DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-2

¹Светличная Т.Г., ²Смирнова Е.А., ¹Мордовский Э.А.
¹ФГБОУ ВО Северный государственный медицинский университет Министерства здравоохранения РФ, г. Архангельск, Россия
²ФГБОУ ВО Череповецкий государственный университет, г. Череповец, Россия

Резюме

Актуальность. Нарастание интенсивности социальных процессов способствует росту заболеваемости граждан психическими расстройствами и расстройствами поведения. Наличие в анамнезе психических расстройств и расстройств поведения формирует условия для социальной изоляции пациента. Социологическое исследование методом анкетирования выполнено с целью выявления факторов, ассоциированных с отношением граждан к пациентам с психическими расстройствами и расстройствами поведения.

Материалы и методы. Для сбора данных использовали валидизированный авторский вопросник, ответы на вопросы-суждения которого были представлены в форме пятиуровневой шкалы суммарных оценок Ликерта. Простой и множественный бинарный логистический регрессионный анализ, простой порядковый логистический регрессионный анализ использовали для отбора факторов, опосредующих выбор респондентами вариантов на вопросы-суждениями, отражающие их отношение к пациентам с психическими расстройствами и расстройствами поведения.

Результаты. Респонденты, имеющие опыт общения с пациентами с психическими расстройствами и расстройствами поведения, в большей степени согласны с утверждением о том, что последние должны быть изолированы от общества. Респонденты пожилого возраста в большей степени согласны с утверждением о том, что пациенты с психическими расстройствами и расстройствами поведения могут быть ограничены в правах. Респонденты среднего возраста (в сравнении с пожилыми), имеющие среднее профессиональное образование (в сравнении с имеющими высшее образование) в большей степени согласны с утверждением о том, что пациенты с психическими расстройствами и расстройствами поведения представляют опасность. Нерелигиозные респонденты в меньшей степени согласны с утверждением о том, что пациенты с психическими расстройствами и расстройствами поведения представляют опасность.

Выводы. Отношение жителей г. Череповца к лицам с психическими расстройствами и расстройствами поведения опосредовано характеристиками их демографического статуса, наличием опыта общения с пациентами и самооценкой религиозности.

Область применения результатов. Результаты исследования могут быть использованы при разработке социальных программ, направленных на предупреждение возникновения межличностных конфликтов и формирования негативных социальных стереотипов, ведущих к социальной изоляции лиц с психическими расстройствами и расстройствами поведения.

Ключевые слова: психические расстройства и расстройства поведения; система здравоохранения, пациенты; социальная изоляция; логистический регрессионный анализ; порядковый регрессионный анализ.

Контактная информация: Смирнова Елена Алексеевна, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи.
Соблюдение этических стандартов. Письменное согласие участника на проведение опроса и обработку полученных сведений было получено до начала опроса. Исследование одобрено решением локальной этической комиссии (протокол № 01/02-23 от 15.02.2023г.).
Для цитирования: Светличная Т.Г., Смирнова Е.А., Мордовский Э.А. Моделирование факторов, ассоциированных с отношением к лицам с психическими расстройствами и расстройствами поведения. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2024; 70(4):2. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1624/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-2

MODELING OF FACTORS ASSOCIATED WITH ATTITUDES TOWARDS PEOPLE WITH MENTAL AND BEHAVIORAL DISORDERS
¹ Svetlichnaya T.G., ² Smirnova E.A., ¹ Mordovsky E.A.
¹Northern State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation, Arkhangelsk, Russia;
²Cherepovets State University, Cherepovets, Russia

Abstract

Significance. The increasing intensity of social processes contributes to the increase in the incidence of mental disorders and behavioral disorders among citizens. A history of mental and behavioral disorders creates conditions for social isolation of the patient. A questionnaire survey was conducted with the purpose of identifying factors associated with the attitude of citizens towards patients with mental and behavioral disorders.

Material and methods. To collect data, a validated author's questionnaire was used, the answers to the questions and judgments of which were presented in the form of a five-level scale of the total Likert ratings. Simple and multiple binary logistic regression analysis, and simple ordinal logistic regression analysis were used to select factors that affect the respondents' choice of options for questions-judgments reflecting their attitude towards patients with mental disorders and behavioral disorders.

Results. Respondents with a history of dealing with patients with mental disorders and behavioral disorders are more likely to agree with the statement that the latter should be isolated from society. Older respondents are more likely to agree with the statement that patients with mental and behavioral disorders may be restricted in rights. Middle-aged respondents (compared with the elderly) who have secondary vocational education (compared with those with higher education) are more likely to agree with the statement that patients with mental disorders and behavioral disorders pose a danger. Non-religious respondents are less likely to agree with the statement that patients with mental disorders and behavioral disorders pose a danger.

