Михайлов А.Ю.¹, Абрамов А.Ю.², Семенова В.Г.¹, Никитина С.Ю.³, Сабгайда Т.П.¹, Гаврилова Н.С.^4
1 ФГБУ «Центральный НИИ организации и информатизации здравоохранения» Минздрава России, Москва
² ФГБОУ ВПО «Российский университет дружбы народов» (РУДН), Москва
³ Федеральная служба государственной статистики, Москва
⁴ Центр старения Национального Центра Изучения Общественного Мнения при Университете Чикаго, США

Irrecoverable population loss in Russia due to drug use, 2000-2011
Mikhaylov A.Yu.¹, Abramov A.Yu.², Semyonova V.G.¹, Nikitina S.Yu.³, Sabgayda T.P.¹, Gavrilova N.S.^4
1 Federal Research Institute for Health Organization and Informatics of Ministry of Health and Social Development of the Russian Federation, Moscow
² People’s Friendship University of Russia, Moscow
³ Federal State Statistics Service, Moscow
⁴ Center of Aging, National Opinion Research Center, University of Chicago, USA

Резюме. На фоне омоложения и широкого распространения наркомании в стране оценка масштабов обусловленных ей безвозвратных потерь и тенденций изменения этих потерь является особо актуальным.

Цель работы – анализ смертности российского населения, обусловленной потреблением наркотических и психотропных веществ.

Проанализированы динамика (2000-2011 годы), возрастная структура (2010 год) и региональное распределение (в среднем за 2009 -2011 годы) смертности, обусловленной потреблением наркотиков, седативных и психотропных лекарственных препаратов, а также органических растворителей.

Анализировалось распределение умерших от основных причин наркотической этиологии (психические расстройства - только для отравления наркотиками, случайные отравления, отравления с неопределенными намерениями и суициды) в зависимости от возраста (1-19 лет; 20-39 лет; 40-59 лет, 60 лет и старше) и пола.

С начала века анализируемая смертность российского населения существенно снизилась: обусловленная потреблением наркотиков и органических растворителей - на треть; обусловленная потреблением седативных и психотропных препаратов - в 4,7 раза у мужчин и почти вдвое у женщин.

По официальным данным, в 2010 году смертность, обусловленная потреблением наркотиков, составила 4,9 на 100000 населения среди мужчин и 0,7 среди женщин, а с учетом соответствующих лекарственных отравлений и отравлений органическими растворителями, смертность не превысила 6,0 и 1,0 соответственно. Дисбаланс региональных показателей свидетельствует о недоучете смертности от трех анализируемых типов психотропных веществ.

Возрастные профили смертности специфичны для каждого из трех типов веществ: для наркотической смертности характерен рост смертности до четко выраженного максимума в 25-34 года с дальнейшим снижением; для смертности, обусловленной потреблением седативных и психотропных препаратов, - пик смертности в 30-39 лет при максимальных уровнях в старческих возрастах (подобный возрастной профиль характерен для самоубийств); для смертности от потребления органических растворителей - пик смертности в 55-59 лет с последующим снижением (напоминает возрастной профиль смертности от алкогольных отравлений).

Такие результаты предполагают разные подходы к профилактике соответствующей преждевременной смертности.

Ключевые слова: смертность вследствие потребления наркотиков; смертность вследствие отравления седативными и психотропными препаратами; смертность вследствие отравлений органическими растворителями; возрастная специфика наркотической смертности; региональное распределение наркотической смертности; недоучет наркотической смертности.

Abstract. At the background of rejuvenation and widespread of drug abuse in the country, estimation of the related irrecoverable loss and its dynamic trends is very important.

The aim of the study is to analyze mortality of the Russian population caused by the use of narcotic and psychotropic substances.

We analyzed dynamics in 2000-2011, age structure (2010) and regional distribution (average for 2009-2011) of mortality caused by the use of narcotic drugs, sedative and psychotropic medications as well as organic solvents.

Also we analyzed distribution of deaths due to main causes of narcotic etiology (mental disorders due to narcotics poisonings, accidental poisonings, poisonings of undetermined intent and suicides) depending upon age (1-19 years, 20-39 years, 40-59 years and over 60 years) and sex.

From the beginning of the century the Russian mortality has visibly reduced: due to the use of narcotics and organic solvents – by one third; due to sedative and psychotropic medications – by 4.7 times in men and nearly by 2 times in women.

According to the official statistics mortality caused by drug use estimated 4.9 per 100,000 men and 0.7 per 100,000 women, and including the corresponding medications poisonings and organic solvents poisonings it was about 6.0 and 1.0 per 100,000 in men and women respectively.

Imbalance of the regional data points out underestimation of the three types of psychotropic substances in question.

Age profiles of mortality have their own specifics for every substance type: in case of narcotic mortality there is a well-shaped maximum in ages 25-34 years followed by decrease; in case of mortality due to the use of sedative and psychotropic medications there is a peak mortality at 30-39 years and maximal levels in the elderly (the same profile is characterisrtic to suicides); in case of mortality due to organic solvents there is a peak mortality in ages 50-59 years with a further reduction (similar to the age profile of alcohol poisonings).

