Суховеева А.Б., Комарова Т.М.
Институт комплексного анализа региональных проблем Дальневосточного федерального округа Российской академии наук

Some aspects of economic evaluation of health loss due to mortality at the Russian Far East
Sukhoveeva A.B., Komarova T.M.
Institute for Complex Analysis of Regional Problems, Far Eastern Branch, Russian Academy of Sciences

Контактная информация:

Комарова Татьяна Михайловна - Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Contacts: Tatyana Komarova - Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Резюме. Начиная с середины прошлого десятилетия в России произошло сокращение темпов убыли населения, в результате роста рождаемости и снижения смертности. Однако, проблема смертности остается актуальной как для всей страны, так и ее отдельных регионов, внося ощутимый вклад в среднюю продолжительность жизни населения. Смертность приносит огромный социальный ущерб в виде невосполнимых демографических потерь, а также экономический ущерб в виде недопроизведенного валового внутреннего продукта.

Целью исследования является экономическая оценка смертности населения регионов Дальнего Востока в 2010 г с учетом оценки стоимости среднестатистической жизни. Данное исследование базируется на концепции человеческого капитала, которая рассматривает здоровье как одно из важнейших условий социально-экономического развития любой территории.

Материалы и методы. Основой оценки расчета стоимости среднестатистической жизни и экономического ущерба послужила методика Д.И. Шмакова.

Стоимость одного года статистической жизни человека рассчитывалась с учетом средней продолжительности жизни населения в регионе, а также районных коэффициентов и надбавок, предусмотренных Трудовым кодексом Российской Федерации. При расчете экономического ущерба в результате смертности населения регионов Дальнего Востока учитывались не только фактические экономические потери, к которым она приводит (упущенная выгода в недопроизводстве валового регионального продукта, в результате выбытия работников из производственного процесса, ритуальное пособие и другие выплаты семьям), а также стоимость потерянного одного года (потерянных лет) статистической жизни человека. Исходными данными послужили статистические материалы Госкомстата России и экспертные оценки.

Выводы. Определено, что стоимость среднестатистической жизни человека тем выше, чем больше инвестиции в человеческий капитал, уровень зарплаты, пенсии и ожидаемая продолжительность жизни. Выделены типы регионов Дальневосточного федерального округа по величине экономического ущерба в результате смертности населения с учетом стоимости одного года среднестатистической жизни и валового регионального продукта на душу населения в 2010 г. Большинство субъектов округа относятся к типу регионов с «высоким» экономическим ущербом в результате смертности населения (2,0-2,6 % от валового регионального продукта региона).

Ключевые слова. Экономический ущерб; смертность населения; валовой региональный продукт; Дальний Восток России.

Abstract. From mid last decade, Russia has been reducing rates of population decline as a result of increased fertility and reduced mortality. However, the problem of high mortality remains relevant for both the entire country and its regions, making a significant contribution into average life expectancy. Mortality bears a huge social cost in form of non-renewable demographic loss, as well as economic damage in form of unproduced gross domestic product.

The purpose of this paper is economic evaluation of mortality in the regions of the Russian Far East in 2010 with due regard to the average value of a human life. The study is based on the concept of the human capital considering health as one of the main conditions for territorial social and economic development.

Methods and data. Shmakov's technique was used to calculate the average value of a human life and economic damage.

Cost per one year of statistical human life was calculated with due regard to average life expectancy in a region, and also regional coefficients and premium envisaged by the Labour code of the Russian Federation.

To calculate economic damage due to mortality in the Far East regions, besides actual economic loss (including missed profit caused by underproduction of gross regional product due to workforce mortality, allowance on death and other payments to the family), the authors also corrected calculation for cost of one lost year (or years) of statistical human life.

The authors used official statistics of the Federal State Statistics Service and expert evaluation as baseline data.

Conclusions. It was found out that the higher investments into human capital and pension benefits as well as the higher life expectancy the higher the average value of a human life. Types of regions of the Russian Far East were defined according to the amount of economic loss due to mortality including cost per one lost year of statistical human life and per capita gross regional product in 2010. The majority of subjects of the district belongs to regions with «high» economic loss due to mortality (2.0-2.6% of gross regional product).

Keywords. Economic damage; mortality; gross regional product; Russian Far East.

