DOI: 10.21045/2071-5021-2021-67-2-9

^1,2Горошко Н.В., ²Емельянова Е.К., ¹Пацала С.В.
¹ ФГБОУ ВО Новосибирский государственный педагогический университет, Новосибирск
² ФГБОУ ВО Новосибирский государственный медицинский университет, Новосибирск

Резюме

Актуальность. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в мире постепенно увеличивается и проходит в условиях прогрессирующего увеличения числа и доли пожилых людей по сравнению с остальной частью населения. Это наиболее заметные тренды глобального развития. Однако пандемия COVID-19 стала беспрецедентным вызовом современному человечеству, угрожая замедлить эти процессы в связи с высокой летальностью в старших возрастных группах населения. Цель исследования: охарактеризовать тенденции глобального развития процесса старения населения как «вглубь», так и «вширь». Предмет исследования: ожидаемая продолжительность здоровой жизни в условиях старения населения эпохи COVID-19. Материалы и методы. Статистические материалы ВОЗ, ООН, Евростата и методы общелогические, аналитические, статистического анализа и эмпирического исследования. Результаты. Выявлен характер возможных изменений возрастной структуры и ожидаемой продолжительности здоровой жизни населения в условиях глобальной эпидемии COVID-19. Заключение. Воздействие «эффекта пандемии» на продолжительность здоровой жизни и возрастную структуру населения будет выражено сильнее в экономически развитых государствах, несмотря на успехи их здравоохранения и возможности медицины. Здесь глубина старения населения достигла уже своих максимальных значений, поэтому и последствия COVID-19, оказывающиеся наиболее пагубными среди лиц пожилого возраста, будут выражены ярче, по сравнению с государствами догоняющего развития.

Ключевые слова: ожидаемая продолжительность жизни при рождении; старение населения; ожидаемая продолжительность здоровой жизни; здоровье населения; коронавирусная инфекция; вирус; COVID-19; SARS-CoV-2; HALE.

Контактная информация: Горошко Надежда Владимировна, e-mail: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Горошко Н.В., Емельянова Е.К., Пацала С.В. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в условиях старения населения: глобальные тенденции эпохи COVID-19. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2021; 67(2):9. URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1251/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2021-67-2-9.

HEALTHY LIFE EXPECTANCY IN THE CONTEXT OF POPULATION AGING: GLOBAL TRENDS IN THE COVID-19 ERA
^1,2Goroshko N.V., ²Emelyanova E.K., ¹Patsala S.V.
¹Novosibirsk State Pedagogical University, Novosibirsk, Russia
²Novosibirsk State Medical University, Novosibirsk, Russia

Abstract

Significance. Healthy life expectancy in the world is gradually increasing in the context of a progressive increase in the number and share of older people compared to the rest of the population. These are the most visible trends in the global development. However, the COVID-19 pandemic has become an unprecedented challenge to the mankind, threatening to slow down these processes due to the high mortality in older ages.

Purpose of the study: to define trends in the global development of the aging process both “deep” and “wide”.

Subject of the study: Healthy life expectancy in the context of population aging in the COVID-19 era.

Material and methods. Statistical materials of WHO, UN, Eurostat and methods of general logical, analytical, statistical analysis and empirical research.

Results. The nature of possible changes in the age structure and healthy life expectancy in the context of the global COVID-19 pandemic has been identified.

Conclusion. The impact of the “pandemic effect” on healthy life expectancy and the age structure of the population will be more pronounced in economically developed countries, despite achievements in the healthcare system and developments in medicine. In such settings the depth of the population aging has already reached its maximum, therefore, the consequences of the COVID-19 pandemic, which are most negative among the elderly, will be more pronounced compared to the developing world.

Key words: life expectancy at birth; population aging; healthy life expectancy; public health; coronavirus infection; virus; COVID-19; SARS-CoV-2; HALE.

Corresponding author: Nadezhda V. Goroshko, e-mail: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Goroshko N.V., https://orcid.org/0000-0001-9137-921X
Emelyanova E.K., https://orcid.org/0000-0003-0970-1447
Patsala S.V., https://orcid.org/0000-0001-9595-9940
Acknowledgments. The study had no sponsorship.
Conflict of interests. The authors declare no conflict of interest.
For citation. Goroshko N.V., Emelyanova E.K., Patsala S.V. Healthy life expectancy in the context of population aging: global trends in the COVID-19 era. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia / Social aspects of population health [serial online] 2021; 67(2):9. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1251/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2021-67-2-9. (In Rus).

Введение

Старение мирового населения является одним из наиболее заметных трендов глобального развития, находящих своё отражение практически во всех аспектах жизни современного общества [1]. Увеличение ожидаемой продолжительности жизни и углубление процесса мирового старения способствуют росту среднего возраста населения планеты. По прогнозам ООН к 2100 году средний возраст населения планеты достигнет 42 лет, что более чем на 10 лет превысит общемировой медианный возраст 2019 года – 30,9 года. Увеличение среднего возраста населения – мировой тренд, динамика которого выражена с разной степенью интенсивности в отдельных регионах, субрегионах и странах.

Ожидаемая продолжительность жизни при рождении является одним из наиболее часто цитируемых показателей состояния здоровья населения и уровня экономического развития отдельных стран; она быстро возросла в прошлом столетии благодаря снижению младенческой смертности, улучшению качества жизни и изменению её образа, росту образованности, достижениям в области здравоохранения и медицины. В то же время, даже в пределах одной страны можно выделить группы населения, существенно отличающиеся по продолжительности жизни, в том числе и продолжительности здоровой жизни. В первую очередь, это зависит от гендерных особенностей и уровня благосостояния.