Such results suggest different approaches to prevention of premature mortality.

Keywords. Mortality due to drug use; mortality due to poisonings by sedative and psychotropic medications; mortality due to poisonings by organic solvents; age specifics of narcotic mortality; regional distribution of narcotic mortality; underestimation of narcotic mortality.

Наркомания во все времена являлась остро актуальной проблемой не только для России, но и для всего мира, в том числе, и для постиндустриальных стран [6-8, 11, 12, 24-26].

Так, по оценкам ВОЗ, в 2010 г., около 230 млн. человек, или 5 процентов взрослого населения земного шара (в возрасте от 15 до 64 лет), по крайней мере, один раз употребляли какой-либо запрещенный наркотик [7]. При этом к категории проблемных наркопотребителей относятся примерно 27 млн. человек, что составляет 0,6% взрослого населения мира [24]. Следует указать, что в 2000-е годы, несмотря на все предпринимаемые меры, наблюдается некоторый рост числа потребителей запрещенных наркотиков [6].

Укажем, что, по оценкам ВОЗ, в 2011 году от причин, обусловленных потреблением наркотиками, умерло, преимущественно в молодых возрастах, около 211 000 человек [8].

В настоящее время в России эта проблема стоит не менее остро [1, 3, 5, 12, 14, 15, 17, 22 и др.], о чем свидетельствует огромное число публикаций, посвященных разным аспектам наркомании. При этом внимание уделяется не только распространенности наркотиков и ее возрастным аспектам [1, 3, 18, 19, 23 и др.] региональной специфике [2, 4, 9, 16, 20 и др.], но и структуре потребления наркосодержащих препаратов [1, 10, 14, 20-22 и др.].

Однако парадоксальным образом в стороне остался вопрос о масштабах потерь российского населения вследствие потребления наркотиков.

Этим определилась цель настоящей статьи – оценка масштабов безвозвратных потерь, обусловленных потреблением наркотиков, в 2000-2011 гг. При этом, во-первых, будут оценены потери, определяющиеся непосредственно наркотиками, во-вторых, потери, обусловленные потреблением седативных и психотропных лекарственных препаратов.

Поскольку смежной с наркоманией проблемой является широко распространившаяся токсикомания, оцениваться будут также потери, обусловленные потреблением органических растворителей.

Таким образом, в настоящем анализе, помимо оценки потерь, определяющихся наркотиками в явно виде, будет проведена оценка квазинаркотической компоненты.

Анализ будет основан на информации, содержащейся в деперсонифицированной базе данных о смертности Росстата РФ. При этом были рассчитаны стандартизованные коэффициенты смертности вследствие потребления наркотиков, отравлений седативными и психотропными препаратами и органическими растворителями.

В настоящее время в МКБ-10 выделены 15 причин смерти, обусловленные потреблением наркотиков:

F11.- Психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением опиоидов

F12.- Психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением каннабиоидов

F14.- Психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением кокаина

F16.- Психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением галлюциногенов

F19.- Психические и поведенческие расстройства, вызванные одновременным употреблением нескольких наркотических средств и использованием других психоактивных веществ

G47.4 Нарколепсия и катаплексия

P04.4 Поражения плода и новорожденного, обусловленные употреблением матерью наркотических средств

P96.1 Симптомы лекарственной абстиненции у новорожденного, обусловленные наркоманией матери

R78.1 Обнаружение опиатов в крови

R78.2 Обнаружение кокаина в крови

R78.3 Обнаружение галлюциногена в крови

R78.4 Обнаружение других наркотических веществ в крови

X42 Случайное отравление и воздействие наркотиками и психодислептиками [галлюциногенами], не классифицированное в других рубриках

X62 Преднамеренное самоотравление и воздействие наркотиками и психодислептиками [галлюциногенами], не классифицированное в других рубриках

Y12 Отравление и воздействие наркотиками и психодислептиками [галлюциногенами], не классифицированное в других рубриках, с неопределенными намерениями.

Отравлению наркотиками, независимо от характера инцидента, должен соответствовать только один способ его реализации – Отравление наркотиками и психодислептиками [галлюциногенами] (Т40).

Однако, поскольку современная российская диагностика патологий и состояний, особенно несущих социальную нагрузку, далека от совершенства, потери, обусловленные потреблением наркотиков, оценивались как в контексте внешних причин (ХХ класс МКБ-10), так и в контексте их клинической картины, типа повреждений (ХIХ класс МКБ-10). Например, внешняя причина может быть обозначена как «Случайное отравление и воздействие другими и неуточненными химическими и ядовитыми веществами» (X49), однако клинический диагноз соответствует наркотическому отравлению (Т40). Подобные случаи также будут включены в число потерь, обусловленных наркотиками.

Расчет потерь, обусловленных седативными и психотропными средствами, проводился по 5 причинам, предусмотренным МКБ-10 для подобных препаратов:

F13.- Психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением седативных или снотворных средств

R78.5 Обнаружение психотропных веществ в крови

X41 Случайное отравление и воздействие противосудорожными, седативными, снотворными, противопаркинсоническими и психотропными средствами, не классифицированное в других рубриках

X61 Преднамеренное самоотравление и воздействие противосудорожными, седативными, снотворными, противопаркинсоническими и психотроп ными средствами, не классифицированное в других рубриках

Y11 Отравление и воздействие противосудорожными, седативными, снотворными, противопаркинсоническими и психотропными средствами, не классифицированное в других рубриках, с неопределенными намерениями.