Постановка проблемы. Для Российской Федерации (РФ) в период социально-экономических преобразований 90-х гг. XX в. было характерно сокращение численности населения вследствие низкого качества здоровья населения, падения рождаемости и резкого увеличения смертности, особенно мужчин в трудоспособном возрасте. Однако, начиная с середины прошлого десятилетия, произошло сокращение темпов убыли населения, в результате роста рождаемости и снижения смертности. Несмотря на снижение коэффициента смертности в России к 2010 г. до 14,2 ‰ (за 2005-2011 гг. понижение в 1,1 раза), его значение превышает показатели многих экономически развитых стран (2010 г. Канада – 7,4 ‰, Великобритания – 9,0 ‰, США – 8,0 ‰) [7, 11, 12]. В октябре 2007 г. Указом президента РФ утверждена Концепция демографической политики РФ до 2025 г. [2]. Одними из важнейших задач демографической политики определены сокращение уровня смертности не менее чем в 1,6 раза, прежде всего в трудоспособном возрасте, и увеличение продолжительности жизни к 2025 г. до 75 лет.

В настоящее время проблема высокой смертности остается все еще актуальной для общества, внося ощутимый вклад в среднюю продолжительность жизни населения, которая, в свою очередь, влияет на объем душевого национального дохода. Таким образом, смертность приносит огромный социальный ущерб в виде невосполнимых демографических потерь, а также экономический ущерб в виде непроизведенного валового внутреннего продукта [5]. Сложившаяся ситуация часто обсуждается и комментируется демографами и медиками, однако экономическим аспектам здоровья населения в России традиционно уделяется недостаточное внимание.

Проблема сохранения здоровья является одной из актуальнейших в современном российском обществе и особенно на уровне отдельных макрорегионов, так как в условиях напряженной социально-экономической обстановки, при низких доходах государственного бюджета затраты на социальную сферу (вложения в человеческий капитал) невелики. В 2010 году они составили в целом 6,9%, что значительно ниже в сравнении с некоторыми экономически развитыми странами Европы (например, Франция – 13,4%, Германия – 11,6) [13] С этой точки зрения вопрос экономической оценки капитала здоровья, как составляющей человеческого капитала, требует всестороннего исследования для определения экономической эффективности социальной политики и программ развития, а также для понимания масштаба потерь, которые несет экономика нашей страны и ее регионы в связи с изменением медико-демографической ситуации.

Характеризуя медико-демографическую ситуацию в регионах РФ за период 1992-2005 гг. необходимо отметить повсеместное ухудшение здоровья населения, проявившееся в значительном снижении ожидаемой продолжительности жизни, увеличении показателей смертности и заболеваемости. Среди округов РФ, наибольшее ухудшение медико-демографической ситуации было характерно для Дальнего Востока (ДВ), в котором, несмотря на более молодую структуру населения, резко возросли заболеваемость и смертность [15]. На протяжении длительного времени коэффициенты естественного прироста на Дальнем Востоке были выше, чем в целом по РФ и других федеральных округах. Высокий естественный прирост был обусловлен благоприятной возрастной структурой населения и способствовал наряду с миграцией, быстрому наращиванию демографического потенциала в регионе. Так, в 1990 г. значение данного показателя на ДВ составил 7,3 ‰, в целом по РФ – 2,2 ‰ [10]. Однако с 1993 г. естественный прирост в округе, как и в целом в РФ, сменился на естественную убыль населения. Смертность населения на ДВ и его субъектах стала неуклонно увеличиваться, при этом темпами, превосходящими аналогичный показатель по России в 2,5 раза. Так, за 1990-2010 гг. темпы роста смертности на Дальнем Востоке увеличились на 68 %, значительно различаясь по отдельным субъектам округа, что связано с различной интенсивностью миграционного движения населения, изменением его возрастной структуры в сторону постарения, разным уровнем жизни [10, 11, 12].

Ухудшение капитала здоровья населения в округе приводит не только к демографическим потерям (уменьшению численности населения), но и к экономическому ущербу (снижению выпуска продукции), имеющему большие региональные различия. Проблема определения материального ущерба, тесно связана с задачей оценки стоимости среднестатистической жизни человека (несмотря на этические аспекты проблемы). В России и за рубежом существуют методики оценки стоимости жизни, в которых диапазон денежной величины жизни, значительно варьируется [4, 6, 8, 9, 17, 18].