В начале XXI века наиболее заметными темпами увеличивался средний возраст населения в группе экономически развитых государств. Однако и среди развивающихся стран эта тенденция, по мнению специалистов, в ближайшие десятилетия будет проявляться ярче (рисунок 1).

Рис. 1. Средний возраст населения в мире, по регионам и субрегионам (динамика и прогноз, 1950–2100 годы) [2]

Единого критерия для выделения возрастных границ наступления старости не существует, поскольку с ростом продолжительности жизни человека трансформируется и представление о возрасте наступления его старости. При всей условности понятия «граница старости», она обычно проводится вблизи модального возраста ухода на пенсию, а для удобства сам возрастной рубеж устанавливается в районе величины, кратной пяти.

В настоящее время в странах Европейского союза (ЕС) и Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) возрастной границей старости принято считать рубеж, соответствующий 65 годам. В статистических изданиях ООН используют два варианта условной границы старости, равной либо 60, либо 65 годам. В документах Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) выделяют пожилой возраст (60-74 года), старческий возраст (75-90 лет) и долголетие (90+ лет).

В 1996 году британским демографом П. Ласлеттом было предложено выделить в жизненном цикле человека четыре основных этапа: детство, взрослость, «третий возраст» и «четвёртый возраст» [3]. Последние два этапа соответствуют возрастным группам «молодых стариков» («the Young Old») в возрасте до 75 лет и «старых стариков» («the Old Old»). Для «молодых стариков» характерны относительно хорошее здоровье (для своего возраста), образование, благосостояние, энергичность и активность, в отличие от людей «четвёртого возраста», соответствующих традиционному образу стариков, требующих поддержки.

Для оценки глубины старения используются специальные возрастные шкалы, учитывающие долю в возрастной структуре населения лиц старше определённого возраста. Специалистами ООН для оценки демографического старения используется шкала, где ключевым критерием выступает возрастная граница в 65 лет. В шкале демографического старения Ж. Боже-Гарнье – Э. Россета в качестве подобного критерия применяется возрастная граница, равная 60 годам. В том случае, когда удельный вес лиц в возрастной группе 60 и более лет составляет 12% в населении страны, а в возрасте 65 лет и старше превышает 7%, население страны является старым.

Если оперировать критериями шкалы Ж. Боже-Гарнье – Э. Россета, то в 2019 году среди всех регионов планеты, лишь Африка не приблизилась к отмеченному выше рубежу в 12%. Наиболее глубоко процесс старения затронул Европу, где удельный вес лиц в возрасте 60+ составляет более 25%.

В целом максимальная глубина демографического старения отличает страны с высоким уровнем дохода и доходом выше среднего. К пороговому значению (12%) приблизились государства со средним уровнем дохода. Среди отдельных стран мира первую строку в рейтинге лидеров демографического старения занимает Япония, где доля населения в возрасте 60+ достигла 34% (рисунок 2), а удельный вес возрастной группы 65+ увеличился с 4,9% в 1950 году до 28,4% в 2019 году [4]. По оценкам демографов уже к 2050 году на планете число людей в возрастной группе свыше 60 лет превысит число детей в возрасте до 5 лет, и порядка 80% населения старших возрастных групп будут проживать в развивающихся странах. Существенно вырастет и удельный вес людей «третьего возраста» в абсолютном большинстве стран мира. Если в 2017 году на планете каждый восьмой житель достиг возраста 60 лет и старше, то в 2030 году этот возрастной рубеж перешагнёт каждый шестой, а в 2050 году – каждый пятый житель [5].

Рис. 2. Удельный вес населения в возрасте 60 лет и старше, составлено авторами по: [2]

Цель исследования: охарактеризовать тенденции глобального развития процесса старения населения как «вглубь», так и «вширь».

Методы и материалы

Информационной базой исследования послужили публикации в периодической печати и сети Интернет, документы и статистические материалы ВОЗ, Департамента ООН по экономическим и социальным вопросам, Фонда ООН в области народонаселения, Евростата. В рамках исследования применялись методы статистического анализа и эмпирического исследования (наблюдение, сравнение), общелогические (анализ) и аналитические (графический, картографический) методы.

Результаты

Ярким трендом нарастающего процесса старения общества является тот факт, что стареет не только население в целом, но и население старших возрастов, то есть нарастает глубина демографического старения. По мнению специалистов, этот процесс будет продолжаться, как минимум, ближайшие полвека в значительной степени благодаря социально-экономическому развитию, расширяющимся возможностям медицины, здравоохранения и социального обеспечения населения [5].

Глубина процесса старения населения наиболее выражена в экономически развитых регионах и странах (рисунок 3), но его максимальные темпы в ближайшие годы ожидаются в развивающихся государствах, что делает проблему старения общемировой.

Рис. 3. Процент от общей численности населения по возрастным группам старшего возраста в мире, по регионам, динамика и прогноз 1950–2100 годы [2]

Максимальными темпами численность пожилого населения увеличивается на Африканском континенте, в странах Латинской Америки и Карибского бассейна, на Азиатском субконтиненте. Ускоряющиеся темпы старения общества в развивающихся странах требуют от них быстрой адаптации всех сфер жизни. Подобная ситуация крайне обременительна в силу слабости национальных экономик, слаборазвитой инфраструктуры, ограниченных возможностей систем здравоохранения и социального обеспечения населения [6].