Conclusion. The attitude of residents of Cherepovets towards people with mental disorders and behavioral disorders is mediated by the characteristics of their demographic status, previous history of dealing with such patients and self-rated religious commitment.

Scope of application. The study results can be used to develop social programs aimed at preventing interpersonal conflicts and formation of negative social stereotypes resulting in social isolation of people with mental and behavioral disorders.

Keywords: mental disorders and behavioral disorders; healthcare system, patients; social isolation; logistic regression analysis; ordinal regression analysis.

Corresponding author: Smirnova Elena, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Svetlichnaya TG, https://orcid.org/0000-0001-6563-9604
Smirnova EA, https://orcid.org/0000-0002-9383-0649
Mordovsky EA., http://orcid.org/0000-00022346-9763
Acknowledgments. The study had no sponsorship.
Competing interests. The authors declare the absence of any conflicts of interest regarding the publication of this paper.
Compliance with ethical standards. The written consent of the participant to conduct the survey and to process the information obtained was obtained prior to the start of the survey. The studies were approved by the decision of the local ethics committee (protocol No. 01/02-23 of 02/15/2023).
For citation: Svetlichnaya T.G., Smirnova E.A., Mordovsky E.A. Modeling of factors associated with attitudes towards people with mental and behavioral disorders. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2024; 70(4):2. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1624/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-2 (In Rus).

Введение

Для современного общества характерна высокая физическая и социальная мобильность. На фоне развивающегося процесса урбанизации, цифровизации сфер экономической и социальной жизни у граждан растет психологическое напряжение, увеличивается количество эпизодов негативных эмоциональных переживаний. Как следствие растет заболеваемость населения психическими расстройствами и расстройствами поведения (ПРиРП). Специалисты отмечают также развитие форм последних, - если в первой классификации психических расстройств (1952г.) имелось 106 самостоятельных состояний, то в новых классификациях – уже 297. Количество пациентов, страдающих ПРиРП за последние 70 лет увеличилось почти в три раза [1].

Под ПРиРП подразумевается широкий спектр нарушений когнитивной, эмоциональной и поведенческой сфер [2]. По данным Всемирной организации здравоохранения каждый восьмой человек в мире страдает психическим расстройством. Наиболее угрожающей остается ситуация с шизофренией: 1 из 200 совершеннолетних граждан имеет данное заболевание. Продолжительность жизни больных ПРиРП на 10–20 лет меньше, чем в среднем в популяции [3]. Соответственно, важной задачей национальных служб охраны здоровья является своевременное выявление и лечение пациентов с ПРиРП, формирование длительных ремиссий с применением современных методов психофармакотерапии. Результативность последней зависит от многих условий, важнейшим из которых следует считать качество личностных отношений, которые складываются между пациентами и медицинскими работниками [4,5].

Негативное отношение общества к пациентам с ПРиРП значительно ухудшает их социальное функционирование, снижает качество жизни. Страх стигмы ведет к сокрытию от окружающих и врача симптомов болезни, затягиванию обращения за помощью, неиспользованию имеющихся возможностей по выявлению и лечению имеющихся нарушений, нарастанию изоляции. Однако с принятием Федерального закона от 02.07.92 N 3185-I «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» мы наблюдаем либерализацию психиатрической службы и изменение практики оказания психиатрической помощи. Если в прежние времена таких пациентов старались изолировать от общества, помещали в больницу или специализированное учреждение социального обслуживания, то сегодня приоритетным признается оказание помощи в условиях дневного стационара и на дому. Такие граждане должны максимально сохранять и развивать социальные связи, оставаясь в социуме. Как следствие актуальность изучения отношения населения к лицам с ПРиРП не вызывает сомнений. Результаты исследования позволят выделить факторы, влияющие на механизмы формирования отношения населения к гражданам с ПРиРП. Полученная информация может быть использована для разработки социальных интервенций, направленных на предупреждение возникновения межличностных конфликтов и формирования негативных социальных стереотипов, ведущих к социальной изоляции и, как следствие, – к угрозе социальной безопасности. Своевременное устранение этих факторов позволит предупредить воздействие негативных факторов на человека, приведет к замедлению разрушения, как отдельной личности, так и семьи, в целом. Станет возможным формирование толерантного, более позитивного отношения к лицам с ПРиРП.

Цель: установить факторы, ассоциированные с отношением к лицам с ПРиРП.

