DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-9

^1,2Панафидина И.А., ^1,3Шибалков И.П., ¹Тюфилин Д.С., ^1,3Кобякова О.С., ³Деев И.А., ⁴Никитина С.Ю.
¹ ФГБУ «Центральный научно-исследовательский институт организации и информатизации здравоохранения» Минздрава России, Москва, Россия
² Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Москва, Россия
³ ФГАОУ ВО «Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова» Минздрава России, Москва, Россия
⁴ Федеральная служба государственной статистики, Москва, Россия

Резюме

Актуальность. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни – группа индикаторов, позволяющая оценить, сколько при текущем уровне смертности и здоровья населения человек проживет в «хорошем» состоянии здоровья. Актуальность расчета и оценки ожидаемой продолжительности здоровой жизни обусловлена в том числе Указом Президента РФ от 07.05.2024 N 309 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года» – к 2030 году планируется достичь «опережающего роста показателей ожидаемой продолжительности здоровой жизни», то есть, снижения разницы между ожидаемой продолжительностью здоровой жизни и ожидаемой продолжительностью жизни.

Цель исследования. Целью исследования является проведение обзора методов расчета ожидаемой продолжительности здоровой жизни, источников данных об ожидаемой продолжительности здоровой жизни в России и странах мира и краткий анализ динамики ожидаемой продолжительности здоровой жизни в России.

Материалы и методы. Для проведения анализа методов расчета и существующих оценок ожидаемой продолжительности здоровой жизни были изучены литературные источники и базы данных. Поиск литературных источников производился в базах PubMed и elibrary, данных – на веб-сайтах Всемирной организации здравоохранения, Global Burden of Disease, Евростата, «Единой межведомственной информационно-статистической системы».

Результаты. Для оценки ожидаемой продолжительности здоровой жизни, как правило, выбирают один из двух основных методов: широко применяемая формула Салливана (поперечный анализ) и реже используемый метод построения мультистатусных таблиц (лонгитюдный анализ). Также существуют различные методы определения «хорошего» здоровья: как самооценки или наличия или отсутствия ограничений или заболеваний. В мире и в России ожидаемая продолжительность здоровой жизни возросла между 1990 и 2019, в России было зафиксировано снижение ожидаемой продолжительности здоровой жизни в период пандемии Covid-19, которое в дальнейшим сменилось устойчивым восстановительным ростом.

Заключение. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни не получила столь же широкого применения, как ожидаемая продолжительность жизни, в исследованиях и в государственном управлении, что, вероятно, является следствием особенностей методологии вычисления показателя и его чувствительности не только к объективному параметру смертности. Однако, являясь интегральным показателем, ожидаемая продолжительность здоровой жизни способна давать информацию о «качестве» роста ожидаемой продолжительности жизни.

Ключевые слова: ожидаемая продолжительность здоровой жизни; самооценка здоровья; ограничения повседневной активности; мультистатусные таблицы; метод Салливана; обследования здоровья населения.

Контактная информация: Панафидина Инна Александровна, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи.
Соблюдение этических стандартов. Данный вид исследования не требует прохождения экспертизы локальным этическим комитетом.
Для цитирования: Панафидина И.А., Шибалков И.П., Тюфилин Д.С., Кобякова О.С., Деев И.А., Никитина С.Ю. Сравнительный анализ подходов к оценке ожидаемой продолжительности здоровой жизни. Социальные аспекты здоровья населения [сетевое издание] 2024; 70(4):9. Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1631/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-9

COMPARATIVE ANALYSIS OF APPROACHES TO ESTIMATING HEALTHY LIFE EXPECTANCY
^1,2Panafidina I.A., ^1,3Shibalkov I.P., ¹Tyufilin D.S., ^1,3Kobyakova O.S., ³Deev I.A., ⁴Nikitina S.Yu.
¹ Russian Research Institute of Health, Ministry of Health of the Russian Federation, Moscow, Russia
² HSE University, Moscow, Russia
³ Pirogov Russian National Research Medical University, Ministry of Health of the Russian Federation, Moscow, Russia,
⁴ Federal State Statistics Service, Moscow, Russia

Abstract

Significance. Healthy life expectancy is a group of indicators that allows to estimate how long a person will live with “good” health given the current level of mortality and health of the population. The relevance of the calculation and assessment of healthy life expectancy is conditioned, among other things, by the Decree of the President of the Russian Federation dated 07.05.2024 N 309 “On the national development goals of the Russian Federation for the period until 2030 and prospects until 2036” - by 2030, it is planned to achieve “outpacing growth of healthy life expectancy indicators”, i.e. to reduce the difference between healthy life expectancy and life expectancy.

The purpose of the study is to review the methods of calculating healthy life expectancy, sources of data on healthy life expectancy in Russia and the world, and a brief analysis of the dynamics in healthy life expectancy in Russia.

Material and Methods. Literature sources and databases were studied to analyze the calculation methods and existing estimates of healthy life expectancy. Literature sources were searched in PubMed and eLibrary databases, and data - on the websites of the World Health Organization, Global Burden of Disease, Eurostat, “Unified Interdepartmental Information and Statistical System”.

Results. One of the two main methods is usually chosen to estimate healthy life expectancy: the widely used Sullivan formula (cross-sectional analysis) and the less frequently used multistatus table method (longitudinal analysis). There are also various methods of defining “good” health: self-rated health or presence or absence of limitations or diseases. From 1990 to 2019, healthy life expectancy increased globally and in Russia; in Russia, there was a decline in healthy life expectancy during the Covid-19 pandemic, followed by a steady recovery afterwards.