За период 2000–2019 годов ожидаемая продолжительность жизни среднестатистического жителя Земли увеличилась более чем на 6 лет – с 66,8 года до 73,4 года, достигнув своих максимальных значений в Японии, высокоразвитых странах ЕС, Канаде и Австралии (рисунок 4).

В странах-членах ЕС в 2018 году средняя продолжительность жизни при рождении составляла 81 год. Во всех 27 государствах-членах ЕС женщины могут рассчитывать на то, что они проживут дольше мужчин, поскольку в 2018 году гендерный разрыв составлял 5,5 лет, при этом ожидаемая продолжительность жизни мужчин при рождении равнялась 78,2 года, по сравнению с 83,7 года для женщин. Этот гендерный разрыв был наиболее заметен в государствах-членах ЕС с низкими значениями ожидаемой продолжительности жизни при рождении, в частности, в прибалтийских странах. Например, в Латвии и Литве женщины, родившиеся в 2018 году, могут рассчитывать прожить почти на 10 лет дольше мужчин, а в Эстонии – почти на 9 лет. Государства, где была зарегистрирована высокая средняя продолжительность жизни при рождении, имели меньшую разницу в ожидаемой продолжительности жизни между полами. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин растёт более быстрыми темпами, чем ожидаемая продолжительность жизни женщин, и, как следствие, разрыв между полами сокращается.

Рис. 4. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении, составлено авторами по: [8]

Интересно отметить, что ожидаемая продолжительность жизни при рождении в странах ЕС не всегда коррелирует с показателем ВВП на душу населения. Например, ожидаемая продолжительность жизни при рождении для ребёнка, родившегося в Португалии в 2018 году, составила 81,5 года, что выше, чем в Дании или Германии (81 год в обеих странах). Таким образом, кроме уровня социально-экономического развития, доступности медицинского обслуживания, на ожидаемую продолжительность жизни влияют климатические условия, различия в питании и образе жизни [7].

В условиях углубления процесса старения населения интерес представляет такой показатель, как ожидаемая продолжительность жизни населения старшего возраста (например, 60, 85 лет и старше). В 2019 году лидером мирового рейтинга стран по величине ожидаемой продолжительности жизни населения возраста 60 лет и старше являлась Япония, где показатель достиг 26 лет. В группу мировых лидеров по продолжительности жизни пожилых входят высокоразвитые страны Европы, Северной Америки и Австралия, ряд латиноамериканских государств, где она достигает почти четверти века (рисунок 5).

Индикатором глубины старения выступает и ожидаемая продолжительность жизни самой старшей возрастной группы населения – 85 и более лет. Доля этой группы в возрастной структуре населения развивающихся стран уже не столь заметна, а её географический фокус смещается в государства Европы, где место на вершине глобального рейтинга занимает Германия (рисунок 6).

Рис. 5. Ожидаемая продолжительность жизни в возрасте 60+ лет, составлено авторами по: [9]

Рис. 6. Ожидаемая продолжительность жизни в возрасте 85+ лет, составлено авторами по: [10]

Ожидаемая продолжительность здоровой жизни при рождении (HALE – healthy life expectancy) отражает более полную картину не только продолжительности жизни, но и её качества, на которое в значительной мере оказывает воздействие количество прожитых лет без серьёзных заболеваний. HALE – общее название для нескольких индикаторов здоровья. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни, также называемая «disability-free life expectancy» (ожидаемая продолжительность жизни без инвалидности), относится лишь к тому периоду жизни человека, который он прожил в хорошем состоянии здоровья [10].

Кроме того, годы здоровой жизни могут оцениваться субъективно и быть заявлены на основе анкетных данных и зависеть от различий в ощущениях и восприятии у разных полов или жителей разных стран. Например, женщины более склонны сообщать о проблемах здоровья, чем мужчины, однако это не означает, что они нездоровее последних. Здесь ключевую роль может выполнять и осведомлённость о проблемах со здоровьем: образованные и информированные люди могут более объективно судить о состоянии своего здоровья [12].

Только за два последних десятилетия мировой показатель HALE увеличился с 58,6 года (2000 год) до 63,5 лет (2019 год). При этом его наибольший рост отмечен в Восточной Африке. Между 1990 и 2019 годами в 21 стране мира HALE при рождении увеличился более чем на 10 лет, а Эфиопия, Руанда, Эритрея и Уганда продемонстрировали наибольшее улучшение HALE – от 15,7 до 19,1 года [4]. Диапазон величины ожидаемой продолжительности здоровой жизни при рождении в мире достигает почти 30 лет, а размах различий этого показателя для населения в возрасте 60 лет и старше между отдельными странами составляет около 11 лет (рисунки 7, 8).

В 2018 году более 68,6% взрослого населения в странах ЕС заявили, что у них хорошее или очень хорошее здоровье, по сравнению с 8,5%, которые считали, что они имеют плохое или очень плохое состояние здоровья. Среди государств-членов ЕС доля населения в возрасте 16 лет и старше, считающего своё здоровье хорошим или очень хорошим, колебалась от высокого уровня (например, 84,1% в Ирландии и более 3/4 взрослого населения на Кипре, в Греции, Швеции, Нидерландах и Мальте) до менее половины взрослого населения (в Португалии - 49,3%, Латвии - 47,0%, Литве - 44,0%) [7].

Рис. 7. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни при рождении, составлено авторами по: [9]

Рис. 8. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в возрасте 60+ лет, составлено авторами по: [9]

В период с 2008 по 2018 годы доля населения 27 стран ЕС в возрасте 65 лет и старше, считающих своё состояние здоровья хорошим или очень хорошим, увеличилась: наибольший прирост был зафиксирован в Италии, Словении и Словакии. Улучшение произошло во всех государствах-членах, кроме Дании.