Материалы и методы

В марте–июне 2023г. выполнено поперечное социологическое исследование методом интервьюирования среди совершеннолетних граждан России, постоянно проживающих в Вологодской области. Базой проведения исследования явились медицинские организации государственной системы здравоохранения г. Череповца. Минимальный объем выборочной совокупности был рассчитан с помощью формулы, выведенной из уравнения предельной ошибки выборки, и составил 387 чел. при численности населения г. Череповца на 01.01.2023, равной 301 400 чел., величине доверительного коэффициента (Z) равного 1,96; максимального размера ошибки (Δ) равного 0,05, а также предполагаемого удельного веса лиц в популяции (p), толерантно относящихся к пациентам с ПРиРП, равной 50% (0,5) [6,7]. Фактическая стратифицированная выборочная совокупность включала 200 (50%) мужчин и 200 (50%) женщин, достигшие 18-летнего возраста; респонденты были отобраны случайным образом из граждан, принимавших участие в профилактических медицинских осмотрах (диспансеризации определенных групп взрослого населения). Перед проведением опроса информантам объясняли содержание термина «ПРиРП».

В качестве инструмента сбора данных использован валидизированный авторский вопросник, включавший паспортную часть и инструмент оценивания уровня толерантности граждан пациентам с ПРиРП. Последний, в свою очередь, состоял из 17 вопросов-суждений, ответы на которые были представлены в форме пятиуровневой шкалы суммарных оценок Ликерта («совершенно не согласен», «скорее не согласен», «нейтральное отношение», «скорее согласен», «совершенно согласен»). Для анализа были отобраны три вопроса-суждения, объединенных в блок «Отношение респондента к гражданам с ПРиРП» (табл. 1).

Статистическая обработка данных выполнена в три этапа. На первом этапе проведен описательный анализ ответов респондентов на вопросы-суждения анкеты. Для статистического анализа использовались количественные и категориальные переменные; количественные были представлены в виде простой средней арифметической (M) со среднеквадратичным отклонением (SD), категориальные – в виде процентных долей. Для сравнения удельных весов использовался критерий согласия χ2 Пирсона. На втором этапе для отбора факторов и ковариат, опосредующих согласие респондентов с вопросами-суждениями, отражающими отношение граждан к пациентам с ПРиРП, были применены простой (ПБЛРА) и множественный бинарный (МБЛРА) логистический регрессионный анализ. Зависимыми переменными отклика явились перекодированные бинарные переменные, определяющие согласие респондентов с вопросами-суждениями; при этом респонденты, «совершенно не согласные» и «скорее не согласные» с вопросами-утверждениями были объединены в группу «не согласных», остальные – в группу «согласных». Факторы и ковариаты в серию процедур ПБЛРА включались последовательно; в процедуры МБЛРА – попарно последовательно вместе с ковариатой «возраст» и фактором «пол» методом обратного устранения. Проверка гипотезы о соответствии наблюдаемых и спрогнозированных значений зависимой переменной выполнена с помощью теста Хосмера-Лемешоу. На третьем этапе статистической обработки данных для оценки параметров статистической взаимосвязи между набором факторов и ковариат, и степенью согласия респондентов с вопросами-суждениями, отражающими отношение граждан к пациентам с ПРиРП, использован простой порядковый логистический регрессионный анализ (ППЛРА) с функцией связи logit. Гипотеза о том, что взаимосвязь между независимыми переменными и логитами оставалась одинаковой для всех логитов, проверялась с помощью теста параллельности линий (англ. test of parallel lines). Достоверными считались различия при вероятности ошибки 1 типа менее 5% (p < 0,05). Обработка статистических данных произведена с помощью пакетов прикладных программ SPSS ver. 23.0. Исследование одобрено решением независимого междисциплинарного Комитета по этике Северного государственного медицинского университета (протокол № 01/02-23 от 15.02.2023г.). Все респонденты подписывали информированное согласие на участие в исследовании.

Результаты

В таблице 1 приведено распределение ответов респондентов на три вопроса-суждения анкеты, отражающих их отношение к пациентам с ПРиРП. К факторам, определявшим расхождение мнения граждан о необходимости изоляции лиц с ментальными особенностями от общества, относятся их пол, возрастная группа и религиозность; о необходимости (возможности) ограничения их в правах – пол, возрастная группа, самооценка уровня благосостояния, наличие опыта общения с указанной группой пациентов; об их опасности для социального окружения – пол, возрастная группа, уровень образования, самооценка уровня благосостояния, религиозность и наличие опыта общения с указанной группой пациентов.