Целью исследования является экономическая оценка смертности населения регионов Дальнего Востока в 2010 г с учетом оценки стоимости среднестатистической жизни. Данное исследование базируется на концепции человеческого капитала, которая рассматривает здоровье как одно из важнейших условий социально-экономического развития любой территории.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Несмотря на значительное разнообразие подходов, и способов количественной оценки стоимости среднестатистической жизни, выделяют два основных направления. Первое лежит в рамках концепций, основанных на определении соотношения между риском для жизни и платой за него, при этом стоимость жизни эквивалентна сумме, которую люди согласны платить за снижение риска умереть, или суммой, за которую они готовы пойти на дополнительный риск. Данный подход получил распространение среди западных экономистов [16]. Во втором направлении стоимость статистической жизни вычисляется путем подсчета аккумулированных за жизнь ценностей (вложенные в человека затраты и ожидаемая от него отдача в предстоящей жизни) [17]. Данному подходу в расчетах среднестатистической жизни человека придерживаются и авторы в данной работе. Основой для нашей оценки расчетов стоимости среднестатистической жизни послужила методика Д.И. Шмакова с некоторыми изменениями и дополнениями [9, 17].

В наших расчетах стоимость среднестатистической жизни складывается из затрат непосредственно самих граждан и затрат общества на поддержание жизнедеятельности человека в течение отдельных этапов его жизни (от рождения до смерти):

• единовременное пособие при рождении;
• ежемесячное пособие до 1,5 лет;
• ежемесячное пособие на ребенка до 16 лет * (с учетом пособий для детей, взятых под опеку и детей-инвалидов);
• расходы общества на дошкольное образование;
• расходы семьи на воспитание ребенка 0-6 лет * (прожиточный минимум детей + оплата за дет.сад + потребительские расходы на здравоохранение на 1 чел.);
• расходы семьи на воспитание ребенка 7-17 лет * (прожиточный минимум детей + подготовка к школе + плата за дополнительные услуги, кружки в школе + потребительские расходы на здравоохранение на 1 чел.);
• расходы общества на среднее и высшее образование ребенка 7-21 лет;
• среднемесячная заработная плата;
• средний размер назначенной месячной пенсии;
• медицинская помощь в течение всей жизни (из федерального бюджета);
• ритуальное пособие.

Исходными данными послужили статистические материалы Госкомстата РФ и экспертные оценки [10, 11, 12].

Для определения экономического ущерба общепринятым во всем мире критерием являются потерянные годы потенциальной жизни (ПГПЖ) – показатель, который учитывает не только уровень смертности, но и возраст, в котором наступила смерть, единицей измерения потерь является человеко-год [3, 14]. Измерение потерь в человеко-годах позволяет перейти к прямой оценке экономического ущерба, которые несет общество вследствие преждевременной смертности. По мнению Семеновой В.Г. с соавторами [14, с.1], «…к сожалению, в настоящее время не существует надежных показателей и единой оценки стоимости человеко-год – подобные оценки возможно сделать, только исходя из конкретного состояния экономической ситуации в стране, что является не столько демографической, сколько экономической задачей и представляет предмет отдельного специального исследования. Ситуация усложняется тем, что стоимость потерянного человеко-года в разный период жизни существенно различается: прямой ущерб в детские и юношеские годы, когда человек еще не включен в производственный процесс, минимален, но смерть в этих возрастах оборачивается потерей целой непрожитой (и, следственно, непроработанной) человеческой жизнью, смерти в трудоспособных возрастах приносят прямой экономический ущерб; смерти в пожилых возрастах (в силу естественных обстоятельств) наиболее масштабны, однако в этот период человек уже исключен из активных производственных отношений».

В качестве методологической базы оценки экономического ущерба в результате смертности населения регионов Дальнего Востока в 2010 г. послужила методика Д.И. Шмакова с некоторыми изменениями и дополнениями [9, 17]. Данная методология позволяет рассчитать экономический ущерб для всего населения региона (без учета половозрастных особенностей населения) в соотношении с упущенной выгодой на уровне общества с выражением его в стоимостных показателях. При этом необходимо отметить, что ВРП производится не только населением рабочих возрастов, но и жителями старше трудоспособного возраста, продолжающих трудовую деятельность. Данная методика достаточно проста и удобна, в плане применения ее для предварительной оценки экономического ущерба. Для более глубокой и детальной оценки можно использовать другие методики с половозрастными показателями смертности [3, 4, 5, 8, 14].