Эпидемиологические исследования показали, что люди с низким доходом, низким уровнем образования, занимающиеся физическим трудом, как правило, умирают моложе и чаще страдают от серьёзных проблем со здоровьем. Как правило, люди с высокими доходами склонны вести более здоровый образ жизни (например, употребляют фрукты и овощи, менее подвержены потреблению табака и т.п.), поэтому проблемы ожирения и вредных привычек ярко выражены у «бедного» населения по сравнению с состоятельными группами. Чем выше уровень образования людей, тем больше их активность, выражающаяся в систематических занятиях физкультурой и спортом. Основными рисками уменьшения длительности здоровой жизни являются изменения в поведении населения или распространения новых эпидемий [7].

Возможности, связанные с увеличением продолжительности жизни, в значительной степени зависят от здорового старения. Плохое состояние здоровья, социальная изоляция, зависимость от постороннего ухода в конце жизни оказывают влияние не только индивидуально на пожилых людей, но и на общество в целом [5]. Старение населения определяет не только сам возраст, но и сопутствующие ему болезни, которые проходят на фоне ряда глубинных физиологических изменений, связанных с накоплением разнообразных повреждений на молекулярном и клеточном уровнях, приводящих к сокращению физиологических резервов. Среди основных причин, провоцирующих изменения в организме, выделяют состояние окружающей среды и образ жизни. Важно учитывать и тот факт, что спутником старения зачастую выступает мультиморбидность – наличие одновременно более чем одного хронического заболевания. Данное явление широко распространено среди людей с низким социально-экономическим статусом [13].

Наиболее опасные заболевания, сопровождающие людей в пожилом и старческом возрасте, и лидирующие среди причин смерти и инвалидности – ишемическая болезнь сердца, инсульт, ряд онкологических заболеваний, инфекции нижних дыхательных путей, поражения слуха, заболевания почек. В старческий период и период долголетия наряду с перечисленными состояниями высока частота деменции, в том числе болезни Альцгеймера, а также инфекции нижних дыхательных путей и травмы (падения) с возможными переломами, в том числе шейки бедра [14].

Европейская комиссия отмечает, что существует сильная корреляция между возрастом и инвалидностью:

• 32% людей в возрасте 55-64 лет сообщают об инвалидности;
• 44% людей в возрасте 65-74 лет сообщают об инвалидности;
• 60% людей в возрасте 75-84 лет сообщают об инвалидности;
• 70% людей в возрасте 85 лет и старше сообщают о нетрудоспособности [15].

К перечню традиционных факторов преждевременной смерти и инвалидности 2020 год добавил угрозу распространения вируса SARS-CoV-2 с беспрецедентным влиянием на все сферы общественной жизни: 11 марта 2020 года ВОЗ официально объявила о начале пандемии COVID-19. Порядка 45% госпитализаций с диагнозом COVID-19, в том числе 53% госпитализаций в отделения интенсивной терапии, и 80% смертей приходятся на людей в возрасте 65 + [16]. Более того, в любом возрасте мужчины чаще, чем женщины, страдают от серьёзных последствий COVID-19 и у них достоверно чаще наблюдается летальный исход [17,18].

Основными причинами большей опасности для населения старшего возраста короновирусной инфекции SARS-CoV-2 называют ослабленную иммунную систему в совокупности с хроническими заболеваниями и мультиморбидность заболеваний, которая более распространена в старших возрастных группах населения. Чаще всего в перечне сопутствующих заболеваний отягощающего эффекта в отчетах фигурировали сахарный диабет, хронические заболевания легких и сердечно-сосудистые заболевания. Такие пациенты, в большинстве случаев, госпитализируются в отделения реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ). Из госпитализированных в ОРИТ (20,3% всех заражённых) у 32,8% развивается острый респираторный дистресс-синдром (ОРДС), который в настоящее время сопровождается высокой смертностью [19]. Смертность среди госпитализированных заболевших составляет 13,9%, при этом 71% погибает от острой дыхательной недостаточности и ДВС-синдрома [20]. 

Исследования специалистов из разных стран мира подтверждают высокую летальность среди пожилых людей от коронавирусной инфекции, вызываемой SARS-CoV-2, а возраст старше 50 лет увеличивает риск развития септического шока, заканчивающегося в большинстве случаев летальным исходом, более чем в два раза [18]. По данным американских специалистов, летальность от COVID-19 резко увеличивается с возрастом: от 3 до 5% в возрасте 65–74 года, от 4 до 11% – в возрасте 75–84 года и от 10 до 27% – в возрасте 85 лет и старше [16]. Другие описания летальных исходов среди пациентов с COVID-19 в США показывают, что смертность была самой высокой у лиц в возрасте более 85 лет, варьируя от 10% до 27%, затем от 3% до 11% среди лиц в возрасте 65-84 лет, от 1% до 3% среди лиц в возрасте 55-64 лет [21]. В Республике Корея отмечалась летальность от COVID-19 среди пожилых людей возраста 60-69 лет, равная 26,2%, возраста 70-79 лет - 33,3%, старше 80 лет – 23,8% [22].

В связи с распространением новой коронавирусной инфекции был рассчитан риск смертности для людей старше 80 лет (на 1000 человек населения) в период 7-дневного пика смертности для некоторых стран. Так, для Канады он составлял – 3,5, Германии – 1, Италии – 4,3, Нидерландов – 4,6, Португалии – 1,5, Испании – 5,9, Швеции – 6,4, Швейцарии – 2,6 [23].