Conclusion. Healthy life expectancy in research and in public administration has not been as widely used as life expectancy, which is probably a consequence of the peculiarities of the methodology for calculating the indicator and its sensitivity not only to the objective parameter of mortality. However, being an integral indicator, healthy life expectancy can provide information on the “quality” of life expectancy growth.

Keywords: healthy life expectancy; self-rated health; limitations of daily activity; multistatus tables; Sullivan method; population health surveys.

Corresponding author: Inna A. Panafidina, email: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script
Information about authors:
Panafidina IA, https://orcid.org/0009-0006-2550-0759
Shibalkov IP, https://orcid.org/0000-0002-4255-6846
Tyufilin DS, https://orcid.org/0000-0002-9174-6419
Kobyakova OS, https://orcid.org/0000-0003-0098-1403
Deev IA, https://orcid.org/0000-0002-4449-4810
Nikitina SIu, https://orcid.org/0000-0003-0749-0965
Acknowledgments. The study had no sponsorship.
Competing interests. The authors declare the absence of any conflicts of interest regarding the publication of this paper.
Compliance with ethical standards. This study does not require a conclusion from the Local Ethics Committee.
For citation: Panafidina IA, Shibalkov IP, Tyufilin DS, Kobyakova OS, Deev IA, Nikitina SIu. Comparative analysis of approaches to estimating healthy life expectancy. Social'nye aspekty zdorov'a naselenia [serial online] 2024; 70(4):9. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/1631/30/lang,ru/. DOI: 10.21045/2071-5021-2024-70-4-9. (In Rus).

Введение

Ожидаемая продолжительность здоровой жизни (ОПЗЖ) – группа индикаторов, позволяющих на основе текущего уровня смертности и здоровья населения оценить, сколько из ожидаемых лет жизни человек проживет, будучи «здоровым» («здоровье» при расчетах ОПЗЖ, в зависимости от индикатора – положительная оценка человеком своего состояния здоровья или отсутствие у него каких-либо ограничений или заболеваний). ОПЗЖ используется для добавления к количественной оценке лет ожидаемой продолжительности жизни качественного аспекта. Формирование методологии оценки ОПЗЖ в 1960-е годы [1] совпало со значительным ростом ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ) в мире по мере прохождения странами фаз демографического (от высоких значений рождаемости и смертности к низким) и эпидемиологического переходов (изменение структуры смертности – преобладание хронических неинфекционных заболеваний над экзогенными причинами смерти) и появившейся в связи с этим необходимостью оценки качества этого прироста – ответа на вопрос: насколько прирост ОПЖ является приростом здоровой и полноценно активной жизни? Такой подход в оценке по величине разности между ОПЗЖ и ОПЖ позволяет оценить долю жизни человека, которую он проживает «неполноценно», имея существенные ограничения. Актуальность расчета и оценки ОПЗЖ обусловлена в том числе Указом Президента РФ от 07.05.2024 N 309 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года» [2] – к 2030 году планируется достичь «опережающего роста показателей ожидаемой продолжительности здоровой жизни», то есть, снижения разницы между ОПЗЖ и ОПЖ. Как и показатель бремени болезней и смертности (Disability-Adjusted Life Years, DALY, количество лет, потерянных в популяции в результате избыточной смертности и заболеваемости от ряда причин), ОПЗЖ является интегральным для оценки здоровья населения, соединяющим в себе и смертность, и здоровье. Помимо основного показателя, Healthy Life Expectancy/Healthy Life Years (HLE, продолжительность жизни в здоровом состоянии), существуют также показатели как Health Adjusted Life Expectancy (HALE, продолжительность жизни с учетом здоровья), Disability-Free Life Expectancy (DFLE, продолжительность жизни без инвалидности), Disability-Adjusted Life Expectancy (DALE, ожидаемая продолжительность жизни с поправкой на инвалидность), Active Life Expectancy (ALE, годы активной жизни), раскрывающие различные аспекты здоровья населения и рассчитывающиеся с помощью вариаций одних и тех же методологий. Подобное разнообразие показателей зачастую делает несопоставимыми оценки ОПЗЖ разными организациями и научными коллективами; даже внутри одного индикатора отделение «здоровых» от «нездоровых» может происходить по-разному, например, при расчете DFLE исследователями учитывается разное количество ограничений.

Цель работы: провести анализ и сопоставить существующие методы расчета, доступных источников данных и оценок ОПЗЖ в мире и России.

Материал и методы

Для проведения анализа методов расчета и существующих оценок ОПЗЖ были изучены литературные источники и базы данных. Сочетание «healthy life expectancy» по данным PubMed содержится в 697 англоязычных работах («life expectancy» – 72207), “DFLE” – в 110, пик количества публикаций пришелся на 2022 год; «ожидаемая продолжительность здоровой жизни» по данным eLibrary содержится в названиях 25 русскоязычных статей, книг и диссертаций («ожидаемая продолжительность жизни» – в 1174). Для обзора были выбраны статьи, содержащие либо оригинальное описание методологии расчета ОПЗЖ, либо расчеты ОПЗЖ с описанием используемой методологии. Приоритет отдавался статьям, в расчетах в которых приводились результаты оценки ОПЗЖ в России. Для поиска данных рассчитанных значений ОПЗЖ были изучены веб-сайты Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), Global Burden of Disease (GBD, Глобальное бремя болезней), Евростата, «Единая межведомственная информационно-статистическая система» (ЕМИСС). Всего было отобрано 35 источников, из которых 26 – литературные, 8 – базы данных, их описания, порталы статистических обследований, и 1 – нормативный акт.

Результаты

В литературе представлены два основных метода оценки ОПЗЖ – расчет по методу Салливана и расчет по методу построения мультистатусных таблиц.

