социологические исследования 2008; 4: 81-84.
3. Русинова Н.Л., Панова Л.В., Сафронов В.В. Здоровье и социальный капитал (Опыт исследования в Санкт-Петербурге). Социологические исследования 2010;1: 87-100.
4. Andreβ H.J., Lipsmeier G., Salentin K. Soziale Isolation und mangelnde soziale Unterstützung im untern Einkommensdereich? Zeitschrift für Soziologie 1995; 24: 300-315.
5. Berkman L.F., Glass T. Social integration, social networks, social support, and health. In: Social epidemiology. Berkman L.F. and I. Kawachi, editors. New York: Oxford University Press; 2000.
6. Bourdieu P. The forms of capital. In: Handbook of Theory and Research for the Sociology of Education. J.G. Richardson, editor. New York: Greenwood Press; 1986.
7. Brennan L.K., Baker E.A., Haire-Joshu D., Brownson R.C. Linking perceptions of the community to behavior: Are protective social factors associated with physical activity. Health Education & Behavior 2003; 30(6): 740–755.
8. Carlson P. The European health divide: a matter of financial or social capital? Social Science & Medicine 2004; 59: 1985-1992.
9. Giles-Corti B., Donovan R.J. Relative influences of individual, social environmental, and physical environmental correlates of walking. American Journal of Public Health 2003; 93: 1583-9.
10. Huisman M., Kunst A.E., Mackenbach J.P. Socioeconomic inequalities in morbidity among the elderly; a European overview. Social Science & Medicine 2003; 57: 861-873.
11. Ichida Y., Kondo K., Hirai H., Hanibuchi T., Yoshikawa G., Murata C. Social capital, income inequality and self-rated health in Chita peninsula, Japan: a multilevel analysis of older people in 25 communities. Social Science & Medicine 2009; 69: 489-499.
12. Kawachi I., Colditz G.A., Ascherio A., Rimm E., Giovannuchi E., Stampfer M.J., Willett W.C. A Prospective study of social networks in relation to total mortality and cardiovascular disease in men in the USA. Journal of Epidemiology and Community Health 1996; 50: 245–251.
13. Kawachi I., Kennedy B.P., Lochner K., Prothrow-Stith D. Social capital, income inequality and mortality. American Journal of Public Health 1997; 87: 1491–1498.
14. Kawachi I., Kennedy B.P., Wilkinson R.G. Crime: Social disorganization and relative deprivation. Social Science & Medicine 1999; 48: 719–731.
15. Kennedy B. P., Kawachi I., Prothrow-Stith D., Lochner K., Gupta V. Social capital, income inequality, and firearm violent crime. Social Science & Medicine 1998; 47: 7–17.
16. Kim D.S., Jeon G.S., Jang S.N. Socio-economic status, social support and self-rated health among lone mothers in South Korea. Int J Public Health 2010; 55: 551-559.
17. Klein J., Vonneilich N., Baumeister E., Kohlmann T., von dem Knesebeck O. Do social relations explain health inequalities? Evidence from a longitudinal survey in a changing eastern German region. Int J Public Health 2012; 57(3):619-27.
18. Krause N., Borawski-Clark E. Social class difference in social support among older adults. Gerontologist 1995; 35: 498-508
19. Kubzansky L.D., Berkman L.F., Glass T.A., Seeman T.E. Is education attainment associated with shared determinants of health in the elderly? Findings from MacArthur Studies of Successful Aging. Psychosomatic Medicine 1998; 60: 578-85.
20. Lindstrom M., Hanson B.S., Ostergren P.-O. Socioeconomic differences in leisure-time physical activity: The role of social participation and social capital in shaping health related behavior. Social Science & Medicine 2001; 52: 441–451.
21. Nolte E., McKee M. Changing health inequalities in east and west Germany since unification. Social Science & Medicine 2004; 58: 119-136.
22. Sampson R.J., Raudenbush S.W., Earls F. Neighborhoods and violent crime: A multilevel study of collective efficacy. Science 1997; 277: 918–924.
23. Stansfeld S.A., Head J., Fuhrer R., Wardle J., Cattell V. Social inequalities in depressive symptoms and physical functioning in the Whitehall II study: exploring a common cause explanation. J Epidemiol Community Health 2003; 57(5): 361–367.
24. Sundquist K., Yang M. Linking social capital and self-rated health: A multilevel analysis of 11,175 men and women in Sweden. Health & Place 2007; 13:324-334.
25. Weyers S., Dragano N., Möbus S., Beck E.M., Stang A., Möhlenkamp S., Jöckel K.H., Erbel R., Siegrist J. Low socio-economic position is associated with poor social networks and social support: results from the Heinz Nixdorf Recall Study. Int J Equity Health 2008; 7: 13.
26. Wilkinson R.G. Unhealthy societies. The afflictions of inequality. London: Routledge. 1996.