Во время эпидемии наиболее уязвимой частью населения в странах с высокой долей населения старшего возраста оказались те, кто проживает в коллективных домохозяйствах (в основном, в специализированных учреждениях долговременного ухода, домах престарелых). Характерная ситуация сложилась в Италии, Германии, Испании, Франции, Нидерландах. Возрастная группа, у которой наиболее часто выявлялись поражения лёгких по результатам компьютерной томографии и был высокий риск смертности – это 65 лет и более.

Таким образом, первоначальный прогноз экспертов, что более восприимчивыми к пандемии будут страны с неразвитой системой здравоохранения и неблагоприятной санитарной обстановкой, не оправдался. В результате высокоразвитые страны с передовым здравоохранением пострадали от эпидемии, прежде всего, потому, что значительная часть их населения имеет возраст старше 65 лет, а также благодаря интенсивному уровню международного авиасообщения [24].

Интересно, что онлайн-опрос пассажиров Великобритании возрастом 65+ показал, что более 60% из них планируют авиапутешествия в течение ближайших 12 месяцев, несмотря на пандемию [25]. В целом, люди старших возрастных групп не отличались от других более осторожным социальным поведением, несмотря на свою уязвимость. Такие издержки во время эпидемии, как нарушение повседневных планов, одиночество, социальное дистанционирование, готовность к самопожертвованию для предотвращения распространения инфекции и индивидуальной защиты выражались у людей старшего поколения не больше, чем у других [26]. Возможно, недостаточное понимание серьёзности угрозы инфекции для лиц пожилого возраста, способствовало её распространению в этой среде, что привело в последующем к ограничениям функциональности, вплоть до инвалидности, связанной непосредственно как с самой инфекцией, так и с её осложнениями.

Снизить риски тяжёлых последствий в значительной степени позволяет своевременная и эффективная реабилитация. По мнению специалистов, её нужно проходить абсолютно всем пациентам, перенесшим COVID-19 с симптомами. Особую актуальность данная рекомендация приобретает для переболевших COVID-19 старшего возраста.

В связи с тем, что после выписки из медицинских учреждений пациенты, переболевшие COVID-19, страдают от полиорганных нарушений, слабости, снижения переносимости физических нагрузок, тремора и одышки при физической нагрузке, потере самообслуживания, мобильности, ухудшающих качество жизни, было высказано предположение, что эти симптомы связаны с длительным постельным режимом, побочными эффектами стероидов и других лекарств, что требует реабилитации [27]. Пациенты, прошедшие отделения интенсивной терапии, помимо сразу проявляющихся проблем физического состояния, демонстрируют психические и когнитивные нарушения, в большинстве случаев, проявляющиеся позже (ПИТ-синдром). Одной из причин этого является невозможность общения с родственниками и ограничение визитов на период лечения из-за карантина. Поэтому наблюдение за психическими и когнитивными нарушениями считается важным аспектом реабилитационной помощи, поскольку они могут быть ограничивающим фактором реабилитации и приводить к инвалидизации [28]. Поскольку глобальный прирост числа заболевших преимущественно обеспечивают лица старших возрастных групп, то в перспективе возникают риски снижения показателя HALE и необходимость разработки и финансирования реабилитационных программ, адаптированных к условиям пандемии, вызываемой возбудителем SARS-CoV-2.

Эффективность мероприятий по медицинской реабилитации в значительной мере определяется их своевременностью и грамотно разработанными программами по профилактике развития осложнений, вторичной профилактике и улучшению качества жизни пациентов. При этом стоит учесть, что медицинская реабилитация – длительный и дорогостоящий процесс. К тому же имеет место недостаточное количество реабилитационных программ после COVID-19 на региональном уровне, дефицит врачей-реабилитологов, оборудования.

Обсуждение

Пандемия COVID-19 оказала значительное деструктивное воздействие на всё мировое сообщество в целом, его отдельные группы, семьи [29]. Осложнения, проявляющиеся у перенёсших SARS-CoV-2, представляют риски для здоровья почти всех возрастных групп и способны оказать воздействие, как на величину, так и на динамику показателя ожидаемой продолжительности здоровой жизни (в том числе населения старшего возраста) на ближайшие годы. Масштабы последствий пандемии для человечества в целом, и для людей старшего возраста в частности, ещё предстоит изучить и оценить.

Старение населения остаётся одним из ведущих глобальных демографических процессов, продолжающих движение как вглубь, так и вширь, выступая важнейшим фактором развития современного общества. Расширение процесса старения вглубь сопровождается не только ростом продолжительности жизни населения в целом, но и её увеличением в старшей возрастной группе. Глубина процесса старения населения наиболее выражена в экономически развитых регионах и странах, но его максимальные темпы в ближайшие годы ожидаются в развивающемся мире.

Качественную оценку процесса старения отражает ожидаемая продолжительность здоровой жизни, выступая индикатором общественного благополучия и одной из главных целей в области здравоохранения. Чем длительнее здоровая жизнь населения страны, тем вероятнее работоспособность в более позднем возрасте и ниже нагрузка на систему здравоохранения.