Метод Салливана, предложенный в 1971 году как способ расчета «единого индекса для смертности и заболеваемости» [3], является поперечным, то есть, учитывающим ситуацию «в точке» во времени, и используется большинством предоставляющих данные об ОПЗЖ организаций – в частности, Росстатом и Всемирной организацией здравоохранения. Он заключается в отделении в каждой возрастной группе «здоровых» от «нездоровых людей», выявленных по данным выборочных обследований или по данным статистического учета. «Поперечность» метода является его основным недостатком: в каждой временной «точке» расчета респонденты – не те же люди, что в предыдущей, что порождает смещения. Достоинство формулы Салливана – простота методологии расчета относительно иных способов. Для расчетов требуются таблицы смертности и данные о распределении «здоровых» и «нездоровых» людей по половозрастным группам (1-, 5-, 10-летним или другим). Формула имеет несколько вариаций для расчетов разных показателей Росстат использует следующую вариацию формулы Салливана для проведения расчета ОПЗЖ [4]:

где e_x^h - ОПЗЖ лиц, доживающих до x лет, l_x - табличное число доживающих до x лет, w – наиболее старший возраст, лет, i – индекс суммирования, (1 - _nπ_x) - доля «здорового» населения в возрастном интервале, _nπ_x - удельный вес населения, оценивших состояние своего здоровья как «плохое» и «очень плохое», _nL_x- табличное число человеко-лет, прожитое в интервале от n до x лет.

Расчет по методу построения мультистатусных таблиц (multistate life tables) является лонгитюдным методом и учитывает переход конкретного респондента серии обследований от «здорового» к «нездоровому» состоянию и наоборот в течение жизни и то, от какого состояния респондент переходит к смерти. Для их построения требуются таблицы смертности и микроданные лонгитюдных обследований. Мультистатусные таблицы являются методом проведения расчетов не только для состояния здоровья, но и для любых состояний, неоднократно изменяющихся в течение жизни человека, например, брачного статуса. Они были изобретены в 1912 году [5], но получили развитие и широкое применение лишь в 1970-80-х, когда компьютерные вычислительные мощности стали позволять проводить соответствующие вычисления [6].

Помимо непосредственно методологии расчета, существуют способы устранения влияния пропущенных и неверно классифицированных лонгитюдных данных [7] – возможных проблем ввиду ошибок собирающих их людей, что важно для более полного прослеживания истории изменений состояний каждого респондента. Этот метод требует проведения серии обследований, респонденты в которых переходят из предыдущего в следующее в как можно большем количестве. Преимущество использования мультистатусных таблиц состоит в возможности добавления к расчету ОПЗЖ возможных определяющих ее переменных, также изменяющихся во времени или требующих прослеживания наличия у одного и того же респондента, например, брачного статуса [8], объема физической активности, участия в общественной жизни, режима питания [9]. Недостатком данного метода является допущение, что человек совершает только один переход в состоянии здоровья между обследованиями в случае, если оно изменилось, и что не совершает ни одного, если нет. Также выборка с каждым обследованием истощается – с каждым последующим обследованием люди покидают ее, что не дает построить таблицы по всем изначально опрошенным респондентам [10]. Мультистатусные таблицы были использованы, к примеру, для расчета ОПЗЖ как ALE для США на данных обследования «U.S. Medicare Health Outcome Survey» («Исследование результатов медицинского обслуживания по программе Medicare в США») [8], ОПЗЖ как DFLE для Китая на данных «Chinese Longitudinal Healthy Longevity Survey» («Китайское лонгитюдное исследование здорового долголетия») [11]. Сравнение достоинств и недостатков методов расчета ОПЗЖ представлено в Таблице 1.

Таблица 1

Сравнение метода Салливана и метода построения мультистатусных таблиц

При расчете ОПЗЖ существует несколько подходов к определению «здоровья» и «нездоровья» населения. Наиболее широко используется самооценка здоровья: в анкетах статистических обследований задаются вопросы о том, как человек оценивает свое состояние здоровья и/или набор ограничений в повседневной жизни. Вопрос «Как вы оцениваете свое состояние здоровья?» и варианты ответов «Очень хорошее», «Хорошее», «Удовлетворительное», «Плохое», «Очень плохое» и «Затрудняюсь ответить» или их синонимичные варианты присутствуют не только в обследованиях здоровья населения, но и в иных социологических обследованиях. Как правило, «здоровыми» признаются респонденты, выбравшие варианты ответа «Очень хорошее», «Хорошее» и «Удовлетворительное». Использование вопроса о самооценке, хоть и является наиболее распространенным, имеет недостаток в значимом влиянии на ответ пола, страны происхождения, личностных и культурных особенностей респондента [12]. Существует «The Male-Female Health-Survival Paradox», упоминаемый в русскоязычной литературе как «гендерный парадокс «здоровье-выживаемость» [13] – женщины живут дольше и при этом чаще имеют статус инвалидности и плохое здоровье (и оценивают его, соответственно, хуже), чем мужчины [14], существование данного парадокса в России было доказано на примере Москвы [15].

Другой распространенный вариант стратификации популяции исследуемых на «здоровых» и «нездоровых» – по самооценке ограничений в повседневной активности: так, в анкетах обследований Росстата существует группа вопросов «Выберите, пожалуйста, одно наиболее подходящее для вас высказывание из трех предложенных по каждому пункту:

1. Подвижность,

2. Уход за собой,

3. Привычная повседневная деятельность,

4. Боль/дискомфорт,

5. Тревога/депрессия».