При этом корректный клинический диагноз подобных инцидентов должен выглядеть как

T42 Отравление противосудорожными, седативными, снотворными и противопаркинсоническими средствами

T43 Отравление психотропными средствами, не классифицированное в других рубриках.

При этом учитывались инциденты, отнесенные по ХХ классу МКБ-10 к «Случайным отравлениям и воздействиям другими и неуточненными химическими и ядовитыми веществами» (X49), но по ХIХ классу – к отравлениям психотропными средствами, не классифицированными в других рубриках (T43).

Потери, обусловленные органическими растворителями, согласно МКБ-10, проходят под рубриками:

X46 Случайное отравление и воздействие органическими растворителями и галогенсодержащими углеводородами и их парами

X66 Преднамеренное самоотравление и воздействие органическими растворителями, галогенсодержащими углеводородами и их парами

Y16 Отравление и воздействие органическими растворителями и галогенсодержащими углеводородами и их парами с неопределенными намерениями.

Соответственно тип повреждений, клиническая картина их должна определяться диагнозами:

T52 Токсическое действие органических растворителей

T53 Токсическое действие галогенпроизводных алифатических и ароматических углеводородов

Однако, учитывая качество отечественной диагностики, следует обратить внимание также на такие внешние причины, как

X47 Случайное отравление и воздействие другими газами и парообразными веществами

X67 Преднамеренное самоотравление и воздействие другими газами и парообразными веществами

Y17 Отравление и воздействие другими газами и парообразными веществами с неопределенными намерениями.

Если клиническая картина определяется кодами Т52 и Т53, то эти инциденты должны учитываться среди отравлений органическими растворителями.

Смертность, обусловленная потреблением наркотиков.

Характерной чертой начала нулевых годов является резкое (2,7-кратное среди мужчин, 2,1-кратное среди женщин) снижение потерь, обусловленных наркотиками, до минимальных значений и в мужской и в женской популяции, отмеченных в 2002 г. Однако позитивные сдвиги начала десятилетия оказались, к сожалению, кратковременными, и в 2002-2006 гг. отмечен 3,3- и 2,3-кратный рост искомых показателей (среди лиц обоего пола смертность, обусловленная наркотиками, выросла в 3,1 раза). Вследствие этих негативных тенденций в 2006 г. и в мужской, и в женской популяции отмечены максимальные в период исследования значения смертности, составившие 7,7 и 0,9 на 100000 соответствующего населения (4,3 на 100000 лиц обоего пола). Во второй половине десятилетия возобновились позитивные тенденции наркотической смертности, особенно устойчивые в мужской популяции, вследствие чего в 2006-2011 гг. смертность и в мужской и в женской популяции снизилась почти вдвое.

Таким образом, в период исследования наркотическая смертность российского населения снизилась более чем на треть (на 33,4% в мужской, на 37,6% в женской популяции и на 33,8% среди лиц обоего пола) (рис. 1).

В целом в 2010 г. от причин, обусловленных наркотиками, погибло 4418 человек (3829 мужчин и 589 женщин). Самая ранняя смерть вследствие потребления наркотиков отмечена у 11-летнего мальчика (Башкортостан), самая поздняя – у 88-летней жительницы этой же республики.

Вследствие психических расстройств, вызванных потреблением наркотиков, умерло 170 человек (135 мужчин и 35 женщин), т.е. соответственно 3,5% и 5,9% суммарных потерь, обусловленных наркотиками. При этом актуальными для России являются психические расстройства, вызванные потреблением опиатов (F11) и одновременным употреблением нескольких наркотических средств (F19), остальные диагнозы в течение года отмечены не были.

Остальные смерти относятся к отравлениям. При этом к случайным наркотическим отравлениям относятся соответственно 75,2% и 74,9%, т.е. ¾ суммарных потерь, самоубийствами определялось около 1% потерь (0,8% у мужчин и 1,2% у женщин). Соответственно 20,5% и 18% суммарных потерь относились к так называемым «повреждениям с неопределенными намерениями», т.е. к инцидентам, причину которых (несчастный случай, самоубийство или убийство) экспертам определить не удалось. Однако с высокой степенью вероятности можно предположить, что эти инциденты относятся к случайным отравлениям наркотиками. Таким образом, более 90% потерь, обусловленных наркотиками, независимо от возраста и пола погибшего, относятся к случайным отравлениям (табл. 1).

Анализируя возрастной профиль смертности, обусловленной наркотиками, следует отметить ее увеличение с возрастом с ярко выраженным максимумом в 25-34 года, и последующее снижение до минимальных значений в старческих возрастах. Подобная кривая дожития не имеет гендерной специфики, она характерна и мужчинам и женщинам (рис. 2). Стандартизованный коэффициент смертности, обусловленной потреблением наркотиков, составил в России в 2010 г. 4,9 на 100000 мужчин и 0,7 на 100000 женщин (или 2,8 на 100000 лиц обоего пола).