Диапазон величины ожидаемой продолжительности здоровой жизни при рождении в мире достигает почти 30 лет, а размах различий этого показателя для населения в возрасте 60+ между отдельными странами составляет около 11 лет. Хотя состояние здоровья населения (а также продолжительность здоровой жизни) значительно коррелирует с уровнем социально-экономического развития государства, тем не менее, существуют и другие факторы, оказывающие на него воздействие, например, эффективность национальных программ и системы здравоохранения в целом, качество предоставляемых медицинских услуг, неравномерный доступ к ним, факторы окружающей среды и климат, культура питания, образ жизни и другие.

Возможности, связанные с увеличением продолжительности жизни, в значительной степени зависят от здорового старения. Рост продолжительности жизни является достижением современного человечества, но ценность его в сохранении как можно дольше в старшем возрасте физической, экономической и социальной активности. Старение населения определяет не только сам возраст, но и сопутствующие ему болезни. Возраст-ассоциированными заболеваниями являются гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца, сахарный диабет, болезни органов дыхания и опорно-двигательного аппарата. Первые причины смертности в мире – ишемическая болезнь сердца и инсульт. Безусловно, на среднюю продолжительность жизни и продолжительность здоровой жизни повлияет эпидемия COVID-19, начавшаяся в 2020 году.

Масштабы и глубину воздействия пандемии на величину ожидаемой продолжительности здоровой жизни и изменение возрастных пропорций населения достоверно оценить не представляется возможным в силу бедности фактической базы – первые статистические итоги только подводятся. Но сделать выводы об основных «эффектах пандемии» уже возможно.

Последствия пандемии способны оказать воздействие на возрастную структуру населения планеты, оставив наиболее заметный след в старшей возрастной группе, где отмечается наиболее высокий процент летальности. Состояние здоровья населения старшего возраста отяготит бремя болезней, возникших или обострившихся в условиях пандемии, и инвалидности.

Поражение систем и органов не пройдёт бесследно и для представителей более молодых возрастных групп, оказав воздействие на ожидаемую продолжительность здоровой жизни вследствие омоложения хронических заболеваний и их отягощённости воздействием COVID-19.

Заключение

Основные индикаторы демографического старения населения – доля лиц старшего возраста в населении страны и увеличение среднего возраста жителей, позволяют говорить о быстром темпе демографического старения в развивающихся странах. Воздействие «эффекта пандемии» на продолжительность здоровой жизни и возрастную структуру населения будет выражено сильнее в экономически развитых государствах, несмотря на успехи их здравоохранения и возможности медицины. Здесь глубина старения населения достигла уже своих максимальных значений, поэтому и последствия COVID-19, оказывающиеся наиболее пагубными именно среди лиц пожилого возраста, будут выражены ярче, по сравнению с государствами догоняющего развития. Несмотря на то, что проводится интенсивная работа по разработке оптимальных мер профилактики, инфекционного контроля, эффективных способов лечения и реабилитации для переболевших COVID-19, каждый следующий день пандемии будет вовлекать в инфекционный процесс всё большее число пожилых жителей планеты, сокращая их численность ввиду повышенной летальности среди лиц данной возрастной группы.