Таблица 1

Распределение ответов респондентов на вопросы-суждения анкеты, отражающие отношение к лицам с психическими расстройствами и расстройствами поведения, n (%) / M ± SD

В таблице 2 приведены результаты серии процедур ПБЛРА и МБЛРА. Согласие с предположением о необходимости изоляции лиц с ПРиРП от общества (с учетом факторов «пол» и «возраст, лет») было опосредовано полом респондентов (женщины vs. мужчины, отношение шансов [ОШ] = 2,23, p < 0,001), их возрастом (каждый дополнительный год жизни, ОШ = 1,02, p = 0,001; группа «40-59 лет» vs. группа «18-39 лет», ОШ = 2,43, p = 0,001; группа «60 лет и старше» vs. группа «18-39 лет», ОШ = 2,16, p = 0,005); наличием опыта общения с пациентами с ПРиРП (группа «есть опыт» vs. группа «нет опыта», ОШ = 1,71, p = 0,018). Согласие с предположением о необходимости (возможности) ограничения лиц с ПРиРП в правах (с учетом факторов «пол» и «возраст, лет») было опосредовано только возрастом респондентов (каждый дополнительный год жизни, ОШ = 1,02, p < 0,001; группа «60 лет и старше» vs. группа «18-39 лет», ОШ = 3,48, p < 0,001). Согласие с предположением о том, что лица с ПРиРП опасны (с учетом факторов «пол» и «возраст, лет») было опосредовано полом респондентов (женщины vs. мужчины, отношение шансов [ОШ] = 2,27, p < 0,001), их возрастом (группа «60 лет и старше» vs. группа «18-39 лет», ОШ = 2,01, p = 0,001).

Таблица 2

Переменные, опосредующие согласие респондентов с вопросами-суждениями, отражающими отношение к лицам с психическими расстройствами и расстройствами поведения *

Примечание: * - в таблицах отражены результаты последних итераций серии процедур ПБЛРА и МБЛРА, для которых не удалось обнаружить достаточно доказательств, чтобы отклонить нулевую гипотезу теста Хосмера-Лемешова (p > 0,05); ** - в процедурах ПБЛРА факторы и ковариаты включались последовательно; *** - в процедурах МБЛРА факторы и ковариаты включались последовательно вместе с переменными «пол» и «возраст, лет» методом обратного устранения.

В таблице 3 приведены результаты серии процедур ППЛРА. Ниже приведем пример использования параметров одной из статистических моделей для расчета вероятности выбора респондентами варианта ответа (уровневой оценки степени согласия) на вопрос-суждение о том, что «лиц с ментальными особенностями необходимо изолировать от общества» через уравнение порядковой (ординальной) регрессии:

ln(θ_j) = α_j - βχ,

где

j = количество вариантов ответов на вопросы-суждения (5) - 1; в представленном примере ,

α_j – значение параметра (порога) для каждого варианта ответа,

β – коэффициент регрессии.

Таким образом,

p (j) = 1 / (1 + e^-(α_j ^{– βX)})

где

p(j) – вероятность (р) выбора респондентом варианта ответа на вопрос-суждение.

Для примера рассмотрим результаты первого анализа (фактор: «наличие опыта общения с пациентами с ПРиРП»)

Для группы респондентов, не имеющих опыта общения с пациентами с ПРиРП (β = 0, т.к. референтная категория) вероятность (р) выбора варианта ответа

• «совершенно не согласен» (Уровень 1) = 1 / (1+е^-(-0,929) = 0,283
• «совершенно не согласен» или «скорее не согласен» (Уровень 2) = 1 / (1+е^-(0,602) = 0,646
• «совершенно не согласен» или «скорее не согласен», или «нейтрально» (Уровень 3) = 1 / (1+е^-(2,119) = 0,893
• «совершенно не согласен» или «скорее не согласен», или «нейтрально», или «скорее согласен» (Уровень 4) = 1 / (1+е^-(2,833) = 0,944
• «совершенно не согласен» или «скорее не согласен», или «нейтрально», или «скорее согласен», или «совершенно согласен» = 1,0

Для группы респондентов, имеющих опыт общения с пациентами с ПРиРП (β = 0,421) вероятность (р) выбора варианта ответа

• «совершенно не согласен» (Уровень 1) = 1 / (1+е^{-(-0,929-0,421}) = 0,206
• «совершенно не согласен» или «скорее не согласен» (Уровень 2) = 1 / (1+е^{-(0,602-0,421}) = 0,545
• «совершенно не согласен» или «скорее не согласен», или «нейтрально» (Уровень 3) = 1 / (1+е^{-(2,119-0,421}) = 0,845
• «совершенно не согласен» или «скорее не согласен», или «нейтрально», или «скорее согласен» (Уровень 4) = 1 / (1+е^{-(2,833-0,421}) = 0,918
• «совершенно не согласен» или «скорее не согласен», или «нейтрально», или «скорее согласен», или «совершенно согласен» = 1,0