В анкетах есть три градации вариантов ответа, обозначающих полное отсутствие ограничения, умеренную и абсолютную степени наличия ограничения. На основе ответов респондентов на данные вопросы возможен расчет коэффициентов распространенности ограничений и последующий расчет по методу Салливана, такой вид ОПЗЖ в англоязычной литературе иногда называется Disability-Free Life Expectancy, DFLE. Также для стратификации населения на «здоровое» и «нездоровое» могут быть использованы полученные в результате проведения обследований или объективные статистические данные о количестве людей, имеющих некоторые серьезно влияющие на качество жизни заболевания – например, известны расчеты продолжительности жизни без сердечно-сосудистых заболеваний [16,17], диабета [18], когнитивных нарушений [19] и деменции [20].

Основные источники данных об ОПЗЖ в странах мира – базы данных GBD (1990-2019, обновление зависит от появления новых исследований GBD-Study, ОПЗЖ как HALE, используются результаты государственных и глобальных обследований) [21] и Всемирной организации здравоохранения (2000-2019, обновление раз в 5 лет) [22]. Для стран Европейского союза данные об ОПЗЖ также предоставляет Евростат (1995-2021, обновление ежегодно) [23] (табл. 2). Для расчетов ОПЗЖ для всех глобальных и региональных баз данных используется метод Салливана.

Таблица 2

Источники данных об ожидаемой продолжительности здоровой жизни в странах мира

Для России с 2019 года происходит ежегодный расчет ОПЗЖ Росстатом на основе результатов «Выборочного наблюдения состояния здоровья населения» («ВНСЗН», 60 тысяч домохозяйств в год), результаты расчетов выкладываются в открытый доступ на портале ЕМИСС без деления по полу [24]. Вопрос о самооценке здоровья, на основе ответов на который возможно проведение расчетов ОПЗЖ, также ранее задавался в анкете «Выборочного наблюдения поведенческих факторов, влияющих на состояние здоровья населения», в 2013 и 2018 году. Кроме данных Росстата для проведения расчетов ОПЗЖ в России пригодны данные обследований «Российский мониторинг экономического положения и здоровья» (РМЭЗ, 1994-2023, 4800 домохозяйств в год) и «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (2004, 11261 опрошенных) Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». РМЭЗ имеет меньшую выборку, чем у Росстата, однако является лонгитюдным – респонденты переходят в следующее обследование с вероятностью свыше 85%, через две волны после первичного опроса – свыше 77%, через 3 года – свыше 70%, что делает микроданные РМЭЗ теоретически пригодными для вычислений по методу построения мультистатусных таблиц. Помимо внутристрановых обследований существуют также обследования глобального и макрорегионального уровня, среди них - World Values Survey (WVS, Всемирный опрос о ценностях) [25], European Values Study (Европейский опрос о ценностях) [26], Survey of Health, Ageing and Retirement in Europe (SHARE, Исследование здоровья, старения и выхода на пенсию в Европе) [27], WHO Study on global ageing and adult health (SAGE, Исследование глобального старения и здоровья взрослого населения) [28], на основе результатов которого ОПЗЖ рассчитывает ВОЗ.

ОПЗЖ на глобальном уровне по данным GBD возрастала с 1990-х годов до начала пандемии Covid-19: ОПЗЖ в мире у обоих полов возросла с 57,0 лет в 1990 [29] и 58,6 лет в 2000 до 63,5 в 2019, у женщин – с 58,21 до 64,88, у мужчин – с 55,77 до 62,55 [21], при этом рост произошел в 202 из 204 стран и территорий [30]. В большинстве стран мира происходит рост разрыва ОПЗЖ и ОПЖ, что связано с меньшей скоростью роста ОПЗЖ – по оценкам исследователей, на 12 месяцев роста ОПЖ в мире приходится 10 месяцев роста ОПЗЖ [31]. Существует неравенство в ОПЗЖ между женщинами и мужчинами – в 2017 году в 180 из 195 стран и территорий по данным GBD у женщин ОПЗЖ была выше, и особенно велика эта разница там, где между полами значительно разнится ОПЖ, например, в странах Восточной Европы разрыв составлял до 11,9 лет [29]. Между странами мира также существует выраженное неравенство в ОПЗЖ у обоих полов, наивысшая ОПЗЖ наблюдается в странах Восточной Азии и Западной Европы, а наименьшая – в Африке южнее Сахары, – так, в 2017 году по данным GBD наибольшая и у мужчин, и у женщин наблюдалась в Сингапуре (75,8 и 72,6 года), а наименьшая – в Центральноафриканской Республике (47,0 лет для женщин и 42,8 – для мужчин) [29]. Для развивающихся стран с низким уровнем дохода была обнаружена сильная корреляция ОПЗЖ с количеством лет школьного образования, суммарным коэффициентом рождаемости (отрицательная корреляция), уровнем свободы средств массовой информации и уровнем достижения Целей развития тысячелетия ООН, связанных со здоровьем населения [32].

С 1990 по 2019 существуют оценки ОПЗЖ в России по данным GBD [21] (рис. 1) – с 1990 по 2019 произошел рост у обоих полов с 60,5 до 63,7 лет, у мужчин – с 56,5 до 60,4, у женщин – с 64,2 лет до 67,0. Начало устойчивого возрастания ОПЗЖ в 2005 году по оценке GBD совпадает с началом такого же роста ОПЖ в России.