Библиография

1. Старение. Организация объединенных наций [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.un.org/ru/sections/issues-depth/ageing/
2. Percentage of Total Population by Broad Age Groups. World Population Prospects 2019. Department of Economic and Social Affairs. Population Dynamics. United nations [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://population.un.org/wpp/Download/Standard/Population/
3. Laslett P. What is old age? Variation over time and between cultures. In: Health and Mortality among Elderly Populations. G. Caselli and A. Lopez, editors. New York: Oxford University Press, 1996. Р. 21–38.
4. Global age-sex-specific fertility, mortality, healthy life expectancy (HALE), and population estimates in 204 countries and territories, 1950–2019: a comprehensive demographic analysis for the Global Burden of Disease Study 2019. GBD 2019 Demographics Collaborators. Lancet 2020; 396: 1160–203.
5. Decade of Healthy Ageing 2020-2030 [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/docs/default-source/decade-of-healthy-ageing/full-decade-proposal/decade-proposal-fulldraft-ru.pdf?sfvrsn=ccd95796_8
6. Lee R. Population aging, wealth, and economic growth: demographic dividends and public policy [Text] / R. Lee, A. Mason editirs. WESS background paper, 2015. 35 p.
7. Quality of life indicators – health/ Eurostat. Statistics Explained [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/index.php?title=Quality_of_life_indicators_-_health#Europeans_live_longer_and_healthier_lives
8. Народонаселение мира в 2019 году. ЮНФПА [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://nonews.co/wp-content/uploads/2019/12/UNFPA2019.pdf (дата обращения 25.08.2020)]
9. The global health observatory. World health organization [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/data/gho/data/indicators
10. Robine J.M., Mathers C.D., Bucquet D. Distinguishing Health Expectancies and Health-adjusted Life Expectancies. Am J Public Health, 1993; 83:797–8.
11. The global health observatory. World health organization [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/data/gho/data/themes/mortality-and-global-health-estimates/ghe-life-expectancy-and-healthy-life-expectancy
12. Healthy life years statistics/ Eurostat. Statistics Explained [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/index.php/Healthy_life_years_statistics#Healthy_life_years_at_birth
13. Всемирный доклад о старении и здоровье. Всемирная организация здравоохранения, 2016 г [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://apps.who.int/iris/bitstream/handle/10665/186463/9789244565049_rus.pdf
14. The global health observatory. World health organization [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/data/gho/data/themes/mortality-and-global-health-estimates/ghe-leading-causes-of-death
15. Growing the european silver economy. European Commission [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://ec.europa.eu/research/innovation-union/pdf/active-healthy-ageing/silvereco.pdf
16. Morbidity and Mortality Weekly Report (MMWR). Severe Outcomes Among Patients with Coronavirus Disease 2019 (COVID-19). United States, February 12–March 16, 2020 [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.cdc.gov/mmwr/volumes/69/wr/mm6912e2.htm.
17. Promislow Daniel E.L. A Geroscience Perspective on COVID-19 Mortality. The Journals of Gerontology 2020 Sep 16; 75(9):e30-e33. doi: 10.1093/gerona/glaa094.
18. Глыбочко П.В., Фомин В.В., Моисеев С.В., Авдеев С.Н., Яворовский А.Г., Бровко М.Ю. и др. Исходы у больных с тяжелым течением covid-19, госпитализированных для респираторной поддержки в отделения реанимации и интенсивной терапии. Клиническая фармакология и терапия. 2020; 29(3):25-36.
19. Rodriguez-Morales A.J., Cardona-Ospinaa J.A., Gutiérrez-Ocampoa E., Gutiérrez-Ocampoa E., Villamizar-Peñaa R., Holguin-Riveraa Y. et al. Clinical, laboratory and imaging features of COVID-19: A systematic review and meta-analysis. Travel Med Infect Dis. Published online March 13, 2020. DOI: 10.1016/j.tmaid.2020.101623.
20. Beeching N.О., Fletcher T.E., Fowler R. Coronoavirus disease 2019 (COVID-19). BMJ Best Practices 2020. [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from:  https://bestpractice.bmj.com/topics/en-gb/3000201
21. Severe Outcomes Among Patients with Coronavirus Disease 2019 (COVID-19). United States, Feb 12–March 16, 2020. MMWR Morb Mortal Wkly Rep 2020; 69:343-346. DOI: http://dx.doi.org/10.15585/mmwr.mm6912e2
22. Shim E., Tariq A., Choi W., Lee Y., Chowell G. Transmission potential and severity of COVID-19 in South Korea International. Journal of Infectious Diseases. 2020; 93(4): 339-344.
23. Ioannidis J.P.A., Axfors C., Contopoulos-Ioannidis D.G. Population-level COVID-19 mortality risk for non-elderly individuals overall and for non-elderly individuals without underlying diseases in pandemic epicenters. Environmental Research 188:109890. DOI: 10.1016/j.envres.2020.109890.
24. Abbas H.S.M., Xu X., Sun C., Ullah A., Gillani S., Ahsan Ali Raza M. Impact of COVID-19 pandemic on sustainability determinants: A global trend. Heliyon, 2021 [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://doi.org/10.1016/j.heliyon.2021.e05912
25. Graham A., Kremarik F., Kruse W. Attitudes of ageing passengers to air travel since the coronavirus pandemic. Journal of Air Transport Management. 2020; 87(8):101865 https://doi.org/10.1016/j.jairtraman.2020.101865
26. Jin S., Balliet D., Romano A., Spadaro G., Lissa C.J., Agostini M. et al. Intergenerational conflicts of interest and prosocial behavior during the COVID-19 pandemic. Personality and Individual Differences. 2021; 171(3):110535 https://doi.org/10.1016/j.paid.2020.110535
27. Piquet V., Luczak C., Motavasseli D. Do Patients with Covid-19 Benefit from Rehabilitation? Functional outcomes of the first 100 patients in a Covid-19 rehabilitation unit. Archives of Physical Medicine and Rehabilitation (IF 3.098) Pub Date: 2021-02-04. DOI: 10.1016/j.apmr.2021.01.069.
28. Carolina M.H., Wiertz M.D., Wouter A.J., Vints M.D., Geert. J.C.M., Maas M.S. et al. COVID-19: patient characteristics in the first phase of post-intensive care rehabilitation, Archives of Rehabilitation Research and Clinical Translation. 2021: 100108. https://doi.org/10.1016/j.arrct.2021.100108.
29. Обновленная стратегия борьбы с COVID-19. Всемирная организация здравоохранения [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/ru/emergencies/diseases/novel-coronavirus-2019/strategies-plans-and-operations