Используя полученные значения, можно рассчитать вероятность выбора респондентами каждого варианта ответа (уровневой оценки степени согласия с вопросом-суждением о том, что «лиц с ментальными особенностями необходимо изолировать от общества»: p(j) = p(вариант ответа ≤ j) - p(вариант ответа < j)

Для группы респондентов, не имеющих опыта общения с пациентами с ПРиРП, вероятность выбора варианта ответа

• «совершенно не согласен» = 0,283
• «скорее не согласен» = 0,646–0,283 = 0,363
• «нейтрально» = 0,893–0,646 = 0,247
• «скорее согласен» = 0,944–0,893 = 0,051
• «совершенно согласен» = 1,0–0,944 = 0,056

Для группы респондентов, имеющих опыт общения с пациентами с ПРиРП, вероятность выбора варианта ответа

• «совершенно не согласен» = 0,206
• «скорее не согласен» = 0,545–0,206 = 0,339
• «нейтрально» = 0,845–0,545 = 0,300
• «скорее согласен» = 0,918–0,845 = 0,073
• «совершенно согласен» = 1,0–0,918 = 0,082

Таким образом, учитывая значение коэффициента β для факторов, следует, что:

1. респонденты, имеющие опыт общения с лицами с ментальными особенностями, в большей степени согласны с утверждением о том, что последние должны быть изолированы от общества;
2. респонденты молодого возраста (в сравнении с пожилыми) в меньшей степени согласны с утверждением о том, что лица с ментальными особенностями могут быть ограничены в правах;
3. респонденты среднего возраста (в сравнении с пожилыми), имеющие среднее профессиональное образование (в сравнении с имеющими высшее образование) в большей степени согласны с утверждением о том, что лица с ментальными особенностями представляют опасность;
4. нерелигиозные респонденты в меньшей степени согласны с утверждением о том, что лица с ментальными особенностями представляют опасность.

Таблица 3

Переменные, опосредующие степень согласия респондентов с вопросами-суждениями, отражающими отношение к лицам с психическими расстройствами и расстройствами поведения *

Примечание: *представлены результаты серий процедур ППЛРА, для которых результаты серии тестов параллельности линий (англ. test of parallel lines) подтвердили предположение о том, что взаимосвязь между независимыми переменными и логитами оставалась одинаковой для всех логитов; **ref. совершенно согласен; ***Уровень 1 – «совершенно не согласен»; ****Уровень 2 – «совершенно не согласен» и «скорее не согласен»; *****Уровень 3 - «совершенно не согласен», «скорее не согласен» и «нейтрально»; ******Уровень 4 - «совершенно не согласен», «скорее не согласен», «нейтрально» и «скорее согласен».

Обсуждение полученных результатов

ПРиРП являются источником значительного по масштабу экономического и социального бремени для общества. Экономические последствия группы состояний включают прямые (оплату дорогостоящей лекарственной терапии, консультаций психологов или врачей-специалистов) и косвенные финансовые потери (в т.ч. утраты пациентом источника доходов вследствие увольнения) пациентов [8]. В перечне возможных социальных последствий ПРиРП - отсутствие возможности получения образования, низкое качество трудовых навыков [9], распад или невозможность создать семью [10], более высокий риск оставления детей без присмотра или отказа от родительских прав [11]. Трудности коммуникации с близкими и социальным окружением, а также опасения последних немотивированных агрессивных действий [12] формируют условия социальной изоляции лиц с ПРиРП, а указанные выше экономические последствия группы состояний ее укрепляют.

Классическая парадигма социальной психиатрии предполагает, что «…дегоспитализация автоматически порождает социальную интеграцию [пациентов с ПРиРП]…». Вместе с тем, реализация ее принципов на практике не увенчалась успехом. По мнению B. Eikelmann et al. социальная дезадаптация указанной группы пациентов продолжает «… обрекать их на безработицу и социальное неблагополучие…» [13, с. 671]. Основные причины сложившейся ситуации, вероятно, заключаются в ошибках классической парадигмы социальной психиатрии, а также неготовности самого общества к социальной интеграции лиц с ПРиРП, инертность сложившихся к ним предубеждений. В этой связи актуальными представляются исследования, целью которых является поиск факторов, определяющих мнение граждан об указанной группе пациентов.