Таблица 1

Распределение умерших от основных причин наркотической этиологии в зависимости от возраста и пола (Россия, 2010 г.).

Таблица 2

Распределение умерших от отравлений седативными и психотропными препаратами в зависимости от возраста и пола (Россия, 2010 г.).

Таблица 3

Распределение умерших от отравлений органическими растворителями в зависимости от возраста и пола (Россия, 2010 г.).

Представляется, что приведенные данные явно не соответствуют реальному масштабу проблемы: к сожалению, около 2500 смертей, отнесенных к случайным отравлениям, диагностированы как «Случайное отравление и воздействие другими и неуточненными химическими и ядовитыми веществами» (X49) вследствие токсического действия неуточненного вещества (T65).

В контексте полноты и объективности учета потерь от той или иной причины весьма интересными могут быть результаты регионального анализа. Отметим, что малочисленность потерь (во всяком случае, официальных), обусловленных потреблением наркотиков, обусловила оценку ситуации только для всего населения, без учета возраста и пола, а также необходимость расчета средней за последние 3 года (эта процедура позволяет в определенной мере нивелировать возможные флуктуационные сдвиги показателя).

Сразу укажем, что региональный анализ смертности, обусловленной потреблением наркотиков, свидетельствует о крайне размытых стандартах учета этих потерь. Во-первых, об этом свидетельствует разброс показателя – от нулевых его значений в Чукотском автономном округе до 22,2 на 100000 в Кемеровской области. При этом показатель в занимающей предпоследнее место Омской области составил 9,3 на 100000, т.е. был более чем 2-кратно меньшим, чем в Кемеровской области. Подчеркнем, что показатель Кемеровской области определялся не случайным одногодичным всплеском, но потерями в течение всех 3 лет.

Таблица 4

Региональный профиль смертности российского населения, обусловленной потреблением наркотиков, в 2009-2011 гг. (стандартизованный коэффициент на 100000).

Особый интерес в контексте настоящего исследования представляют полюсные группы. В ареал максимального благополучия вошли территории, где смертность вследствие потребления наркотиков не превысила 0,5 на 100000. Из табл. 4 видно, что географическая конфигурация ареала благополучия представляется крайне размытой: сюда вошли и северокавказские республики, и поволжские территории, и сибирские регионы (в целом около 30% российских территорий). Особо следует отметить, что в число территорий с минимальными значениями искомого показателя вошла Москва.

К полюсному ареалу, ареалу неблагополучия были отнесены территории с повышенным (от 3 до 5 на 100000) и высоким (выше 5 на 100000) уровнем смертности, к которым относилось соответственно 16,3% и 11,3% российских территорий. Особо следует отметить, что в ареал неблагополучия вошла Московская область, где наркотическая смертность превышает показатели столицы в 6,4 раза, и Санкт-Петербург, где проигрыш по сравнению с Москвой превышает 9 раз.

Подобный дисбаланс не может не вызвать сомнений в полноте учета потерь от наркотиков в столице.

При этом следует обратить пристальное внимание на Кемеровскую область: напомним, что по результатам всех независимых и объективных исследований, потребление наркотиков является особенно высоким либо в экономически состоятельных регионах, где финансовые возможности населения, как правило, существенно выше, чем в среднем по стране, либо в портовых городах. Об этом, кстати, свидетельствует вхождение в ареал неблагополучия таких территорий, как Санкт-Петербург и Ленинградская область, Московская область, Калининградская область, Тюменская область с входящими в нее Ханты-Мансийским и Ямало-Ненецким автономными округами.

Кемеровская область не является портовым городом, и вряд ли ее можно отнести к наиболее состоятельным российским территориям (как, например, Москву). Может быть, именно в Кемеровской области учет потерь, обусловленных потреблен6ием наркотиков, является наиболее полным и объективным?

Смертность, обусловленная потреблением седативных и психотропных препаратов.

Сходные по природе своей потери могут быть обусловлены не только наркотиками как таковыми, но и лекарственными препаратами седативного, снотворного и особенно психотропного воздействия.

Из рис. 3 видно, что динамика смертности российского населения вследствие потребления седативных и психотропных препаратов в 2000-2011 гг. характеризуется резким снижением потерь в начале нулевых годов – 3,3-кратным среди мужчин, почти 2-кратным среди женщин и 2,5-кратным среди лиц обоего пола. Затем наблюдался рост показателя, причем если в мужской популяции он продолжался до 2006 г., то у женщин наблюдался в течение одного года. При этом показатели выросли на 27,9% и 33,9% соответственно. В оставшийся период наблюдались устойчивые позитивные тенденции, в ходе которых к 2011 г. потери, обусловленные потреблением седативных и психотропных препаратов, снизились почти вдвое (на 44,8%) у мужчин и почти на четверть (на 24,2%) у женщин. Темпы позитивных тенденций второй половины нулевых годов у лиц обоего пола составили 30,9%.