Рис. 1. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в России по оценкам Global Burden of Disease, 1990-2019, лет

Первая волна российского репрезентативного на уровне страны обследования РМЭЗ была проведена в 1994 году с выборкой в размере 6202 человек, на основе ее результатов были проведены оценки вероятности быть «здоровым» по возрастам с делением по полу [33]. На данных 11-ой волны РМЭЗ DFLE мужчин в 2002 году в возрасте 20 лет оценивалась в 18,3 года, женщин – 14,3 [34]. На основе ряда данных РМЭЗ 1994-2014 годов было выявлено совпадение колебаний ОПЖ и ОПЗЖ по временным промежуткам падения и прироста, причем рост ОПЗЖ обгонял рост ОПЖ, но ОПЗЖ (вычисленная как HALE) к 2013 году все еще оставалась ниже, чем в среднем в развитых странах, на 7,1 года у мужчин (66,0 против 58,9) и 3,4 у женщин (70,0 против 66,6) [35]. Данные обследования с самой большой выборкой по России, репрезентативной на уровне страны, «Выборочного наблюдения состояния здоровья населения», доступны в Росстате. На их основе Росстатом производятся расчеты ОПЗЖ. Как и по ОПЖ, лидирующие позиции по ОПЗЖ занимают субъекты Северо-Кавказского федерального округа, «аутсайдером» является Дальневосточный федеральный округ. За период проведения обследования самые низкие значения ОПЗЖ в России в целом и федеральных округах наблюдались в 2020 году, в период пандемии Covid-19, самые высокие – в 2023 (рис. 2).

Рис. 2. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в России по оценкам Росстата, 2019-2023, лет

Среди регионов России лидирующие позиции занимают республики Северного Кавказа, Республика Татарстан, Москва, Санкт-Петербург и Севастополь, замыкают рейтинг Чукотский, Ненецкий автономные округа и Еврейская автономная область, а также субъекты с высоким уровнем доли жителей старше трудоспособного возраста (Брянская, Орловская области) и республики с низким, относительно других регионов, уровнем экономического развития, оцениваемого по объему валового регионального продукта на душу населения [36] (Республики Алтай и Калмыкия) (табл. 3). Такое распределение во многом повторяет порядок регионов в рейтинге по значениям ОПЖ. Пандемия значительно сильнее повлияла на регионы-аутсайдеры рейтинга, чем на регионы, занимающие лидирующие позиции, – им еще предстоит восстановление ОПЗЖ до уровня 2019 года. Разная степень влияния пандемии на регионы усилила межрегиональное неравенство – в 2019 максимальный разрыв по ОПЗЖ между регионами составил 18,1 года, в 2023 – 27,9 лет.

Таблица 3

Регионы-лидеры и регионы-аутсайдеры по значению ожидаемой продолжительности здоровой жизни при рождении у обоих полов в 2019 и 2023 году по оценкам Росстата

Обсуждение

Несмотря на возрастающую актуальность показателя как в связи с ростом продолжительности жизни населения, так и с появлением таких вызовов для общественного здоровья, как пандемия Covid-19, ОПЗЖ не стала столь же распространена в литературных источниках и глобальных базах данных показателей смертности и здоровья, как ОПЖ. Причинами этого, вероятно, является отсутствие единого определения и методологии расчета ОПЗЖ, а также чувствительность индикатора к биологическим и социокультурным особенностям людей, и, как правило, синхронность ее колебаний с колебаниями ОПЖ. Однако, ОПЗЖ является незаменимым индикатором качества жизни людей, в особенности в старших возрастах, так как разница между ОПЖ и ОПЗЖ сильнее проявляется именно в них. Стандартизация методологии и использование объективных показателей здоровья населения (например, данных популяционных регистров) позволили бы ОПЗЖ стать более широко используемым показателем наряду со стандартизованным коэффициентом смертности и ОПЖ.

Заключение

Существует множество подходов к пониманию ожидаемой продолжительности здоровой жизни и вариаций определения «хорошего здоровья», что делает показатель ожидаемой продолжительности здоровой жизни пригодным для сопоставления стран и регионов инструментом, как правило, только в рамках одного исследования или одной базы данных. Два основных метода расчета ожидаемой продолжительности здоровой жизни подходят к разным типам входных данных обследований здоровья населения. Наиболее широко используется «поперечный» метод Салливана, но построение мультистатусных таблиц, хоть и является более трудоемким и требовательным к данным методом, позволяет оценивать ожидаемую продолжительность здоровой жизни с меньшими смещениями. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в мире в целом по всем существующим методам оценки возрастала с 1990-х до начала пандемии Covid-19. Для ожидаемой продолжительности здоровой жизни найдена корреляция с социально-демографическими показателями: с уровнями образования, рождаемости, развития здравоохранения. Для России оценки ожидаемой продолжительности здоровой жизни в рамках глобальных проектов существуют, как и для большинства стран мира, с начала 1990-х до 2019 года. По данным GBD, с середины 2000-х годов наблюдались флуктуации, затем ожидаемая продолжительность здоровой жизни монотонно возрастала до 2019. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни женщин в России в 2019 году превышала общемировую, ожидаемая продолжительность здоровой жизни мужчин была ниже нее. С 2019 года Росстат производит собственные оценки ожидаемой продолжительности здоровой жизни на основе обследования состояния здоровья населения: прослеживается снижение ожидаемой продолжительности здоровой жизни в период пандемии Covid-19 и последующее возрастание.