В России практика изучения социальных предикторов общественного мнения о группах пациентов все еще мала. Одна из первых попыток изучения отношения граждан к лицам с ПРиРП была предпринята в 2015 г. Т.Д. Шевеленковой и Н.А. Твердохлеб [14]. Авторы приводят данные о влиянии пола респондентов на отношение к лицам с психическими расстройствами, - мужчины демонстрировали большую готовность к социальным контактам в отличие от женщин, которые в большей степени стремились изолировать их от общества. Схожие результаты были получены в настоящем исследовании, - женщины в сравнении с мужчинами (табл. 1,2) были более склонны считать, что граждан с ПРиРП «необходимо изолировать от общества», либо они «могут быть ограничены в правах». Возможным объяснением обнаруженной закономерности следует считать концепцию В.А. Геодакяна о роли полов в передаче и переработке информации [6]. Отметим, что бо́льшая лояльность мужчин пациентам с ПРиРП не всегда подтверждается исследователями. Так, М.К. Ангермейер и соавт., наоборот, указывают на большую лояльность пациентам с ПРиРП женщин в сравнении с мужчинами [15]. В данном исследовании респонденты-женщины, более склонные соглашаться с необходимостью социальной изоляции лиц с ментальными особенностями, тем не менее, в меньшей степени, чем мужчины признают их опасными для окружающих (табл. 1,2).

Возраст является еще одним фактором, ассоциированным с мнением граждан о лицах с ПРиРП. Результаты серии процедур ПБЛРА и МБЛРА убедительно доказывают это утверждение, - увеличение возраста респондента (независимо от его пола) было ассоциировано с предрасположенностью к мнению о необходимости социальной изоляции пациентов, а также их опасности для социума (табл. 1-3). Скорее всего, обнаруженная зависимость является универсальной. Более молодое население традиционно демонстрируют бо́льшую готовность к коммуникации с людьми с ментальными особенностями, что позволило выбрать именно эту возрастную группу граждан в качестве «проводника» идей классической парадигмы социальной психиатрии в обществе [13]. Вместе с тем, молодые люди в большей степени мистифицируют лиц с ПРиРП, а с возрастом психическое расстройство начинает восприниматься как болезнь со всеми ограничениями, которые накладываются на индивида, в т.ч. и ограничения в общении и интеграции таких людей в социум. Они готовы сопереживать людям с психическими расстройствами, жалеть их, но не жить по соседству или дружить. Негативное отношение граждан пожилого возраста к пациентам с ПРиРП также можно объяснить т.н. «кризисом середины жизни» или кризисом ценностей, когда у человека происходит осмысление и переоценка ценностей уже прожитой жизни [16,17].

В серии процедур ППЛРА (табл. 3) была подтверждена роль религиозности респондента (формулировка соответствующего вопроса анкеты: «Считаете ли вы себя религиозным человеком?») в формировании его мнения о пациентах с ПРиРП как гражданах, представляющих опасность для окружающих. Комментируя полученные результаты, отметим, что традиционно объектом изучения исследователей является взаимосвязь между указанным фактором и состоянием психического здоровья на индивидуальном уровне. При этом в профессиональном сообществе однозначная точка зрения на ее содержание отсутствует, - авторы указывают, что религиозность (или духовность) «… может способствовать укреплению психического здоровья посредством позитивного религиозного общения и поддержки, а также позитивных убеждений…» [18, с. 362]; в то же время, она [религиозность] «…не является гарантией [свободы] от психических расстройств, которые могут привести к психическим заболеваниям … [а также] искажению представления о себе и [социальном] окружении» [19, с. 824]. Отсутствие консенсуса мнений специалистов по рассматриваемому вопросу не позволяет дать обоснованную оценку обнаруженной взаимосвязи между религиозностью [условно здоровых] граждан и их мнением о пациентах с ПРиРП.

Выводы:

1. Отношение жителей г. Череповца к лицам с психическими расстройствами и расстройствами поведения опосредовано характеристиками их демографического статуса (пол, возраст), наличием опыта общения с пациентами, а также самооценкой чувства религиозности.

2. Женщины, респонденты пожилого возраста, а также имеющие опыт общения с пациентами более склонны считать, что «граждан с психическими расстройствами и расстройствами поведения необходимо изолировать от общества» или они «могут быть ограничены в правах». В то же время женщины, а также респонденты, имеющие опыт общения с пациентами, менее склонны оценивать лиц с психическими расстройствами и расстройствами поведения как представляющих угрозу для окружающих.

3. Результаты исследования могут быть использованы при разработке социальных программ, направленных на предупреждение возникновения межличностных конфликтов и формирование негативных социальных стереотипов, ведущих к социальной изоляции пациентов с психическими расстройствами и расстройствами поведения.