References

1. Starenie [Aging]. United Nations [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.un.org/ru/sections/issues-depth/ageing/ (In Russian).
2. Percentage of Total Population by Broad Age Groups. World Population Prospects 2019. Department of Economic and Social Affairs. Population Dynamics. United Nations [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://population.un.org/wpp/Download/Standard/Population/
3. Laslett P. What is old age? Variation over time and between cultures. In: Health and Mortality among Elderly Populations. G. Caselli and A. Lopez, editors. New York: Oxford University Press, 1996. Р. 21–38.
4. Global age-sex-specific fertility, mortality, healthy life expectancy (HALE), and population estimates in 204 countries and territories, 1950–2019: a comprehensive demographic analysis for the Global Burden of Disease Study 2019. GBD 2019 Demographics Collaborators. Lancet 2020; 396: 1160–203.
5. Decade of Healthy Ageing 2020-2030. [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/docs/default-source/decade-of-healthy-ageing/full-decade-proposal/decade-proposal-fulldraft-ru.pdf?sfvrsn=ccd95796_8 .
6. Lee R. Population aging, wealth, and economic growth: demographic dividends and public policy [Text] / R. Lee, A. Mason editirs. WESS background paper, 2015. 35 p.
7. Quality of life indicators – health. Eurostat. Statistics Explained [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/index.php?title=Quality_of_life_indicators_-_health#Europeans_live_longer_and_healthier_lives
8. Narodonaselenie mira v 2019 godu [World population in 2019]. UNFPA [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://nonews.co/wp-content/uploads/2019/12/UNFPA2019.pdf (In Russian).
9. The global health observatory. World Health Organization [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/data/gho/data/indicators.
10. Robine J.M., Mathers C.D., Bucquet D. Distinguishing Health Expectancies and Health-adjusted Life Expectancies. Am J Public Health 1993; 83:797–8.
11. The global health observatory. World Health Organization [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/data/gho/data/themes/mortality-and-global-health-estimates/ghe-life-expectancy-and-healthy-life-expectancy
12. Healthy life years statistics. Eurostat. Statistics Explained [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/index.php/Healthy_life_years_statistics#Healthy_life_years_at_birth
13. Vsemirnyy doklad o starenii i zdorov’e [World Report on Aging and Health]. World Health Organization 2016 [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://apps.who.int/iris/bitstream/handle/10665/186463/9789244565049_rus.pdf (In Russian).
14. The global health observatory. World Health Organization [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/data/gho/data/themes/mortality-and-global-health-estimates/ghe-leading-causes-of-death .
15. Growing the European silver economy. European Commission [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://ec.europa.eu/research/innovation-union/pdf/active-healthy-ageing/silvereco.pdf
16. Morbidity and Mortality Weekly Report (MMWR). Severe Outcomes Among Patients with Coronavirus Disease 2019 (COVID-19). United States, February 12–March 16, 2020 [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.cdc.gov/mmwr/volumes/69/wr/mm6912e2.htm.
17. Promislow D.E.L. A Geroscience Perspective on COVID-19 Mortality. J Gerontol 2020 Sep 16; 75(9):e30-e33. doi: 10.1093/gerona/glaa094.
18. Glybochko P.V., Fomin V.V., Moiseev S.V., Avdeev S.N., Yavorovskiy A.G., Brovko M.Yu. et al. Iskhody u bol'nykh s tyazhelym techeniem Covid-19, gospitalizirovannykh dlya respiratornoy podderzhki v otdeleniya reanimatsii i intensivnoy terapii [Outcomes in patients with severe Covid-19 hospitalized for respiratory support in the intensive care unit]. Klinicheskaya farmakologiya i terapiya 2020; 29(3):25-36. (In Russian).
19. Rodriguez-Morales A.J., Cardona-Ospinaa J.A., Gutiérrez-Ocampoa E., Gutiérrez-Ocampoa E., Villamizar-Peñaa R., Holguin-Riveraa Y. et al. Clinical, laboratory and imaging features of COVID-19: A systematic review and meta-analysis. Travel Med Infect Dis. Published online March 13, 2020. DOI: 10.1016/j.tmaid.2020.101623.
20. Beeching N.О., Fletcher T.E., Fowler R. Coronoavirus disease 2019 (COVID-19). BMJ Best Practices 2020.[Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://bestpractice.bmj.com/topics/en-gb/3000201
21. Severe outcomes among patients with coronavirus disease 2019 (COVID-19). United States, Feb 12–March 16, 2020. MMWR Morb Mortal Wkly Rep 2020; 69:343-346. DOI: http://dx.doi.org/10.15585/mmwr.mm6912e2
22. Shim E., Tariq A., Choi W., Lee Y., Chowell G. Transmission potential and severity of COVID-19 in South Korea International. J Inf Dis 2020; 93(4): 339-344.
23. Ioannidis J.P.A., Axfors C., Contopoulos-Ioannidis D.G. Population-level COVID-19 mortality risk for non-elderly individuals overall and for non-elderly individuals without underlying diseases in pandemic epicenters. Environ Res 188:109890. DOI: 10.1016/j.envres.2020.109890.
24. Abbas H.S.M., Xu X., Sun C., Ullah A., Gillani S., Ahsan Ali Raza M. Impact of COVID-19 pandemic on sustainability determinants: A global trend. Heliyon, 2021 [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://doi.org/10.1016/j.heliyon.2021.e05912
25. Graham A., Kremarik F., Kruse W. Attitudes of ageing passengers to air travel since the coronavirus pandemic. Journal of Air Transport Management 2020; 87(8):101865 https://doi.org/10.1016/j.jairtraman.2020.101865
26. Jin S., Balliet D., Romano A., Spadaro G., Lissa C.J., Agostini M. et al. Intergenerational conflicts of interest and prosocial behavior during the COVID-19 pandemic. Personality and Individual Differences [Online]2021 [cited 2021 Feb 5]; 171(3):110535. Available from: https://doi.org/10.1016/j.paid.2020.110535
27. Piquet V., Luczak C., Motavasseli D. Do Patients with Covid-19 Benefit from Rehabilitation? Functional outcomes of the first 100 patients in a Covid-19 rehabilitation unit. Archives of Physical Medicine and Rehabilitation (IF 3.098) Pub Date: 2021-02-04. DOI: 10.1016/j.apmr.2021.01.069.
28. Carolina M.H., Wiertz M.D., Wouter A.J., Vints M.D., Geert. J.C.M., Maas M.S., et al. COVID-19: patient characteristics in the first phase of post-intensive care rehabilitation. Archives of Rehabilitation Research and Clinical Translation 2021: 100108. https://doi.org/10.1016/j.arrct.2021.100108.
29. Obnovlennaya strategiya bor’by s COVID-19 [Updated strategy to combat COVID-19]. World Health Organization [Online]. [cited 2021 Feb 5]. Available from: https://www.who.int/ru/emergencies/diseases/novel-coronavirus-2019/strategies-plans-and-operations (In Russian).

Дата поступления: 08.02.2021

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*