При расчете экономического ущерба нами учитывались не только фактические экономические потери, к которым она приводит (упущенная выгода в недопроизводстве валового регионального продукта (ВРП), в результате выбытия работников из производственного процесса, ритуальное пособие и другие выплаты семьям), но и стоимость потерянного одного года (потерянных лет) статистической жизни человека.

Расчет экономического ущерба в результате смертности населения с учетом стоимости одного года среднестатистической жизни и ВРП на душу населения в регионах ДФО производился по следующей формуле [17]:

M_1nt= n_t*C_1t+n_t*GRP_t, (1)

где: M_1nt – экономический ущерб в результате смертности n числа людей в году t;
n_t – число умерших в году t;
C_1t – стоимость одного года жизни, потерянного в результате смерти n числа людей в году t;
GRP_t – валовой региональный продукт на душу населения в году t.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЯ

Объективный подсчет всех вложений и расходов, связанный с воспроизводством «человеческого капитала» в регионе, достаточно проблематичен. Жизненный цикл человека можно разделить на отдельные периоды, в течение которых меняется величина затрат на поддержание жизни. Мы считаем, что показатель стоимости жизни является важнейшим социально-экономическим индикатором, руководствуясь которым можно определять реальные значения личных и общественных суммарных доходов и расходов для нормальной жизнедеятельности населения и воспроизводства рабочей силы в зависимости от территории.

В Дальневосточных регионах, в условиях напряженной социально-экономической обстановки, при низких доходах государственного бюджета затраты на социальную сферу, здравоохранение (вложения в человеческий капитал) невелики и значительно дифференцируются. Так, в 2010 г. на ДВ расходы консолидированных бюджетов на здравоохранение составили от 1,4 до 7,3 % по отношению в ВРП региона (табл. 1).

Таблица 1

Расходы консолидированных бюджетов на здравоохранение в 2010 г. по регионам Дальнего Востока России

Учитывая региональные различия показателей среднемесячной заработной платы, среднемесячной пенсии, величины прожиточного минимума, расходов консолидированных бюджетов на здравоохранение и образование нами была рассчитана стоимость среднестатистической жизни человека по регионам Дальнего Востока, а также для ДВ и РФ в целом за 2010 г. Оценки стоимости среднестатистической жизни человека на Дальнем Востоке в 2010 г. представлены в таблице 2.

Таблица 2

Стоимость среднестатистической жизни человека на Дальнем Востоке в 2010 г., руб.

Стоимость одного года статистической жизни человека рассчитывалась нами с учетом средней продолжительности жизни населения в регионе, а также районных коэффициентов и надбавок, предусмотренных Трудовым кодексом РФ [1], (табл. 3).

Таблица 3

Показатели стоимости среднестатистической жизни человека в регионах Дальнего Востока в 2010 г., тыс. руб.

Анализ полученных результатов оценок по регионам округа показал, что стоимость среднестатистической жизни человека тем выше, чем больше инвестиции в человеческий капитал (расходы на здравоохранение, образование), уровень заработной платы, пенсии и продолжительности жизни населения. Поэтому ее величина имеет наибольшие значения в субъектах с относительно высоким уровнем социально-экономического развития – это Магаданская, Сахалинская области, Чукотский АО, Республика Саха (Якутия), Камчатский край.

Важной величиной при определении экономического ущерба в результате смертности является показатель стоимости потерянных лет в результате смерти человека в году t в возрасте B. В связи с отсутствием данных о распределении умерших по возрасту, невозможно рассчитать величины ВРП, который они могли бы произвести до выхода на пенсию и стоимость всех потерянных лет в результате их смерти. При этом необходимо обозначить, что ВРП производится не только населением рабочих возрастов, но и жителями старше трудоспособного возраста, продолжающих трудовую деятельность. Поэтому при определении ущерба от смертности учитывается непроизведенный ВРП только за один год, а стоимость одного года среднестатистической жизни умножается на количество умерших.

В таблице 4 представлены расчеты экономического ущерба в результате смертности населения по регионам Дальнего Востока и России в 2010 г.