В целом смертность российского населения, обусловленная потреблением седативных и психотропных препаратов, снизилась в 4,7 раза у мужчин и почти вдвое (на 44,7%) у женщин. Среди лиц обоего пола темпы снижения искомого показателя оказались 3-кратными (рис. 3).

Детальный анализ показал, что смертей вследствие психических расстройств, обусловленных подобными препаратами, в России в 2010 г. зафиксировано не было, однако были отмечены 493 отравления, причем число мужчин и женщин, погибших вследствие подобных инцидентов, оказалось сходным (248 и 245 человек).

Картина отравлений подобными лекарственными препаратами, в отличие от наркотических отравлений, имеет выраженную гендерную специфику: у женщин около половины этих инцидентов (47,3%) являются доказанными суицидами, более трети (34,7%) относятся к повреждениям с неопределенными намерениями, что также с высокой степенью вероятности позволяет предположить их суицидальный характер, и только 18% носят случайный характер. У мужчин к доказанным суицидам относятся около четверти подобных событий, случайными являются около трети (32,3%) инцидентов, причина 42,3% отравлений не определена, однако также не исключен их суицидальный характер (табл. 2).

Таким образом, если отравления наркотиками как таковыми носят, как правило, случайный характер, то отравления лекарственными препаратами седативного и психотропного действия имеют выраженную суицидальную компоненту, которая с возрастом увеличивается и в мужской и в женской популяции (табл. 2).

Об этом свидетельствует и форма кривой дожития, с характерным ростом повозрастной смертности после 50 лет и максимумом в старческих возрастах (рис. 4).

В 2010 г. стандартизованный коэффициент смертности вследствие отравлений седативными и психотропными препаратами составил 0,3 на 100000 человек.

Отметим, что, как и в случае наркотических отравлений, весьма высока вероятность недоучета за счет приведенных выше размытых диагнозов. О вероятном недоучете свидетельствует и тот факт, что в 2009-2011 гг., в течение 3 лет в 8 субъектах Российской Федерации (Вологодская и Магаданская области, Чукотский автономный округ, республики Карачаево-Черкесия, Северная Осетия, Калмыкия, Ингушетия и Чечня) не было отмечено ни одного случая отравления лекарственными препаратами седативного, снотворного и психотропного действия (табл. 5).

Таблица 5

Региональный профиль смертности российского населения, обусловленной потреблением седативных и психотропных веществ, в 2009-2011 гг. (стандартизованный коэффициент на 100000).

Таким образом, российский разброс показателя варьировал от нулевых значений на этих территориях до 0,8 в Читинской и Еврейской автономной областях.

Помимо указанных выше территорий, в ареал благополучия по смертности от отравлений психотропными и седативными препаратами были отнесены территории, где искомый показатель не превысил 0,1 на 100000 (Мордовия, Приморский край, Орловская, Рязанская, Ростовская, Костромская и Ульяновская области), т.е. 18,8% российских территорий.

В полюсную группу с высокими (выше 4,5 на 100000) значениями показателя также вошли 18,7% российских территорий, при этом контуры ареала неблагополучия были размытыми как в географическом, так и в социально-экономическом контексте: наряду с Москвой и Санкт-Петербургом, сюда вошли Читинская и Еврейская автономная области (интересно отметить, что в Московской и Ленинградской областях показатели оказались заметно ниже, чем в обеих столицах). Кроме того, в ареал неблагополучия вошли республики Коми, Тыва, Чувашия, Калужская, Липецкая, Нижегородская, Самарская, Пензенская и Омская области, Алтайский и Красноярский края (табл. 5).

Актуальным представляется вопрос: отражает ли это региональное распределение объективную картину или является следствием особенностей учета на территориальном уровне?

Смертность, обусловленная органическими растворителями.

В отличие от лекарств с седативным и психотропным эффектом, органические растворители не имеют наркотической компоненты, и интерес к ним в контексте настоящего анализа обусловлен распространением не столько наркомании как таковой, а токсикомании: в определенном отношении подобные вещества играют роль «наркотиков для бедных».

Динамика смертности от отравлений органическими растворителями в 2000-2011 гг. характеризовалась не вполне устойчивыми тенденциями, что наиболее явно проявилось в женской популяции. Тем не менее, из рис. 5 видно, что общий тренд последнего десятилетия является, безусловно, позитивным, причем смертность от этих причин снизилась примерно на треть как в мужской, так и в женской популяции. Отметим, что максимальные уровни смертности от этих причин отмечались в первый год исследования, минимальные – в 2009 г. у мужчин, в последний год исследования – у женщин.

В 2010 г. было зафиксировано 382 подобных случая (смерти 291 мужчины и 91 женщины), из которых соответственно 58,4% и 48,4% были отнесены к случайным отравлениям, 4,1% и 6,6% - к доказанным самоубийствам, 37,5% и 45,1% - к инцидентам, причина которых осталась не установленной (табл. 3). Отметим, что если в мужской популяции подобные инциденты перестают быть единичными, начиная с 10 лет, то у женщин самый ранний возраст смерти от подобных отравлений был зафиксирован в 26 лет.

Заметный рост повозрастной смертности от этих инцидентов начинается с 20 лет, достигая максимума в 55-59 лет, затем снижаясь с возрастом (рис. 6).