Библиография

1. Sanders BS. Measuring Community Health Levels. American Journal of Public Health 1964; 54:1063–70. DOI: 10.2105/ajph.54.7.1063.
2. Указ Президента РФ от 07.05.2024 N 309 "О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года". КонсультантПлюс. Режим доступа: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_475991/ (Дата доступа: 13.05.2024).
3. Sullivan DF. A single index of mortality and morbidity. HSMHA Health Reports 1971; 86:347–54. DOI: 10.2307/4594169.
4. Приказ Росстата от 25.02.2019 N 95 "Об утверждении методики расчета показателя "Ожидаемая продолжительность здоровой жизни (лет)". КонсультантПлюс. Режим доступа: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_319186 (Дата доступа: 13.05.2024).
5. Muniz JO. Multistate life tables using Stata. The Stata Journal 2020; 20:721–45. DOI: 10.1177/1536867X20953577
6. Schoen R. The Multistate Life Table. In: Schoen R, editor. Modeling Multigroup Population. Boston, MA: Springer US; 1988:63–105. DOI: 10.1007/978-1-4899-2055-3_4
7. van den Hout A, Ogurtsova E, Gampe J, Matthews FE. Investigating healthy life expectancy using a multi-state model in the presence of missing data and misclassification. Demographic Research 2014; 30:1219–44. DOI: 10.4054/DemRes.2014.30.42.
8. Jia H, Lubetkin EI. Life expectancy and active life expectancy by marital status among older U.S. adults: Results from the U.S. Medicare Health Outcome Survey (HOS). SSM - Population Health 2020; 12:100642. DOI: 10.1016/j.ssmph.2020.100642.
9. Gao J, Wang Y, Xu J, Jiang J, Yang S, Xiao Q. Life expectancy among older adults with or without frailty in China: multistate modelling of a national longitudinal cohort study. BMC Medicine 2023; 21:101. DOI: 10.1186/s12916-023-02825-7.
10. Jagger C, Robine J-M. Healthy Life Expectancy. In: Rogers RG, Crimmins EM, editors. International Handbook of Adult Mortality. Dordrecht: Springer Netherlands; 2011:551–568. DOI: 10.1007/978-90-481-9996-9_26.
11. Dong H, Du C, Wu B, Wu Q. Multi-State Analysis of the Impact of Childhood Starvation on the Healthy Life Expectancy of the Elderly in China. Frontiers in Public Health 2021; 9. DOI: 10.3389/fpubh.2021.690645.
12. Lazarevič P. Biases in Assertions of Self-Rated Health: Exploring the Role of the Respondent, Country of Residence, and Interviewer. Comparative Population Studies 2023; 48. DOI: 10.12765/CPoS-2023-04.
13. Драпкина О.М., Ким О.Т. Половые и гендерные различия в здоровье и болезни. Часть II. Клиническая и медико-социальная. Кардиоваскулярная терапия и профилактика 2024; 22:3831. DOI: 10.15829/10.15829/1728-8800-2023-3831.
14. Alberts SC, Archie EA, Gesquiere LR, Altmann J, Vaupel JW, Christensen K. The Male-Female Health-Survival Paradox: A Comparative Perspective on Sex Differences in Aging and Mortality. In: M Weinstein and MA Lane, Editors. Sociality, Hierarchy, Health: Comparative Biodemography: A Collection of Papers. National Academies Press (US); 2014:339-365. DOI: 10.17226/18822.
15. Oksuzyan A, Shkolnikova M, Vaupel JW, Christensen K, Shkolnikov VM. Sex differences in health and mortality in Moscow and Denmark. European Journal of Epidemiology 2014; 29:243–52. DOI: 10.1007/s10654-014-9893-4.
16. De Laet C, Peeters A, Mamun AA, Bonneux L. Normal blood pressure at age 40 extends life expectancy and life expectancy free of cardiovascular disease in both men and women. Circulation, vol. 108, Lippincott Williams & Wilkins; 2003:763–763.
17. Franco OH, Peeters A, Bonneux L, de Laet C. Blood Pressure in Adulthood and Life Expectancy With Cardiovascular Disease in Men and Women. Hypertension 2005; 46:280–6. DOI: 10.1161/01.HYP.0000173433.67426.9b.
18. Jagger C, Goyder E, Clarke M, Brouard N, Arthur A. Active life expectancy in people with and without diabetes. Journal of Public Health 2003; 25:42–6. DOI: 10.1093/pubmed/fdg009.
19. Matthews FE, Jagger C, Miller LL, Brayne C, MRC CFAS. Education Differences in Life Expectancy With Cognitive Impairment. The Journals of Gerontology Series A 2009;64A:125–31. DOI: 10.1093/gerona/gln003.
20. Mooldijk SS, Yaqub A, Wolters FJ, Licher S, Koudstaal PJ, Ikram MK, et al. Life expectancy with and without dementia in persons with mild cognitive impairment in the community. Journal of the American Geriatrics Society 2022; 70:481–489. DOI: 10.1111/jgs.17520.
21. Global Burden of Disease Study 2019 (GBD 2019) Data Resources | GHDx. Available from: https://ghdx.healthdata.org/gbd-2019. (Date accessed: 13.05.2024).
22. Healthy life expectancy (HALE) at birth (years). Available from: https://www.who.int/data/gho/data/indicators/indicator-details/GHO/gho-ghe-hale-healthy-life-expectancy-at-birth. (Date accessed: 13.05.2024).
23. Statistics | Eurostat. Available from: https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/product/view/hlth_silc_17?category=hlth.hlth_state.hlth_hly. (Date accessed: 13.05.2024).
24. ЕМИСС. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни. Режим доступа: https://www.fedstat.ru/indicator/59456. (Дата доступа: 13.05.2024).
25. WVS Database. Available from: https://www.worldvaluessurvey.org/wvs.jsp. (Date accessed: 13.05.2024).
26. European Values Study. Available from: https://europeanvaluesstudy.eu/. (Date accessed: 13.05.2024).
27. SHARE Data. Available from: https://share-eric.eu/data/. (Date accessed: 13.05.2024).
28. Study on global AGEing and adult health (SAGE). Available from: https://www.who.int/data/data-collection-tools/study-on-global-ageing-and-adult-health. (Date accessed: 13.05.2024).
29. Cooper C. Global, regional, and national disability-adjusted life-years (DALY) for 359 diseases and injuries and health life expectancy (HALE) for 195 countries and territories, 1990-2017: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2017. The Lancet 2018; 392:1859–922. DOI: 10.1016/S0140-6736(18)32335-3.
30. Wang H, Abbas KM, Abbasifard M, Abbasi-Kangevari M, Abbastabar H, Abd-Allah F, et al. Global age-sex-specific fertility, mortality, healthy life expectancy (HALE), and population estimates in 204 countries and territories, 1950–2019: a comprehensive demographic analysis for the Global Burden of Disease Study 2019. The Lancet 2020; 396:1160–203. DOI: 10.1016/S0140-6736(20)30977-6.
31. Salomon JA, Wang H, Freeman MK, Vos T, Flaxman AD, Lopez AD, et al. Healthy life expectancy for 187 countries, 1990–2010: a systematic analysis for the Global Burden Disease Study 2010. The Lancet 2012; 380:2144–62. DOI: 10.1016/S0140-6736(12)61690-0.
32. Islam MS, Mondal MNI, Tareque MI, Rahman MA, Hoque MN, Ahmed MM, et al. Correlates of healthy life expectancy in low- and lower-middle-income countries. BMC Public Health 2018; 18:476. DOI: 10.1186/s12889-018-5377-x.
33. Andreev EM, McKee M, Shkolnikov VM. Health expectancy in the Russian Federation: a new perspective on the health divide in Europe. Bulletin of the World Health Organization 2003; 81:778–87. Available from: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/14758403. (Date accessed: 13.05.2024).
34. Рамонов А.В. Анализ статуса здоровья населения России с использованием интегральных показателей. Социологические Исследования 2012; 335:104–116.
35. Minagawa YS. Changing Life Expectancy and Health Expectancy Among Russian Adults: Results from the Past 20 Years. Population Research and Policy Review 2018; 37:851–869. DOI: 10.1007/s11113-018-9478-0.
36. ЕМИСС. Валовой региональный продукт на душу населения. Режим доступа: https://www.fedstat.ru/indicator/42928. (Дата доступа: 13.05.2024)