Таблица 4

Экономический ущерб в результате смертности населения по регионам Дальнего Востока и России в целом в 2010 г., млн. руб.

На основе полученных расчетов, выделены типы регионов ДВ по величине экономического ущерба, наносимого экономике в результате смертности населения в 2010 г. Выделено три типа регионов с дифференциацией по величине экономического ущерба от «среднего» до «очень высокого» по следующей шкале: низкий (0,0-1,0); средний (1,1-2,0); высокий (2,1-3,0); очень высокий (3,1-4,0) (рис. 1).

Рис. 1. Типы регионов Дальнего Востока по величине экономического ущерба в результате смертности населения в 2010 г.

К типу регионов со «средним» экономическим ущербом в результате смертности населения (1,6 % от ВРП региона) относится экономически развитый субъект Дальнего Востока Республика Саха (Якутия), для которого характерны относительно высокое значение ВРП на душу нас., чем в среднем по Дальневосточному округу, и ниже среднеокружного значение коэффициента смертности населения (9,8 на 1000 нас.).

Большинство субъектов округа (Чукотский авт. окр., Магаданская и Сахалинская области, Хабаровский, Приморский и Камчатский края) относятся к типу регионов с «высоким» экономическим ущербом в результате смертности населения (2,0-2,6 % от ВРП региона), характеризующиеся средними по округу показателями коэффициента смертности и ВРП на душу населения.

К типу регионов с «очень высоким» экономическим ущербом относятся Амурская (3,3 % от ВРП) и Еврейская автономная (3,0 % от ВРП) области, с низкими значениями ВРП на душу населения и высокими значениями коэффициента смертности.

Заключение:

1. В целом по Дальнему Востоку суммарный ущерб от смертности населения всех возрастов составил 42,7 млрд. руб. или 2,4 % от ВРП округа (по РФ в 2010 г. составил 798 млрд. руб. или 2,5 % ВВП страны), что свидетельствует о высоком экономическом ущербе наносимого экономике округа.

2. Большинство субъектов округа (Чукотский авт. окр., Магаданская и Сахалинская области, Хабаровский, Приморский и Камчатский края) относятся к типу регионов с «высоким» экономическим ущербом в результате смертности населения (2,0-2,6 % от ВРП региона).

3. Экономический ущерб, наносимый экономике регионов ДВ в результате смертности тем выше, чем ниже уровень социально-экономического развития субъекта, меньше инвестиции в человеческий капитал (расходы на здравоохранение, образование), уровень заработной платы, пенсии, а также при неблагоприятной медико-демографической ситуации, характеризующейся низкими показателями здоровья населения. Что является следствием чрезвычайно опасной причинно-следственной цепи: тяжелая социально-экономическая ситуация является причиной постоянного ухудшения состояния здоровья населения, а низкий уровень здоровья населения, в свою очередь, является причиной роста экономического ущерба.

4. Приведенные оценки показывают, что смертность населения на Дальнем Востоке и его регионов, связана с очень существенными экономическими потерями (формирование ВРП), игнорировать которые в современных условиях, учитывая низкий уровень здоровья, высокую смертность в трудоспособном возрасте и сокращения населения невозможно.