Стандартизованный коэффициент смертности от отравлений органическими растворителями составил в 2010 г. 0,3 на 100000.

Укажем, что если в первых 2 случаях – наркотических и лекарственных отравлениях – с высокой степенью вероятности предполагается недоучет подобных инцидентов, то в случае отравлений органическими растворителями в контексте предполагаемой токсикомании может иметь место гипердиагностика, особенно в старших возрастах, в этой ситуации растворители скорее играют роль суррогатов алкоголя.

Отметим, что за последние 3 года на 6 российских территориях (республики Адыгея, Ингушетия, Кабардино-Балкария и Чечня, Чукотский автономный округ и Мурманская область) не было отмечено ни одного случая отравлений органическими растворителями, а еще на 11 территориях этот показатель не поднимался выше 0,1 на 100000. Таким образом, в ареал благополучия по этому показателю вошли 21,3% российских регионов. Как и следовало ожидать, в число этих территорий вошла Москва, с ее изобилием беспризорных частично или полностью детей и подростков – основной группы риска смертности от этих причин (табл. 6).

Таблица 6

Региональный профиль смертности российского населения, обусловленной отравлениями органическими растворителями, в 2009-2011 гг. (стандартизованный коэффициент на 100000).

При этом, что характерно, смертность в Подмосковье превышает столичные показатели в 3,7 раза. Интересно, что Санкт-Петербург также имеет существенный выигрыш по сравнению с Ленинградской областью, однако он является вдвое меньшим (0,18 против 0,38 на 100000), чем между Москвой и Московской областью, причем и Санкт-Петербург, и Ленинградская область входят в «срединный» ареал российских территорий.

В полюсную группу территорий, формировавшую ареал неблагополучия по этому показателю, вошли 22,5% российских регионов, в которых смертность от отравлений органическими растворителями превысила 0,45 на 100000. Укажем, что максимальное значение показателя наблюдалось в Калмыкии и составило 3,1 на 100000. Из табл. 6 видно, что и географическая и социально-экономическая конфигурация ареала неблагополучия носит весьма сложный характер: в нее вошли территории, относящиеся ко всем 8 федеральным округам России, имеющие самый различный экономический статус (например, Татарстан м Красноярский край, с одной стороны, и Еврейская автономная область и республика Тыва – с другой).

Подводя итоги, укажем, что в 2010 г. от причин, обусловленных потреблением наркотиков, погибло 4418 человек, если учитывать и соответствующие лекарственные отравления и отравления органическими растворителями – 5293 человека. Таким образом, смертность российских мужчин, обусловленная потреблением наркотиков, составила 4,9, женщин – 0,7 на 100000 соответствующего населения, совокупная смертность, включающая, помимо них, такие латентные резервуары, как отравления седативными и психотропными препаратами и органическими растворителями, не превысила соответственно 6 и 1 на 100000. Для сравнения укажем, что смертность от самоубийств в этот период составила 39,2 на 100000 мужчин и 6,6 на 100000 женщин, смертность от дорожно-транспортных происшествий – 29 и 9,1, от алкогольных отравлений – 20,9 и 5,3 на 100000 соответственно. Таким образом, потери от наркотических и квазинаркотических воздействий уступали дорожно-транспортным 5- и 9-кратно, алкогольным – 3,5- и 5-кратно, суицидальным – 6,5-кратно. Однако вряд ли можно утверждать, что приведенные оценки, опирающиеся на официальную статистику, соответствуют реальности.

В качестве источников недоучета следует указать, во-первых, на отмеченные выше отравления неизвестной этиологии.

Во-вторых, необходимо вспомнить такой класс причин смерти, как «Симптомы, признаки и неточно обозначенные состояния». В настоящее время смертность от этих причин лиц трудоспособных возрастов, как правило, определяется рубрикой R99 (Другие неточно обозначенные и неуточненные причины смерти), т.е. причина смерти не установлена. Чтобы оценить масштабы этого резервуара, укажем, что в 2010 г. в России от неизвестных причин умерло 27237 человек 20-59 лет. Вопрос о том, какая часть этих смертей имеет наркотическую этиологию, остается открытым.

В этом контексте нельзя не упомянуть Москву, в течение всех 2000-х годов входившую в десятку худших по уровню смертности от этих причин трудоспособного населения: достаточно указать, что в 2011 г. эти размытые причины занимали 4-е место в структуре смертности и мужчин и женщин 20-59 лет.

В-третьих, в рамках официальной статистики (даже при самом скрупулезном учете) возможно учесть только смерти, напрямую, в самом явном виде, обусловленные наркотиками. Собственно, к таковым по условию относятся только наркотические отравления. Однако очевидным представляется, что наркомания не может не привести к деструктивным изменениям как основных органов, так и систем организма. В частности, у героиновых наркоманов неизбежны флебиты, передозировка наркотиков чревата не только отравлениями, но и сердечными приступами. Употребление наркотиков, особенно тяжелых, не может не привести к перерождению печени. Подчеркнем, что если соматические патологии, обусловленные алкоголем, выделены в МКБ-Х особыми рубриками (например, алкогольная кардиомиопатия, алкогольный цирроз печени), то патологии наркотической этиологии (за исключением психических расстройств) в МКБ отсутствуют. Безусловно, эта проблема относится к компетенции клиницистов и патологов, однако при учете потерь, обусловленных наркотиками, она представляется остро актуальной. Проводя параллели с алкогольными потерями, отметим, что в настоящее время они определяются отравлениями не более чем на треть, как минимум 2/3 смертности, обусловленной алкоголем, определяется соматическими патологиями алкогольной этиологии. С высокой степенью вероятности можно предположить, что воздействие наркотиков чревато подобными же последствиями.