References

1. Sanders BS. Measuring Community Health Levels. American Journal of Public Health 1964; 54:1063–70. DOI: 10.2105/ajph.54.7.1063
2. Ukaz Prezidenta RF ot 07.05.2024 N 309 "O natsional'nykh tselyakh razvitiya Rossiiskoi Federatsii na period do 2030 goda i na perspektivu do 2036 goda". Konsul'tanTPlyus. Available from: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_475991/. (Date accessed: 13.05.2024). (In Rus.)
3. Sullivan DF. A single index of mortality and morbidity. HSMHA Health Reports 1971; 86:347–54. DOI: 10.2307/4594169.
4. Prikaz Rosstata ot 25.02.2019 N 95 "Ob utverzhdenii metodiki rascheta pokazatelya "Ozhidaemaya prodolzhitel'nost' zdorovoi zhizni (let)". Konsul'tanTPlyus. Available from: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_319186. (Date accessed: 13.05.2024). (In Rus.).
5. Muniz JO. Multistate life tables using Stata. The Stata Journal 2020; 20:721–45. DOI: 10.1177/1536867X20953577.
6. Schoen R. The Multistate Life Table. In: Schoen R, editor. Modeling Multigroup Population. Boston, MA: Springer US; 1988:63–105. DOI: 10.1007/978-1-4899-2055-3_4.
7. van den Hout A, Ogurtsova E, Gampe J, Matthews FE. Investigating healthy life expectancy using a multi-state model in the presence of missing data and misclassification. Demographic Research 2014; 30:1219–44. DOI: 10.4054/DemRes.2014.30.42.
8. Jia H, Lubetkin EI. Life expectancy and active life expectancy by marital status among older U.S. adults: Results from the U.S. Medicare Health Outcome Survey (HOS). SSM - Population Health 2020; 12:100642. DOI: 10.1016/j.ssmph.2020.100642.
9. Gao J, Wang Y, Xu J, Jiang J, Yang S, Xiao Q. Life expectancy among older adults with or without frailty in China: multistate modelling of a national longitudinal cohort study. BMC Medicine 2023; 21:101. DOI: 10.1186/s12916-023-02825-7.
10. Jagger C, Robine J-M. Healthy Life Expectancy. In: Rogers RG, Crimmins EM, editors. International Handbook of Adult Mortality. Dordrecht: Springer Netherlands; 2011:551–568. DOI: 10.1007/978-90-481-9996-9_26.
11. Dong H, Du C, Wu B, Wu Q. Multi-State Analysis of the Impact of Childhood Starvation on the Healthy Life Expectancy of the Elderly in China. Frontiers in Public Health 2021; 9. DOI: 10.3389/fpubh.2021.690645.
12. Lazarevič P. Biases in Assertions of Self-Rated Health: Exploring the Role of the Respondent, Country of Residence, and Interviewer. Comparative Population Studies 2023; 48. DOI: 10.12765/CPoS-2023-04.
13. Drapkina OM, Kim OT. Sex and gender differences in health and disease. Part II. Clinical and medical-social. Kardiovaskulyarnaya terapiya i profilaktika 2024; 22:3831. DOI: 10.15829/10.15829/1728-8800-2023-3831. (In Rus.).
14. Alberts SC, Archie EA, Gesquiere LR, Altmann J, Vaupel JW, Christensen K. The Male-Female Health-Survival Paradox: A Comparative Perspective on Sex Differences in Aging and Mortality. In: M Weinstein and MA Lane, Editors. Sociality, Hierarchy, Health: Comparative Biodemography: A Collection of Papers. National Academies Press (US); 2014:339-365. DOI: 10.17226/18822.
15. Oksuzyan A, Shkolnikova M, Vaupel JW, Christensen K, Shkolnikov VM. Sex differences in health and mortality in Moscow and Denmark. European Journal of Epidemiology 2014; 29:243–52. DOI: 10.1007/s10654-014-9893-4.
16. De Laet C, Peeters A, Mamun AA, Bonneux L. Normal blood pressure at age 40 extends life expectancy and life expectancy free of cardiovascular disease in both men and women. Circulation, vol. 108, Lippincott Williams & Wilkins; 2003:763–763.
17. Franco OH, Peeters A, Bonneux L, de Laet C. Blood Pressure in Adulthood and Life Expectancy With Cardiovascular Disease in Men and Women. Hypertension 2005; 46:280–6. DOI: 10.1161/01.HYP.0000173433.67426.9b.
18. Jagger C, Goyder E, Clarke M, Brouard N, Arthur A. Active life expectancy in people with and without diabetes. Journal of Public Health 2003; 25:42–6. DOI: 10.1093/pubmed/fdg009.