Список литературы

1. Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 N 197-ФЗ (ред. от 28.12.2013). [Интернет]. URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=164929 (Дата обращения: 29.01.2014).
2. Концепция демографической политики Российской Федерации до 2025 года: Указ Президента РФ от 09.10.2007 г. № 1351. [Интернет]. URL: http://zakonbase.ru/content/base/111074 (Дата обращения: 19.01.2014).
3. Абдрахманов А.Б. Оценка экономических потерь в результате преждевременной смертности трудоспособного населения в Республике Казахстан. Медико-социальные аспекты охраны здоровья. 2012; 63 (2): 58-66.
4. Безруков Н.С., Полянская Е.В. Экономическая оценка потерь общественного здоровья как фактора развития человеческого капитала. Вестник Тихоокеанского государственного университета. 2009; 12 (1): 57-64.
5. Говорин Н.В., Сахаров А.В. Социально-экономические потери в результате алкогольной смертности населения. Сибирский медицинский журнал. 2011; (5): 80-82.
6. Корчагин В.П., Надорожная В.Л. Экономическая оценка ущерба от людских потерь. Проблемы прогнозирования. 1998; (5): с. 11-19.
7. Коэффициенты рождаемости, смертности и естественного прироста населения (на 1000 человек населения). [Интернет]. URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b13_13/IssWWW.exe/Stg/d4/26-05.htm (Дата обращения: 04.02.2014 г.).
8. Орлов В.И. Дифференцированная оценка медико-экономических потерь, вызванных преждевременной смертностью: автореф. … дис. канд. экон. наук. Москва. 2009. 24 c.
9. Прохоров Б.Б., Шмаков Д.И. Оценка стоимости статистической жизни и экономического ущерба от потерь здоровья. Проблемы прогнозирования. 2002; (3): 23-34.
10. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2001; Статистический сборник. Москва: Росстат; 2003. 827 с.
11. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2007; Статистический сборник. Москва: Росстат; 2007. 991 с.
12. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2013; Статистический сборник. Москва: Росстат; 2013. 990 с.
13. Россия и страны мира. [Интернет]. URL: http:// wwwgks. ru/wps/ wcm/ connect /rosstat _ main /rosstat/ru/statistics/publications/catalog/doc_1139821848594 (Дата обращения: 04.02.2014).
14. Семенова В.Г., Евдокушкина Г.Н., Гаврилов Л.А., Гаврилов Н.С., Михайлов А.Ю. Социально-демографические потери, обусловленные смертностью населения России в период реформ (1989-2007 гг.). Социальные аспекты здоровья населения [электронный научный журнал]. 2009; 9 (1). URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/103/30/lang,ru (Дата обращения 22.09.2013 г.).
15. Суховеева А.Б. Территориальная дифференциация показателей здоровья населения в условиях трансформации социально-экономической среды дальневосточных регионов. География и природные ресурсы. 2013; (3): 105-110.
16. Чернышев М.А., Волынская А.Л. Социально-экономические аспекты оценки здоровья населения. В сб.: Экономические аспекты стратегии модернизации России. Алешин В.А., Чернышев М.А., Анопченко Т.Ю., редакторы. Ростов на Дону: АкадемЛит; 2011. 208 с.
17. Шмаков Д.И. Оценка экономического ущерба от потерь здоровья населения России и ее регионах: автореф … дис. канд. экон. наук. Москва. 2004. 24 с.
18. Grossitian M. The human capital model of the demande for health. Working Paper №7078. Cambridge: National Bureau of economic research; 1999. P. 100.