В заключение укажем, что оценка потерь, обусловленных наркотиками, базирующаяся только на статистической информации, указывает только на «вершину айсберга»: чтобы оценить их реальные масштабы, необходимо комплексное исследование с обязательным привлечением судебно-медицинских экспертов и патологоанатомов. Кроме того, как и в случае алкогольных потерь, необходима разработка единых по стране, объективных и комплексных стандартов, причем самое пристальное внимание следует обратить на территории, где наркотическая смертность отсутствует: в нынешних российских реалиях это свидетельствует не о благополучии, а о стремлении скрыть масштабы проблемы, что никогда не способствовало ее решению.

Список литературы

1. Актуальные проблемы наркоситуации в молодежной среде: основания, тенденции, профилактика. Москва: Медицина; 2004. С. 24.
2. Андреев З.М., Билкей С.И., Ковалев В.И. Наркомания в России: состояние и проблемы (на примере Тюменской области). Социально-гуманитарные знания. 2003. № 5.
3. Барбашин И.В. О распространении наркотиков в России и мерах их профилактики и борьбе с наркоугрозой. Аналитический вестник Совета Федерации РФ. 2005; (34): 9.
4. Богданов С.И. Анализ данных мониторинга острых отравлений наркотическими средствами в Свердловской области. Наркология. 2010; (2): 40-47.
5. Брюн Е.А., Попович Л.Д., Потапчик Е.Г., Тишининова Г.А. Макроэкономический анализ бремени наркомании в Российской Федерации. Москва: Высшая школа экономики; 2011. 138 с.
6. Всемирный доклад о наркотиках. 2011. Организация Объединенных Наций. Нью-Йорк. 2011. 371 с.
7. Всемирный доклад о наркотиках. 2012. Организация Объединенных Наций. Нью-Йорк. 2012. 153 с.
8. Всемирный доклад о наркотиках. 2013. Резюме. Организация Объединенных Наций. Нью-Йорк. 2013. 18 с.
9. Вышинский К.В., Павловская Н.И., Збарская И.А., Кошкина Е.А., Антонова О.И. Особенности употребления психоактивных веществ среди населения отдельных регионов России. Наркология. 2010; 9 (4): 16-24.
10. Егоров Д.Ф. Наркологическая служба Российской Федерации - основные проблемы. Социальная и клиническая психиатрия. 2001; (1): 16-18.
11. Запорожченко В.Г. Героин: исторический обзор. Профилактика заболеваний и укрепление здоровья. 2000; 3(6): 31-36.
12. Здоровье населения как ключевой фактор социально-экономического развития регионов России. Москва. Научно-экспертный совет при Председателе Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. 2013. 126 с.
13. Киржанова В.В. Распространенность психических и поведенческих расстройств, связанных с употреблением ПАВ, в Российской Федерации. Вопросы наркологии. 2003; (3): 47-58.
14. Кирсанов А.И. Противодействие наркобизнесу и наркомании в системе национальной безопасности России: политологический анализ: автореф. дис … д-ра политологических наук. Москва. 2010. 57 с.
15. Кошкина Е.А. Заболеваемость психическими и поведенческими расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ, в Российской Федерации в динамике за 5 лет. Вопросы наркологии. 2011; (1): 17-27
16. Кошкина Е.А., Киржанова В.В. Деятельность наркологической службы и основные показатели заболеваемости в Российской Федерации в 2003-2008 гг. (анализ данных федерального статистического наблюдения). Вопросы наркологии. 2009; (5): 62-77.
17. Кошкина Е.А., Киржанова В.В. Современное состояние наркоситуации в России по данным государственной статистики. Наркология. 2009; 8 (8): 41-46.
18. Наркомания в России в оценках социологов. Москва: Владивостокский центр ииследования организованной преступности; 2007. С. 17.
19. Полунина А.Г., Брюн Е.А. Злоупотребление алкоголем и наркотиками в подростковом возрасте: неврологические предпосылки. Журнал неврологии и психиатрии. 2009; (10): 81-86.
20. Рамазанов Р.С. Медико-социальное исследование наркотизма среди подростков в условиях крупного города: автореф. дис … канд. мед. наук. Махачкала. 2005. 19 с.
21. Реутская Л.А., Пышнин Т.И. Международный контроль за оборотом наркотических средств психотропных веществ. Рецепт. 2002; (3): 37-39.
22. Сидоров П.И. Основные стратегии развития превентивной наркологии. Наркология. 2002; (2): 2-9.
23. Шереги Ф.Э., Арефьев А.Л. Наркотизация в молодежной среде: структура, тенденции, профилактика (социологический анализ). Москва: Центр социального прогнозирования. 2003.
24. EMCDDA. Guidelines for Estimating the Incidence of Problem Drug Use. Lisbon. 2008
25. EMCDDA. 2010 Annual report: the state of the drugs problems in Europe. Lisbon. 2010.
26. Psychotropic Substances: Statistics for 2009 –Assessments of Annual Medical and Scientific Requirements for Substances in Schedules II, III and VI of the Convention on Psychotropic Substances of 1971. United Nations. New York. 2011.