19. Matthews FE, Jagger C, Miller LL, Brayne C, MRC CFAS. Education Differences in Life Expectancy With Cognitive Impairment. The Journals of Gerontology Series A 2009;64A:125–31. DOI: 10.1093/gerona/gln003.
20. Mooldijk SS, Yaqub A, Wolters FJ, Licher S, Koudstaal PJ, Ikram MK, et al. Life expectancy with and without dementia in persons with mild cognitive impairment in the community. Journal of the American Geriatrics Society 2022; 70:481–489. DOI: 10.1111/jgs.17520.
21. Global Burden of Disease Study 2019 (GBD 2019) Data Resources | GHDx. Available from: https://ghdx.healthdata.org/gbd-2019. (Date accessed: 13.05.2024).
22. Healthy life expectancy (HALE) at birth (years). Available from: https://www.who.int/data/gho/data/indicators/indicator-details/GHO/gho-ghe-hale-healthy-life-expectancy-at-birth. (Date accessed: 13.05.2024).
23. Statistics | Eurostat. Available from: https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/product/view/hlth_silc_17?category=hlth.hlth_state.hlth_hly. (Date accessed: 13.05.2024).
24. EMISS. Ozhidaemaya prodolzhitel'nost' zdorovoi zhizni. Available from: https://www.fedstat.ru/indicator/59456. (Date accessed: 13.05.2024). (In Rus.).
25. WVS Database. Available from: https://www.worldvaluessurvey.org/wvs.jsp. (Date accessed: 13.05.2024).
26. European Values Study. Available from: https://europeanvaluesstudy.eu/. (Date accessed: 13.05.2024).
27. SHARE Data. Available from: https://share-eric.eu/data/. (Date accessed: 13.05.2024).
28. Study on global AGEing and adult health (SAGE). Available from: https://www.who.int/data/data-collection-tools/study-on-global-ageing-and-adult-health. (Date accessed: 13.05.2024).
29. Cooper C. Global, regional, and national disability-adjusted life-years (DALY) for 359 diseases and injuries and health life expectancy (HALE) for 195 countries and territories, 1990-2017: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2017. The Lancet 2018; 392:1859–922. DOI: 10.1016/S0140-6736(18)32335-3.
30. Wang H, Abbas KM, Abbasifard M, Abbasi-Kangevari M, Abbastabar H, Abd-Allah F, et al. Global age-sex-specific fertility, mortality, healthy life expectancy (HALE), and population estimates in 204 countries and territories, 1950–2019: a comprehensive demographic analysis for the Global Burden of Disease Study 2019. The Lancet 2020; 396:1160–203. DOI: 10.1016/S0140-6736(20)30977-6.
31. Salomon JA, Wang H, Freeman MK, Vos T, Flaxman AD, Lopez AD, et al. Healthy life expectancy for 187 countries, 1990–2010: a systematic analysis for the Global Burden Disease Study 2010. The Lancet 2012; 380:2144–62. DOI: 10.1016/S0140-6736(12)61690-0.
32. Islam MS, Mondal MNI, Tareque MI, Rahman MA, Hoque MN, Ahmed MM, et al. Correlates of healthy life expectancy in low- and lower-middle-income countries. BMC Public Health 2018; 18:476. DOI: 10.1186/s12889-018-5377-x.
33. Andreev EM, McKee M, Shkolnikov VM. Health expectancy in the Russian Federation: a new perspective on the health divide in Europe. Bulletin of the World Health Organization 2003; 81:778–87. Available from: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/14758403. (Date accessed: 13.05.2024).
34. Ramonov AV. Analiz statusa zdorov'ya naseleniya Rossii s ispol'zovaniem integral'nykh pokazatelei. Sotsiologicheskie Issledovaniya 2012; 335:104–16. (In Rus.).
35. Minagawa YS. Changing Life Expectancy and Health Expectancy Among Russian Adults: Results from the Past 20 Years. Population Research and Policy Review 2018; 37:851–869. DOI: 10.1007/s11113-018-9478-0.
36. EMISS. Valovoi regional'nyi produkt na dushu naseleniya. Available from: https://www.fedstat.ru/indicator/42928. (Date accessed: 13.05.2024). (In Russ.)

Дата поступления: 11.07.2024

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*