References

1. Vagero D., Kislitsyna O. Svyaz' mezhdu samootsenkoy serdechnykh problem i bednost'yu v Rossii – rezul'taty obsledovaniya v g. Taganroge v 1998 g. [The relation between heart problems and poverty in Russia: the results of survey in Taganrog in 1998]. Narodonaselenie 2003;3. (in Russian).
2. Kislitsyna O., Ferlander S. Vliyanie sotsial'noy podderzhki na zdorov'e moskvichey [The influence of social support on the health of inhabitants of Moscow]. Sotsiologicheskie issledovaniya 2008; 4: 81-84. (in Russian).
3. Rusinova N.L., Panova L.V., Safronov V.V. Zdorov'e i sotsial'nyy kapital (Opyt issledovaniya v Sankt-Peterburge) [Health and social capital (the research experience in St. Petersburg]. Sotsiologicheskie issledovaniya 2010; 1: 87-100. (in Russian).
4. Andreβ H.J., Lipsmeier G., Salentin K. Soziale Isolation und mangelnde soziale Unterstützung im untern Einkommensdereich [Social isolation and lack of social support in low income groups] Zeitschrift für Soziologie 1995; 24: 300-315 (in German).
5. Berkman L.F., Glass T. Social integration, social networks, social support, and health. In: Social epidemiology. Berkman L.F. and I. Kawachi, editors. New York: Oxford University Press; 2000.
6. Bourdieu P. The forms of capital. In: Handbook of Theory and Research for the Sociology of Education. J.G. Richardson, editor. New York: Greenwood Press; 1986.
7. Brennan L.K., Baker E.A., Haire-Joshu D., Brownson R.C. Linking perceptions of the community to behavior: Are protective social factors associated with physical activity? Health Education & Behavior 2003; 30(6): 740–755.
8. Carlson P. The European health divide: a matter of financial or social capital? Social Science & Medicine 2004; 59: 1985-1992.
9. Giles-Corti B., Donovan R.J. Relative influences of individual, social environmental, and physical environmental correlates of walking. American Journal of Public Health 2003; 93: 1583-9.
10. Huisman M., Kunst A.E., Mackenbach J.P. Socioeconomic inequalities in morbidity among the elderly; a European overview. Social Science & Medicine 2003; 57: 861-873.
11. Ichida Y., Kondo K., Hirai H., Hanibuchi T., Yoshikawa G., Murata C. Social capital, income inequality and self-rated health in Chita peninsula, Japan: a multilevel analysis of older people in 25 communities. Social Science & Medicine 2009; 69: 489-499.
12. Kawachi I., Colditz G.A., Ascherio A., Rimm E., Giovannuchi E., Stampfer M.J., Willett W.C. A Prospective study of social networks in relation to total mortality and cardiovascular disease in men in the USA. Journal of Epidemiology and Community Health 1996; 50: 245–251.
13. Kawachi I., Kennedy B.P., Lochner K., Prothrow-Stith D. Social capital, income inequality and mortality. American Journal of Public Health 1997; 87: 1491–1498.
14. Kawachi I., Kennedy B.P., Wilkinson R.G. Crime: Social disorganization and relative deprivation. Social Science & Medicine 1999; 48: 719–731.
15. Kennedy B. P., Kawachi I., Prothrow-Stith D., Lochner K., Gupta V. Social capital, income inequality, and firearm violent crime. Social Science & Medicine 1998; 47: 7–17.
16. Kim D.S., Jeon G.S., Jang S.N. Socio-economic status, social support and self-rated health among lone mothers in South Korea. Int J Public Health 2010; 55: 551-559.
17. Klein J., Vonneilich N., Baumeister E., Kohlmann T., von dem Knesebeck O. Do social relations explain health inequalities? Evidence from a longitudinal survey in a changing eastern German region. Int J Public Health 2012; 57(3):619-27.
18. Krause N., Borawski-Clark E. Social class difference in social support among older adults. Gerontologist 1995; 35: 498-508
19. Kubzansky L.D., Berkman L.F., Glass T.A., Seeman T.E. Is education attainment associated with shared determinants of health in the elderly? Findings from MacArthur Studies of Successful Aging. Psychosomatic Medicine 1998; 60: 578-85.
20. Lindstrom M., Hanson B.S., Ostergren P.-O. Socioeconomic differences in leisure-time physical activity: The role of social participation and social capital in shaping health related behavior. Social Science & Medicine 2001; 52: 441–451.
21. Nolte E., McKee M. Changing health inequalities in east and west Germany since unification. Social Science & Medicine 2004; 58: 119-136.
22. Sampson R.J., Raudenbush S.W., Earls F. Neighborhoods and violent crime: A multilevel study of collective efficacy. Science 1997; 277: 918–924.
23. Stansfeld S.A., Head J., Fuhrer R., Wardle J., Cattell V. Social inequalities in depressive symptoms and physical functioning in the Whitehall II study: exploring a common cause explanation. J Epidemiol Community Health 2003; 57(5): 361–367.
24. Sundquist K., Yang M. Linking social capital and self-rated health: A multilevel analysis of 11,175 men and women in Sweden. Health & Place 2007; 13:324-334.
25. Weyers S., Dragano N., Möbus S., Beck E.M., Stang A., Möhlenkamp S., Jöckel K.H., Erbel R., Siegrist J. Low socio-economic position is associated with poor social networks and social support: results from the Heinz Nixdorf Recall Study. Int J Equity Health 2008; 7: 13.
26. Wilkinson R.G. Unhealthy societies. The afflictions of inequality. London: Routledge. 1996.

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*