Библиография

1. Светличная Т.Г., Смирнова Е.А. Медикализация девиаций как инструмент социального контроля. Logos et Praxis 2022; 2(21):91-103. DOI: 10.15688/lp.jvolsu.2022.2.10
2. Tanriverdi D., Kaplan V., Bilgin S., Demir H. The comparison of internalized stigmatization levels of patients with different mental disorders. Journal of Substance Use 2020;3(25):251—257. DOI: 10.1080/14659891.201 9.1675790
3. Доклад о психическом здоровье в мире: охрана психического здоровья: преобразования в интересах всех людей: краткий обзор. Женева: Всемирная организация здравоохранения; 2022. Режим доступа: https://mental-health-russia.ru/wp-content/uploads/2022/06/9789240051942-rus.pdf?ysclid=lmgi13bdgs751789751 (Дата обращения: 01.08.2023).
4. Светличная Т.Г., Воронов В.А., Смирнова Е.А. Социобихевиоральные факторы приверженности лечению пациентов с психическими расстройствами, склонных к социально опасному поведению. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова 2020;120(2):59-65. DOI: 10.17116/jnevro202012002159
5. Светличная Т.Г. Смирнова Е.А. Социально-медицинское сопровождение лиц с нарушениями психического здоровья. Монография. Издательство: Северный государственный медицинский университет (Архангельск); 2017. 191с.
6. Жуков Д.А. Биология поведения. Гуморальные механизмы. СПб.: Речь; 2007. 442с.
7. Романова М.О. Is it okay to be not okay? Обзор исследований отношения к людям с психическими расстройствами. Современная зарубежная психология 2023;3(12):115—125. DOI: 10.17759/ jmfp.2023120311
8. Manthey J, Hassan SA, Carr S, Kilian C, Kuitunen-Paul S, Rehm J. Estimating the economic consequences of substance use and substance use disorders. Expert Rev Pharmacoecon Outcomes Res 2021;21(5):869-876. DOI: 10.1080/14737167.2021.1916470.
9. Kessler R.C., Foster C.L., Saunders W.B., Stang P.E. Social consequences of psychiatric disorders, I: Educational attainment. Am J Psychiatry 1995;152(7):1026-1032. DOI: 10.1176/ajp.152.7.1026.
10. Kessler R.C., Walters E.E., Forthofer M.S. The social consequences of psychiatric disorders, III: probability of marital stability. Am J Psychiatry 1998;155(8):1092-1096. DOI: 10.1176/ajp.155.8.1092.
11. Kessler R.C., P A Berglund, C L Foster, W B Saunders, P E Stang, E E Walters. Social consequences of psychiatric disorders, II: Teenage parenthood. Am J Psychiatry 1997;154(10):1405-1411. DOI: 10.1176/ajp.154.10.1405.
12. Макушкина О.А., Анисимова Т.Г., Макушкин Е.В. Проблема оценки риска опасности лиц, страдающих психическими расстройствами. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова 2014;114(11):111-115.
13. Eikelmann B., Reker T., Richter D. Zur sozialen Exklusion psychisch Kranker - Kritische Bilanz und Ausblick der Gemeindepsychiatrie zu Beginn des 21. Jahrhunderts. Fortschr Neurol Psychiatr 2005; 73(11): 664-673. DOI: 10.1055/s-2004-830244.
14. Шевеленкова Т.Д., Твердохлеб Н.А. Отношение к психически больным людям в современном российском обществе. Вестник РГГУ. Серия «Психология. Педагогика. Образование» 2015;(2):139-149.
15. Ангермейер М.К., Бек М., Матшингер Х. Факторы, определяющие предпочтение обществом социальной дистанции от людей с шизофренией. Can J Psychiat 2003;48:663–668. DOI: 10.1177/070674370304801004
16. Ханссон Л., Стернсвард С., Свенссон Б. Изменения в установках, предполагаемом поведении и грамотности населения Швеции в области психического здоровья в 2009-2014 годах: оценка национальной программы борьбы со стигматизацией. Acta Psychiatrica Scand 2016;134:71-79. DOI: 10.1111/acps.12609
17. Винклер П., Чеми Л., Яновскова М., Млада К., Банковска Мотлова Л., Эванс-Лако С. Сообщения о предполагаемом поведении по отношению к лицам с проблемами психического здоровья в Чешской Республике и Англии. Европейская психиатрия 2015;30:801-806. DOI: 10.1016/j.eurpsy.2015.05.003
18. Weber S.R., Pargament K.I. The role of religion and spirituality in mental health. Curr Opin Psychiatry 2014;27(5):358-63. DOI: 10.1097/YCO.0000000000000080.
19. Skoko I., Stipić D.T., Tustonja M., Stanić D. Mental Health and Spirituality. Psychiatr Danub 2021;33:822-826.