References

1. Trudovoy kodeks Rossiyskoy Federatsii ot 30.12.2001 N 197-FZ (red. ot 28.12.2013). [Labor Code of the Russian Federation of 2001 December 30 N 197-FZ]. [Online] 2014 [cited 2014 Jan 29]. Available from: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=164929 (In Russian).
2. Kontseptsiya demograficheskoy politiki Rossiyskoy Federatsii do 2025 goda [Concept of the demographic policy of the Russian Federation until 2025]. Ukaz Prezidenta RF ot 09.10.2007 g. № 1351 [Online] 2014 [cited 2014 Jan 19]. Available from: http://zakonbase.ru/content/base/111074. (In Russian)
3. Abdrahmanov A.B. Otsenka ekonomicheskikh poter' v rezul'tate prezhdevremennoy smertnosti trudosposobnogo naseleniya v Respublike Kazakhstan. [Estimated economic losses due to premature mortality of the working population in Republic of Kazakhstan]. Mediko-sotsial'nye aspekty okhrany zdorov'ya 2012; 2 (63): 58-66. (In Russian).
4. Bezrukov N.S., Polyanskaya E.V. Ekonomicheskaya otsenka poter' obshchestvennogo zdorov'ya kak faktora razvitiya chelovecheskogo kapitala. [The economic assessment of public health losses as a factor in the development of human capital]. Vestnik Tikhookeanskogo gosudarstvennogo universiteta 2009; 12 (1): 57-64. (In Russian).
5. Govorin N.V., Sakharov A.V. Sotsial'no-ekonomicheskie poteri v rezul'tate alkogol'noy smertnosti naseleniya. [Social and economic losses due to mortality caused by alcohol abuse]. Sibirskiy meditsinskiy zhurnal 2011; (5): 80-82. (In Russian).
6. Korchagin V.P., Nadorozhnaya V.L. Ekonomicheskaya otsenka ushcherba ot lyudskikh poter'. [Economic assessment of damage caused by human losses]. Problemy prognozirovaniya 1998; (5): 11-19. (In Russian).
7. Koeffitsienty rozhdaemosti, smertnosti i estestvennogo prirosta naseleniya (na 1000 chelovek naseleniya). [Coefficients of births, mortality, and natural increase of population (per 1000 population)]. [Online] 2014 [cited 2014 Feb 02]. Avialable from: http://www.gks.ru/bgd/regl/b13_13/IssWWW.exe/Stg/d4/26-05.htm. (In Russian).
8. Orlov V.I. Differentsirovannaya otsenka mediko-ekonomicheskikh poter', vyzvannykh prezhdevremennoy smertnost'yu [Differentiated assessment of health and economic losses caused by premature mortality]. Cand. Oec. Sci.[thesis]. Moscow. 2009. (In Russian).
9. Prokhorov B.B., Shmakov D.I. Otsenka stoimosti statisticheskoy zhizni i ekonomicheskogo ushcherba ot poter' zdorov'ya. [Cost estimation of a statistical life and economic damage caused by health losses]. Problemy prognozirovaniya 2002; (3): 23-34. (In Russian).
10. Regiony Rossii. Sotsial'no-ekonomicheskie pokazateli. [Regions of Russia. Social and economic indicators. 2001]. Statisticheskiy sbornik. Moscow: Rosstat; 2003, 827 p. (In Russian).
11. Regiony Rossii. Sotsial'no-ekonomicheskie pokazateli. [Regions of Russia. Social and economic indicators. 2007]. Statisticheskiy sbornik. Moscow: Rosstat; 2007, 991 p. (In Russian).
12. Regiony Rossii. Sotsial'no-ekonomicheskie pokazateli.[Regions of Russia. Social and economic indicators. 2013]. Statisticheskiy sbornik. Moscow: Rosstat; 2013, 990 p. (In Russian).
13. Rossiya i strany mira. [Russia and world countries]. [Online] [cited 2014 Feb 04]. Available from: http:// wwwgks. ru / wps / wcm / connect / rosstat _ main / rosstat/ru/statistics/publications/catalog/doc_1139821848594 (In Russian).
14. Semenova V.G., Evdokushkina G.N., Gavrilov L.A. Gavrilov N.S., Mikhailov A.U. Sotsial'no-demograficheskie poteri, obuslovlennye smertnost'yu naseleniya Rossii v period reform (1989-2007 gg.). [Social and demographic losses caused by mortality rate in the Russian population during the period of reforms (1989-2007)]. Sotsial'nye aspekty zdorov'ya naseleniya [serial online] 2009 [cited 2013 Sept 18]. Available from: http://vestnik.mednet.ru/content/view/103/30/lang, ru (In Russian).
15. Sukhoveeva A.B. Territorial'naya differentsiatsiya pokazateley zdorov'ya naseleniya v usloviyakh transformatsii sotsial'no-ekonomicheskoy sredy dal'nevostochnykh regionov. [Territorial differentiation of population health indicators in transformation of the social and economic environment in the Far Eastern regions]. Geografiya i prirodnye resursy 2013; (3): 105-110. (In Russian).
16. Chernyshev M.A., Volynskaya A.L. Sotsial'no-ekonomicheskie aspekty otsenki zdorov'ya naseleniya [Social and economic aspects of assessment of population health]. In: Ekonomicheskie aspekty strategii modernizatsii Rossii. [Economic aspects of the strategy of Russia's modernization]. Aleshin V.A., Chernyshev M.A., Anopchenko T.Y., editors. Rostov na Donu: AkademLit; 2011. 208 p. (In Russian).
17. Shmakov D.I. Otsenka ekonomicheskogo ushcherba ot poter' zdorov'ya naseleniya Rossii i ee regionakh [Assessment of the economic damage caused by population health losses in Russia and its regions]. Cand. Oec.Sci [thesis]. Moscow. 2004. 24 p. (In Russian).
18. Grossitian M. The human capital model of the demand for health. Working Paper. 7078. Cambridge: National Bureau of economic research, 1999. P. 100.

Добавить комментарий

Пожалуйста оставляйте комментарии только по теме. Вы можете оставить свой комментарий любым браузером кроме Internet Explorer старше 6.0
Имя:
E-mail
Комментарий:
Код:*