References

1. Actual drug problems in the youth: grounds, tendencies, and prevention. Moscow: Meditsina; 2004. P. 24. (In Russia).
2. Andreev Z.M., Bilkey S.I., Kovalev V.I. Drug abuse in Russia: the current state and problems (by an example of Tyumen region). Sotsial'no-gumanitarnye znaniya. 2003. № 5. (In Russia).
3. Barbashin I.V. On prevalence of drugs in Russia and measures for drug abuse preventing and combating. Analiticheskiy vestnik Soveta Federatsii RF. 2005; (34): 9. (In Russia).
4. Bogdanov S.I. Analysis of the data of monitoring of acute drug poisoning in Sverdlovsk region. Narkologiya. 2010; (2): 40-47. (In Russia).
5. Bryun E.A., Popovich L.D., Potapchik E.G., Tishininova G.A. Macroeconomic analysis of the burden of drug abuse in the Russian Federation. Moscow: Higher School of Economics; 2011. 138 p. (In Russia).
6. World Drug Report. 2011. United Nations. New York. 2011. 371 p. (In Russia).
7. World Drug Report. 2012. United Nations. New York. 2012. 153 p. (In Russia).
8. World Drug Report. 2013. Resume. United Nations. New York. 2013. 18 p. (In Russia).
9. Vyshinskiy K.V., Pavlovskaya N.I., Zbarskaya I.A., Koshkina E.A., Antonova O.I. The specific features of use of psychoactive substances in the population of some regions of Russia. Narkologiya. 2010; 9 (4): 16-24. (In Russia).
10. Egorov D.F. Drug service of the Russian Federation – the main problems. Sotsial'naya i klinicheskaya psikhiatriya. 2001; (1): 16-18. (In Russia).
11. Zaporozhchenko V.G. Heroin: a historical review. Profilaktika zabolevaniy i ukreplenie zdorov'ya. 2000; 3(6): 31-36. (In Russia).
12. Population health as a key factor of socioeconomic development of Russian regions. Moscow. Scientific and Expert Council at the Chairman of the Federation Council of the Federal Assembly of the Russian Federation. 2013. 126 p. (In Russia).
13. Kirzhanova V.V. Prevalence of mental and behavior disorders related with use of psychoactive substances in the Russian Federation. Voprosy narkologii. 2003; (3): 47-58. (In Russia).
14. Kirsanov A.I. Combating drug trafficking and drug abuse in the system of nation security of Russia: [thesis]. Moscow. 2010. 57 p. (In Russia).
15. Koshkina E.A. Mental and behavior disorders related with use of psychoactive substances in the Russian Federation in dynamics for 5 years. Voprosy narkologii.. 2011; (1): 17-27. (In Russia).
16. Koshkina E.A., Kirzhanova V.V. Activity of drug service and the main indicators of morbidity in the Russian Federation in 2003-2008 (analysis of data of the Federal statistical survey). Voprosy narkologii. 2009; (5): 62-77.
17. Koshkina E.A., Kirzhanova V.V. The current state of drug situation in Russia according to the government statistical data. Narkologiya. 2009; 8 (8): 41-46. (In Russia).
18. Drug abuse in Russia according assessments of sociologists. Moscow: Vladivostok centre for researches of organized crime ; 2007. p. 17. (In Russia).
19. Polunina A.G., Bryun E.A. Alcohol and drug abuse in adolescent ages: neurological grounds. Zhurnal nevrologii i psikhiatrii. 2009; (10): 81-86. (In Russia).
20. Ramazanov R.S. Health and social research of drug abuse in adolescents under conditions of a large city: [thesis] . Makhachkala . 2005. 19 p. (In Russia).
21. Reutskaya L.A., Pyshnin T.I. International monitoring of drugs and psychotropic substances trafficking. Retsept. 2002; (3): 37-39. (In Russia).
22. Sidorov P.I. The basic strategies for development of preventive narcology. Narkologiya. 2002; (2): 2-9. (In Russia).
23. Sheregi F.E., Aref'ev A.L. Drug abuse in the young people: tendencies and prevention (sociological analysis). Moscow: Center for social forecasting. 2003. (In Russia).
24. EMCDDA. Guidelines for Estimating the Incidence of Problem Drug Use. Lisbon. 2008.
25. EMCDDA. 2010 Annual report: the state of the drugs problems in Europe. Lisbon. 2010.
26. Psychotropic Substances: Statistics for 2009 –Assessments of Annual Medical and Scientific Requirements for Substances in Schedules II, III and VI of the Convention on Psychotropic Substances of 1971. United Nations. New York. 2011.

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*