References

1. Svetlichnaya T.G., Smirnova E.A. Medicalization of deviations as a tool of social control. Logos et Praxis 2022; 2(21):91-103. DOI: 10.15688/lp.jvolsu.2022.2.10 (In Russ.)
2. Tanriverdi D., Kaplan V., Bilgin S., Demir H. The comparison of internalized stigmatization levels of patients with different mental disorders. Journal of Substance Use 2020;3(25):251—257. DOI: 10.1080/14659891.201 9.1675790
3. World Mental Health Report: Mental Health Transformation for all people: a brief overview. World Health Organization. Geneva: World Health Organization; 2022. Available from: https://mental-health-russia.ru/wp-content/ uploads/2022/06/9789240051942-rus.pdf?ysclid=lmgi13bdgs751789751 (Date accessed Aug 01, 2023). (In Russ.)
4. Svetlichnaya T.G., Voronov V.A., Smirnova E.A. Sociobehavioral factors of adherence to the treatment of patients with mental disorders prone to socially dangerous behavior. ZHurnal nevrologii i psihiatrii im. S.S. Korsakova. 2020;120(2):59-65. DOI: 10.17116/jnevro202012002159 (In Russ.).
5. Svetlichnaya T.G., Smirnova E.A. Social and medical support for people with mental health disorders. Monograph. Publishing house: Northern State Medical University (Arkhangelsk). 2017. (In Russ.).
6. ZHukov D.A. The biology of behavior. Humoral mechanisms. St. Petersburg: Speech. 2007. (In Russ.)
7. Romanova M.O. Is it okay to be not okay? A review of research on attitudes towards people with mental disorders. Sovremennaya zarubezhnaya psihologiya 2023;3(12):115—125. DOI: 10.17759/ jmfp.2023120311 (In Russ.).
8. Manthey J, Hassan SA, Carr S, Kilian C, Kuitunen-Paul S, Rehm J. Estimating the economic consequences of substance use and substance use disorders. Expert Rev Pharmacoecon Outcomes Res 2021;21(5):869-876. https://doi.org/10.1080/14737167.2021.1916470.
9. Kessler R.C., Foster C.L., Saunders W.B., Stang P.E. Social consequences of psychiatric disorders, I: Educational attainment. Am J Psychiatry. 1995;152(7):1026-32. DOI: 10.1176/ajp.152.7.1026.
10. Kessler R.C., Walters E.E., Forthofer M.S. The social consequences of psychiatric disorders, III: probability of marital stability. Am J Psychiatry. 1998;155(8):1092-6. DOI: 10.1176/ajp.155.8.1092.
11. Kessler R.C., P A Berglund, C L Foster, W B Saunders, P E Stang, E E Walters. Social consequences of psychiatric disorders, II: Teenage parenthood. Am J Psychiatry. 1997;154(10):1405-11. DOI: 10.1176/ajp.154.10.1405.
12. Makushkina O.A., Anisimova T.G., Makushkin E.V. The problem of assessing the risk of danger of persons suffering from mental disorders. ZHurnal nevrologii i psihiatrii 2014;11:111-115. (In Russ.).
13. Eikelmann B., Reker T., Richter D. Zur sozialen Exklusion psychisch Kranker - Kritische Bilanz und Ausblick der Gemeindepsychiatrie zu Beginn des 21. Jahrhunderts. Fortschr Neurol Psychiatr 2005; 73(11): 664-673. DOI: 10.1055/s-2004-830244.
14. SHevelenkova T.D., Tverdohleb N.A. The attitude towards mentally ill people in modern Russian society. Vestnik RGGU. Seriya «Psihologiya. Pedagogika. Obrazovanie» 2015;.2:139-149. (In Russ.).
15. Angermejer M.K., Bek M., Matshinger H. Factors determining society's preference for social distance from people with schizophrenia. Can J Psychiat. 2003;48:663–668. (In Russ.). https://doi.org/10.1177/070674370304801004
16. Hansson L., Sternsvard S., Svensson B. Changes in attitudes, perceived behavior and literacy of the Swedish population in the field of mental health in 2009-2014: assessment of the national anti-stigma program. Acta Psychiatrica Scand. 2016;134:71-9. (In Russ.). https://doi.org/10.1111/acps.12609
17. Vinkler P., CHemi L., YAnovskova M., Mlada K., Bankovska Motlova L., Evans-Lako S. Reports of alleged behavior towards people with mental health problems in the Czech Republic and England. Evropejskaya psihiatriya 2015;30:801-6. (In Russ.). https://doi.org/10.1016/j.eurpsy.2015.05.003
18. Weber S.R., Pargament K.I. The role of religion and spirituality in mental health. Curr Opin Psychiatry 2014;27(5):358-63. https://doi.org/10.1097/YCO.0000000000000080.
19. Skoko I., Stipić D.T., Tustonja M., Stanić D. Mental Health and Spirituality. Psychiatr Danub 2021;33:822-826.

Дата поступления: 30.06.2024

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*